Шедоу шёл на поправку. Постепенно выровнялось сердцебиение, дыхание стало глубже, раны излечивались. В связи с тем фактом, что этот ёж — Совершенная Форма Жизни, регенерация происходила гораздо быстрее, чем у других подопечных. И это было прекрасно! Вскоре он смог нормально ходить, правда, скучал по быстроходным ракетным ботинкам, в тех битвах поколотым, драным и пришедшим в негодность. Конечно, G.U.N. уже делали ему новые с усиленными двигателями и минимальным расходом топлива и аэрогеля при максимальной производительности, но сейчас он мог надевать на ноги лишь специальные больничные шерстяные носки с плотными подошвами (хотя они были довольно уютными, тут уж грех было спорить). Его счастьем было то, что он был воспитан среди людей и не испытывал особого дискомфорта без перчаток; обычно мобианцы не большие любители их снимать. И всё равно было невыносимо скучно. Долгое время мучала слабость, всяческие диагностики, уколы, проверки, реабилитация... Тошнотворно. Пытаясь расшевелить надолго переставшую работать пищеварительную систему, приходилось глотать какое-то недоразумение вместо нормальной еды. И, что было самое неприятное, ни одной знакомой физиономии. Никого из команды, никого из коллектива, начальства — никого не было, и душу глодало такое до боли знакомое чувство одиночества!.. Преследовал страх, что
они дышат ему в спину и приставляют дуло к затылкам тех, кто дорог ему, ко всем поочерёдно. На врачах оказалась дополнительная проблема: раненая психика, измучанная вечными преследованиями, о которых никто из них даже не мог знать. Причины длительного побега, комы, страданий Совершенного оставались загадкой для всех, кроме ближайшего его окружения в лице Руж, Омеги и Тауэра, железно молчавших обо всём. Враг действительно был опасен и прозван ими "безликие", так как никто ещё не поймал их главаря, не видел вживую штабов, не имел данных, знали лишь одно: они те ещё проныры и на всё готовы ради личной выгоды, беспринципны, беспощадны, бесшумны. А любая государственная и мировая военная сила против них — почти бессильна.
Их целью был сам Шедоу, но он не смел объяснить этого никому постороннему. Он боялся, но молчал о своём страхе. Этот страх добавлял хлопот попечителям ночными кошмарами, нарушавшими деятельность организма и заставлявшими врачей то и дело бегать и приводить шаткое здоровье ежа в норму.
В один день Руж пришлось совершить роковой поступок, который она обещала порядка три месяца назад. Теперь ей следовало каждый свой шаг совершать осторожно и проворно, чтобы обернуть сделку в свою пользу, честно соврать, спасти обоих союзников и расправиться с двумя врагами: давно привычным доктором Эггманом и неизвестно как побеждаемыми
безликими. Закрыв своё дело с усатым гением, девушка рванула в госпиталь на срочный разговор с окрепшим другом. Она знала, что это может резко пробить между ними трещину, что он может не простить ей совершённого, но у неё был козырь в рукаве и убедительная речь. Руж знала Шедоу, а Шедоу знал Руж, и становилась ситуация сложнее из-за первого или проще от второго — был тот ещё вопрос...
Раздался стук в дверь, а затем и её скрип.
— Шедоу? Это я.
Тот обернулся.
— Здравствуй.
Ёж стоял возле окна и разглядывал улицу, как назло, серую и скучную и совершенно не меняющуюся со временем. Однако и такая роскошь далась ему лишь благодаря самовнушению о безопасности; долгое время парень не мог выглянуть на улицу в страхе, что его засекут.
— Я пришла поговорить с тобой на серьёзную тему, как и обещала. По поводу всего, что произошло за эти месяцы. И насчёт того, чего мне стоило спасать тебя, — взгляд чёрно-красного посерьёзнел и выражал готовность к информации. Шедоу заметил какой-то пакет, висящий на руке подруги, но не спешил задавать вопросы. — Это дорого мне обошлось. Твоя жизнь напрямую зависела от того, как долго удержится в тебе энергия Хаоса, а так как лимитеры у тебя были вдребезги расколоты, нужны были новые. Чтобы разобраться в разработках твоего создателя, потребовалась помощь Эггмана.
