Излом

События, характеры и обстоятельства сплелись в единый клубок, закружившись в водовороте времени. Война взяла реванш, заставив чувства в сердцах двоих стать тлеющим угольком, не способным согреть души, а только причинить боль своим существованием. В погоне за электричеством Монро лишился своей армии. Его мир рухнул, но анализируя потерю, мужчина осознал, что было важным в его жизни, а что лишь призрачной иллюзией, обманывающей показной твёрдостью, силой и наличием цели. Себастьян стал одиноким волком в мире других волков. А может, он и был им всегда. Просто Майлс помешал понять это. Бывший генерал зарабатывал на жизнь, участвуя в боях без правил, жестоких и равнодушных, как и деньги, полученные за победу и насквозь пропитанные потом и кровью. Чарли Мэтисон, влекомая справедливостью и высшими идеалами мира и добра, чувствовала себя опустошённой после того, как ракеты достигли целей. Она отдалилась от Майлса и Рейчел, видя слишком сильное сходство с тем, кого тщетно пыталась вычеркнуть из своей памяти. Девушка училась жить в настоящем. Ведь перекроив прошлое, Монро уничтожил будущее, в котором мог быть свет, могли быть ценности, могла быть… любовь. Но он украл всё, обманом проникнув в её сердце. Монстр уничтожил веру. Никто не узнал, что с ней случилось. Однажды утром она вернулась к тем, кого любила со странной историей о потере памяти. Нора почувствовала ложь, скрывающую душевную рану, причинённую мужчиной. В этом подруга Майлса не сомневалась, только представители сильного пола способны на то, что сделали с юной Мэтисон. Но Норы больше нет. А родная мать Чарли... Хотя, девушка привыкла к тому, что, порой, Рейчел не замечала её саму, не говоря уже о чувствах. Пытаясь найти себя в новом мире, где царила разруха, отсутствовали законы и принципы, где одни выживали за счёт других, не церемонясь в выборе средств, Чарли незаметно для самой себя погружалась в пучину тоски и равнодушия. Сначала девушка старалась не думать о Монро, о том, что он сломал ей жизнь, о том, что ей никогда не стать прежней, о боли, причинённой генералом, и о чувствах, к которым она так стремительно и отчаянно рвалась, не помня прошлого. Её прежняя цель исчезла в городах, стёртых с лица земли. Иногда Чарли казалось, что она как-то причастна к нажатию кнопки, натравившей ракеты на чужие жизни. В такие минуты боль становилась невыносимой. И, замыкая порочный круг, мысли Мэтисон возвращались к мыслям о Монро. Блуждая по руинам памяти, расслоившейся на две части, каждая из которых несла чувства, грозящие уничтожить личность, Чарли вынесла страшный приговор – виновен. Старая цель – убить Монро – засияла новыми огнями. Нужно закончить дело, начатое давно. Так будет правильно. И это принесёт облегчение. Иначе не может быть, иначе не должно быть, иначе она не сможет жить дальше. ************* Мэтисон стояла под покровом ночи с арбалетом в руках и дикой злостью во взгляде, ожидая свою жертву. Он развлекался с очередной шлюхой. С какой по счёту – Чарли сбилась, их было слишком много. И почему-то это обстоятельство не давало покоя, теребя что-то забытое, похороненное глубоко внутри. Дверь открылась, они не спешили прощаться. Спокойный, властный и уверенный в себе Монро лениво коснулся рукой лица женщины, прошептав ей что-то на ухо. В ответ раздался тихий, соблазнительный смех. Мэтисон надеялась, что отсутствие власти сломит его, сделает слабым и ничтожным, ничего подобного: перед ней был всё тот же тигр, в присутствии которого она по-прежнему… Чарли сжала зубы, зажмурилась, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Она ждала этого момента несколько недель, она с поразительной