Чужой мальчик

Возвращение было невеселым, хотя причин печалиться не было, наоборот, враг не только был разбит, но и захвачена пара крепостей, что, безусловно, позволит в дальнейшем не только обезопасить собственные границы, но и заставит излишне резвого соседа призадуматься. Следовало бы радоваться. Именно поэтому у офицеров вызывало изумление поведение их маршала: второй день пути тот был молчалив и мрачен. Ближайшее окружение, состоявшее большей своей частью из земляков, лишь пожимало плечами, приписывая это тревоге командира за мать. Три месяца назад, перед отбытием в действующую армию он получил письмо с известием о её нездоровье, но навестить больную не представилось возможности: Первый маршал настаивал на немедленном отъезде к театру военных действий. Хмурый и злой, герцог Окделл выполнил приказ. Именно его состоянию все и приписывали стремительность военной кампании. Казалось, он наплевал на все правила ведения войны, действуя на свой страх и риск. Но, как ни странно, такая тактика приносила успех. Противник, уверенный, что такого не может быть, потому что не может быть никогда, совсем не ждал войск, спустившихся через перевал Хохьюрбахвевельд, считавшийся непроходимым не то что для конницы, но и просто для вооруженных отрядов. После короткой, неожиданной и яростной атаки весь перевал перешел в руки талигойских войск, что открывало прямую дорогу на плато Бурхкхейм, а оттуда к укрепленным крепостям Вейнвельде и Антрехвульд, форпостам гаунау, здесь, на границе с Великой Талигойей. -Но этот перевал неприступен! — проговорил потрясенный командующий северным крылом войск гаунау, когда отряд противника оттеснил остатки его солдат к ущелью и заставил выбросить белый флаг. -Мне забыли об этом рассказать! — огрызнулся высокий мужчина в забрызганном грязью, разорванном на плече мундире, с растрепанными русыми волосами, торчащими в разные стороны и заросшим как минимум двухдневной щетиной лицом. — Герцог Окделл, командующими войсками Талигойи! –сообщил генералу его адъютант. На командующего молодой человек походил менее всего. Скорее на зверя, волею обстоятельств вынужденного встать на задние лапы и изображать придворный политес. Хмуро посмотрев на побежденного противника, он пробормотал что-то сквозь зубы, по-видимому, должное изображать вежливое приветствие и, кивнув головой, отошел в сторону, оставив генерала на попечение своих офицеров. — Следует признать, что действия отрядов короля Хайнриха были явно недружественны вашей державе, — заметил комендант Антрехвульда, Борхемт, когда на башнях крепости победно зареял Зверь Раканов, — но ваш ответ превосходит все допустимые нормы! Вы не думаете, что Его Величество воспримет ваши действия как начало войны? -Значит, будем воевать! — на этот раз мундир герцога Окделла был в идеальном состоянии, волосы тщательно приглажены, а лицо — свежевыбрито, о чем свидетельствовал тонкий красноватый порез на щеке. На этой краткой ноте и были закончены все обсуждения. Через три недели была взята Вейнвельде. Под крепость был сделан подкоп, причем никто не мог понять, как можно было его проделать в скалистой породе, но ведь недаром командующий войсками Талигойи звался Повелителем Скал. Взрыв страшной силы, потрясший как скалы, так и саму крепость, проделал огромную брешь в её стенах и гарнизон крепости через пару часов ожесточенного боя счел дальнейшее сопротивление бесполезным. — Ричард, так можно дойти и до столицы Хайнриха! -весело заявил Давид Рокслей, подъезжая к своему командиру и сюзерену. — Ступай, кто ж тебя держит, — скривился тот.-Хочешь, подорожную выпишу? Давид лишь пожал плечами. Окделл был явно не в настроении, и это тянулось с Раканы, с начала их похода. Хорошо бы пришло письмо, что герцогиня Мирабелла поправилась, Ричард, возможно, перестал бы так звереть. Давид никогда бы не подумал, что он так привязан к матери, ранее ему казалось, что между ними достаточно напряженные отношения, но видно он ошибался. Между тем герцог поднес руку к горлу и слабо выругался. — Кьярра! –звучало в устах надорского герцога дико, но все давно привыкли, что в особые моменты Повелитель Скал обращается к кэналлийским ругательствам, видимо считая их наиболее выразительными. -Что, опять? –вскинулся Давид. Не отвечая, Ричард закинул голову назад, тяжело дыша и пытаясь выровнять дыхание. Давид буквально сорвал фляжку с пояса и поднес к его губам. Тот сделал