Miracle Cards Pretty Cure/Чудесные Карты Прикюа

      — Значит, вы получили эти кулоны от первого поколения?       Друзья одновременно кивнули. Сейчас они сняли украшения и сложили их сердечком на столе.       Вообще это была идея Юмы показать артефакты Лукасу. Так, на всякий случай. Но по общему согласию этот разговор отложили на следующий день. Юма не знал, почему он с таким нетерпением ждёт этого разговора, и ловил себя на том, что во время уроков, пока никто не видит, достаёт свою подвеску и смотрит, как свет играет в глубине маленького голубого камня.       У ворот школы после уроков Симидзу оказался первым. Он был готов пойти даже один, но терпеливо дождался друзей, и уже привычной компанией они пошли «в гости». Маг искренне был рад новой встрече, а вот история об украшениях из дома в лесу, казалось, озадачила его. Он медленно проводил ладонью над кулонами, думая о чём-то. Наконец Лукас откинулся на спинку стула и снова посмотрел на части железного сердца.       — Не уверен до конца, но кажется, ваши предшественницы запечатали в этих украшениях не только магию, но и частицы своих душ.       — А такое возможно? — удивлённо спросила Эмико. — Я о подобном только в фэнтези читала.       — Ты сейчас и так словно городском фэнтези живёшь. Странно, что чему-то удивляешься, — улыбнулась Аяме и снова посмотрела на Лукаса. — И что это нам даёт?       — Некое усиление, — ответил маг. — В письме сказано, что это ещё не конец, но вряд ли девушки спрятали другие артефакты по всей Земле. Значит, вы должны как-то раскрыть магию этих кулонов.       Эти слова могли бы звучать призывом к действию, однако в них не было никакой конкретики. Друзья переглянулись и одновременно решили, что это может немного подождать. Все уже хотели уходить, но Физер осталась стоять на месте.       — Магистр, у Её Высочества всё хорошо?       — Когда я вчера временно возвращался в королевство, всё было в порядке. О чём ты волнуешься?       — Ни о чём, — поспешно сказала девочка. — Просто как-то… Тревожно.       Больше фрея не сказала ни слова и поторопила друзей. Всё время, что они шли вместе, она молчала, так что ребята не стали её расспрашивать и говорили о своём. Впрочем, Юма мыслями тоже находился не с компанией. Слова о том, что в кулоне сейчас есть душа Кюа Эспады, не давали ему покоя и, как это иногда бывало, превратились в идею для истории. Хотелось побыстрее прийти домой и всё расписать, но пока мысль была совсем неоформленной, даже записать было нечего. Так что парень размышлял всё время, пока шёл до дома.       Крикнув, что он пока не хочет есть, парень закрыл дверь и достал тетрадь. Было очень много плюсов в том, что он не делит одну комнату с Момоко, но главным достоинством Юма всё же считал тишину. Подозревая, что это может затянуться, Симидзу запустил таймер и взял ручку. На следующие полчаса он потерялся для реального мира, а его мимолётная идея наконец начала обрастать подробностями. Юма старался успеть записать всё, что надумал, но отвлекался на какой-то неожиданный сюжетный момент и расписывал его так, что возвращался к первой мысли только через несколько минут.       Когда через полчаса таймер предупредил, что стоит отдохнуть, разворот был заполнен обрывками истории, которые ещё только предстояло собрать, но Юма уже был доволен результатом. И всё же отдохнуть правда стоило. Симидзу достал из тайника плитку горького шоколада и отломал несколько кусочков. В дверь постучали.       — Кто?       — Ты занят? — В комнату заглянул отец парня.       — Нет, папа, ты что-то хотел?       Мужчина подошёл к столу сына и бросил короткий взгляд на записи.       — Не думаю, что это твоя домашняя работа на завтра, — мужчина улыбнулся. — Как успехи?       — Есть пара новых идей, — Юма улыбнулся в ответ.       Он точно знал, что папа, как и остальная семья, поддержит его в этом хобби. Да и вообще интерес родных к его историям вызывал у парня улыбку. Может, если бы не эта поддержка, он бросил бы всё ещё в девять-десять лет.       — Поделишься потом? — поинтересовался мужчина и наконец показал то, что держал за спиной. — Нашёл её на даче за городом и подумал, может, тебе будет приятно посмотреть, что ты писал тогда.       