Приключения Биотино

      Красивая фарфоровая кукла с пышными голубыми кудрями лежала на диване, приложив к холодному белому лбу такую же холодную руку в белоснежной перчаточке. Вторая рука покоилась там, где люди обычно хватаются за сердце. Сердца у Мальвины не было, но если б и было, то непременно разорвалось бы от такого ужасного стресса.       — Ах, воды мне, воды! — простонала кукла.       — И минуты не пройдёт, Пьеро вам быстро принесёт! — пропел деревянный человечек, одетый во всё белое. Он слез с диванчика, такого же небольшого, как и стол, и с громким стуком побежал куда-то, откинув в сторону веер, которым вот уже минуту обмахивал Мальвину.       — Да что я сделал-то? — не понимал Биотино, внимательно следя за движениями Пьеро и активно впитывая сладкую воду. Его одежда намокла и кое-где прилипла к телу. Под его ногами растекалась липкая лужа.       — Как же это можно: выливать еду себе на голову и обмазываться ей, вместо того, чтобы есть прилично? — покачала головой Мальвина, не убирая руки́ со лба.       — Какая-то ты нервная, точ-чно мой создатель…       — Ваш нервный создатель, должно быть, плохо учил вас манерам! Ах, ну где же моя вода? Пьеро!?       — Не учил я никаких манеров! Я, между прочим, исследованиями занимался. А знаешь, с кем? С уч… — Биотино уж было хотел похвастаться, что он изучает науку не с кем-нибудь, а с учёным-профессором, ведь Карло назвал себя так с большой гордостью, но Мальвина буквально вскочила на диване, всю её хворь как рукой сняло.       — Простите, что перебиваю, любезный Биотино! Так говорите, вас не учили манерам?       — Ну, да. Я даже не знаю, что такое эти твои «манеры». Меня другому учили…       Было ли то от противного скрипа, который порой издавала Мальвина при движении, но внутри его деревянного тела зародилось недоброе предчувствие, как тогда, когда начал терять листья любимый фикус профессора Карло.       — Это досадное упущение мы исправим… — тихо хлопнула в ладоши кукла. — Артемон!       Квартира шейп-инженера по дереву была пуста, дверь в неё приоткрыта, а хозяин временно лишился чувств. Джузеппе пришёл в сознание, не сразу понимая, что его тащат вниз по лестнице, до того редко он ей пользовался. Двое людей, от которых исходил запах, напоминающий запах смолы, не произносили ни слова. Странные поскрипывания раздавались из-под их длинных плащей. Голубые глаза, затенённые полями широкополых шляп, недвижимо смотрели прямо перед собой. Густые чёрные бороды скрывали нижние половины их лиц. Чего бы этим пугающим незнакомцам ни было от него нужно, Джузеппе хотел предложить им денег или же бесплатный запас деревянной мебели на ближайшую сотню лет, но от страха потерял дар речи. Он только громко ахал, когда очередная ступенька не по его воле уходила из-под ног.       — Тиххо! Масстер желаетт ппросто побеседдовать с вамми, — проскрипел один.       — К-к-какой м-м-мастер? У м-меня в-всё р-работ-тает! — еле выдавил из себя Джузеппе.       Незнакомцы в чёрном скрипуче засмеялись, лишь сильнее сжимая плечи бедного инженера. Несмотря на боль, он думал, что вот-вот проснётся от кошмара и вернётся к своей любимой работе. Его просьбы о свободе игнорировались, а попытки вырваться ничего не давали, кроме усиления хватки.       Спустя минуту мастер биоформования брёл на грани сознания, ожидая, что уже никогда не придёт в себя. Он вспомнил о жёлудях, которые уже никто не вырастит, о заказах, которые никогда не будут им исполнены, об единственном и неповторимом питательном растворе, тайны которого теперь могут открыться общественности, о его единственном друге, который сейчас должен быть в безопасности у себя дома, и о камере здорового сна, где он в глубине души по-прежнему надеялся проснуться.       Дверь пожарного выхода была незакрыта. Карлос и Бартоломео легко вскрыли её десять минут назад, ведь пройти через дезинфекционный бокс для них было смерти подобно. Всего-то пару десятков металлоядных пиявок, и замочной скважины, как и старомодного шпингалета, как не бывало.       Уличный воздух своей непривычностью отрезвил мысли Джузеппе, и он чётко осознал, что ведут его к новому, дорогущему и самому экологичному из существующих на данный момент автомобилю, который работал на выделениях бактерий, перерабатывающих не только мусор, но и сами выхлопы. Он же недавно видел его в рекламе! Даже захотел посидеть в комфортабельном салоне, оформленном под дерево. Казалось бы, его желание могло вот-вот исполнится, но обстоятельства, при которых ему предстояло оказаться внутри, отнюдь не радовали. Джузеппе начал вырываться особенно активно только у самой двери автомобиля.       — Эй, вы! Пустите его! — окликнул их кто-то. Это был Карло, и он побежал к автомобилю.       — Ч-что с эттим делатьть? — спросил Бартоломео.       — Он не нужжен. Ссверни шшею, — ответил Карлос.       Один из похитителей кивнул, побежал навстречу Карло и напал на него, мгновенно выбив из его руки баллончик с усыпляющим противобандитным газом, как будто это был комок отвратительной заплесневелой грязи. Острая боль в запястье дала понять Карло, что его рука, если не сломана, то сильно ушиблена. Нападавший яростно наступал и явно намеревался ухватить противника за шею, но пока ему удавалось уворачиваться.       