Танцуй, моя Эсмеральда!

Священник с осторожностью открыл дверь в свой кабинет, как и ожидалось его встретила картина форменного хаоса. Несносный козел раскидал по полу сено, разлил воду, так еще и посбрасывал на пол все что лежало на столе. Злополучное зеркало, которое он забыл спрятать в шкафу теперь было разбито на множество осколков. Листы пергамента, осколки, сенная труха, словно пестрый ковер покрывали каменные плиты. — Сатанинское отродье! — Клод поспешно захлопнул дверь и пылая гневом искал среди погрома зловредного козлика, тот как ни в чем не бывало топтался на странице алхимического манускрипта, — Знаешь, что я с тобой сделаю? Что он собирался сделать, было непонятно даже ему самому, но тут взгляд его упал на метлу, которую козел также растерзал. Ничтоже сумняшеся священник взялся за древко метлы и угрожающе приблизился к Джали, тот нисколько не испугавшись с поразительной скоростью отбежал подальше от архидьякона. Фролло гонялся на ним добрые полчаса, метла со свистом рассекала воздух и с оглушительным треском ударяла пол, стол, шкафы. Странную погоню прервал осторожный стук в дверь, тяжело дыша архидьякон крикнул: — Кто? — Дорогой, мэтр — это я Пьер Гренгуар, — послышался жалобный голос из-под двери. — Заходи, — священник опустился на стул. Дверь бесшумно отворилась и на пороге показался изумленный поэт. Джали радостно бросился к нему и тот не скрывая восторга опустился на колени, чтобы обнять своего рогатого дружка. Фролло оттер рукой пот. — Ты чего-то хотел, сын мой? — проговорил он устало. — Да, — смущаясь Гренгуар поднялся на ноги, — я тут по поводу этого зверя, знаете ли он очень дорог моей жене и мне тоже. И мы бы хотели его вернуть. — Вернуть говоришь? — соблазнительная мысль избавится от этой рогатой головной боли, промелькнула в усталом мозгу, — не могу, этот зверь оскорбляет моего дражайшего друга высокочтимого судью Жака Шармолю. Я не могу допустить глумления над его особой. — Но мэтр, что же вы собираетесь делать с козлом? — осторожно поинтересовался Гренгуар. — Когда закончится пост, мы могли бы разнообразить питание братии, наш повар из Прованса, возможно он знает рецепты из козлятины, — заметив гримасу на лице поэта Фролло внутренне улыбнулся, — либо отдадим его под суд. — Ох, нет же! — Гренгуар закрыл лицо руками, этот день был слишком длинным, сначала нападение на их дом и похищение Джали, потом разговор с Эсмеральдой и Клопеном, и вот теперь архидьякон будто на полном серьезе заявляет, что хочет предать козлика судилищу или еще хуже приготовить из него обед. Человек с нервами куда крепче чем у него не выдержал бы такого напряжения, но что же делать? — Скажи, мне Гренгуар, разве этот козел принадлежит тебе? — послышался скрипучий голос Фролло. — Нет, это козел моей жены. — Это та, девчонка, которая смеет танцевать напротив моего собора? — Да, Эсмеральда, вы видели её, — Гренгуар отнял ладони от лица и с любопытством посмотрел на своего учителя, будучи от природы наблюдательным Пьер заметил как ходят желваки на изможденном лице священника. Тут он добавил как бы невзначай, — она сейчас ждет снаружи, может быть вы хотели бы с ней поговорить? — вкрадчиво предложил поэт, поглаживая прижавшего к его ногам Джали. — С чего бы мне этого желать? — архидьякон чуть не прикусил язык, но привычная надменность вернулась на его лицо. Поэт растерялся, неужели он ошибся насчет Фролло и старый хрыч не положил глаз на прелестную Эсмеральду. — Хотя, — протянул священник, — пожалуй, ты прав. Если утрата этого зверя так огорчает твою супругу, — на слове супруга он поднял брови, — то я могу пойти вам на встречу и принять её. — Да, мэтр, я сию минуту, — Гренгуар живо