Every time you burn me to the ground. Every time you kick me when I'm down. I'm coming back for more Like I'm Balboa.
Ночь — восхитительное время суток. Город освещают одиночные неоновые вывески забегаловок и магазинчиков, мимо проезжают редкие машины, а прохожие так и стремятся разбежаться по домам и, наконец-то, отдохнуть от работы. Тишина, покой и спокойствие, которых иногда так не хватает шумным и светлым днём, наполненным жизнью. Ночь — это прекрасное время, чтобы предаться воспоминаниям прошлых дней, месяцев, лет. За столом на кухне, на диване в гостях или где-то в парке на лавочке, которую ярко освещает фонарный столб. — Помнишь первые дни Алекси? — спросил Мойланен, широко улыбаясь. Всеми силами он пытался не рассмеяться до боли в челюсти. — Когда ты его только-только обратил. — Как такое забыть? — спросил его Йоэль в ответ. От смеха у него едва не проступали слёзы на глазах. — Мы его всей группой за волосы от мяса оттягивали. Йоэль и Нико сидели на крыше какого-то многоэтажного дома, наблюдали за постепенно засыпающим городом, шутили и вспоминали всё, что случилось с ними за долгие годы их дружбы. Огни в окнах постепенно гасли, погружая улицы в мягкий мрак, освещаемый только бледной луной и фонарями. Никому не было дела до двух парней, сидящих где-то там, высоко на крыше. — А помнишь, как мы познакомились? — Нико поднял голову, всматриваясь в безоблачное небо. Его голос стал тише, а радость сменилась на лёгкую тоску. Их знакомство и тернистый путь к дружбе был с привкусом крови во рту. Не чужой, своей. С разодранными костяшками и бесконечными попытками задеть словесно, пока все проклятия, скрежет зубов, рычание и шипение друг на друга не выливались в вызов на бой. — Я помню... — Йоэль перешёл на шёпот, больше похожий на шелест листвы в ветренную погоду. Их знакомство было похоже на длительную борьбу. — Слу-ушай, — внезапно протянул Хокка, заставив Нико перевести на себя взгляд. — У меня есть идея. — Наведаться в тот зал? — Мойланен усмехнулся. Он словно нутром почувствовал то, что было на уме Йоэля. Это было похоже на телепатию или связь, крепкую и нерушимую. — Читаешь мысли. Хокка знал, что это просто слова. Другой вокалист ни за что не станет читать его мысли без разрешения. Хотя вряд ли и с разрешением станет делать подобное. Они уважали друг друга и никогда не нарушали личные границы. А Нико хорошо знал, что его друг захочет вернуться туда, где всё началось и, в принципе, ничего против не имел. Добраться до подвального помещения не составило особого труда: перебраться на другие крыши, постепенно снижаясь, а потом на высоте пятого этажа устремиться вниз, после чего рывками добежать до необходимого места, изредка подгоняя отстающего на пару метров фразочками в духе "стареешь" или банальное, но такое доброе "ага, попробуй обгони". Тогда тёмный спортивный зал слабо освещали несколько тусклых ламп, висящих на голых проводах прямиком над боксерским рингом. Давным-давно этот ринг стал местом их знакомства, стал местом извечных драк и ссор. Только через множество лет этот пошарпанный старый ринг стал местом зарождения их крепкой дружбы и понимания того, что значит "семья". Удар. Лопнула губа. Удар. Под чужим кулаком громко ломаются хрящи носа. Удар. Хруст рёбер. Они всегда выкладывались на все сто процентов и не давали друг другу поблажек. Так они решали, кто прав, а кто виноват, кто победит, а кто проиграет, но только в тот самый момент, до следующего боя, потому что их силы были равны. В самый первый раз они устроили неплохую потасовку. Всё по правилам: честный бой — кровавый бой, со сломанной кромкой зубов, большими лиловыми гематомами по всему телу и триумфальной победой со стойким запахов железа в воздухе. — Давно мы здесь не были, — Нико заходит первым, внимательно осматриваясь по сторонам на присутствие нежеланных гостей. Дверь была закрыта едва ли не насмерть, но кто знает, кто мог пробраться в пустующий спортивный зал. — Свет не работает, — Йоэль нашарил пальцами выключатель на стене и несколько раз щёлкнул. Ничего. Даже напряжение не пробежало, но оно и ожидаемо. — А он нам нужен? — серые глаза Нико мелькнули в темноте. Серая, его настоящая радужка, практически сливалась с белком, из-за чего создавалось ощущение, что у Мойланена были только зрачки, напоминающие точки. Изредка он пользовался линзами, чтобы не вызывать лишних подозрений у людей. — Не думаю, — хмыкнул Йоэль, повернув голову в сторону шума. В углу послышался шорох. Примерно там всегда стояло несколько низких шкафов, в которых были эластичные бинты, сложенные шёлковые халаты и боксёрские перчатки. В них, на удивление остальных приходящих спортсменов и любителей, никогда не было перекиси или обычных бинтов, чего уж говорить о пластырях и нитках с иголками, чтобы залатать оставленные раны. — Может, ещё раз? — Йоэль перелез через ряды канатов, приземляясь на подиум. Было удивительно, что подмост из войлока под ногами до сих пор чуть пружинил, хотя прошло столько лет. — Вижу, кто-то соскучился по хорошей взбучке. Слишком многое они прошли вместе, чтобы быть простыми знакомыми. Они были братьями, готовыми убивать друг за друга, драться, прямо как Рокки Бальбоа, сильно, стойко и мужественно. — Попробуй выжить, Хокка, — вслед за ним на подиум забрался Нико. Он разминал костяшки и, не моргая, наблюдал за своим противником. — Готовься умереть, Мойланен, — донеслось шипение из угла ринга. Три... Два... Первым бьёт Йоэль, но промахивается и недовольно скалится. Нико, уклоняясь от чужого апперкота, наносит свой удар в туловище между рук Хокка, за что получает контратакующий удар. Кросс приходится на крепко стиснутые зубы и в тишине, нарушаемой лишь шумом борьбы, раздаётся первый хруст. Затем второй. Третий. Они не жалеют силы и бьют друг друга, пока не проступит кровь. В один момент Мойланен, вытирая рукой кровь с подпородка, делает подсечку. В этот раз Йоэль валится с ног и, не оставаясь в долгу, тянет виновника за собой. Вокалист смеётся так заразительно, что Нико не может сдержаться и смеётся тоже, хоть и выходит смех сдавленным и булькающим от подступающей к глотке крови из-за сломанных ребёр. За реваншами и бесконечными раундами по полчаса они не заметили, как солнце медленно поднялось из-за горизонта. На улице во всю было утро, а они только поднялись с подиума, цепляясь руками на натянутые канаты. Пришло время возвращаться обратно. На этот раз борьба окончилась символичной "ничьей". Дома ребята закатили грандиозный скандал о том, почему вокалисты вернулись домой побитые, как собаки, воняющие за версту собственной кровью. Однако, в ответ они получили лишь только переглядывание, загадочный взгляд и абсолютно счастливые улыбки.Every time you see me bleeding out. It's a one step closer to my crown. I'm coming back for more Like I'm Balboa.