тщательностью спланировала каждую деталь, так какого чёрта с ней происходит. Мотнув головой, словно упрямый бык, девушка сосредоточилась на цели. Бывший генерал двигался ей навстречу, не замечая опасности. Мэтисон выбрала удобную позицию, стоя под деревом, остальное скрывала ночь. Внезапно из-за угла дома вынырнула фигура, и в два шага настигнув Монро, ударила его по спине. Себастьян упал, но противник явно не рассчитал силу того, с кем имел дело. Несколько секунд ушло на то, чтобы прийти в себя, затем, ухватив нападавшего за ногу, Монро повалил его на землю и стал наносить точные, болезненные удары. Спустя минуту неудавшийся охотник за головами перестал сопротивляться и затих. Монро медленно поднялся, огляделся по сторонам и замер, заметив в лунном свете Чарли Мэтисон, вышедшую из своего укрытия с нацеленным на него арбалетом. Вымученная улыбка коснулась красиво очерченных губ: - Здравствуй, Шарлотта. Она молчала, крепче сжимая в руках оружие, но, не решаясь выстрелить. Монро сделал шаг вперёд, заняв позицию, с который ни один относительно опытный стрелок не смог бы промазать. Пауза, снова шаг, ещё и ещё… - Стой на месте, иначе я убью тебя! - но почему крик показался глухим и хриплым, как будто невидимая сила сдавила горло. Монро замедлил движение, но не остановился, продолжая приближаться к своей пленнице. - Чего же ты ждёшь? Стреляй. У меня нет оружия, - с этими словами мужчина широко расставил руки, - давай же, Шарлотта, давай. Внезапно он разозлился на неё, на глупую девчонку, которая не в состоянии исполнить задуманного. Что-то, скрывавшееся глубоко внутри, успокоилось, полностью приняв реальность, словно узник перед смертной казнью, осознавший: всё скоро закончится. - Убей меня, и покончим с этим. Но, произнеся роковую фразу, способную решить исход их войны, Монро понял: она не сможет, просто не сможет. Чарли Мэтисон будет продолжать издеваться над ним в постелях чужих женщин, в мыслях, во снах. Она будет терзать не только сердце и душу, но и тело. Злость переросла в гнев. Мужчина быстро преодолел расстояние, разделяющее их, точным движением выхватил арбалет и с силой швырнул его в сторону. - Никогда, слышишь, никогда не начинай того, чего не сможешь закончить. Она чувствовала его гнев, его энергию, чувствовала жизнь, бурлящую в этом человеке, как ни в ком другом. А себя ощущала безвольной, ни на что не способной, потерянной куклой. Одной рукой Монро обхватил девушку за талию, грубо прижал к себе, при этом, не отрывая сурового взгляда от её лица, взгляда, в котором Чарли в очередной раз не смогла ничего прочесть. Руки Мэтисон упёрлись ему в грудь, на что мужчина тихо ухмыльнулся, он знал: она могла сильнее, намного сильнее. - Не пытайся сопротивляться, Шарлотта, ты знаешь, это бесполезно. Голубые глаза полыхнули гневом, но в их туманной глубине мужчина увидел желание подчиниться, оно было несмелым, тщательно скрываемом хозяйкой, - истина на уровне первобытных инстинктов. Другая рука Себастьяна властно легла на затылок, горячие губы накрыли дрожащие, холодные. Монро держал свою пленницу мёртвой хваткой, не давая вырваться. Поцелуй – месть… хищный, грубый и болезненный. Да, он хотел причинить ей боль, он хотел отомстить за всех шлюх в его беспорядочной, никчемной, бесцельной жизни, за всё виски, выпитое в мыслях о ней, за тревожные сны, за тело, изнывающее от желания, за душу, вывернутую наизнанку, за постоянную тоску в сердце, за то, кем она его сделала. Да, он не имел на это права, но когда Себастьяна Монро останавливали подобные мелочи. Он отдавал, а она вынуждена была принять, чувствуя его боль, его силу, ощетинившуюся, как