31 день

Сложила ладони и закрыла глаза, чувствуя, как свет наполняет каждую клеточку. Я всегда шла за светом, не теряла надежду, училась колдовать, понимая, насколько важна моя миссия, и выбирала добро, отрекаясь от любого, даже необходимого, зла. Но сейчас мне не хотелось видеть солнце. Оказавшись на волоске от смерти, я поняла, что, несмотря на все то, что сотворил Дарклинг, мое сердце по-прежнему ему одному принадлежало, и от этой истины становилось тошно. Во тьме погиб не только гриш, умерла и часть меня. Та часть, которой бы и следовало исчезнуть — ампутировать, как загноившуюся конечность, пока зараза не просочилась в остальные органы. Но моя тьма, искушающая, позволяющая думать, что я способна на все, уже пустила свои корни, сепсисом проникнув в кровь, и переплелась с нервными окончаниями. Тьма, которую поселил во мне Александр и от которой теперь было невозможно избавиться. Слезы ручейками полились по щекам, а тело затрясло как в лихорадке. Я не готова проститься с ним так скоро. Не так. Резким хлопком соединила ладони, сжав ледяные пальцы в замок. Я не хочу выбирать свет, когда он во тьме. Веки сомкнулись, отрезая меня от очертаний внешнего мира. Казалось, будто мы снова плыли по каньону в абсолютной темноте, но теперь мне было не страшно. Ночь вместе со всеми созданиями принимала меня, потому что принимал и их хозяин. — Алина, — шепот коснулся кожи горячим дыханием, запустив мурашки, и я с трудом сдержалась, чтобы не открыть глаза. Холодная капля упала на лоб, но в едва различимом ее свисте узнала знакомый тембр, а сбежавшая по виску дорожка отозвалась легким касанием сухих пальцев. Сердце забилось быстрее, и я вытянула руку, надеясь коснуться его, в последний раз остаться с моим Александром и не расставаться уже никогда. Стать узницей тьмы и отдать весь свет ему. Наполнить энергией, которая защитит нас. Кто-то сказал, что свет и тень не могут быть вместе. Чушь. Нас тянет магнитами, мы врастаем друг в друга корнями душ. Одно не имеет значения без другого. Я — ничто без него. — Алина, ты здесь, — открыла глаза, не различая во мраке ничего, кроме его лица и нервно подернувшегося уголка губ. Его рука коснулась щеки, и я вздрогнула, но прижалась, надеясь, что это мгновение продлится вечность.