***
После того, как агент АНБУ обнаружил исчезновение Сакуры, он продержался менее получаса. Именно столько времени ему понадобилось, чтобы несколько раз растерянно обойти весь дом. Он даже заглянул в кабинет отца, куда раньше не мог заходить без куноичи. Девушки нигде не было. Хатаке полностью осознавал бессмысленность своих действий, но ничего не мог с собой поделать. Он до последнего надеялся, что за одной из дверей его ждет Сакура. После того, как агент АНБУ обнаружил исчезновение девушки, он продержался менее получаса. А потом он напился. Парень достал старые запасы отца и даже не вникал, что именно пьет. Впрочем, ему было абсолютно без разницы. Главное, что это помогало ему забыться хотя бы на время. Все вокруг слилось в одну мутную полосу, и Хатаке начал что-то воспринимать только тогда, когда ощутил падение. Асума зашел, когда Какаши уже шагнул с табуретки. Сарутоби, как и планировал, пришел в дом Хатаке сразу после возвращения из миссии. Дверь была открыта, и шиноби зашел без лишних церемоний. Громко матерясь, сын Третьего в один прыжок проскочил полкомнаты, на лету вытащил кунай и обрезал веревку, на которой висел копирующий. Когда оба парня упали на пол, Сарутоби поморщился от сильного перегара, идущего от агента АНБУ. Схватив пьяного друга за жилет, Асума потащил его в ванну и безапелляционно засунул под ледяной душ. Сначала Хатаке сопротивлялся и пытался выбраться. Он брыкался, хаотично махал руками и что-то бормотал. Но сын Третьего неумолимо вжал алкоголика в кабину и хладнокровно наблюдал за его бесполезными попытками освободиться. Ледяные струи сделали свое дело, и через пять минут во взгляде копирующего стало пробуждаться сознание. Еще через пару минут насквозь промокший Какаши несколько раз моргнул и неуверенно посмотрел на сына Третьего. Сарутоби тяжело вздохнул, наконец-то выключил льющуюся воду и негромко спросил: – Ты как? Нормально? Когда агент АНБУ беззвучно кивнул головой, Асума еще раз тяжело вздохнул. – Какого хрена, Хатаке?! – Не сдерживая силы, взбешенный шиноби со всего размаха ударил кулаком по лицу Какаши. Послышался легкий хруст, а затем и протяжный стон. Удар вдавил копирующего в стену душевой, а сам агент АНБУ схватился за разбитый нос. Кровь мгновенно стала заливать оголенные щеки и подбородок, и Сарутоби тяжело вздохнул в третий раз. Широкими шагами он вышел из ванной и через минуту вернулся с куском замороженного мяса, завернутого в полотенце. Парень осторожно запрокинул белую голову и, отодвигая ладони Какаши от разбитого носа, приложил холодный сверток. Пьяный дурман постепенно проходил, и на агента АНБУ снова обрушивалась реальность. Копирующий прижался к плитке на стене и как заведенный тихо повторял, глотая слезы и кровь, стекающую из разбитого носа: – Ее больше нет. Ее больше нет, как Обито, Минато-сенсея и Рин. Я опять не смог уберечь тех, кто мне дорог. Черт, это объясняло попытку самоубийства... Асума почувствовал, как все внутри начинает холодеть. Хатаке точно не переживет еще одну смерть близкого человека. Сын Третьего почти перестал дышать и глухо спросил: – Какаши, что случилось? – Когда я пришел, она просто исчезла. – Следы взлома? Пропавшие вещи? Когда всхлипывающий Хатаке отрицательно покачал головой, Асума почувствовал колоссальное облегчение. Возможно, все было намного проще, чем ему показалось. Шиноби похлопал копирующего по мокрому плечу и ободряюще произнес: – Следов взлома нет, ее вещи на месте, пропала одна Сакура. Понимаешь, что это значит? – Увидев еще один отрицательный кивок белой головы, Сарутоби вздохнул в четвертый раз. - Господи, кто вообще признал тебя гением... Переодевайся и давай за мной.***
Улица встретила их ослепительным полуденным солнцем, от которого Какаши недовольно зажмурился и отвернулся. Он не выходил из дома с момента исчезновения девушки и даже не знал, сколько прошло дней. – Так тебе и надо, алкоголик. – С нескрываемым удовольствием беззлобно хмыкнул Асума и достал сигарету. Им предстояло идти по Конохе минут двадцать. Он успеет ее выкурить. Сын Третьего немного ошибся: он успел выкурить две сигареты, когда они дошли до нужного места. Шиноби выбросил потушенный окурок и только собирался пояснить их маршрут, как агент АНБУ уже все понял сам. Окаменевший Какаши остановился и судорожно вгляделся, как по ступенькам здания, к которому они подошли, весело скачет маленькая девочка с ярко-розовыми волосами... Наблюдая за ребенком немигающим взглядом, остекленевший Хатаке слышал голос Асумы – тот стоял совсем близко – но агенту АНБУ казалось, что в этом мире нет никого кроме него и этой девчушки. – Следов взлома нет. Все ее вещи на месте. Бесследно исчезла только сама Сакура. – Откуда-то, будто из другой Вселенной, раздавался рассудительный голос Асумы. – Думаю, она вернулась в свое время. Тебе надо просто дождаться, пока она повзрослеет и попадет сюда, а потом вернется к себе. Играющая на ступенях маленькая Сакура заметила наблюдателей. Ей очень льстило внимание двух шиноби, ведь она мечтала когда-нибудь самой стать одной из них. Обрадованная девочка повернулась к парням и весело помахала, от чего у Какаши на миг остановилось сердце. – Нет, – Голос из другой Вселенной быстро поправил сам себя. – Тебе надо просто дождаться, пока она повзрослеет и попадет сюда, а потом вернется к тебе. Сарутоби не торопил агента АНБУ. Закончив свою речь, брюнет достал очередную сигарету и прислонился к стене соседнего дома. Он был готов стоять с другом столько, сколько тому будет нужно. Закуривая, Асума внимательно присмотрелся к контурам оцепеневшего лица, скрытого под маской. Сначала сын Третьего не жалел, что не сдержался и вмазал Какаши. Можно было даже ударить посильнее, чтобы абсолютно точно выбить из белой головы суицидальную дурь. Но теперь эмоции постепенно отступали, и Сарутоби начало грызть чувство вины. Скорее всего, жесткий удар сместил несколько хрящей. Вроде это не мешает Хатаке дышать и совершенно его не портит. Но определенно нос Какаши даже под тонкой тканью теперь выглядит иначе.