бешеный зверь в предсмертном прыжке. И самое страшное, в глубине души Чарли понимала это, смирившись со своей участью. Она не отвечала на поцелуй Монро, но он на это и не рассчитывал. Впрочем, как всегда: тигр слишком хорошо изучил жертву. Поцелуй стал солёным… при свете луны дорожки слёз казались отблеском их прошлого, другого прошлого, в котором зародилось чувство, но скоро дорожки высохнут, исчезнув навсегда. Монро отпустил свою пленницу, сделав несколько шагов назад. Она мечтала о его смерти, она хотела убить его, но почему, видя, как он отдаляется, Чарли готова была закричать от боли и одиночества, от пустоты, которая стала ей родной, но которую он вдруг заполнил, дерзко прижав к себе. Слёзы продолжали катиться из глаз, но не от грубого, жестокого поцелуя, а от стыда за саму себя, от желания прижаться к этим губам и просить не останавливаться, от осознания того, что она не сможет причинить ему боль, никогда не сможет. Себастьян старался не смотреть на неё, нужно закончить начатое, нужно заставить её идти дальше, не оглядываясь на него, и на то, что он с ней сделал… Жестокие слова прозвучали холодно и отрешённо: - Ты не сопротивлялась, Шарлотта… - тень улыбки тронула губы, - значит, тебе придётся жить с тем, что монстр, зверь, чудовище целует тебя, а ты не в силах даже оттолкнуть его, не говоря о том, чтобы убить. Ей ничего не оставалось, только защищаться, пусть глупо, слабо, но всё же: - Но я и не ответила монстру. Смех мужчины больно резанул по нервам. Монро напоминал комедианта, пытающегося развеселить публику на похоронах собственного сердца, но это единственный способ оторвать её от себя. - Девочка, это было бы слишком даже для тебя. Слова вырвались в неконтролируемом порыве, сметая преграды и принося кажущееся облегчение. Она не позволит ему издеваться над собой, больше не позволит: - Я ненавижу тебя и всегда ненавидела. Но почему после секундного успокоения наступило разочарование. - Я знаю. Руки Чарли сжались в кулаки. Как трудно остановиться, находясь во власти разрывающих тебя чувств: - Ты - тиран и убийца. Ты самый мерзкий человек, которого я когда-либо знала. Я проклинаю тот день, когда впервые услышала о тебе. Я мечтала увидеть тебя мёртвым. Последнее слово достигло цели. На несколько секунд Монро показалось, что жизнь покинула не только душу, но и тело. Пуля, попавшая в сердце, заставляет это самое тело на миг замереть, прежде чем упасть ненужной, бездыханной оболочкой. Миг для бывшего генерала превратился в секунды, растянувшиеся в пространстве. И их хватило на главные слова: - Тебе придётся жить, Шарлотта, с осознанием того, что такой страшный человек любит тебя... И ты сможешь… Чарли стало трудно дышать, мысли смешались, грубо размазанные признанием монстра, из горла вырвался странный всхлип: - Я… я… смогу. Ответом стало обычное: - Знаю. Нечеловеческим усилием Монро почти оторвал её от себя, но необходимо расставить все точки над i: - Ты сможешь и больше… ты сможешь жить с тем, что когда-то испытывала чувства к чудовищу. И вновь нечленораздельный рык, вырвавшийся из груди Мэтисон, полоснул ночную тишину. - Перестань Чарли, тебе нужно признать это, чтобы двигаться дальше, чтобы идти по жизни, не отравляя сердце и разум ненужными воспоминаниями и эмоциями. Пройдёт время, и всё превратится в пыль. Но сейчас не стоит сопротивляться, не стоит думать, что этого не было… иначе ты бы не пришла сюда, - Монро замолчал на несколько секунд, погрузившись в прошлое. – Не повторяй мою ошибку, Шарлотта, не пытайся бороться с этим. Просто смирись, отпусти и иди дальше… Я не знаю, что ты испытывала ко мне, но ты должна… Внезапно Себастьян