Сломанные вещи

День уверенно клонился к закату, и больница Чейз Фарм гудела: кто-то из сотрудников уходил домой, кто-то заступал на новую смену, через вращающиеся двери вереницей тянулись последние посетители. Оранжевый солнечный луч медленно полз по кафельному полу, то и дело цепляясь за швы между плиткой. Эстер уже примерно два часа должна была находиться в офисе в Сити, но вместо этого сидела на небольшом диванчике в самом углу больничного фойе, уставившись перед собой стеклянным взглядом. - Мисс? - миловидная рыжеволосая медсестра будто возникла из воздуха прямо перед ней. – Мы закончили, Вы можете пройти в палату к Вашему другу, мистер Картер дает последние инструкции. Эстер механически кивнула и поднялась, но разум был все еще занят одним единственным вопросом: что может заставить человека ходить с практически ничем не зафиксированным переломом несколько часов при наличии страховки? Аддингтон не была сильна в медицине, и ей не приходилось, слава Богу, ничего ломать, но она понимала, что это должно было быть не только мучительно больно, но и весьма опасно. - Вам очень повезло, что не произошло серьезного смещения, и внутреннее кровотечение не стало фатальным, - голос старого врача, стоявшего около открытой двери, подтвердил все ее предположения. - Кость могла задеть артерию, и Вас просто не успели бы довезти. Не беспокоить ногу минимум полтора месяца, в идеале – постельный режим. Переборов внезапно возникшую неуверенность, она вошла в комнату как раз, когда Том сел на больничной кровати, спустив ноги на пол. Левая была загипсована чуть ли не до колена. - Плату за госпитализацию списали с моей страховки? – взгляд серых глаз заметался со врача на Аддингтон и обратно. - Разумеется, - седой мужчина даже на секунду не отвлекся от записей, что делал на разлинованном листе, закрепленном на планшете. – Думаю, через четверть часа Ваши документы будут готовы, и Вы сможете уйти, - он поднял голову, коротко кивнул девушке и вышел из палаты. Эстер посмотрела на Тома, низко опустившего голову, и ее захлестнуло волнами безысходности и бессилия, исходящими от него. Она бесшумно подошла и присела рядом на кровать. Он даже не заметил этого, невидящим взглядом уперевшись в собственные колени и сжав края кушетки побелевшими пальцами. От этого немого отчаяния, природа которого Аддингтон была совершенно неизвестна, у нее закололо сердце. Она осторожно накрыла ладонью его руку. Та подрагивала и была абсолютно ледяной, несмотря на комфортную температуру в комнате. - Том, – тихо позвала она, – я могу Вам чем-то помочь? Хиддлстон вздрогнул всем телом и вскинул на нее взгляд. Глаза у него были абсолютно сухими, но сильно покрасневшими, и в них на мгновение вспыхнула безумная надежда. Целый миг он смотрел на Аддингтон отчаянным взглядом загнанного в угол человека, решившегося попросить помощи. Вцепившись в ее руку так, словно разжать пальцы означало упасть в пропасть. Но этот миг прошел так же быстро, как скрывается солнце, на секунду выглянувшее в просвет в облаках. Том покачал головой, снова опуская ее, и убрал руку. - Что Вы до сих пор здесь делаете, мисс Аддингтон? - негромко выговорил он, отворачиваясь и снова полностью закрываясь. Эстер неожиданно для самой себя почувствовала разочарование. И досаду. И невыносимо сдавившее грудь сострадание. Умом она понимала, что невозможно довериться незнакомому человеку, но душу болезненно тронуло осознание того, насколько Том Хиддлстон не верит людям в целом. И это при том, что он был на грани - она видела это так же четко, как стоящий на прикроватной тумбочке стакан с водой. Именно это не позволило ей дать волю эмоциям: она видела, что, несмотря на то, что Том Хиддлстон категорически отказывался принимать помощь, он крайне в ней нуждался. Через пятнадцать минут Эстер закидывала на заднее сиденье костыли, купленные в соседнем ортопедическом магазине, и старалась не встречаться взглядом с Хиддлстоном, обреченно усевшимся к ней в машину. Садясь наконец за руль, она поймала себя на мысли, что ей очень хочется, чтобы этот день поскорее закончился. Ей определенно не нравилось помогать кому-то против его воли. Машина тихо заурчала и завелась. - Зачем Вы вызвали скорую? – тихо спросил Том. - Вы потеряли сознание прямо в коридоре, видимо, от болевого шока. Мне нужно было Вас оставить там и уйти? – удивленно воззрилась она на него. - Почему Вы вообще не согласились поехать в больницу сразу после аварии? Хиддлстон промолчал в ответ, и черная ауди выехала с больничной парковки в абсолютной тишине.

