__________
Недаром в старых пословицах говорится, что плохие новости, подобно урагану, что сметают все на своем пути, а хорошим, пусть и самым фантастически-хорошим, остается лишь плестись следом, в надежде, что их услышат заинтересованные лица. В нашем лесном лагере прошло три изматывающих, нервных дня, прежде, чем весть о смерти Воландеморта наконец-то дошла и до наших ушей, хотя, кажется, дело было больше в этой чертовой "дикой местности", чем в каких-то там иных предрассудках. Рон сразу же заплясал на месте, завизжал, точно маленькая девчонка, которой подарили личного пони, что кушает радугу и какает бабочками; Гарри же сидел на кровати, открывая и закрывая рот, точно рыба, выкинутая на берег. В таком состоянии он провел добрых минут двадцать, и это помогло мне с лихвой скрывать свою широкую чеширскую ухмылку. Эти почти уже трое суток были для меня мучительными, долгими. Но, по крайней мере, дело было доведено до конца. Историю о том, как это произошло, мне рассказывали уйму раз (и с каждым новым рассказом она становилась всё фантастичнее и фантастичнее), но, если в самых кратких деталях, все сводилось к тому, что сам Мрачный Жнец предстал перед Его-Высокой-Чешуйчатостью-Чьё-Имя-Нельзя-Называть, прямо в тот момент, когда он восседал на своём троне, в окружении низко кланяющихся Пожирателей Смерти. И вот, фигура Жнеца указала своим костлявым пальцем на того, кто давно уже должен быть мертв, и высосал остатки души, оставив лишь мумифицированные останки. И вот так эта фигура стала новым национальным героем. Интересно, а понравилось бы подобное Сириусу? Большинство из тех, кто был наиболее богобоязлив, падали на колени и восхваляли небеса за столь великолепный подарок от богов. Иные же волшебники и ведьмы, кто в бога не веровал вовсе, просто высыпали на улицы, чтобы отпраздновать столь радостное событие. Когда я прибыла в Косой переулок, то заметила явные сходства обстановки там с Бурбон стрит", типичное состояние того после крупного парада или празднества. Улицы были усеяны мелким мусором, початыми бутылками, конфетти и следами блевоты, а пабы и ночные клубы по всей Британии по-прежнему наполнены разгульным, празднующим народом. У меня не было непреодолимой потребности вливать в глотку чрезмерное количество алкоголя, но Рон проделал потрясающую работу, скрасив моё одиночество своим пьянством. Несколько же недель спустя заголовки газет взорвало известие о полной невиновности Снейпа. В результате невероятного государственного переворота была найдена просто уйма оправдательных улик, которые в одночасье сняли с него все обвинения, переквалифицировав личность мужчины из преступника в некое подобие местной знаменитости. Не то, чтобы Орден был готов принять все эти оправдания, после всего случившегося, но я, по крайней мере, была рада обнаружить такой исход событий. И я безумно рада, что оправдательные действия были без моих доказательств, без необходимости присутствовать на судебных заседаниях и давать показания в его защиту. Мне куда как проще жить в относительной безызвестности, чем заклеймить себя славой ведьмы, вызвавшей Демоническое исчадие. Пусть остается так, что о том, что произошло на самом деле, знаем только я и Снейп. Возможно мальчишка-хорек имеет подозрения о нашем с ним причастии к столь скорому решению проблемы. Но он будет молчать, ведь, если бы о подобном мог догадываться кто-то ещё, то я бы ни за что не сумела избавиться от Риты Скитер. И единственное, что бы мне осталось, так это раздавить её. Люблю давить различных мелких, мерзких гадов, но все ещё прибываю не в восторге от Азкабана. Когда утихли волнения от произошедшего, и бешенный ритм последних событий начал утихать, я наконец-то сумела завершить свои учебные дела, которых хватало для получения всех зачетов в Хогвартсе, сдала все выпускные экзамены, и досрочно ушла с несколькими весьма респектабельными тритонами в кармане, оставляя парней сокрушаться о том, что им лишь предстоит начать заново тот учебный год, который они пробегали в лесу. Разумеется, если бы мальчики придерживались индивидуальных учебных маршрутов, которые я для них составила, то и сокрушаться было бы не о чем, но кто я, черт возьми, такая, чтобы меня слушать? (И верно... Всего лишь ведьма, которая додумалась до того, чтобы продать душу Воландеморта грёбанному демону, ничего сверхвыдающегося) Позже я действовала согласно личному плану: записалась на экспериментальную программу в Кембриджского Тринити-колледжа**, что, по сути, позволяло мне продолжать обучение на более высоком уровне и по моим любимым дисциплинам, но без всяких обязательств в качестве Подмастерья какого-нибудь Мастера. Это позволяло мне овладеть в совершенстве более, чем одним конкретным профессиональным путем; однако, если рассуждать глубже, то было рискованно для моей будущей карьеры, потому что стоит мне окончить без высших баллов по всем компетенциям, и тогда потенциальным работодатели будут видеть во мне не "всесторонне развитого специалиста", а всего лишь недостаточно компетентного для какой-либо одной профессии. Но, несмотря на риски и возможные последствия, то было необходимо. От самой идеи выбрать лишь какую-то весьма узкую направленность мне становилось попросту дурно. То же самое, что выбрать из большого обилия авторов лишь одного, и иметь возможность читать только его или её книги. Или рассказывать своим собственным детям, что они не так хороши, как ваш любимый ребёнок, с которым вы знакомы ещё со школьных времен. Просто есть вещи, которые для меня просто морально неприемлемы, и это одна из таких. И я попросту забила на всевозможные последствия, решившись