почувствовал нечеловеческую усталость, растекающуюся по телу вместе с безразличием. Уже ничего не имело смысла. Чарли взрослая, она поймёт, справиться и забудет. Но ему не забыть никогда. Бывший генерал, не отрываясь, смотрел на Мэтисон. Наверное, когда любишь так, то начинаешь чувствовать на расстоянии. Он ощутил - Чарли поняла. Он слишком хорошо изучил свою пленницу. Он заставил её признать очевидное не для того, чтобы одержать победу, а для того, чтобы научить жить дальше, как научился он. Он просто хотел помочь, хотел сделать хоть что-то, чтобы облегчить её боль. Эту боль заслужил он, но она – нет. Чарли капитулировала со словами: - Я ненавижу себя за это. В очередной раз прозвучало тихое: - Я знаю. Он слишком хорошо её знал, непозволительно глубоко и тонко. Неосознанная обида породила злость, вновь коснувшуюся юного сердца. Чарли закусила губу. Казалось, они соревновались в умении причинять друг другу боль. Мэтисон сквозь зубы прошипела: - Ты обманом заставил меня… - договорить фразу не хватило сил, прозвучали другие слова. - Убирайся к своим шлюхам. Безысходность не оставила Монро, но спускать подобное Себастьян не собирался. - Ты всё ещё ревнуешь, Шарлотта... – мужчина обречённо мотнул головой, как будто удивляясь собственным мыслям. Взгляд стал сосредоточенным и далёким. - Пойми, мне нужно было как-то жить дальше… Внезапно слова зазвучали холодно и грубо: - Но я не заставлял тебя... И вновь пауза, и вновь трудно говорить... И вновь фраза, насквозь пропитанная злостью, которая должна была остаться в прошлом. - Я не виноват, что тебе взбрело в голову всё выяснить… Вспомни, я не воспользовался тобой, хотя соблазн был слишком велик. Мужчина продолжал смотреть на Чарли, но, казалось, он видит сквозь неё, видит что-то иное, перевернувшее и сломавшее ему жизнь. А она помнила, помнила и ненавидела, помнила и разрывалась на части, помнила и… любила. Твёрдым, равнодушным голосом Монро подвёл итог: - Я до сих пор ненавижу себя за то, что полюбил тебя, что впустил в своё сердце, что изменил себе, изменив себя. Если бы я знал, что так будет, Шарлотта, то никогда бы не позволил случиться этому. Дуэль окончена, Себастьян резко повернулся и зашагал прочь. Смертельная истома медленным ядом разлилась по телу Чарли: ощущение, будто ты несёшься к мечте, не разбирая дороги, но старуха с косой догоняет, грозясь дотронуться до тебя прежде, чем ты дотронешься… до него. Не в силах устоять на ногах, девушка рухнула на колени с тихим, болезненным стоном, слившимся с вязкой тишиной ночи. Монро замер. Глухой, сдавленный звук, чем-то напоминавший вой умирающего зверя, вырвавшийся из груди Чарли, ударил по чувствам бывшего генерала, словно молния. На миг озарив ярким, обнажающим светом глубоко скрытую истину: девчонка испытывала к нему нечто большее, чем просто влечение; нечто большее, чем подростковый порыв неопытного, искреннего создания к человеку, манящему дерзкой тайной, спрятанной в прошлом; нечто большее, чем инстинкт одинокого мотылька, летящего на обманчивый свет. И сейчас это большее разрывало её изнутри, сводя с ума противоречиями: кем она была и кем может стать. Борясь с собой, мужчина мастерски научился причинять ей боль, но никогда не мог рассчитать силу удара… как и сейчас… Генерал подошёл к Чарли, опустился рядом с ней на колени, не смея прикоснуться к девушке, низко опустившей голову и яростно сжимавшей руками влажную землю. Вновь рядом, и вновь энергия, бешеная и дикая, но тщательно контролируемая. Он молчит… слишком близко, даже не подозревая, какой пытке подвергает измученное сердце. Он вытягивает из неё боль, но почему так медленно и мучительно, круша