Юма отложил шоколад и осторожно взял в руки старую тетрадь. Значит, он оставил её на даче? Как давно? Через год или два после покупки?       Записи в ней были сделаны ещё шариковой ручкой, перьевую он получил в подарок от отца на двенадцатый день рождения. Воспоминания о том дне снова заставили парня улыбнуться. Тогда он не мог сказать о своём желании напрямую, потому что видел, как дорого стоит подарочная канцелярия. Просто ненадолго останавливался у витрины магазина и смотрел на красивые футляры и их содержимое. Наверное, отец заметил это, потому что в день рождения принёс мальчику ручку, на которую Юма засматривался больше всего. Выйдя из воспоминаний, парень перевёл взгляд на стол. Этот подарок до сих пор был помощником в творчестве, только раз в месяц Юма менял картриджи с чернилами.       — Смотрю, ты уже что-то вспомнил, — Арата потрепал парня по волосам.       — Это не связано с тетрадью, — Юма задумчиво взял ручку свободной рукой. — Ты ведь уже тогда верил, что я смогу что-то писать? Когда купил эту ручку.       — Я верил в тебя ещё раньше, — серьёзно ответил мужчина. — Подарок просто подтверждал это в очередной раз.       Юма отстранёно кивнул. Почему он вообще надеялся на другой ответ? Наугад открыл одну из страниц и вздрогнул. В некоторых местах бумага была слегка волнистой. Когда-то мокрые островки были совсем маленькие, и чернила на этих местах так и остались расплывчатыми. На предыдущей и следующей страницах ситуация с высохшими каплями была аналогичной. Выдохнув, Юма постарался отогнать воспоминания, но они всё же пробудились, на этот раз менее приятные.       «Мальчики не могут писать про фей!»       «Ты же не девчонка, почему у тебя такие девчачьи истории?»       «Попробуй написать про оружие, далась тебе эта магия!»       Тогда, в девять лет, эти слова от одноклассников вызывали слёзы. Конечно, были девочки, которые поддерживали, но обидные слова запомнились лучше. Юма не позволял себе показывать истинные чувства на людях, но стоило ему оказаться дома, как слёзы всё же брали верх. И в моменты, когда мальчик писал, снова и снова вспоминал все слова, глаза начинало предательски щипать, а иероглифы расплывались.       В такие моменты Юма был благодарен родным, которые не только всё понимали, но и старались поддержать.       — Мама, а разве братик может плакать? Он же мальчик, — спрашивала маленькая Момоко, обнимая Юму за руку. Ей тогда было всего три года, но она словно уже всё понимала.       — Плакать могут все, милая, — спокойно ответила женщина и приобняла сына за плечи. — В этом нет ничего стыдного.       — Но я не хочу, чтобы братик плакал! — заявила малышка и забралась на кровать. — Юма, кто тебя обидел?       Отказывать такому взгляду было трудно, и мальчик рассказывал про всё, что происходило в школе. Момоко никак не комментировала, а вот родители успокаивали мальчика и старались убедить, что не стоит стыдиться своих увлечений, какими бы они ни были. Юма слушал, понимал. В следующем году, когда классы перемешали, он на всякий случай перестал рассказывать, чем занимается, да и всё ещё таил обиду на тех, кто его знал. Шли годы, мальчик привык быть наедине с тетрадкой в тишине, изредка слышал, как его зовут молчаливым вампиром, и только улыбался. Он не выбирал, с какой внешностью ему родиться, но это было только на руку: мало кто теперь разговаривал с Симидзу о чём-то кроме учёбы.       Накрыв пальцем один из волнистых островков, Юма всё же откинул мысли и медленно закрыл тетрадь. Поэтому он и «забыл» её тогда на даче. Не хотелось вспоминать, как ровесники высмеивали все те чудеса, которые он старался описывать словами.       — Спасибо. Я думал, что потерял её насовсем, — пробормотал парень. Надо же сказать хоть что-то.       — Не похоже, что ты очень рад, — Арата покачал головой и посмотрел на сына. — Уверен, что всё в порядке? Не стоит обманывать хотя бы себя.       — Себя я и не обманываю, — парень улыбнулся. — Но ты же сам знаешь, что было со мной в девять лет, когда надо мной издевались из-за хобби. Мне казалось, я об этом уже забыл.       — И что, до сих пор пытаешься ото всех прятать свои истории?       