Заплутавшие во снах

      Следующие пару недель Ник, как обычно, скучал на лекциях, а вечерами пропадал в кафе. Слушая трескотню Этель, маг украдкой выискивал взглядом Милдред. Впрочем, искать особо не приходилось. Рыжеволосая ведьмочка либо болтала с Кэс, либо миндальничала с Беном за барной стойкой. Последнее Гоббса откровенно бесило. Видеть все эти улыбочки и многозначительные взгляды украдкой было выше его сил.       В тот вечер Ник как обычно исподволь наблюдал за влюбленной парочкой и вдруг заметил, что рука Бена скользнула на талию Милдред. «Убью! — мрачно подумал Ник, буравя голубков взглядом — Испепелю, воскрешу и снова испепелю!»       — Гоббс, да что с тобой сегодня?       — Ничего, — маг тряхнул головой, отгоняя наваждение. — Ты что-то говорила, Этель?       Глупый вопрос! Конечно же, говорила! Причем Этель было совершенно неважно, слушают ее или нет. Зная это, Ник продолжил наблюдение.       Видеть, как его маленькая звездочка смеется над очередной нелепой шуткой этого недотепы Бена было невыносимо. Гоббс старательно отводил глаза, чтобы через миг снова впериться взглядом в идиллическую картину чужого счастья.       Легкое прикосновение к щеке заставило мага судорожно дернуться.       — Какого дьявола, Этель?! — рыкнул он, перехватывая ее руку.       — А что не так? — томно улыбнулась мисс Хэллоу.       «Тебе только повод дай, потом не отвяжешься!» — зло подумал Ник и, с силой сжав ее пальцы, рыкнул: — Все не так!       — Но…       Гоббс брезгливо провел рукой по щеке, стирая это касание. Поднялся на ноги, медленно подошел к Этель и выдохнул в самое ухо:       — И не смей больше ко мне приближаться, ясно?       — А как же исследования? — придушенно пискнула та, боясь шелохнуться.       — Разберусь, — Ник зловеще ухмыльнулся и вышел из кафе.

