Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Несмотря на то, с какой легкостью он взваливал на свои плечи бремя нации, его походка никогда не менялась. Неясно было, являлось ли то разницей в степени или же в силе духа, но, в любом случае, у Юлана не было иного выбора, кроме как просто принять слова Гиа.       - Не то чтобы Сина заявляла о своем нейтралитете. Просто глядя на тех, кто желает с нами объединиться, возникает сплошное недовольство, или же наоборот - они, зная нас, принимают решение не связываться.       Окружение просто само по себе дрейфовало меж нейтралитетом и неприкосновенностью, в то время как Сина была скорее из тех, кто не отвергает приходящих и не преследует уходящих. Раз уж она никому не принадлежит и ни к кому не стремится, то, что ж, можно сказать, что она была нейтральной.       Незачем к ним тянуться. Нет смысла оставаться. Поэтому все это время, с пьедестала, на который их без спроса вознесли, они смотрели вниз - на страны, наблюдавшие за ними поодаль.       - Познание неизвестного дает возможность. Но даже если кто-то это понимает, большинство ломается на полпути. И дело не в том, что мы отвергаем, а в том, что к нам просто не могут приспособиться.       Скучно полагать, что это равноправие - делиться друг с другом по чуть-чуть, мягко друг друга поддерживать. Для людей Сины "равенство" - признание того, что лучше не конфликтовать с намерениями друг друга и ни перед кем не вставать на колени.       Сила важнее доброты, прихоть важнее разума. В стране со столь отличными ценностями каждый начинает лить горькие слезы о своей родине и в конце концов сдается. И в самой Сине не было никого, кто б мог за ними последовать.       - Подобное нас также не беспокоит. Мы сможем прожить и без дипломатии. И страна, и наши люди.       - ... Тогда какой смысл нас знакомить, если это того не стоит?       Я хотел бы познакомить своих родителей с другом, которого приобрел во время учебы за границей ── даже Гиа, являвшийся воплощением свободы и экстравагантности, должен был понимать, что этого мало. Юлан не ведал, каким человеком был нынешний король Сины, но мог предполагать его похожим на Гиа - под стать характеру страны.       Свободолюбивый, эгоистичный, высокомерный и схватывающий на лету. Гедонист, что порой может оказаться даже более жестоким, нежели Юлан. Быть может, он не был таким экстремалом, как Гиа, но был родителем этого экстремального юноши.       - Стоит, не стоит - мне все равно.       Рот изогнулся в улыбке, обнажая заостренные клыки, напоминающие таковые у хищника. Хищник, напоминающий хищника. Выходит, теперь Юлан - его дичь?       Холодный пот заструился по его позвоночнику, и в уголке сознания он злился на то, что отступил, поддавшись страху. Юноша прекрасно осознавал создаваемое на него давление, но гордость Юлана не давала человеку напротив него дать себя запугать.       - ... значит, я прохожу твой отбор?       - Ну да. По крайней мере, минимальные требования ты выполнил.       Он сделал глубокий выдох и ослабил напряжение в своем теле. Всего мгновение, и он принял решение. Семя, что юноша посеял, только что расцвело цветком пышнее ожидаемого.       Оценивающий взгляд мягко пощекотал нервы Юлана. Прежде он бы врезал по этому ухмыляющемуся лицу, но сейчас они были не "друзьями" а "принцем Сины" и "аристократом Джуларии". Напоказ должно быть выставлено отнюдь не раздражение, а красиво выраженная улыбка.       - Для меня честь - услышать такие слова от принца нерушимой нации.       - Ха-ха, каков лже-ец~       Насколько проще было бы, будь он кем-то, кого можно было бы обмануть этой улыбкой, этой маской с иголочки одетого симпатичного юноши.       Для Гиа не было ничего сомнительнее красоты Юлана.       - ──Вот почему я могу тебе доверять.