Шрам

Ему было необходимо развеяться. Какаши медленно вышел из Резиденции и прищурился из-за яркого дневного света. Звонкий гул улицы и свежий воздух немного отрезвили и чуть сбили накатившую истерику. Хатаке надрывно выдохнул – теперь ему только и оставалось, что надрывно выдыхать – и свернул в небольшой переулок. Понуро опустив голову, джоунин совершенно не обращал внимание, куда идет. Ему просто надо было прогуляться, не важно куда. И хотя бы немного, хотя бы на короткое время отпустить ситуацию, которая с каждым днем давила на него все больше. Истерика постепенно сходила на нет, уступая место глубокой тоске. Как же он устал жить жизнью чужого для Сакуры мужчины... Опустошенный Какаши бродил по Конохе без конкретной цели. В голове была глухая чернота и пустота. Не задумываясь ни о чем, раздавленный мужчина просто шел, куда шел. Но ноги сами привели его к дому Харуно. Когда Шестой осознал, что стоит перед квартирой бывшей ученицы, было уже слишком поздно. Его трясущаяся рука уже сама постучала в дверь, а в ответ послышались шаги и голос Сакуры. Отступать было некуда, и Какаши вошел. В небольшой однокомнатной квартире не было коридора, и, зайдя внутрь, мужчина сразу попал в комнату. К его удивлению, куноичи нигде не было. Помещение было абсолютно пустым, и только в закрытой ванной лилась вода. Внезапное отсутствие девушки дало Хатаке небольшую передышку в осознании того, что именно сейчас происходит. Он сам добровольно пришел домой к той, на которую уже практически не мог смотреть просто как на бывшую ученицу... На помертвевшего Какаши обрушился весь ужас происходящего. Ошарашенный мужчина только хотел выскочить из квартиры, как перестала литься вода, затем раздался скрип двери и на пороге ванной появилась Сакура. Вспотевшие пальцы копирующего быстро вытащили из кармана чей-то отчет и судорожно его сжали. Джоунин не ожидал увидеть ту, которую ждал уже более тринадцати лет, в таком виде. Харуно была прикрыта только полотенцем, едва доходящим до середины ее бедра. Еле сдерживая волнительную дрожь во всем теле, Какаши смущенно отвел взгляд и начал сбивчиво бормотать, мысленно благодаря всех богов, что носит с собой чьи-то бумаги:       - Я стучался, и мне показалось, что ты разрешила войти. Было открыто. Срочно нужна помощь с парой документов... Влюбленный мужчина честно пытался отвести глаза, но они сами вернулись к полуобнаженной девушке, без которой он не представлял свою жизнь. Тяжелый напряженный взгляд невольно заскользил сверху вниз по махровой ткани полотенца и внезапно застыл на оголенном бедре куноичи. Какаши не просто осекся и замолчал, он буквально перестал дышать. Он так и не смог простить себе, что тринадцать лет назад при их первой встрече пытал Сакуру. Мужчина до боли в сердце во всех деталях помнил порез, который тогда оставил на бедре куноичи. Джоунин ни с чем не перепутает тот тонкий шрам, который он оставил тринадцать лет назад... Тот тонкий и совсем свежий шрам, который он прямо сейчас видел на оголенном бедре девушки, только что вышедшей из душа. В то же мгновение послышался шелест падающих из рук листов, но Хатаке даже не попытался их поднять. Больше ничего и никого не существовало. Не обращая внимания на упавшую бумагу, Какаши прямо в грязной обуви прошел по светло-бежевому ковру, на ходу стягивая маску. Юному агенту АНБУ потребовалось тринадцать лет, а Шестому – всего две секунды, чтобы пересечь комнату и наконец-то поцеловать Сакуру.