***

Смеркалось, и без навигатора Эстер точно не нашла бы необходимый дом: все остальные на этой улице были для нее одинаково серыми, обшарпанными коробками. Том вбил в поисковик только улицу, и теперь всматривался с густеющую темноту, то и дело косясь на девушку. - Остановите, пожалуйста, здесь, - наконец попросил он напряженным голосом, и Аддингтон осенило. - Вы не хотите, чтобы я знала, где Вы живете? – истолковала она его странные взгляды, даже не пытаясь скрыть уязвленность в голосе. - Нет, - ровно ответил Хиддлстон, выбираясь из машины, и она окончательно убедилась в своей правоте. Дом был чудовищно убогим. - Вы живете на первом этаже? – проклиная себя, спросила девушка. - Нет, - он вытащил костыли с заднего сиденья и захлопнул заднюю дверь. - В Вашем доме есть лифт? – вопрос был скорее риторический. С первого взгляда было понятно, что столь сложного механизма в таком бараке быть не может. - Нет, но я справлюсь. Благодарю, всего доброго, - и передняя дверь тоже захлопнулась. Три решительных «нет». С минуту Эстер сидела, сжимая и разжимая руль и борясь с накатившим чувством иррациональной обиды: несмотря на странность ситуации, косвенное обвинение в корысти ее порядком оскорбило. Она стоически не смотрела в боковое зеркало, слыша только глухой стук костылей, но рука отказывалась повернуть ключ и завести машину. Сквозь приоткрытое стекло доносился шум улицы: где-то на отдалении бухала музыка, скрипнула дверь, совсем рядом заплакал ребенок. И наконец раздался грохот чего-то металлического и полого, ударяющегося об асфальт. Аддингтон вздохнула, вытащила ключ из замка зажигания и вышла из автомобиля. Один костыль валялся прямо перед неровным бетонным порогом двери подъезда, второй застрял между прутьями ржавой металлической решетки, за которую держался Том, чтобы не упасть. Девушка молча подняла оба костыля, перехватив их подмышкой, и вперилась в Хиддлстона хмурым взглядом. - Хотите сломать себе еще что-нибудь? Тот не поднимал на нее глаз и тяжело дышал: короткий путь до входной двери дался ему нелегко. Раздражение Эстер неизбежно превратилось в сочувствие. - Обопритесь на меня, немного осталось, - тихо произнесла она, подставляя локоть, и мужчине ничего не оставалось, кроме как принять помощь. Когда лестница, казавшаяся бесконечной, все-таки закончилась около ободранной темно-серой двери, у Аддингтон жутко ныло плечо, а Том выглядел так, словно на ногах, а точнее, ноге, держался только усилием воли - обезболивающие, видимо, переставали действовать. Мертвенная бледность покрывала худое лицо, на лбу выступила испарина, из груди вырывались хриплые вздохи. Прислонившись к стене, он нашарил ключ в кармане куртки, но не смог вставить его в замочную скважину – слишком сильно дрожали руки. Эстер осторожно забрала ключ и провернула его в замке, заметив, что кожа на основании левой ладони мужчины стесана, и глубокая, чуть подсохшая по краям ссадина кровоточит – было похоже, что он получил ее еще утром, попав под машину, и содрал сейчас об ограду. По мнению Аддингтон то, что открылось ее взгляду, назвать квартирой можно было с большой натяжкой. Небольшая квадратная комната со светло-серыми стенами, одноместная железная кровать в одном углу, узкий шкаф в другом и потрепанный рабочий стол перед окном, завешенным тонкими синими шторами. Никогда прежде она не видела столь унылого и безликого жилого помещения. Между тем, Тома явно не занимало созерцание обстановки. Пройдя последние три шага до кровати, он буквально рухнул на нее и замер. Эстер, опомнившись, метнулась в маленькую смежную комнатку, по ее расчетам обязанную быть кухней, схватила первый попавшийся под руку стакан и налила воды прямо из-под крана. Приподнять Тому голову ей все же пришлось помочь, хотя стакан он сжал в руке довольно уверенно, и, отпив пару глотков, он откинулся обратно на подушку, прикрыв глаза. - Спасибо. Повисла тишина. Будучи нежеланным гостем на чужой территории, Эстер чувствовала себя крайне некомфортно, но ощущение невольной ответственности за человека не позволяло ей просто убраться куда подальше, и мозг зацепился за еще один повод задержаться. - Вы поранили руку, где у Вас антисептик? Том открыл глаза и посмотрел на нее. В его взгляде не было ничего, кроме смертельной усталости и сильнейшего недоверия. Еще мгновенье, и он попросил бы ее уйти, Аддингтон ощутила это всем своим существом, но она вдруг поняла, что рецепт на лекарства остался у нее в машине. - Я принесу рецепт, и Вам больше не придется терпеть мое присутствие, - не удержалась и саркастично выговорила она, прежде, чем выйти из квартиры. Терпение у нее стремительно иссякало. Сумка со всеми документами лежала на заднем сиденье, и у девушки мороз по коже пробежал, когда она осознала, что оставила ее в таком неблагополучном районе. Чудо, что стекла были целы, и все осталось