выскочил за дверь, чем привел Джали в крайнее беспокойство. Козлик жалобно мекнул, а потом с недоверием покосился на сидящего за столом священника. — Боишься гаденыш? — Фролло нахмурился, — я еще до тебя доберусь. Но Джали уже овладел собой, поэтому с независимым видом, демонстрируя, что некий священник для него совсем не авторитет, прошагал в угол кабинета, где спокойно улегся. Фролло представил себе жаренную козлятину, щедро сдобренную ароматными травами, истекающую соком и прозрачным жирком. И все это вприкуску с духовитым, пористым монастырским хлебом, запивая сухим бургундским вином. Проклятье! Если хозяйка козлика будоражила его чресла, то сам Джали ввергал его в грех чревоугодия. Пожалуй, идея превратить злобную тварь в аппетитное блюдо была сродни его алхимическим опытам. Он еще вернется к этой мысли, пока следует подготовиться к встрече с цыганкой. Фролло решил не изменять обыкновению и встретить её ледяным пренебрежением, из того что он вынес наблюдая за ней, девчонка имела взрывной темперамент, наверное она начнет горячиться, торговаться, рыдать. Вот, тогда он и продиктует ей свои условия. В дверь постучали. — Войдите, — священник приосанился и бессознательно пригладил лысину. Дверь отворилась, на пороге показался Гренгуар, а за ним робко ступала цыганка. Она была прелестна, в скромном голубом платье, волосы собраны в длинную косу, на голове белая косынка, а глаза опущены долу. Признаться честно, священник был обескуражен, он ожидал, что она ворвется к нему вихрем будет кричать и умолять. Вместо этого девушка действительно была похожа на добродетельную юную супругу, такую хрупкую и невинную на вид, что у него болезненно защемило сердце. — Позвольте вам представить, моя жена Эсмеральда, — произнес Гренгурар прочистив горло. — Хм, насколько я знаю, вы не венчаны, — архидьякон взял суровый проповеднический тон, — и живете во грехе. — Ох, нет, — мелодичный девичий голос ласкал слух, его обладательница смиренно опустилась на колени, — да, мы не венчаны, но и живем как брат с сестрой. Мы решили, что я должна сначала принять вашу веру, потом мы могли бы пройти через обряд венчания и лишь тогда зажили бы настоящим браком. — Что?! — почти одновременно воскликнули Гренгуар и священник. — Да, да, — горячо закивала головой цыганка, — я жажду начать честную жизнь со своим дорогим супругом, с бесценным Пьером! Джали что-то мекнул из своего угла, он кажется тоже не узнавал цыганку, та быстро повернулась в его сторону, а потом снова обратила свой взор на священника. Фролло с изумлением заметил, что глаза её полны слёз. — Мой дорогой Джали, я его люблю как родного брата, прошу вас святой отец, освободите его, — две алмазные слезы скатились по её нежным щекам. — Гренгуар, — рявкнул священник. — Да, учитель, — с готовностью отозвался поэт. — Выйди вон! — Но, как же… — Я сказал, пошел вон! — священник встал во весь свой рост и, сверкая глазами указывал поэту на дверь, когда он заметил, что и Эсмеральда поспешно встав с колен собирается последовать за Гренгуаром, то пресек это властным жестом, — Ты останься! Эсмеральда замерла, она кивнула застывшему в нерешительности Пьеру и тот вышел за дверь. Священник не спеша обошел стол и подошел к выходу, затем открыл дверь, убедился, что Гренгуар ушел и запер дверь на ключ. Эсмеральда хмурила черные брови, ей совсем не нравилась перспектива остаться наедине с этим чернокнижником, мало ли что у него на уме. А тот все так же не спеша поднял с пола метлу и протянул её девушке. — Что это? — та удивленно посмотрела на него. — Разве не понятно? Твой адский зверь учинил тут погром, я хочу, чтобы ты прибрала здесь, — он снова сел за стол, — раз