Малышка Пик

— … Брат Воина, чью жизнь ты забрала. Порко. Помнишь? Имир хотела ответить с привычной насмешкой, выплюнуть в бледное симпатичное лицо горькую правду — знать она этого Порко не знает. Но в голове неприятно щелкнуло, перед глазами мелькнул мальчишеский профиль со смешным вздернутым носом. Нужные слова не желали срываться с языка, поэтому Имир деланно рассмеялась, отыграв себе пару секунд: — Командир запретил тебе проводить допрос в его отсутствии, малышка Пик. Но ты мне нравишься, даже жаль, что кого-то настолько хорошенького прячут в уродливое нечто. Пик отстала. Слушалась своего командира, хотя ее выдавали хитрые серые глаза, в которых сложно было не заметить живого интереса, помноженного на природную пытливость. Имир не планировала открываться этой девчонке. Она пять лет успешно игнорировала любые проблески чужих мыслей и воспоминаний. Даже яркие сны в голове Имир стирались по утру. Она шестьдесят лет провела в одном бесконечном кошмаре, из которого ее пробудил случайный мальчик-шифтер. Чего ей было бояться грез о не принадлежащей ей жизни? И все же, чем ближе они становились к материку, тем неспокойнее себя ощущала Имир. Иногда ей казалось, что ее кто-то зовет — такой далекий, что слов не разобрать. Кажется, это была женщина… Мама. Не ее — сиротки, брошенной почти сразу после рождения, — а этого Марселя. Мама звала домой. В маленькую квартирку со старыми обоями в золотистую клетку, куда они с братом вписывали цифры и героев своих игр. Имир сжала челюсть и сердито покачала головой. «Отстань, мелкий выродок! Это моя голова!» Нужно было отвлечься. Не смотреть на Пик, которая так и норовила превратиться в тоненькую пятнадцатилетнюю девочку с низким хвостиком на затылке. Она обаятельно улыбается, когда с ней разговариваешь… и он питает к ней теплые чувства, которые старательно гасит. В малышку Пик по-детски сердито влюблен Порко, который провожает ее раздраженным сопением, когда она всем телом отзывается на зов Зика, сама не замечая того. Имир прячет лицо в ладони и с силой проводит пальцами по щекам. Хистория осталась на острове, окутанная тайной своего рождения. Храбрая и несломленная. Имир будет по ней скучать так сильно, что будущий носитель чертовых Челюстей не сможет спать, мучаясь от видений о Хистории Рейс. Мстительная мысль принесла успокоение. — Я подменю тебя, Пик, можешь отдохнуть, — в каюту вошел Райнер. Видок у него был так себе. Пик кивнула, мимолетно коснувшись руки Райнера, а затем неожиданно подошла к Имир. Свела тонкие брови на переносице и выдохнула: — Передай Порко, что я хотела бы быть с ним рядом после обращения. «Неравнодушная Пик. Я запомню тебя такой — уязвимой, напряженной, взволнованной — для него». Имир наклонилась и втянула запах теплой кожи и… дома? Поцеловала ее в макушку, хотя очень хотелось в кончик носа с горбинкой. — Они тебя все за это любят? — «За твое умение сказать то, что правильно в нужный момент». Пик едва заметно улыбнулась и ушла. Имир осталась с Райнером наедине. — Бумагу принес? Тот молча положил на стол белый листок и карандаш. Пора прощаться. Все время, что Имир писала, Райнер стоял рядом с напряженным видом, сложив руки на груди. Ну как тут сочинить любовное послание? «Как жаль, что я не успела на тебе жениться», — шутя вывела Имир. Хотя жаль не этого. Жаль, что она не сможет увидеть становления Хистории, убедиться, что та в безопасности — живет для себя, радуется, злится. Возможно, выходит замуж за какого-то любящего ее до беспамятства идиота. Как хочется просто быть рядом с ней, все равно в каком статусе. Но Имир уходит. Возвращается туда, откуда ее изгнали за чужую веру в нее саму. Взять вину на себя тогда казалось единственно верным решением. Спасти жизни Райнеру и Бертольду сейчас тоже кажется правильным. Дать шанс этим детям дожить свою короткую жизнь за то, что Марсель позволил ей воскреснуть и встретить Хисторию. Имир не смела молить об этом шансе, но ей его подарили. И она была готова вернуть этот долг. — Помни, ты поклялся передать это письмо Кристе во что бы то ни стало, — процедила Имир, треснув Райнера по груди рукой с посланием. — Передам, — кивнул тот, спрятав сложенную бумагу в металлическую коробочку. — Имир… спасибо.

* * *

Закованные в кандалы руки начали неметь, но совсем скоро все должно было решиться. Имир смотрела сверху вниз на светловолосого мальчишку, которому вкалывают сыворотку. Титан из него вышел преотвратный… «Прощай, Хистория. Не забывай о своем обещании». …зато глаза… Имир невольно улыбнулась. «Здравствуй, братишка. Я вернулся домой».