— Что он с тобой сделал? — тут же спросил ёж.
— Со мной — ничего... Но потребовал Изумруды и Омегу.
— Омегу?!
— Именно... Потребовал его возвращения на службу своих вшивеньких планов по неудачному захвату мира, — она заговорила с особым презрением и отвела взгляд; скрестив руки на груди. — И либо я оставляла тебя умирать, либо выполняла условия сделки.
— Одну минуту, — Шедоу напряжённо посмотрел ей в глаза, стараясь верить, что его ожидания не оправдаются. — Ты отдала Омегу? Отдала Омегу ему? — мышка молча покивала, поджав губы. — И Изумруды? — снова. — Руж, я того не стою! — он в ужасе отстранился. — Разве я тебе дороже, чем Омега? У нас команда или что? Я ушёл ради вас и вашей жизни, а не для того, чтобы ты сделала ЭТО!
— Да успокойся же! — воскликнула она и выдохнула. — Ты же знаешь, что я не дурочка легкомысленная и не лезу на рожон. Просто послушай меня. Пожалуйста, — девушка взволнованно и сбивчиво дышала, опустила ушки, испуганно смотря на собеседника исподлобья. — Изумруды мы возвращали, возвращаем и ещё не раз вернём, ты знаешь. Но от всего Омеги Эггману достался лишь сам робот, но не он сам.
— Что ты имеешь в виду?
— Если бы он сам сейчас был в какой-то из эггмановских крепостей, то эта крепость сразу прекратила бы своё существование вследствие нерушимой ненависти к её создателю. Вся память нашего Омеги у меня. Целиком и полностью, совершенно нетронутая. Грубо говоря, у Эггмана есть тело без души. Если только можно назвать душой микросхемы.
Шедоу смотрел спокойнее: мысли прояснились, а картинка в голове вырисовывалась всё чётче. Но такой расклад событий в любом случае не радовал его. Оставаться в стороне с не отданным долгом в его планах не было.
— Как мы собираемся дальше справляться с этим?
— Как только ты окончательно встанешь на ноги, мы вернём его. Любой ценой, Шедоу, но он будет нашим! Но... Без тебя мне это не сделать. Я прошу тебя, — она взяла его за плечо. — Не сердись. У меня не было другого выбора. Прости меня...
Где-то в городе завизжала сирена, и лицо Совершенной Формы Жизни резко переменилось, приняв ужаснувшееся выражение. Мышцы напряглись, ёж нахмурился, словно вот-вот нанесёт ответный удар заклятому врагу.
— Это
они? — тихо спросил он.
— Что? Нет, это просто сирена. Всё хорошо, слышишь?
— Они придут за
мной... Как справляться с Эггманом, если они хотят
меня... Им нужен только я. Они убьют всех, кто попытается встать у них на пути, — Совершенный взял девушку за предплечье и оттащил подальше от окна. — Тебе лучше уходить.
— Не собираюсь я никуда идти! И подумай, кто сильнее против них: мы все, восставшие в один голос, или один ты, слоняющийся по всей планете? Мы расправимся со всеми плечом к плечу.
— Ты не понимаешь... Они щадят лишь тех, кто нужен им живым...
— Ну успокойся же! Эта беготня свела тебя с ума; у тебя же на лице написано, что у тебя мозг за мозг заехал. Это временно, слышишь?
Парень вдруг загрёб её в объятия, прижал к себе, боязливо оглянувшись на окно и чутко прислушиваясь к сирене, и перешёл на шёпот, цедя слова сквозь зубы.
— Я им не позволю расправиться с мирными... Нет, я не позволю им забрать тебя, Руж... Иначе я им шею сверну...
— Тише, тише, — Руж высвободилась из неудобного положения и стала гладить союзника по спине. — Не сходи с ума, я прошу тебя. Скоро всё встанет на круги своя, только не сходи с ума, от этого уже никакие лимитеры не спасут. Ты слышишь меня?