Юма покачал головой. Снова появилось желание, как в детстве, откровенно поговорить с отцом, тем более об Аяме и так уже знает Момоко. Сестра даже заявила, что согласна, если Юма начнёт встречаться с одноклассницей. Тогда парень только посмеялся, но уже понимал, что скрывать такую дружбу бесполезно. Поэтому, немного подумав, рассказал о том, как столкнулся с Аяме в первый учебный день, как пару недель спустя она нарисовала первый рисунок по его истории.       — Потом после школы мы шли обратно вместе и начали переписываться. И… — Юма запнулся, вспомнив, что не стоит говорить про магию. — она познакомила меня ещё с несколькими своими друзьями, им тоже нравится моё творчество. Эмико и так читать любит, ей интереснее вдвойне. А с Исао играем в шахматы. Может, купить небольшой набор с магнитными шахматами и с собой в школу носить?       — Так триместр кончается скоро, на каникулах хоть каждый день собирайтесь, — мужчина улыбнулся. — А там посмотрим. Но друзья у тебя появились, это уже хорошо.       — Конечно.       Юма снова посмотрел на закрытую тетрадь и мягко провёл пальцами по старой выцветшей обложке. Всё-таки с его хобби связано больше приятных моментов. Просто страница попалась не из приятных. Может, позже надо сравнить, как за это время изменился его почерк. А изменения точно были.       — Папа, Юма, ужин готов.       — Я сейчас кое-что быстро допишу и приду. А после ужина расскажу, что придумал. Может, во время рассказа додумаю, как всё в единый сюжет объединить.       Оставшись один, парень с сожалением убрал шоколад, а когда подошёл к двери, вздрогнул. Вроде бы уже столько сражений было, а к серости он так и не привык. Ну уж нет, испортить свои планы на спокойный семейный вечер он не даст! Да и когда ещё у отца время будет побыть с Юмой.       Борясь с огромным желанием чем-нибудь ударить в стену, поймал Карту Души. Лучше уж выместит эмоции на монстре.       — Прикюа! Чудесная карточная трансформация!       — Трюк, который зажжёт веру в каждом слове! Кюа Трикс!       На место битвы он прибежал не первым и сразу закрыл щитом Визард. Кивнув ему, Волшебница быстро кинула в Фушина несколько бомбочек и отпрыгнула в сторону. Секундой позже в монстра с разных сторон прилетели атаки Иллюзион и Риддла. Напарники быстро включились в игру, но монстр тоже был проворным. Несколько раз Волшебники едва успевали ставить щиты, а на ответы хорошо если находилась хотя бы пара секунд. В таком бешеном ритме прошло несколько минут, и все не сговариваясь решили, что долго они не вынесут.       Трикс отбил ещё одну атаку и быстро оказался перед Иллюзион.       — Этот монстр слишком быстрый, — через одышку сказала фиолетовая Кюа.       — Скорее Грейс учла свои ошибки, — поправил Риддл. — Вы как хотите, а мне надоело. Где Физер?       Фрея вместе с Визард оказались рядом быстро. И команда активировала Марвел Стики.       — Объединим все масти в одно! Марвел Стик! Прикюа! Радуга чудес!       Тёмная карта пик подлетела к Триксу. Покрутив её в пальцах, он посмотрел на друзей с улыбкой.       — Я очень рад, что дружу с вами.       Сказано было искренне, но похоже, от неожиданности ребята несколько секунд осознавали слова парня. Он спокойно ждал реакции: после разговора с отцом о своих школьных друзьях такие слова казались ему прекрасной возможностью выразить свои чувства. Да и вообще, как часто в компании говорят эти слова? Да, понятно обычно всё без уточнений, но от одной фразы точно ничего не будет.       — Это немного неожиданно, — наконец сознался Риддл. — Но я тоже рад, что встретил всех вас.       — Расскажешь, с чего вдруг такие слова? — хитро поинтересовалась Виззард. — Но в любом случае, я поддерживаю вас.       — Я тоже хочу услышать причину, — улыбнулась Иллюзион.       — Обнимашки? — неуверенно предложила Физер.       Отказываться никто не стал, и несколько секунд друзья обнимались. Подумав, Трикс всё же пообещал рассказать, но позже, через чат. Крепко сжимая Карту в руках, он вернулся в свою комнату и только тогда вернул всё на место. И тут же услышал голос мамы:       — Юма, ты идёшь?       — Уже, — крикнул парень, отменяя трансформацию.       Может, стоит и семье сказать, как он их любит? Это ведь и правда легко.