Карло чуть меньше беспокоила сейчас судьба Джузеппе, ведь тот, очевидно, нужен был живым, в отличие от него. Он схватился за баллончик с антисептиком, вытянул руку вперёд и надавил на кнопку, рассчитывая хотя бы на эффект неожиданности в суете стычки. К удивлению учёного человек в чёрной шляпе закрыл неподвижное лицо ладонями в белых перчатках и начал изгибаться и кричать. Его крик прозвучал так знакомо, так похоже на скрип…       — Биотино? — опешил Карло, но как такое могло произойти? Да и как он мог так быстро подрасти? Он, смущённый внезапной догадкой, сорвал с человека шляпу, под которой оказалась не покрытая телесного цвета краской лысая голова со структурой древесины, но совсем не как у его подопытного. По характерным тёмным полосам было видно, что этот «человек» был выточен из дерева, а не выращен биоформованием.       Карлос успел бросить за шиворот Джузеппе, лежавшему на заднем сиденье автомобиля, парочку парализующих пиявок, когда услышал крик своего деревянного собрата. Грозно проскрипев, он подскочил к Карло и сбил его с ног. Баллончик гулко звякнул о землю и покатился в сторону. Карло потянулся к нему, но получил сильный удар по рёбрам от одного из похитителей. На ученого тут же навалилась тяжесть деревянного тела, и сильные руки в белых перчатках обхватили его шею.       Карло думал, что вот он — конец, когда в его глазах начало темнеть, но нападавший вдруг изогнулся и отпустил его, заскрипев от боли: Джузеппе, который как-то умудрился свалиться с автомобильного сиденья и раздавить пиявок своим весом, прежде чем они успели его укусить, выскочил из машины, подобрал первый попавшийся баллончик и прыснул им в обоих нападавших. Произведённому эффекту он удивился так же сильно, как если бы жёлудь вдруг заговорил.       Джузеппе замер, смотря, как встаёт сначала один, а затем другой похититель, за это время Карло пришёл в себя, и, оценив расстояние до входа в дом в два метра, сообразил, что делать.       — Быстро в бокс, потом всё объясню! — крикнул он.       Друзья заскочили в бокс, а неудачливые похитители так и остались стоять у входа. Карло достал телефон, а деревянные гуманоиды, решив, что он собирается вызвать стражей порядка, поспешили к машине. Увидев, как новинка автомобилестроения удаляется по Средиземской набережной, он выдохнул, и убрал телефон.       — Почему ты не звонишь в полицию? — удивился Джузеппе. — И-и тебе нужен врач!       — Поговорим обо всём у тебя, — тихо ответил Карло, который не хотел совершенно никакой огласки, и запустил процесс дезинфекции.       Доктор кукольных наук тем временем не мог оторваться от окуляров микроскопа. Небольшая передвижная лаборатория обеспечивала его всем необходимым для создания и ремонта своих творений и научных исследований. Ремонтировать их приходилось регулярно, и без своего мастера куклы не смогли бы прожить больше месяца. Карабас был уверен, что те единицы, кому всё-таки удалось сбежать от него, давно превратились в труху или груду черепков. Что бы он ни делал, избавиться от разрушения материнского материала у него не получалось.       Лабораторная крыса, на спине которой росли рыжие волосы длиной почти в два метра, безучастно смотрела маленькими красными глазками на Карабаса. Он тоже посмотрел на неё — своими большими глазищами навыкате — и только покачал головой: отрастив такую шевелюру всего за неделю, животное уже должно было бы умереть. Крыс он не жалел, не зависимо от того факта, что эта порода была специально выведена для выращивания биоматериалов и не способна ни чувствовать боль, ни испытывать эмоции, как многие другие крысы из группы видов «artificialis laboratorium».       Он внимательно изучал опилки и стружку, оставшиеся после обработки той уродливой живой куклы. Больше всего самопровозглашённого доктора несуществующих наук волновало, как кто-то кроме него смог создать её. Хуже было то, что этот человек, похоже, знает секрет «живости» деревянных кукол.       Как он мог узнать? Этот вопрос не давал Карабасу покоя. Неясно было, и чего добивался Джузеппе своей посылкой. В любом случае, теперь в передвижном кукольном театре появился новый актёр, а Карлос и Бартоломео, его главные подручные, замаскированные под людей, уже должны были бы привести шейп-инженера по дереву к нему на допрос.       Доктор кукольных наук терял терпение с каждой минутой, подумывая, какое наказание получат они за опоздание или, того хуже, за невыполнение поручения своего создателя. Спустя полчаса от расчётного времени возвращения подручных даже опилки, на которых выступили микроскопические капельки неизвестного вещества, уже не могли удержать его внимание.       Вскоре двое деревянных подручных вернулись к хозяину с пустыми руками. Почувствовав знакомый запах, так пугающий любого актёра передвижного театра, он сжал здоровые кулаки и ударил ими по столу. От удара зазвучал перезвон чашек Петри с образцами различных культур aspergillus, cladosporium и многих других. Даже нечувствительная к боли и лишённая эмоций умирающая крыса подпрыгнула на месте.