пару глотков и благодарно кивнул. -Пойду лягу, пару часов отдыха я заслужил, — Окделл резко повернулся на каблуках и направился своей палатке. Там он буквально упал на кровать и сделал знак оруженосцу оставить его одного. Как только за Одри Лаптоном опустился полог, Ричард глухо застонал, обхватив голову руками. Камни ревели, бились друг о друга, острыми осколками впиваясь ему в виски, забивали грудь сухой каменной крошкой, мешая дышать. -Квальдето цера! — Ричард впился зубами в руку, чтобы не застонать в голос. Мгновенная боль принесла облегчение, но потом в голове возобновился камнепад и он вновь вцепился в кожу на запястье. Тонкая горячая струйка потекла по руке, и все мгновенно закончилось. Боль ушла, оставив слабость и опустошение. Повелитель Скал перевел дыхание и обессилено вздохнул. Что на этот раз? Камни стали говорить с ним сразу после коронации Альдо Ракана. Сначала он воспринимал это как знак высших сил, одобривших действия Повелителя Скал, но вскоре понял, что дела обстоят отнюдь не так просто. Именно камни не пустили его на встречу участников знаменитого броска на Ракану. Когда во дворце прогремел взрыв, похоронив под обломками всех присутствовавших, он, задыхаясь от каменного крошева в груди, метался на кровати, а Робер сидел рядом, уговаривая потерпеть. Альдо не успел на эту встречу на какие-то полчаса. В следующий раз камни напомнили о себе в тот раз, когда он отдал приказ о расстреле двух офицеров и солдата, в открытую высказавшихся о том, что Ракан –самозванец, а не законный король Великой Талигойи. Иногда они старались что-то внушить ему, но он не понимал их голоса, иногда выражали свое недовольство его действиями, иногда старались предостеречь. Со временем он нашел способ борьбы с ними –камни боялись крови Повелителя Скал. Стоило только пролиться нескольким каплям, как они замолкали, глухо ворча и оставляя его в покое. В этот раз они стали донимать его, как только он, по настоянию Робера, выехал из Раканы. Ехать ему не хотелось. Мелкий приграничный инцидент, не стоил таких усилий и такого ответа. С этим вполне могли справиться и войска, расквартированные в Трехте, но Робер не желал его слушать, требуя достойно ответить нарушителям границ Великой Талигойи. — Следует спустить только раз! — резко заявил Первый маршал.- Мы только становимся на ноги, и именно этому не имеем права позволять так обращаться с собой! Мы должны ответить, и так ответить, чтобы этому медведю не захотелось более высовываться из своих лесов! Альдо принял его сторону, и Ричарду пришлось двинуться в путь, исполняя волю Первого маршала. Настроение у него было мерзким, ему казалось, что Робер специально вынудил его убраться из Раканы. Довершило дело письмо из Надора, сообщавшее о болезни герцогини Мирабеллы, Отношения у него с матерью были сложными, но он её любил, тем более, что она казалась единственной ниточкой, связывавшей его с прошлым, с тем юным Диконом, которого он и сам-то стал забывать. На четвертый день после отъезд из столицы его настигли камни. Именно поэтому он постарался провести военную кампанию так стремительно, временами безрассудно сам бросаясь в бой или принимая участие в подрыве крепости. Его офицеры упрекали его в безумии, твердили, что командующие так себя не ведут, а он лишь криво усмехался в ответ: ему было с кого брать пример. На обратном пути он гнал армию скорым маршем, размышляя о том, что по приезду в столицу отпросится на месяц в Надор, посмотрит как там мать, как идут строительные работы и отдохнет. В родовом гнезде Окделлов камни его не мучили. Они были в четырех днях от столицы, как вдруг на одной из стоянок его настиг приказ Альдо — немедленно передать командование кому-либо из офицеров и прибыть в столицу без проволочек. -Что случилось? Чума? Данар вышел из берегов? -Не могу знать! — хмуро бросил офицер, привезший распоряжение. Ричард лишь пожал плечами, отдал необходимые распоряжения и, прихватив с собой одних надорцев, отправился в путь. Отряд мчался так, как будто за ним гнались все Закатные твари, делая краткие перерывы на сон и еду, и к концу пути все чувствовали себя абсолютно измотанными. Именно поэтому, не обращая внимания на недовольную физиономию посланца, он приказал остановиться в небольшом городке, находящемся в полдня пути от Раканы. Офицер и его люди присмотрели себе трактир под названием «Веселая Поли», а Дик со своими людьми проехал