уж ты, дитя моё, вознамерилась стать примерной супругой, достойному Гренгуру, то я бы хотел оценить твои хозяйственные навыки. «Ах, ты, пёс!», — подумала Эсмеральда, которая в жизни метлу не держала в руках. У себя дома она просто посыпала земляной пол новым слоем, если на нем накапливалось слишком много мусора, а затем утрамбовывала новую земляную прослойку ногами. Это Гренгуар завел блажь мести полы и категорически возражал против процедуры их обновления. Она стала неуверенно размахивать метлой туда-сюда поднимая облако пыли и разбрасывая в разные стороны листы пергамента, сено и прочий мусор. — Что ты делаешь? — с любопытством поинтересовался священник. — Убираюсь, — как можно смиреннее проговорила она, нельзя было выходить из роли. — Не так, сначала собери все листы и сложи мне их на стол, — он с интересом следил как она грациозно наклоняется чтобы собрать стопку ломких пергаментов, — ты ведь не приучена к женскому труду, слоняешься целыми днями по улице и только разжигаешь танцами похоть в окружающих. — Я это делаю, чтобы добыть пропитание, — как можно мягче возразила она положив перед ним первую стопку листов. — Ну, да, — сказал он с издевкой, — а твои братья цыгане — просто грязные животные. В жизни не встречал существа более вонючего, чем ваш король нищих. Эсмеральда стиснула зубы, он явно переходил грань, она бессознательно нащупывала нож спрятанный у неё на бедре. Если этот стервятник не заткнется, она заставит его пожалеть, но холодный голос рассудка напомнил, что за убийство архидьякона ей грозила бы неминуемая смерть, не говоря о том, что всей общине пришлось бы расплачиваться за её поступок. Да, она не питала теплых чувств к обитателям Двора чудес, ненавидела Малыша Фуко и тоже считала, что Клопену не мешало хотя бы изредка мыться, — но все это было не в счет. Они были свои, а этот надменный поп — чужой. Все просто, своих надо защищать, чужих опасаться. Поэтому она молча продолжала собирать разбросанные манускрипты, Джали крутился вокруг неё, кажется он её все же узнал. — К тому же многие из вас водят дружбу с дьяволом, — священник довольно ухмыльнулся, когда она остановилась и посмотрела на него. — Но, святой отец, ровно то же самое говорят и про вас, — девушка одарила его очаровательной улыбкой. — Кто посмел?! — глухо произнес Фролло. — Люди злы и болтают всякое, говорят, что ваш горбун — это дьявол, а вы колдун, и еще… — она замолчала. — Продолжай! — он едва подавил в себе порыв стукнуть кулаком по столу. — Ах, святой отец, мне даже повторять такое стыдно, — Эсмеральда подняла на него свои бездонные глаза, опушенные густыми ресницами, — говорят, что вы предаетесь греху с этим звонарем прямо на колокольне, чтобы видеть и глумиться над всем городом. Из груди священника исторгся приглушенный стон, что мелет эта девчонка? Эсмеральда видела как он обхватил голову руками и ей стало смешно, так тебе и надо грач, будешь теперь знать как задевать её. Того, что произошло в следующее мгновение она не ожидала, с поразительной для своего возраста скоростью священник налетел на неё и прижал к стене. «Опять», — почти обреченно подумала девушка, ну, что это всем сегодня понадобилось зажимать её, у неё все еще саднили бока от железных объятий Малыша Фуко, и теперь и еще этот. Хотя в первое мгновение она была уверенна, что он её просто придушит. Вместо этого священник одной рукой прехватил её руки у неё над головой, а другой грубо облапил грудь и стал обшаривать правое бедро. Он был силен, хотя много ли сил требовалось, чтобы одолеть такую хрупкую девушку как она сама. Эсмеральда чувствовала что от него пахло какой-то сладкой дрянью, и от этого ей стало тошно. Пару раз