сквозь тернии

Сквозь годы Цзян Чэн пронес впечатляющее многообразие воспоминаний — на память он никогда не жаловался, большое спасибо. Подернутая дымкой забота отца, ласковые руки Яньли, раздражающее павлинье лицо Цзисюаня, громкие голоса матери и Усяня. Все эти воспоминания по-своему дороги Цзян Чэну. Он потерял практически всех, кого когда-либо имел, с ним остались лишь Усянь и племянник, и не нашлось бы чего-то, что Ваньинь пожелал бы забыть. В конце-концов, все это так или иначе сформировали его характер, его личность. Но некоторые вещи просто оставляют больший след, чем ожидают (а ожидают ли они чего-либо? или творят во власти вспыхнувшей эмоции?) эти следы наносящие. Может, Цзян Чэн просто злопамятен. Он так чертовски хорошо помнит, как жалит ощущение материнской ладони на щеке. Цзян Чэн никогда не позволял себе поднимать руку на А-Лина. Честно говоря, он бы скорее себе эту руку отрубил. Не то что бы Цзинь Лин был невероятной послушности ребенком — поганец собирался заставить Цзян Чэна поседеть раньше, чем это было бы прилично. Однако когда провинившийся Цзинь Лин встает перед ним, склонив голову или же наоборот, воинственно вскинув её, со стыдом или подростковым бесстрашием, Цзян Чэн видит другое. Цзян Чэн видит себя, ожидающего наказания за очередную с-Вэй-Усянем-придуманную шалость. Голова у него мотается в сторону от вложенной силы. Он уже чувствует, как расцветает горячо красный след на коже. Цзян Чэн кусает губы. Он оглушен этой парой звуков — болезненно звонкой пощечины и задавленного вздоха брата. Чувство стыда медленно подбирается к его замершей душе. Не страшно. Цзян Чэн не боится. Боль не сильная, длится недолго. Не страшно. Вот только от другой боли, от разочарования сжимается сердце. Почему это ты? Что я вновь такого сделал? Я на самом деле это заслужил? Как мне исправиться? Прошу, скажи. Я буду стараться. Мам? Цзян Чэн никогда не поднимал руки на Цзинь Лина, какой бы силы злость не сотрясала его тело. Порой наблюдавший их ссоры Вэй Ин не вмешивался — он верил, он так хорошо знал, насколько его брат лучше этого. Даже спустя годы смерти старшего поколения люди, казалось, никогда не уставали перемывать косточки семье Цзян. «Их сын, говорят, совсем ничего не взял от отца». «Такой буйный характер не приведет к хорошему». «В нем так много от матери… в самом деле, яблочко от яблоньки». Они ничего не знают.