Девушку охватил ледяной страх. Единственный враг, с которым она наверянка не сможет справиться — это безумие. Она могла вылечить свои раны, его раны, могла вернуть хоть Омегу, хоть Изумруды, хоть кого, собрать силы против врагов, отдать многое; могла удержать себя от отчаяния и собственного желания свихнуться, но спасти от сумашествия и одиночества личность с совершенным разумом, и без того справляющимся с психическими нагрузками в разы лучше обычных людей, она едва ли могла. Могла лишь убеждать, что всё будет хорошо.
А будет ли?.. Это вопрос, ответ на который напрямик зависел от действий, совершённых для его разрешения.
— Там никого нет... Слышишь?.. — тишина. — Шедоу?
Ёж тупо смотрел в пол, и его чувства в этот момент оставляли желать лучшего. Из глаз потихоньку капали слёзы. Не его это принцип — сбегать. Сбегают трусы. Но он просто по здравому смыслу понимал, что всё равно сам не расправится с врагом, и единственным способом спасти всех было уйти подальше. Это против его воли, он не хотел.
— Я не позволю им забрать тебя... Не позволю... Никого не позволю забрать... Похоже, я и правда сошёл с ума...
— В таком случае я сойду с тобой за ручку, понятно? Я не оставлю тебя. Никогда не оставлю. Только верь мне. Мы всё исправим, всё сделаем, прошу, не бойся, никого не бойся...
Парня затрясла дрожь, и он без сопротивления отдал себя ей в руки, зная, что лишь это спасёт его от поехавшей крыши. Врачи много раз помогали ему успокоиться искусственными методами, но ни один из них не помог так, как сегодняшняя возможность выплакаться в её руках.
***
— Ё-моё, кого я вижу! Шедоу! — синий ёж с разбегу накинулся на заклятого друга. — Не думал, что скажу это, но как приятно тебя видеть!
— Отпусти, умоляю, — максимально спокойно попросил Совершенный, высвобождаясь из объятий. — Я тоже рад встрече. Спасибо.
— А у нас тут намечается новый махач! В честь твоего спасения у Эггмана новые сумасбродские штучки, — Соник весело улыбнулся, поправляя потрёпанную зелёную желетку и тёмно-красные перевязки на руках. Он тоже изменился за это время (но только не характером, поверьте). — Руж объяснила мне, что у вас происходит. Кстати, вынужден заметить, тебе идут эти шрамы! Ну что ж, за работу?
— Ты неисправим, Соник. Скучал по этому.
***
— Командир, я должен передать Вам ещё кое-что кроме обстановки, — ровным тоном сообщал Шедоу Тауэру, умело скрывающему радость за ежа на публике чисто из профессиональных соображений.
— Что именно?
— Привет от Марии. Это прозвучит безумно, но я видел её.
Шедоу не боялся. Мария просила его не бояться, Руж просит его не бояться, и он всё сделает ради того, чтобы вернуть всё на круги своя.
Как оказалось, в тот раз в пакете, который Руж принесла в палату, было то самое средство связи: она должна была спросить, его ли это. На прямом допросе Шедоу объяснил, что в бегах искал любые способы связываться с мировыми новостями и ориентироваться, как ему лучше сберечь человечество, но использовал всегда специальное устройство для перебивания посторонних волн. В этот раз ему пришлось воспользоваться своей рацией, но так, чтобы его не засекли; малейшая неосторожность привела к короткому сигналу, позднее из-за которого враг чуть не довёл его до полного изнеможения, но благодаря которому его жизнь была спасена. И вот он сидит рядом с ней, поправляя ремень винтовки, висящей на спине, и счастливо смотрит ей в глаза.
— ...Ты же веришь мне, правда? — спрашивала мышка перед началом действий, легонько проводя рукой по растрепавшемуся меху на щеках найдёныша. — Я с тобой, я на твоей стороне.
— Верю. Спасибо, Руж, — ёж накрыл своей ладонью другую её руку, в которой она держала лазерный пистолет.
— Тебе спасибо.
После крепкого объятия и лёгкого поцелуя выкарабкавшиеся из безумия агенты отправились бороться не на жизнь, а на смерть — за Омегу, за мир, за будущее. Теперь им придётся или не придётся выиграть битву, где силы были явно не на их стороне. Может быть, они выиграют. Может быть, самое страшное свершится и повергнет мир в хаос, в ещё большее сумашествие, чем их самих. Кто же знает...