***

      Эта девчонка сводила его с ума. Странная, не похожая ни на кого, и теплая, будто солнце, она будила в Нике такие чувства, которых он никогда прежде не испытывал. Неужели у него есть сердце? А если нет, то что же так щемит в груди при воспоминании о сцене в кафе?       Задумчивый и злой, как все черти ада, маг возвращался в свою комнату, чеканя шаг.       — Мистер Гоббс, не могли бы вы не топать?! — ворвался в уши возмущенный женский голос.       — Извини, Жучиха, — сквозь зубы процедил парень, не оборачиваясь. Несмотря на бушующую в душе ярость, он понимал: связываться с вредной комендантшей себе дороже.       Шаг Гоббс сбавил, но, зайдя в комнату, хлопнул дверью с такой силой, что послышался шелест осыпающейся штукатурки.       Стоило магу оказаться в своем мрачном убежище, как настроение тотчас взлетело до небес: на столе, меж разбросанных в беспорядке черномагических книг лежала вожделенная вещица.       За это Ник и любил отца — тот никогда не лез в душу и не задавал лишних вопросов, но помогал по мере сил. Как помог и в тот вечер, навсегда изменивший Ника Гоббса.       Когда Нику было тринадцать, его мать, леди Джессика Гоббс, слегла. Желая помочь самому близкому и любимому человеку, белобрысый парнишка с лучистыми голубыми глазами дни напролет пропадал в отцовской библиотеке, штудируя книги по целительству. Джонатан Гоббс не возражал и даже помогал находить нужные материалы.       — Пробуй, сынок, пробуй, — печально улыбался чернокнижник, гладя наследника по пшеничным волосам.       И Ник пробовал. Под присмотром отца он проводил один ритуал за другим. Но все они приносили лишь временный эффект. Леди Джессика, молодая и некогда привлекательная женщина, таяла на глазах.       В те редкие минуты, когда ей становилось лучше, она улыбалась и тихо просила: — Посиди со мной, Никки.       Любящий сын аккуратно усаживался на край кровати, брал мать за руку и молчал, ощущая себя совершенно беспомощным. С каждыми такими посиделками взгляд его становился все более тяжелым и мрачным. В тот роковой вечер все было точно также. Собственное бессилие давило на плечи, пригибая к земле, но Ник вымученно улыбался, не желая расстраивать мать.       — Никки, мальчик мой, наклонись ко мне, — прошелестела Джессика, после чего дрожащей ладонью провела по щеке сына: — Храни тебя Небо…       Почти прозрачная рука бессильно упала на кровать.       — Мама! Мама! — от собственного крика заложило уши. Не помня себя, Ник опрометью ринулся в кабинет отца.       — Мама… — задыхаясь от слез, выговорил он побелевшими губами, — отец, сделай хоть что-нибудь!       — Ник, против смерти магия бессильна, — горько вздохнул Джонотан, оторвавшись от чтения книги.       — Отец, я жизнь готов отдать за нее! — в голосе Ника прозвучала такая мольба и обреченность, что Гоббс-старший переменился в лице.       — Потом не вини меня, Николас, — глухо отозвался он. — Это только твой выбор, слышишь?       Ник коротко кивнул.       — Я не могу помочь ей, — продолжил Джонатан и, видя, что сын хочет возразить, повысил голос: — Но могу помочь тебе провести обряд привязки. Сделать так, чтобы душа твоей матери всегда была рядом.       — Но это же… — Ник в ужасе отпрянул.       — Некромантия, — кивнул отец, подтверждая его худшие опасения — Согласен? Времени мало, решай.       Ник прикрыл глаза и с шумом втянул носом воздух. Отпустить маму, такую родную, такую добрую и жизнелюбивую казалось предательством.       — Согласен, — глухо, но твердо откликнулся парень.       Джонатан Гоббс коротко кивнул и ушел куда-то. Прошло минут пять, прежде чем он вернулся. В руках у мага был витой посох с кристаллом на конце и книга в черном кожаном переплете.       — Идем, — коротко бросил он сыну.       Все, что было дальше, Ник помнил смутно.       Словно в тумане он повторял за отцом заклинание, стоя у постели матери. С каждым новым словом мертвенный холод все больше разливался внутри, сковывая душу и сердце. От внезапно накатившей слабости Ник пошатнулся и машинально схватился рукой за поданный отцом посох. Стоило парню коснуться старинного артефакта, как тело насквозь прошило болью, и мир померк.       Когда юный маг очнулся, то обнаружил, что лежит на кровати, а рядом сидит отец и смотрит на него красными от слез глазами.       — Получилось? — собственный голос прозвучал незнакомо. Слишком холодно и властно.       Вместо ответа Гоббс-старший кивнул куда-то в угол. Проследив за взглядом отца, Ник увидел прислоненный к стене посох. Кристалл, прежде бывший прозрачным, теперь словно наполнился клубами тумана.       — Отлично, — выдохнул юноша.       Гоббс-старший встал, взял со стола карманное зеркальце и передал сыну:       — Взгляни.       Ник с недоумением взял зеркало в руки вздрогнул. До парня не сразу дошло, что эти болотно-зеленые глаза с тяжелым, пробирающим до мурашек взглядом, принадлежат ему.       — Джессика расстроилась бы, узнав, что у тебя теперь волосы цвета воронова крыла, — вздохнул отец.       — Пусть, — отрешенно выдохнул новоиспеченный некромант. Какая разница, как он выглядит, если отныне и навеки мама будет рядом с ним? Если ее душа, заточенная в посохе, станет источником его силы?       — Я не хотел этого, Ник, — в голосе отца явственно звенели слезы. — Не хотел, чтобы ты связывался с магией смерти. Удерживать души — тяжкий грех.       — Почему же тогда согласился помочь?       — Отказа ты бы мне никогда не простил.       Ник тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания. За минувших с того дня четыре года, он ни разу не позволил кому-либо прикоснуться к своей щеке. Чужим рукам там было не место.       Гоббс осторожно провел ладонью по ловцу снов, и на тонких губах зазмеилась предвкушающая ухмылка:       — Теперь ты точно будешь моей, Милдред.