Насмешка судьбы

      Бора пожалел, что затащил этих двоих хулиганок играть, уже через несколько минут. Лучше бы Ада всё-таки заехала ему вчера тем веслом и притопила в пруду, чем это. Или лучше бы они снова поговорили про день сурка. Нет, правда, лучше бы он ей опять всё рассказал, чем терпел бы то, что ему приходилось терпеть сейчас.       Он и представить себе не мог, что его маленькая послушная племянница и милая, безобидная ассистентка так быстро образуют между собой гармоничный криминальный дуэт.       — Почему именно я должен быть малышом? — возмутился Бора, когда Элиф заставила его, свернувшись калачиком, лечь на её постель.       — Вы же не хотите расстроить ребёнка, Бора бей? — моментально встала на сторону девочки Ада, припомнив ему его же слова. — Давайте, давайте, укладывайтесь!       Пока Бора хватал ртом воздух от возмущения, Элиф укрыла его стёганным пледом, подложила под бок плюшевого зайку, а на столик рядом поставила тарелку с игрушечной соской и бутылочкой для кормления.       — Нет! — закричал он, вскакивая. — Нет, это уж слишком! Никаких сосок и бутылочек, Элиф! Я серьёзно!       Ада, с трудом сдерживая смех, отвернулась к стене, якобы изучая рисунки, развешанные в детской, пока дядя и племянница выясняли отношения.       — Ладно-ладно, дядюшка, — примирительно произнесла Элиф, отодвигая соску. — Ты только не злись.       — Нет, мне действительно не понятно, почему малыш — именно я, а не ты или Ада!       — Сестра Ада — новенькая в наших играх, поэтому ей нужно отдавать самые лучшие роли, чтобы в следующий раз она тоже согласилась с нами играть, — приоткрыла Элиф завесу игровой премудрости перед бестолковым дядей. — Я и так всегда играю за малыша, мне надоело, тем более я уже взрослая! А ты, дядюшка, почти никогда не изображаешь маленьких, так что пришла твоя очередь.       — Как вовремя, — проворчал Бора.       — Что такое, Бора бей? — не упустила случая поддеть его Ада. — Куда же делось ваше страстное желание поиграть?       — Оно на месте, Ада, — сердито заявил Бора, — на месте.       — Как здорово! — захлопала в ладоши Элиф. — Тогда дядюшка будет малышом, я — его старшей сестрой, а сестра Ада — нашей мамочкой!       — Э-э.. хорошо, принцесса. Послушай, — Бора снова улёгся на постель и обнял игрушечного зайца. — Сходи к Ханифе и попроси у неё старый кошелёк, сумку, шляпку… всякое такое, чтобы сестра Ада хорошо изображала нашу маму.       — Отличная идея, дядюшка! — просияла Элиф. — Сейчас вернусь.       — Послушай, мне нужно тебе кое-что сказать, — дождавшись, пока девочка уйдёт, заговорил Бора. — Родители Элиф, они… они больше не с нами, Ада. Несколько лет назад они погибли. Как-нибудь я обязательно расскажу тебе подробности, а сейчас хочу попросить, чтобы эта травмирующая для племянницы тема не всплывала во время игры. Хорошо?       — Хорошо, Бора бей, — вмиг посерьёзнела Ада. — Конечно.       — Спасибо.       Бора откинулся на подушку и закрыл глаза, приготовившись испить свою горькую чашу до дна. Элиф вернулась через пять минут, со счастливым видом неся в руках огромную соломенную шляпу, перевязанную широкой лентой, красный кожаный кошелёк, слегка ободранный по краям, и холщовую сумку, с которой Ханифе изредка ходила за покупками.       — А, как прекрасно! — обрадовалась Ада. — Теперь я буду настоящей мамой.       Она с торжествующим видом нацепила на себя шляпу, положила кошелёк в свою сумку, а холщовую перекинула через руку и потрепала Элиф по щеке.       — Элиф, золотце, я выйду в магазин за вкусным мороженым, а ты присмотри за братиком. Ладно?       — Хорошо, мамочка!       — Не слишком ли мал этот ребёнок, чтобы ещё за младшим братом смотреть? — послышалось недовольное ворчание из-под пледа. — Который, кажется, вообще грудной младенец!       — А кто это там такой малюсенький хныкает? — без намёка на теплоту в голосе поинтересовалась Ада. — Ничего, потерпи, малыш, мама принесёт тебе кашки.       — Этого ещё не хватало, — всё так же не вылезая наружу прокомментировал Бора.       