она пыталась пнуть его в пах, но он слишком тесно прижал её. Она кричала и извивалась, а он не обращая внимания задрал ей юбку и наконец извлек маленький нож. — Вот, оно! — он отпустил девушку и отошел к столу, Джали отчаянно блеял, — успокой своего козла! Эсмеральда вся пунцовая и растрепанная обняла Джали и тот умолк. — Значит, решила убить меня ведьма, — Фролло повертел ножом, — острый, и как ты хотела это сделать перерезать мне глотку или вонзить в грудь? — Я его ношу для защиты, у меня и в мыслях не было убивать вас! — она пыталась сдержать клокочущую ярость. — Вот, теперь ты похожа на себя настоящую, — священник вонзил нож в столешницу, — а теперь без шуток, признавайся, что собиралась убить архидьякона Жозазского в его кабинете, куда он из сострадания впустил тебя! — Нет! — она почти рыдала. — Нет? Я сейчас же велю позвать городскую стражу и кому ты думаешь они поверят? — он с издевкой посмотрел на неё. — Что же вы хотите? — она прямо ответила на его взгляд. — Умница, понятливая, — он потер лоб, — я отдам тебе козла, только некоторое время его никто не должен видеть. И ради, Господа нашего, отучи его изображать почтенного Шармолю. Что до тебя, — он помедлил, — на тебя у меня есть планы. — Если ваша милость, желает сделать меня своей подстилкой, то вынуждена вас огорчить, я скорее повешусь, утоплюсь или сгорю заживо, чем позволю вам или любому другому мужчине коснуться меня! — выдала она горячую тираду. — О чем это ты? — священник выглядел озадаченным. — Видите это! — она торжественно показала ему ладанку с зеленым камушком, которую носила на шее, — это моя единственная связь с моими родителями, если я лягу с мужчиной, то этот амулет потеряет свою силу и я никогда не найду их. — Что за чушь ты несешь?! — священник начинал выходить из себя, — Что за языческие бредни! — Это не бредни, я вас не обманываю! — она сжала ладанку в руке, — меня украли в детстве, я узнала об этом от своей приемной матери! Перед смертью она сделала страшный цыганский заговор на эту вещь, единственное условие я должна оставаться невинной! — Это сатанинские уловки! Не существует силы над Богом, все что могла сделать твоя цыганская мать — это заморочить тебе голову всякой ересью! — он резко встал и цыганка попятилась к двери, — думаешь меня обмануть плутовка?! — Не подходите! — страх был написан на юном лице цыганки, тут взгляд девушки упал на крупный осколок зеркала хрустнувший под её сабо. Воспользовавшись шансом она подобрала осколок и приставила к своей шее, — еще один шаг и я себя убью, — страстно воскликнула красавица. Священник остановился, и Эсмеральда с удовлетворением заметила, что он напуган — значит поверил. — Если не верите мне, спросите у Гренгуара, я не позволила ему сделать меня своей! И не, потому что он мне противен, просто я не могу нарушить запрет! В моем возрасте по цыганским обычаям я давно была бы женой и матерью, но мои соплеменники уважали мою покойную мать и не посмели насильно выдать меня замуж! Да, знаете ли, вы сколько богатых господ пыталось меня купить?! Я могла бы жить как знатная дама, ходить в бархате и мехах! Но я ни за что не откажусь от встречи с родителями даже на все сокровища мира! — она увлеклась собственной речь, и слишком сильно нажала на осколок, по смуглой шейке покатилась рубиновая капля. — Остановись, молю тебя! — священник не на шутку испугался, — Хорошо, хорошо, я не буду тебя принуждать к сожительству, ни к чему такому из-за чего ты могла бы лишиться этой чертовой штуки, этого амулета! Эсмеральда осторожно отняла осколок от шеи, в её планы не входило себя калечить, поп был хитер, но где ему тягаться с ней. Он отступил к столу, на его лысине