и ломая всё, что когда-то было ценным и дорогим. Невыносимое ощущение силы Монро, его власти над ней и его странного безразличия… Напряжение достигло предела, Чарли с силой ударила кулаками по земле, будто в замедленной съёмке подняла голову, с вызовом посмотрела на Монро. - Я испытываю чувства к монстру, - голос сорвался на крик, - и мой дядя такой же монстр, как ты. А я люблю его… Слова застряли в горле … Чарли истерически засмеялась, взгляд устремился в сторону, коснувшись воспоминаний прошлого. - Ты не видел меня после осознания того, что вы с Майлсом - единое целое. Я пыталась убедить себя – это не так, я уговаривала, искала различия, оправдывала, но… И вновь истерический, жуткий смех, нотками сумасшествия пугающий Монро. Мэтисон напоминала душевнобольную, внезапно осознавшую всю глубину своего падения, вызванного болезнью. В плену он не причинял ей физической боли, по крайней мере, не хотел причинять, но он издевался над ней морально. И сейчас результат пыток предстал перед глазами, жестоко обнажая самые низменные и безнравственные желания зверя. Майлс и Монро – две половины целого. Видя Майлса, Чарли проецировала его личность на Монро, но и, видя Монро, проекция отражалась на Майлсе. - Ты понимаешь, кем я стала… - после этих слов смех перешёл в сдавленные рыдания, девушка качала головой в такт сказанным словам, - я стала такой, как вы. Я стала монстром… Монро грубо схватил Чарли за плечи, с силой встряхнул, пытаясь поймать блуждающий взгляд - бесполезно. Она не хотела видеть, не хотела слышать, не хотела реагировать. Обхватив её лицо ладонями, Себастьян властно произнёс: - Посмотри на меня. На сотую долю секунды искра внимания появилась в голубых глазах, но исчезла, уступив желанию Мэтисон вырваться из его рук. В ответ Монро лишь сильнее сжал девушку, не давая возможности сопротивляться. Не отрывая тяжёлого, пронзительного взгляда от Чарли, он заставил её смотреть ему в глаза. Хриплый шёпот прозвучал громче крика: - Никогда, слышишь, никогда не смей говорить о себе такое. Ты самое светлое и невинное существо, которое я встречал в своей жизни… Нечто осмысленное появилось в лице Мэтисон. Монро зацепил её. Стараясь тщательно подбирать слова, не теряя зрительного контакта, мужчина продолжал говорить: - Ты спасла Майлса. Ты единственная, ради кого он готов на всё в этой никчемной жизни. С каждым словом она возвращалась к нему, его смелая, сильная девочка… Фраза, пропитанная болью и сдавленная грузом собственных ошибок, стала решающей: - Ты спасла меня. Ты вернула меня к жизни. Ты сделала меня тем, кем я был до войны. И ты единственная, ради кого я ещё хожу по этой земле… Ты нужна мне… Я должен знать, что ты… пусть и не рядом, но где-то… И вновь болезненный стон разрезал ночь. Чарли бросилась на Монро в диком порыве, желая причинить боль тому, кто беспрепятственно и жестоко обнажил её душу. На генерала обрушился град ударов, девушка кричала и плакала, выпуская ненависть, которую слишком долго носила в себе. Себастьян не сопротивлялся... Обессилившая Чарли, нанеся последний удар, упала ему на грудь, вцепилась в рубашку, продолжая тихо всхлипывать. Монро осторожно обнял свою пленницу, нежно провёл рукой по волосам. - Тихо, тихо, успокойся,.. не мучай себя больше, - простые, искренние слова достигли цели - плач Чарли стих. - Ты не прав, - гнусаво выдала Мэтисон, постепенно приходя в себя. – Я не единственная, ради кого Майлс готов на всё, есть ещё ты… И, думаю, я не единственная, ради кого ты ходишь по этой земле. Монро устало закрыл глаза, из груди вырвался тяжёлый вздох. Девчонка ткнула носом в истину, от которой он бежал последние несколько