дальше, радуясь, что трактир мал, чтобы вместить всех, и можно хотя бы несколько часов не видеть недовольной рожи офицера. Размышляя подобным образом, он ехал, чуть покачиваясь в седле, когда услышал отчаянный женский крик: — Рами! Нет!!! Крошечная фигурка метнулась в сторону и едва не оказалась под копытами старушки Сонны, которую лишь в последний момент он успел удержать. Спрыгнув на землю, Ричард бросился к ребенку, комочком лежавшему на дороге и торопливо ощупал его. В ответ тот жалобно застонал. Живой! Он обернулся к застывшей каменным изваянием женщине и зло произнес — За детьми следует следить, эрэа! Идемте! И понес теплый, жалобно всхлипывающий комочек вслед за ней в дом напротив. В комнате он уложил малыша на кровать и ещё раз осмотрел, откинув со лба мальчика длинные вьющиеся черные волосы. -У вас такой красивый малыш, моя госпожа! Что же вы так плохо за ним смотрите? Женщина жалобно всхлипнула и опустилась на колени перед кроватью, нежно проводя руками по лицу и плечам сына. — Я не разрешаю ему выбегать на улицу, но он такой непослушный! А тут ещё ваш отряд, а он так любит лошадей! — Ну купили бы ему деревянную лошадку, -буркнул Ричард, разглядывая мальчика. Тяжелая грива волос, тонкие, нежные черты лица. Красивый ребенок! -Сколько ему? -Пять лет! — Моему старшему племяннику меньше, но ваш кажется более хрупким. В этот момент мальчик всхлипнул и открыл глаза. Синие, как сапфиры. Несколько минут Ричард смотрел на него, а потом глянул в помертвевшее лицо его матери. — Рами? Как его полное имя? Несколько секунд она молчала, сжимая ладошку мальчика, а потом еле слышно произнесла — Рамиро. -Видно Создатель лишил вас разума, эрэа, -бессильно проговорил Ричард. — Дать сыну Алвы имя его знаменитого предка! Женщина перевела взгляд на него взгляд, задержавшись на черном, с багряной отделкой, камзоле, скользнула взглядом по руке с фамильным перстнем на безымянном пальце. — Вы –герцог Окделл, правда? –в голосе её было столько ужаса, что Ричард почувствовал себя неуютно. –Вы же… Она прижала руки к груди и с мольбой взглянула ему в глаза -Не убивайте его! Он совсем маленький, он никому не опасен, он не узнает никогда, клянусь! Он — единственное, что у меня есть, сжальтесь! — Эрэа, меня зовут Ричард Окделл, а не Леворукий! Я не воюю с детьми и женщинами! Вам бы следовало поблагодарить меня за ребенка, а вы делаете из меня чудовище! — Но вы же предали его отца! — вырвалось у женщины и она, закусив губы чуть ли не отползла от него назад.- простите, монсеньор, ради Создателя простите! Я сама не понимаю, что говорю, я просто обезумела! -Действительно, обезумели, — холодно проговорил Ричард. Больше всего ему хотелось уйти из этого дома и забыть о том, что произошло. Тонкий острый каменный осколок ударил в висок, и в горле противно запершило, как будто он наглотался песка. — Как вы познакомились с его отцом? — Случайно. Он заехал ко мне ночью, просто постучал в окно, а я –открыла. -Просто открыли? Незнакомому мужчине? А вы гостеприимны, эрэа. Но женщина не ответила на оскорбление, она продолжала так же стоять на коленях и смотреть ему в глаза. –Он маленький, о нем никто не знает, да и что взять с ребенка, -шептала она. –Сжальтесь! Ричард мог бы сказать ей, что сын Алвы стоит очень дорого, особенно если учесть, что в Багерлее находится его так и не сломленный отец, а если о мальчике узнают в Кэналлоа, то гордые южане вновь откроют перевалы и пожалуй согласятся на многие из условий Альдо Ракана, если им вернут сына соберано. А кто-то решит поднять мятеж против короля, ведь наверняка о завещании Франциска и Эрнани известно не только им с Альдо. Мальчик был опасен для Великой Талигойи так же, как когда-то он сам для Талига. -Кто ещё знает о нем? -Никто, вернее сейчас уже никто. В ту ночь, когда я встретилась с герцогом, я готовилась уезжать. Это –дом моего брата, он достался мне по наследству после его смерти. Я хотела продать его и уехать, но ночью герцог постучался ко мне в окно. Он уехал на рассвете, когда я спала, а я-осталась. Ждала. Потом узнала, что он сдался Ракану, то есть Его Величеству и поняла, что со мной он провел свою последнюю свободную ночь. Ричард скривил губы. Ещё одна. Последняя победа его бывшего монсеньора. — Через несколько месяцев я поняла, что жду ребенка и уехала домой. Матушка не обрадовалась известию, но помогла мне. Там оставаться было трудно, все знали, что я не