выступила испарина, на щеках проступили багровые пятна. — Хорошо, если тебе так важно оставаться невинной, то так тому и быть, — сказал он обреченно, быть может это и к лучшему, так он сохранил верность Церкви, — но кое что ты может делать для меня, то что не пойдет вразрез с твоими взглядами? Эсмеральда насторожилась, что еще придумал этот проклятый монах? Джали бодался в дверь, кажется, козлик решил, что с него хватит человеческих страстей. — Ты будешь танцевать для меня! — сказал он с жаром, — Да, ты будешь танцевать для меня, уйдешь с улиц, и станешь только моей! — Я не могу, на что нам жить? — Я об этом позабочусь, сниму тебе дом, с садом для козла, — он говорил лихорадочным шепотом. «Ага, а потом в один прекрасный день ты набросишься на меня», — подумала Эсмеральда. — Я не могу. — Почему??? — взревел он, сжав руки в кулаки. — Потому что ничто вам не помешает залезть мне в постель! — Я же пообещал тебе! — Вы и Богу обещали, и вот готовы в любую минуту нарушить свое обещание! — она быстро соображала: постоянный доход и проживание в чистом сытном месте были крайне соблазнительны, монах в её кровати совсем наоборот, — Мне нужны гарантии! — Какие гарантии, ведьма?! — Я буду жить в этом домике с Гренгуаром! — Что?! Ты видимо решила, что я совсем ума лишился?! — закричал он и протянул было к ней руку, но тут же отдернул её. — Подумайте сами, святой отец, Гренгуар безобиден как ребенок, он боится и уважает вас и, конечно же, не посмеет меня коснуться. Но он будет всегда рядом со мной, чтобы у вас не возникло соблазна воспользоваться девичьей беззащитностью. — Тогда и у меня есть условие, — священник, казалось успокоился. — Какое? — она недоверчиво на него посмотрела. — Узнаешь позже, — он подошел к двери и отпер её, — после повечерия я буду вас ждать у красных врат. — Хорошо, мы придем, — цыганка твердо посмотрела на него, — но… — Что еще? — священник устало посмотрел на неё — Если я уйду с улиц мне надо будет заплатить Клопену, — тихо проговорила цыганка. — Сколько? — Я приносила хороший доход, поэтому думаю, что не меньше 200 ливров! — У Эсмеральды чуть дух не перехватило от такой суммы, но надо было прощупать этого попа. — Хорошо, я подготовлю деньги, но отдам их лично, мы ведь уже знакомы с ним. — О, нет, Клопен хитрая бестия и когда узнает, что вы во мне заинтересованы поднимет сумму до 1000 ливров, — вдохновенно врала цыганка. — Хорошо, пусть будет по твоему, — Фролло кивнул, а потом сказал с угрозой в голосе, — Смотри, не обмани, иначе я не оставлю камня на камне от вашего Двора Чудес! Девушка кивнула и уже собиралась выйти в распахнутую монахом дверь, но задержалась, любопытство взяло верх над осторожностью. — А как вы догадались, что у меня есть нож? Священник улыбнулся, надо сказать, что улыбка его совсем не красила. — Это было легко, когда ты злилась на меня то поглаживала себя по правому бедру, так я и догадался, что ты там прячешь то, что тебя успокаивает. — Получается вы знали где искать нож, так зачем же хватали меня за грудь? — Хм, иди уже! — гаркнул архидьякон и цыганка поспешно вышла из его кабинета, сопровождаемая радостно прыгающим Джали. Переговоры, вымотали архидьякона и он чувствовал себя странным образом обманутым. Ни на минуту он не поверил в сказочку об амулете, но когда она себя поранила он потерял голову, быть может девчонка и лгунья, но решительности ей не занимать. Решительности и страстности, он помнил приятную упругость её крепкой груди, в другую минуту это вызвало бы ожидаемое вздыбление плоти, но сейчас он чувствовал себя выжатым и измочаленным. Силы казалось, разом покинули его, следовало что-нибудь съесть, а потом можно еще раз все обдумать.