Ласково погладив девочку по голове, Ада действительно вышла из комнаты — на лестнице раздались её тихие шаги. Бора откинул плед, вздохнул полной грудью и пожаловался:       — Мне жарко.       — Не укрывался бы так, дядюшка, — пожала плечами Элиф. — И вообще, ты же малыш! Ты не должен разговаривать.       — Я хотел спросить у тебя кое-что, принцесса.       — Спрашивай, — разрешила девочка.       — Тебе действительно так понравилась сестра Ада, раз ты сразу пригласила её играть?       — Очень понравилась, дядюшка.       — Но почему?       — Она очень красивая и милая. У неё такие красивые глаза и белоснежная кожа. Она похожа на Букет!       Букет, ну конечно! Мамина старинная фарфоровая кукла. Воспоминания из детства мощной волной обрушились на Бору. Он мысленно перенёсся в их прошлый, гораздо более скромный, дом, где в серванте за стеклянной дверцей стояла прекрасная Букет — в роскошном бальном платье в пол, с высокой причёской, украшенной бантами. Её восхитительные тёмно-русые волосы, кажется, натуральные — Бора не слишком в этом разбирался, всегда привлекали внимание сестры Мине. И вот однажды, дождавшись, пока взрослые уйдут в гости, они с сестрой залезли в сервант, достали куклу и распустили причёску, чтобы просто проверить длину этих прекрасных волос. Ничего плохого они не замышляли… Ах, как кричала мама, обнаружив по приходу растрёпанную куклу! Как она ругалась! Обозвала их вандалами и поставила в угол. Больше, конечно же, досталось Мине, но Бора, как верный младший брат, не бросил её одну, а отважно разделил все тяготы наказания.       Ах, чудесная, чудесная Букет. Её переливающиеся серо-зелёно-голубые глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, так сильно напоминали ему глаза Ады…       — Дядюшка, кажется, сестра Ада возвращается! Ложись!       Бора, изобразив в меру испуганное лицо, вновь спрятался под пледом, выставив наружу только один глаз, правда, вместе с носом.       — А кто это к нам пришёл? — громко поинтересовалась Ада, косясь на «малыша», согнувшегося пополам, чтобы уместиться на детской кровати. — Мама пришла! А кто это у нас хорошо себя вёл и не безобразничал? Элиф хорошо себя вела!       — Да, мамочка, а ещё мой младший братик хорошо себя вёл, — сообщила Элиф, изучая содержимое посуды, поднос с которой Ада держала в руках.       — Вот как? — обрадовалась мать семейства. — Тогда нам всем положено вознаграждение. Мне — за то, что я сходила в магазин, Элиф — за то, что хорошо себя вела, и нашему малышу за то, что он просто наш малыш. Держи!       Она протянула девочке стаканчик со сливочным мороженым, себе взяла такой же, и они обе принялись сосредоточенно поглощать лакомство.       — Как вкусно! — прошептала Элиф. — Сестра Ада, тебе мороженое Ханифе дала? Это моё самое любимое!       — Моё тоже, — заговорщицки отозвалась Ада.       — О чём это вы там шепчетесь? — не выдержал Бора и высунул голову из-под пледа.       — Ни о чём, Бора бей! — тут же накинулась на него Ада. — Чего это вы вскочили? Лежите смирно!       — Мне скучно. И потом, где моя порция?       — Сейчас-сейчас, — голос ассистентки звучал по-настоящему зловеще. — Одну минуточку.       Она быстро собрала остатки растаявшего мороженого по краям стаканчика и с таким энтузиазмом облизала ложку, что у Боры из головы моментально выветрились все адекватные мысли.       — А теперь покормим нашего малыша! — объявила Ада и взяла в руки небольшую миску с неясным наполнением. — Покормим, Элиф?       — Покормим!       — Что это? — насторожился Бора.       — Как «что»? — удивилась мать семейства — Каша, конечно же.       — Какая ещё каша?       — Не думаете же вы, Бора бей, что грудничков надо кормить мороженым? — подняла бровь Ада.       У Боры были свои размышления на тему, чем нужно кормить грудничков, но он предпочёл ими сейчас ни с кем не делиться.       — Я не люблю кашу, — заявил он безапелляционно. — Не буду!       — Наш малыш капризничает, — угроза в голосе Ады нарастала. — Элиф, что мы будем делать?       — Нужно постараться его уговорить, — подсказала девочка. — И покормить с ложечки.       — Думаю, ты права, — задумчиво проговорила Ада и набрала полную ложку какой-то странной малоаппетитной субстанции.       — Откуда она вообще взялась? — ужаснулся Бора, глядя на её манипуляции. — Жуть какая-то!       — Нет, вам действительно очень подходит роль малыша, Бора бей! — разозлилась ассистентка. — Большего капризули я в жизни не встречала! Обычная каша, Ханифе варила для какой-то там рыбалки, вот и осталось. Не пропадать же продукту! Элиф, чем обычно завтракает твой драгоценный дядюшка? Этим, как его…       — Он выпивает смузи, сестра Ада, смузи.       — И ты, конечно же, знаешь, что это такое?       — Перекрученные в блендере продукты: сельдерей, огурец, авокадо…       — Естественно, ребёнок в курсе в свои-то годы! Да убережёт Аллах!       Бора слушал их обеих с каменным лицом.       — Вы закончили обсуждать меня и моё меню, дамы?       — Не удивительно, что иногда вы бываете чересчур резки и вспыльчивы, Бора бей, — высказалась Ада. — Без нормальной еды, с таким рационом…       — Хватит уже! — взорвался он. — Завтра я заставлю тебя сделать десять таких смузи, Ада, и выпить их все!       Ассистентку передёрнуло от отвращения. Бора закатил глаза, вновь улёгся на кровать и накрылся с головой.       — Твой малыш заболел и не хочет есть, Ада! — послышался из-под пледа рассерженный голос.       — Ай, что же мы будем делать, Элиф? — Ада отставила кашу и закусила кулак в волнении. — Наш малыш заболел!       — У меня есть набор доктора, — заявила девочка, — а там — пластмассовый градусник.       — То что нужно! Неси скорее.       — Кажется, я оставила его в саду, сейчас сбегаю, — последнее слово было сказано Элиф уже на лестнице.       — Какая прыткая девчушка, не сглазить бы, — покачала головой Ада, смотря ей вслед.       — Ада, — Бора выставил наружу лицо и стал похож на куколку бабочки, чем очень позабавил свою ассистентку, уже даже не пытавшуюся сдерживать смех. — Мне кажется, или тебе очень нравится надо мной издеваться?       — Что вы такое говорите?       — Говорю то, что вижу! Откуда взялась эта каша? Что ты ещё задумала на мой счёт?       — Бора бей, вы слишком напряжены. Расслабьтесь! Это ведь всего лишь игра…       — Сестра Ада! Сестра Ада! — Элиф вбежала в комнату, размахивая белым чемоданчиком. — Я принесла!       — Умница, Элиф джим, давай градусник.       Бора с подозрением следил за руками ассистентки. Ада достала ярко-розовую пластмасску, изображающую термометр, с серьёзным лицом потрясла им, якобы сбрасывая значение ртутного столбика, и наклонилась к начальнику.       — Агу-агу, — чётко выговорил Бора.       — Мой бедненький малыш, — пробормотала Ада жалостливо, и он почти поверил в её ласку. — Ты заболел? Тебе плохо?       — Агу, — подтвердил Бора.       Она осторожно приложила ладонь к его лбу, и тепло от её кожи разлилось по всему его телу. Разомлевший Бора прикрыл глаза, наслаждаясь нежным прикосновением.       — Ты горишь, мой маленький? — раздался над головой шёпот.       Её губы оказались ближе, чем он думал. Бора вздрогнул от неожиданности, и магия разрушилась. Они снова стали тем, кем и были всегда: начальником и подчинённой, заигравшимися в детские игры. Сама судьба играла Борой и Адой, как куклами, и они послушно выполняли всё, что приказывал им этот взбалмошный кукловод.       — Горю, — подтвердил Бора.       — Не разговаривай, дядюшка! — укорила его в очередной раз Элиф.       Ада смутилась и отстранилась, а затем просунула розовый градусник ему куда-то в область подмышки.       — Как же мы будем лечить малыша? — допытывалась Элиф, с любопытством вглядываясь в лицо дяди, на котором не проявлялось ни малейших признаков недуга.       — Придётся дать ему таблетку, — вздохнула Ада. — И отвести к доктору.       — Давайте позовём доктора Мехмета! Он всегда приходит, когда я, дедушка или бабушка болеют.       — А твой дядя никогда не болеет, что ли? — улыбнулась Ада.       — Никогда, — совершенно серьёзно ответила Элиф.       Под внимательным взглядом зелёных глаз ассистентки Бора сжался. Она протянула к нему руку и забрала градусник.       — О!       — Что случилось? — встревожилась девочка.       — Хвала Аллаху, всё в порядке, милая. У нашего малыша нет никакой температуры, он просто-напросто обычный капризуля, вот и всё. Ешьте кашу, Бора бей!       — У вас сломанный градусник, мамаша! — огрызнулся Бора.       — Ничего не сломанный, нормальный! — рассердилась Ада. — Ешьте.       — Не буду!       — Ешьте, Бора бей!       — Ни за что в жизни!       — Ох, дядюшка, — вздохнула Элиф, — если бы я знала, что из тебя выйдет такой неправильный малыш, то никогда бы не отдала тебе эту роль!       — Вот! — поддержала её Ада. — А ещё мне говорили не расстраивать ребёнка, Бора бей!       — Пусть бы ты был папой, сестра Ада — мамой, а я вашей дочкой!       — Э-э… Элиф, ты уверена? — засомневался Бора, пока его уши окрашивались в равномерный красный цвет.       — Конечно, уверена! Тогда игра получилась бы намного интересней… Может, продолжим после обеда? Сестра Ада, ты ведь останешься у нас на обед?       — Нет-нет, Элиф! — тут же вскочила на ноги Ада. — Мне уже пора, я отпросилась у госпожи Тугче всего на часик.       — Отпросись ещё на чуть-чуть, — стала настаивать Элиф. — Пожа-а-алуйста!       — Я не могу, милая, — Ада присела перед девочкой на корточки и принялась гладить её по руке. — Сегодня мой первый рабочий день, не хотелось бы никого подводить…       — Дядюшка, скажи ей!       — Элиф, дорогая, — с грустью произнёс Бора, — если сестра Ада говорит, что ей нужно идти, некрасиво задерживать. Отпусти нашу гостью, ведь вы легко сможете увидеться ещё раз.       — Сестра Ада, ты придёшь к нам снова? — карие глаза Элиф лукаво блеснули.       — Конечно, милая! Если ты позовёшь, я обязательно приду!       — Хорошо тогда.       Ада растерянно осмотрелась, словно что-то забыла сказать или сделать.       — Ты уверена насчёт обеда? — в последний раз попытался задержать ассистентку Бора.       — Уверена… Да, уверена. До встречи, Бора бей. Увидимся, Элиф. Мне было очень весело с тобой играть.       — Мне тоже, сестра Ада!       — Я провожу тебя, — Бора сделал движение, чтобы встать.       — Нет-нет, не нужно, Ханифе меня выпустит, лежите, Бора бей, отдыхайте.       Кивнув на прощание патрону, Ада вышла из детской.       Бора протяжно вздохнул. Каждый день он сталкивался с одной и той же девушкой, и каждый день она открывалась ему с новой стороны. Против собственной воли, не слушая голоса разума и наплевав на все запреты, установленные в голове, Бора изо дня в день влюблялся в Аду всё сильнее, не в силах противостоять мощному потоку, утаскивающей его сердце в любовный водоворот.       — Что с твоим лицом, дядюшка? — поинтересовалась Элиф, забираясь к нему под плед.       — А что с ним? — удивился Бора меткому вопросу ребёнка.       — Оно какое-то совсем необычное. Как будто не твоё, а чьё-то другое.       — Нет, принцесса, это всё ещё моё лицо, — улыбнулся он, обнимая племянницу.       — Ты думаешь о сестре Аде?       — Как ты… С чего ты взяла?       — Не знаю, но мне кажется, что она очень особенная, а у тебя сейчас особенное лицо. Поэтому я подумала, что ты вспоминаешь о ней.       — Это правда, — влюблённый Бора вдруг испытал небывалый приступ красноречия, — она очень особенная. Несмотря на все жизненные трудности, она осталась таким светлым, добрым человеком. Её много раз обманывали, знаешь? Разбили ей сердце, а она всё равно продолжает верить в любовь. Продолжает доверять людям. Возможно, она та, на кого мне действительно стоит равняться… Ты проголодалась, Элиф? Я пойду узнаю у Ханифе, когда обед.       Элиф молчала, тихо посапывая.       — Уснула, — прошептал Бора. — Вот те раз…       Осторожно, стараясь не разбудить её, он поднялся с постели, а затем вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь. В коридоре, спрятав лицо за красным кошельком с ободранными краями, стояла его ассистентка, Ада Тозун. У Боры внутри всё похолодело.       — Ада? Что ты здесь делаешь?       — Я… — пробормотала она. — Вы… Забыла в сумке… Вот…       — Что ты слышала, Ада? Из моих последних слов что ты слышала?       Ада молчала. Бора приблизился, с тревогой вглядываясь в перепуганные зелёные глаза.       — Ада! Скажи мне, что ты слышала?!       — Я не хотела подслушивать, Бора бей, честное слово! Я не хотела! Но я слышала всё…