замужем, да и было много армейских, служивших под началом Первого маршала, а Рами был его копией. После смерти матери я вернулась сюда, здесь меня никто не знал, ведь я приезжала только, чтобы принять наследство. Все считают меня вдовой. -И никто не обратил внимания на такую яркую внешность вашего сына? — Я не выпускаю его со двора, ведь он маленький, да и подруг у меня нет. Все думают, что он пошел в деда, он тоже был черноволосым. -Здесь очень близко от столицы. Не сегодня, так завтра найдется тот, кто догадается. Да и всю жизнь во дворе вы его не удержите. Женщина замерла, глядя на него. Ричард тоже молчал. Этот мальчик действительно стоит дорого. Альдо одним махом получил бы то, о чем давно мечтал: полную покорность Ворона и Кэналлоа. Маленький заложник при дворе, и об угрозе с юга можно забыть. Между тем ребенок, о котором благополучно забыли, приподнялся и с интересом посмотрел на человека принесшего в дом. -Вы не будете ругать свою лошадку? — поинтересовался он.-Она не виновата, я сам! -Не буду, — пообещал Ричард. Опыт общения с детьми у него был: его племянники обожали дядюшку, и буквально не отпускали его от себя, когда он появлялся на пороге. Мальчик улыбнулся, чуть склонив голову к плечу, и мужчина вздрогнул от полузабытого жеста. -Вы военный, да? — продолжил ребенок. — А мой папа тоже, мне мама говорила! — Ну раз мама, — выдавил Ричард, наградив мать Рами весьма выразительным взглядом. -А вы живете в Олларии? — мальчик сел, и Ричард с его матерью облегченно вздохнули, когда он лишь поморщился и дотронулся до плеча. — Я живу в Ракане, -тихо сказал Ричард, -столица нашего королевства называется Раканой! — А я там не был! -заявил Рами.- Мы с мамой ездили в Олларию! Там, знаете, дома огромные, и площадь красивая, и лошадей много! -Тебе лучше полежать, -Ричард улыбнулся, — все-таки ты сильно ушибся. -Плечо болит, -шепнул Рами, -вновь устраиваясь на подушках. -Сейчас твоя матушка сделает тебе компресс, потерпи, -и Ричард, не удержавшись, провел рукой по черным, блестящим волосам. Женщина вскочила с колен и торопливо кивнув, вышла из комнаты. -А вы не уйдете? Знаете, мы с мамой все вдвоем, а так хочется иногда с кем-либо поговорить… -мальчик вздохнул, и мужчина невольно улыбнулся. -Я не уйду! Расскажи, что ты видел в городе кроме домов и лошадей. — Мы с мамой стояли напротив огромного дома, он ещё на крепость похож, из книжки. Там стены высокие, башни и охрана. Это красивый дом, но злой. -Почему злой? –Ричарду хотелось прибить эту, как её? Только тут он сообразил, что не знает имени матери сына своего бывшего эра. Когда та вошла с миской с дымящимся травяным отваром и кусками полотна, он не сталей мешать накладывать повязку, только молча смотрел как ловко двигаются тонкие, умелые пальцы. Туго забинтовав сыну плечо, она укрыла его потеплее, и тот достаточно быстро заснул, ткнувшись носом в подушку. Ричард кивнул женщине, и они вышли из комнаты. В маленьком зале было тепло и уютно, горел камин, на столе стояли цветы в вазе из синего стекла, кресла были покрыты вышитыми накидками, такие же расшитые занавески плотно закрывали окна. -Как вас зовут, эрэа? — поинтересовался Ричард, поудобнее устраиваясь у огня. -Вивьен Гаеллэ. -Южанка? -Из Эпинэ. Ричард вздохнул. Похоже, что даже с тем относительным спокойствием, что он жил последние годы, приходилось расставаться. Впереди ждала Ракана, и прежде, чем что-то предпринимать, следовало узнать, что так срочно потребовалось от него Альдо. — Госпожа Гаеллэ, сейчас мне надо срочно вернуться в столицу. Но я оставлю здесь своего человека. Он позаботиться о вас и не даст в обиду. Вы сможете сказать, что это ваш родственник? Несколько минут Вивьен молчала, раздумывая, потом кивнула. — У меня есть кузен. Мы не встречались лет пятнадцать. -Вот и хорошо, — облегченно вздохнул Ричард. –Сейчас я не могу задерживаться, но позже я вернусь и мы подумаем, что делать. Так жить, как вы живете, для Рамиро опасно. -Вы торопитесь из-за мятежа? –тихо произнесла Вивьен, зябко поводя плечами и опуская взгляд в пол. –Но его же уже подавили! — Какого мятежа? — Ричард почувствовал, как перехватывает дыхание. — Разве вы не знаете? Ах, ну да! Вы же были на границе, до вас, наверное, не доходили вести! Да и дороги были перекрыты! Мятеж поднял герцог Эпинэ, но его постигла неудача. Он понял, что на языке у Вивьен вертелось слово «к несчастью», но она сдержалась.