на месте. Она открыла переднюю дверь, намереваясь разблокировать задний замок, но вдруг остановилась и застыла, задумавшись. А потом села на место водителя. В квартире не было еды, не было лекарств. Был только абсолютно одинокий мужчина, который должен был соблюдать постельный режим ближайший месяц. И это совершенно точно было не ее проблемой, на что этот самый мужчина усиленно намекал ей с самого утра. Эстер с силой ударила ладонями по рулю, выругалась и завела машину. Спустя полчаса она с двумя огромными пакетами из ближайшего супермаркета поднималась по проклятой лестнице к пятьдесят третьей квартире. Дверь оказалась незакрытой, а Том обнаружился там же, где она его оставила, даже в той же позе. При виде бессильно распластавшегося по кровати мужчины в груди защемило. Он послал ей еще один настороженно-изучающий взгляд, но ничего не сказал, когда ее передернуло от холода, и она, оглядевшись, нашла батарею и включила отопление. Положила сверток из аптеки на письменный стол и прошла на кухню. Теперь Аддингтон удалось рассмотреть ее получше. Крохотная, темная, со старой электрической плиткой и пузатым холодильником, который явно был старше самой Эстер. Кухня выглядела ничуть не менее печально, чем главная комната. В этом холодильнике действительно было практически пусто. Три яйца, половина батона и кусок сыра. Эстер получила эстетическое удовольствие, распихивая по полкам говяжью вырезку, куриное филе в упаковке, сосиски и прочие радости жизни. Разложила фрукты и овощи на узком столе, убрала сетку с картофелем под него, расставила пачки с макаронами, и помещение стало гораздо больше походить на кухню живого человека, нежели прежде. Телефон в сумке, оставленной у входа, разразился трелью. Аддингтон вздрогнула и посмотрела на часы. Стрелки указывали на четверть седьмого, и девушка поняла, что совершенно выпала из реальности. - Эстер, ты где? – в телефоне раздался взволнованный голос Лауры. – Я думала, после мероприятия ты заедешь в офис, но ты пропала на весь день. - Привет, сестра, прости, я ждала из больницы человека, в образ которого была влюблена много лет назад, и теперь раскладываю купленную мною еду по холодильнику в жуткой халупе, являющейся его жилищем. Я ему точно не нравлюсь, но все еще не могу уйти, потому что ему чертовски плохо. - Привет, Лора, прости, возникли дела, - младшая Аддингтон отмахнулась от внутреннего голоса. - Я все еще в Энфилде, но скоро поеду домой. Позвоню, как доберусь, не переживай. - Мне казалось, тебе не по душе благотворительность, - усмехнулась на другом конце провода ее сестра. Эстер почувствовала, что краснеет. - Поговорим позже, до связи, - решительно попрощалась она, положила трубку и натолкнулась на внимательный взгляд покрасневших от усталости серых глаз. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, а потом Том хрипло проговорил: - Зачем Вы это делаете? Эстер захотелось взвыть от безысходности. Потому что она когда-то знала его? Потому что ему больше некому помочь? Потому что что-то остро отозвалось в ее сердце, когда он потерял сознание в школьном коридоре? Потому что пожалела его? Она и сама точно не знала ответа на его вопрос. - Вы попали в беду, - Аддингтон пожала плечами, усилием воли не выдав своих внутренних метаний, но взгляд мужчины не утратил прежней настороженности. - Сколько я Вам должен? – он посмотрел на пакет с лекарствами. Высокий лоб прорезала глубокая тревожная морщина. - Нисколько, - буркнула она, заматывая обратно шарф, чтобы выйти на улицу. В комнате снова повисла тяжелая тишина. - Мисс Аддингтон, молодые обеспеченные девушки не забирают из больниц незнакомых нищих учителей и не покупают им еду и лекарства без причины, - устало произнес Хиддлстон. – Я полагаю, это связано с моим прошлым. Скажите, что Вам от меня нужно. Внутри Эстер волной поднялась жгучая обида. Да, она была не самым бескорыстным человеком на свете, но в этот раз действовала совершенно искренне, без задней мысли. Пожалуй, это был один из немногих случаев, когда она действительно помогала от всей души, ничего не ожидая взамен. - Мне ничего от Вас не нужно, - прошипела она, рывком застегивая сумку. – Можете поразмышлять на досуге, раз Вам кажется иначе. Но если что-то понадобится Вам, то вот моя визитка, звоните. С нее определенно хватило. Минутная слабость, обнажившая истинное лицо Тома Хиддлстона в больнице, когда он сжимал ее руку, теперь казалась ей игрой собственного подсознания. Благодарности она не ждала, но и столь низкая оценка ее личностных качеств задела Аддингтон за живое. Что ж, как говорила ее бабушка, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. В конце концов, она сделала все, что от нее зависело. Эстер бросила на стол прямоугольник из красивой тисненой бумаги, развернулась на каблуках, запахнула пальто и вышла из квартиры, хлопнув дверью.