месяцев. - Ты права. Трое связаны невидимой нитью, порвать которую под силу разве что смерти. Осознание этого вернуло слёзы, но не истеричные, а тихие и безутешные, какие бывают у людей, признавших своё поражение. - Я должна ненавидеть вас всех. Я должна ненавидеть тебя,.. а вместо этого ненавижу себя за то,.. что люблю монстра. Чарли уткнулась горячим лбом в шею мужчины, слова прозвучали горько и обречённо: - Я люблю тебя, о Боже, как же сильно я люблю тебя… Слова любви, но почему так больно, словно после кромешной тьмы глаза не могут привыкнуть к яркому свету. Больно двоим… Секунды растягивались, мучительно собираясь в минуты, иссушая Монро изнутри. Тело, застывшее в пространстве, и сердце, переставшее биться, в ожидании финала. Ветер в кронах деревьев шептал: «Она не для тебя…» Ночь окутывала тёплым покрывалом, приговаривая: «Она не для тебя…» И даже луна, верная спутница Монро, смотрела с немым укором: «Она не для тебя…» Внезапно Чарли почувствовала, как он уходит, медленно отстраняется от неё, физически оставаясь рядом. Ощущение потери пронзило сердце. Резким, порывистым движением девушка подняла голову, посмотрела в любимые глаза… тоска, смирение и что-то ещё, постоянно ускользающее от неё, но в последнее время ставшее до боли знакомым... что скрыто на дне души, отражённой в бездонных, серых омутах… Истина ударила по чувствам, поразив простотой: в глазах Монро не было надежды… Слепой… Одна рука Мэтисон коснулась шеи Себастьяна, другая зарылась в волосы. Чарли притянула мужчину к себе, жадно впившись холодными губами в горячие губы. Властно и дерзко, сбрасывая с себя оковы долга, совести и морали. Глубже, сильнее, ближе, подчиняя тигра себе, забирая его огонь, его жизнь, его… зверя. И он подчинился, подчинился юной, смелой девчонке, отдавая всего себя без остатка. Монро целовал любимую пленницу страстно и умело, искусно отвечая на её настойчивость. Чарли пробудила силу, над которой быстро потеряла контроль. Руки мужчины ласкали соблазнительное тело, губы не отрывались от её губ, но они перестали покоряться, они дразнили, маня и запрещая, заигрывая и не позволяя. Тигр вновь контролировал свою тигрицу, грубо взяв инициативу в свои руки. Чарли издала слабый стон, щекой прижавшись к щеке Монро. Мужчина глухо прошептал, обжигая горячим дыханием нежную шею: - Шарлотта, никогда не начинай того, чего не сможешь закончить… Объятия под белой луной… на границе света и тьмы… Шаг назад – и пропасть разверзнется, мрак поглотит душу, холод заморозит сердце и боль станет привычкой. Шаг вперёд – яркий свет, безжалостно обнажающий многое, возможно, и то, что он не захочет видеть. Его смелая девочка сделала выбор, но что выберет бывший генерал. Со всей нежностью, на которую только был способен, Монро коснулся губами любимого лица: лба, щеки, подбородка, глаз, ощутил лёгкое подрагивание ресниц и… вкус соли. - Не моя… - слова прозвучали печально и отстранённо, будто из уст усталого зрителя, наблюдавшего драму со стороны. Чарли дёрнулась, как от удара. Нет… Глубокий вдох перед прыжком в омут… Она не позволит ему уйти, не позволит мёртвому сердцу растерзать ещё живое, она не позволит пустоте выесть себя изнутри,.. она не оставит его во тьме… одного… Он сам научил её этому, он научил любить до боли, чувствовать до крика, а бороться до конца. И никто не отберёт его у неё. Она убьёт за него, и пусть весь мир катится к чёрту. А если судьба толкнёт к пропасти, то стоя на краю, она возьмёт его за руку, и они прыгнут вместе. Взгляд голубых глаз обжёг… надеждой, верой и любовью. Обхватив ладонями лицо мужчины, Чарли тихо выдохнула в горячие губы: - Твоя, только твоя…