I break hearts, break stuff and I break rules. Didn't you know fucked up is the new cool?
Это произошло неожиданно, ночью с пятого на шестое октября двадцатого года. В столько позднее время суток весь Слепой канал практически тихо сидел в квартире Алекси Каунисвеси, дожидаясь из магазина владельца жилой площади. Йоонас нагло оккупировал мягкое кресло с деревянными подлокотниками, Нико и Йоэль уселись на диван, между ними сел Олли, а Томми обратил внимание на барабанную установку и, с разрешения хозяина, изредка что-то наигрывал, прерываясь на перенастройку инструмента. Пятёрка музыкантов сидела молча, пока первым не подал свой голос Йоэль, пытаясь разрядить давящую тишину. — Я вам говорю, Алекс классный парень, — обратился к остальным участникам группы Хокка, после чего продолжил: — Было бы здорово, если бы он присоединился к нам. — Почему нет? — пожал плечами Томми, ударяя по барабану. — Вряд ли песням помешают перкуссии и сэмплы. — Именно, — кивнул вокалист, довольный тем, что хоть кто-то его поддержал сейчас. — Вот только не говорите, что не довольны Бомбой замедленного действия. — Она взорвала чарты, это факт, — подал свой голос Нико, выслушав друзей. — Только вот согласится ли он? Они не говорили этого вслух, но буквально каждый чувствовал, что позволять Алекса идти по такой темноте в одиночестве — идея не просто плохая, а наитупейшая из всех, что может прийти в голову. Конечно, он взрослый и самостоятельный парень, но кто знал, что могло произойти на тихих улицах при полном отсутствии людей? Разумнее было бы пойти кому-нибудь вместе с ним. — Что-то он долго идёт, — заметил Томми, легко ударив палочками по тарелкам. Тихое "тц-с-с" было единственным звуком, что разбавило напряжённую тишину, которая снова возникла в помещении. — Как бы ничего не случилось, — произнёс Порко. Он скучающе уставившись в стену, барабаня кончиками пальцев по подлокотнику. — Не нагнетай, Йоонас, — сказал Олли, озираясь по сторонам и прислушиваясь к звукам на улице. Снаружи было тихо, слишком тихо. Подозрительно тихо, для обычной ночи. Не было ни криков птиц, ни гудков машин, даже банальной музыки у соседей за стеной или лая собак где-то вдалеке. Мир словно замер в ожидании чего-то страшного или весьма неприятного и пугающего. Олли напрягся, переглядываясь с Нико, Лалли, не совершая резких движений, медленно отложил палочки, а Порко замер, словно старая статуя из камня, прекращая стучать пальцами. Тихий, задушенный хрип с улицы донёсся до открытой форточки. Деревянная ручка кресла, в которую Йоонас вцепился мёртвой хваткой, громко и противно затрещала. Матела медленно повернул голову к окну, принюхиваясь. Его зрачки сузились, стоило почувствовать тонкий аромат человеческой крови. Олли всегда был чуть хищнее всех остальных. Первым со своего места подорвался Йоэль. Ведомый острым ароматом, он выбежал из небольшой квартиры Маттсона, сшибая всю возможную мебель и углы, и устремился вниз по лестнице. Вслед за ним побежал Нико, ругаясь сквозь крепко стиснутые зубы. Томми же остался с беспокойными Мателой и Порко, намеревавшимися рвануть следом за вокалистами. Они могут понадобиться потом, для оказания первой помощи. Не смотря на свою скорость, явно превышающую человеческую, Хокка всё равно перепрыгивал по нескольку ступеней и ловко перемахивал через пролёты, пока не оказался перед выходом. Морозный воздух едва не выбил весь кислород из лёгких, когда дверь в здание открылась. Ещё немного и она могла слететь с отнюдь не хлипких металлических петель. Самого же Каунисвеси обнаружили по алым каплям на снегу у кирпичной стены, буквально в нескольких метрах от входа. С одной стороны восхитительная, но с другой — тошнотворная и пугающая. Казалось, этот парень только-только заливисто смеялся над шутками, а сейчас он лежал на земле с огромной кровоточащей раной на животе, из которой едва ли не вываливается кишечник. Его остекленевшие глаза смотрели вверх, куда-то между бледных маленьких звёзд на чистом небе. — Слишком много крови потерял, — чуть ошарашенно констатировал отдышавшийся Нико, будто не веря до конца в произошедшее. Буквально час назад они спорили, кто пойдет за пивом и нужны ли в новом треке сэмплы, а сейчас сердце Маттсона не билось. Его пульс замер навсегда. — Проклятье, — выругался Йоэль. Он опустился на колени рядом с бессознательным, не волнуясь о том, что ткань его джинс начала медленно пропитываться кровью и постепенно тающим снегом. — С-с-сволочь. — Я не знаю, о чём ты думаешь, Хокка, — начал было Мойланен, но Йоэль тихо и, одновременно с этим, свирепо зашипел. Он бережно прижал к собственной груди остывшее тело, стараясь лишний раз не тревожить чужую скверную рану. — Он ещё слишком мал, Нико. Он должен жить. Мойланен оглянулся вокруг, цепляясь за каждый сугроб, за каждое пятнышко и капельку чужой крови под ногами. Он не размышлял, насколько опасно и необдуманно обращать молодого человека. Он думал о том, что Йоэль был прав. Алекси был намного младше их всех. Ему ещё жить-жить, но кто-то решил иначе и зверски оборвал существование совершенно незнакомого человека. — Я вернусь через пару часов, — прорычал Нико, разворачиваясь в обратную сторону и быстрым шагом устремиться за тонким ароматом крови Алекса и духов убийцы куда-то в сторону тёмных подворотен. — Делай, что должен. Слова набатом прозвучали в голове Йоэля, вынуждая впился клыками в запястье собственной правой руки, раздирая кожу, как только сам Мойланен скрылся из виду. Из рваных ранок медленно стекала кровь, пока Хокка не поднёс руку к лицу Алекси и тёмно-бардовые капли не упали на приоткрытые сухие губы Маттсона. Минута. Две минуты. Йоэль был готов опустить безжизненное тело обратно на холодный мокрый асфальт, разочарованный и опечаленный. Терять того, к тому так или иначе привязываешься - больно. Да, парень был хорошим собеседником и другом, не больше, но он был таким юным, даже по человеческим меркам, чего уж говорить про их "неживые" мерки. Вокалист не сразу заметил, что парнишка моргнул. Потом ещё раз. Буквально через мгновение он схватился за кровоточащую руку перед собой, вгрызаясь в кожу и хватаясь за чужие плечи окоченевшими пальцами. В этот момент Хокка выдохнул. Живой. Они с Нико успели вовремя выбежать. Ещё бы несколько минут... — Тише, тише, — Йоэль поспешил успокоить пытающегося то ли шипеть, то ли рычать Маттсона. Утробные звуки, которые издавал обращённый, не поддавались нормальному описанию, вероятно, из-за крови во рту. — Я не убираю руку. Пей. Всё хорошо. Каунисвеси жив. Скоро вернётся Нико, в испачканной кровью футболке, и они отведут Маттсона в дом. Остальные так или иначе примут новенького. Конечно, от Йоонаса будет много недовольства, но грозного взгляда Томми будет достаточно, чтобы на какое-то время умерить его пыл. Да и к тому же, у Порко появится новый повод для шуток про новоиспечённую мамочку."Слепой канал теперь группа из шести человек. Мы хотим сообщить вас радостную новость..."*
Chill out, haters, I hate myself more than you do Do you a favor and you can all watch me go... boom.