плыть по течению, и начала продвигаться по учебному плану с моей любовью досконально планировать и документировать, и лишь потребности в еде и сне порой мешали моему обучению. К величайшему счастью из жизни исчезло ежедневное столкновение с грохотом и разговорами в общей гостиной, а так же неприятные комментарии и шепотки о том, что прическа моя, а-ля "крысиное гнездышко" давно вышла из моды или о том, что сама я выгляжу ужасно измученной в своем стремлении к обучению. Маленькая радость от того, что в этот момент жизни никому нет дела до того, что увидеть меня за пределами класса или библиотеки — невыполнимая задачка, и радость это была пьянящей. Вот она, настоящая свобода, и я могу не только выполнять полностью всю нагрузку, которую я распланировала на этот курс, но и без всяких проблем поддерживать свои привычки в учебе, я к этому всегда и стремилась. Единственное, чему я была готова уступить в этой новой жизни, по отношению к своему организму, так это образовавшаяся потребность в дозе кофеина. И я быстро привыкла приносить свою домашнюю работу по арифмантии* в богемную кофейню под названием "Священная Земля", которую я зачастую посещала поздним вечером. И подтвердилось то, о чем я так давно подозревала: большинство людей просто ненавидит математику, а так же все, что отдаленно ту напоминает, а арифмантия кажется непосвященным настолько пугающей со всеми этими странными символами, волнистыми линиями, что большинство магглов при виде записей попросту хмурится. И они глядят на меня в замешательстве, явно задаваясь вопросом о том, все ли со мной в порядке, раз я самостоятельно и весьма серьезно решила заниматься математикой. К моей радости те, кто на самом деле помешан на математических расчетах, не склонны зависать в кофейнях вечерами и ночами напролет, и потому моё алиби никем не будет разрушено. Это давало чувство относительной безопасности, никто не мешал моему загрязнению магическими знаниями в этом чуждом для магии мире магглов. Затем, где-то в середине моего второго семестра, произошла самая странная из всех возможных вещей. Я увидела Снейпа. Честно признать, мне было даже приятно увидеть его в добром здоровье, с румянцем на бледном лице, хоть он и выглядел, как потерянный котенок, но кто я такая, чтобы критиковать его? В первый раз, когда я увидела его, он просто переходил улицу, одетый в маггловский костюм, в котором ему было явно некомфортно; я едва выцепила его из серой толпы обывателей, и тут же потеряла из виду, но даже тени сомнения в том, что я ошиблась, не возникло. Снейп не из тех мужчин, которых ты можешь перепутать с кем-то другим. Второй раз я приметила Снейпа несколько недель спустя, он стоял в очереди за эспрессо, в то же время, как я брала свой двойной латте на растительном молоке, без пены. Я неуверенно улыбнулась ему, из простой человеческой вежливости, и будь я проклята, если моё узнавание не было для него столь же желанным, сколько для меня стопка ещё дымящихся пирожных, которые приготовил Хагрид. Он убежал, сверкая пятками, сразу же, как только его двойной эспрессо мелькнул в окошке выдачи. Я могла лишь предполагать, что он, должно быть, живет или работает в этом районе, потому что после этих двух встреч я стала замечать его куда чаще, в кафе; не то, чтобы мы когда-либо заводили с ним беседу или же взгляды наши сталкивались больше, чем на долю секунды, но, по крайней мере, в эти разы он не убегал, как от прокаженной. Порой, досидевшись допоздна, я ощущала, что за мной наблюдают, и всякий раз, отрывая взгляд от своего ноутбука, я обнаруживала, что он сидит за столом, и либо что-то ищет в газетных страницах, либо же читает потрепанную старую книжицу в мягкой обложке. Ни разу я не замечала, чтобы он пялился на меня, но даже, если бы и заметила, то это бы ничего не меняло. Пережитый совместный опыт не сделал нас внезапно лучшими друзьями на века, да и не было похоже, что мы можем ими когда-то стать. Один общий вызов демона не перекрывает многих лет взаимных пыток и унижений, которые нам пришлось пережить. Да, взаимных пыток. Я была захватчиком в его личной классной комнате. И если на других уроках я задавала один-два уточняющих вопроса, то, переступая порог его класса, начинала действовать изощреннее, точно армия монгольских захватчиков. Доводить его буквально до точки кипения стало моим личным, извращенным удовольствием. Он был настолько отвратительным и бессердечным человеком, что я преисполнилась решимости оправдать всю ту язвительную, насмешливую оценку, которую он посмел дать мне в первую нашу встречу. Мне нечего было бояться: я точно рассчитала соотношение баллов, которые получала за обучение, и те, которые могла потерять за подобные вопросы, и почти никогда не теряла те. Как педагог, он не мог бы честно вычесть баллы у обучающегося, который настолько активно участвует в учебном процессе. Но, учитывая, насколько этот нескончаемый и настойчивый поток вопросов его нервировал, мои усилия приносили свои плоды. Мне всегда говорили, что гриффиндорцы тупы, подобно бладжерам`, и что им далеко до утонченности и ума слизеринцев, и все же весь Гриффиндор быстро понял, в чем была суть моего такого поведения. Ногу на отсечение ставлю, что ни Снейп, ни сами слизеринцы так до всего этого и не додумались. Когда же наступила летняя пора, я вернулась к своей обыденной жизни в пригороде, в доме моих родителей, единственное, о чем я неистово жалела, было то, что я больше не вижу Снейпа.__________
**Спасибо всем тем, кто оставляет отзывы. А если вы из тех, кто просто читает, без обратной связи, то все равно огромное спасибо. Это греет мою душу и сердечко. A.V.