Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Прошло не так много времени. И даже так, ей казалось, словно они были порознь очень и очень долго - так долго она ждала встречи с ним. В конце коридора, где растаяли последние следы присутствия человека, они могли как ни в чем не бывало общаться друг с другом. Недостаточно просто увидеть, мало просто услышать голос. Счастье от того, что она могла вытянуть руку и коснуться его, счастье видеть друг друга.       Как если бы весь мир оказался собран в этом углу.       - Еще не ушел?       - Подумал, что ты, Вай-чан, по-прежнему здесь.       - Что-то хотел?       - Нет, просто дожидался тебя.       Он пребывал в хорошем настроении, с улыбкой на лице. Всегда был таким, редкостью было скорее увидеть его в гневе. Когда же то, что она до сих пор принимала как само собой разумеющееся, после осознания ее чувств казаться столь сокровенными? Думает ли так каждый, кто познал любовь?       Каждый его жест, каждое слово - все это было особенным, сладко потягивало в глубине сердца, что очень ее радовало. Чем больше их копилось, тем сильнее становилось это чувство. Как если бы зарождалась любовь, коей не было и не будет равных. Было бы глупо соревноваться в чем-то эфемерном, вроде чувств, но девушка ощущала, что в своей к нему любви не уступит никому другому.       - Но где ты была? Я уже повсюду искал, и не нашел.       - А-а... просто я была в комнате студенческого совета.       Лицо Юлана на мгновение дрогнуло от слов "студенческий совет". Слабо всколыхнулось, всего на пару секунд, чтобы можно было в мгновение ока об этом позабыть, но уголок его рта явно дернулся.       Ее охватило легкое разочарование от мысли, что, должно быть, стоило проявить большую осторожность. Для Юлана студенческий совет и его члены имеют особое значение: он не может так просто о нем позабыть, как это сделала Вайолетт. Что же он чувствовал, видя, как одержимая одним-единственным человеком Вайолетт постепенно сходила с ума от своей односторонней любви? Должно быть, это сильно его тяготило, и, возможно, вызывало неприязнь оттого, сколь близок он был с девушкой. Ослепленная собственным высокомерием, она даже подумать об этом не могла.       - Я немного помогла с работой и... извиниться за свои прошлые ошибки.       - Э..?       - Поскольку еще не предоставлялось случая должным образом извиниться за то, что говорила и делала прежде.       Несмотря на бодрую речь Вайолетт, в глазах Юлана четче прежнего проступила горечь. Золото, что слабо дрожало и мерцало, наложилось на его личность... и в то же время казалось совершенно другим. Он был особенным, таким, что Вайолетт остро реагировала на малейшую в нем перемену, но чем больше их копилось, тем больше понимала, как разительно он отличался от остальных. Ах, в итоге, она взаправду была в него влюблена.       - Я о многом поразмыслила. О себе, о том, что сделала, о своих чувствах. Увидела то, чего не замечала прежде, и многое поняла. Даже и не думала, что будет... так много, о чем подумать.       Недавно разум Вайолетт будто блуждал по кругу. Столкнуться с тем, от чего она прежде отворачивалось, оказалось гораздо легче, чем она себе представляла, и так же утомительнее.       И все же она не желала прекращать свой ход, просто потому, что этот путь она выбрала по собственной воле. Нет ничего страшного в том, чтобы быть той, кем она сама желала быть, но ей нужна была причина быть рядом с юношей, а потому нужно было свести к нулю число проблем, не дававших с ним сблизиться. Влюбленной деве свойственно желать казаться объекту своего обожания лишь ослепительно прекрасной, без единого пятнышка.       - Эм, поэтому, Юлан... мне жаль за то, что случилось в тот раз. Я вела себя как дура.       - Ты не сделала ничего такого, Вай-чан. Хотя не скрою, я беспокоился за тебя.       Юлан всегда был добр и красив. Возможно, это не истинные раскаяние и становление на путь исправления, раз она все так же одержима желанием быть с ним рядом. Но едва ли сейчас Вайолетт имеет роскошь верить в справедливость. В мире нет поборника справедливости, что появится из ниоткуда и всех защитит. У каждого свои приоритеты, своя судьба, свой выбор. Праведность лишена смысла для тех, кто горько плачет там, где никто его не найдет. Если настоящее поддается переменам, если эти перемены дают плоды, то причины или логика могут быть какими угодно.       - Я сотворила немало ужасного... намного, намного больше, чем ты думаешь. Пересекла черту, которую никому нельзя пересекать. Не отрицаю, меня не зря называют злодейкой.       Никто не узнает о прошлом, которого больше нет. Она никогда не сможет рассказать ему во всех деталях, да и раз однажды она уже выбрала неправильную дорожку, вполне могла совершить зло и в будущем. Было бы ложью сказать, что у нее не осталось неприязни к Миэриджун, но если спросите, ненавидела ли она ее до той степени, чтобы желать убить, - то нет. Просто желала, чтобы та не сближалась с ней, не желала, чтобы втягивала ее в свои дела, но и не желала избавляться.       Причина, по которой она выбрала столь окольный и тяжелый для понимания способ выразить свои мысли в том, что она желала, чтобы они знали об этом. Не хотела подводить, не хотела эгоистично держать в неведении, не хотела, чтобы они были разочарованы. Да, это может показаться паранойей, и так она просто пытается обезопасить саму себя, но...       Все-таки она желала быть с ним - даже если не могла поведать всего остального.       - ... Вай-чан, кажется, ты немного не так поняла.       Ее опущенный взгляд созерцал лишь ноги неподвижно сидевшего на подоконнике Юлана. Плечи девушки напряглись в ожидании того, что он может сказать, но его широкие ладони мягко обхватили скрытые под серебристыми прядями уши девушки. Едва их заметив, она удивленно подняла глаза и, практически коснувшись своим лбом его, увидела расплывшееся в улыбке лицо Юлана.       Ласковый голос, что слышала лишь Вайолетт, тихонько лился в ее уши, доходя до самых глубин ее сердца.       - Неважно, добро ли, зло ли, или же что-то еще. Неважно, что ты сделаешь, или через что тебе придется пройти.       Ему не было и дело до становления героем, которым все жаждали быть. Даже не хотел становиться рыцарем, помогающим слабым. В детстве он думал лишь о том, как защитить свою собственную жизнь. Ему не было дела до кого-либо еще, и это чувство не изменилось, но...       Кое-что изменилось. После обретения Вайолетт, Юлан впервые пожелал им стать.       - Я не на стороне справедливости, а на твоей стороне, Вай-чан.       Он желал стать рыцарем в сияющих доспехах лишь для нее одной, и ни для кого более.