Безумие

— Я ухожу. Стояла глубокая ночь — часа два или полвторого. Нависла повсюду кромешная темнота, и ничто не могло просветить этот мрак. В городах и поселениях свистели ночные птицы, в лесах тяжело ухали совы и филины. Луна, словно лампочка, ласково и загадочно освещала ночную тьму голубыми лучами, но как-то тускло, неясно; большую часть земного шара всё скрывала сонная беспросветная тьма. Но сейчас ни спящие города, ни всеобщее ночное миролюбие не значили ничего. Здесь темнота сгустилась особенно печально и угрожающе... — Но... — Даже если ты будешь останавливать меня, я не могу остаться. Ты понимаешь это. — Я не могу не останавливать, и ты это тоже понимаешь. На Шедоу шла охота. Я не могу позволить раскрыть вам всех подробностей, есть только факт, что он — Совершенная Форма Жизни, он нужен им, и либо они до него дорвутся сквозь всё и всех, не щадя ни единого, либо он сбежит, оставляя шансы на спасение. Он уйдёт, теряя всё вновь приобретённое, но у него нет выбора. Уйдёт вопреки себе, вопреки всем, кого знает. Вопреки команде. Вопреки ей. Руж стояла за его спиной и не знала, как ей себя чувствовать. Она хотела плакать от отчаяния, поскольку действительно знала, что он всё равно на неопределённый срок исчезнет из её жизни, что бы она не предприняла. Она злилась, потому что эти обстоятельства доводили её до самого страшного — потерять его. Она надеялась. Надеялась, что ещё можно что-то изменить. Тщетно надеялась... — И как скоро мы снова увидимся? — спросила девушка. — Может быть, скоро... — незаконченно ответил ёж. — А может быть? — она продолжала настаивать. — Никогда. Если только я не расправлюсь с ними. Противник силён. У летучей мыши перехватило дыхание от несправедливости жизни. Хотелось просто схватить напарника за шкирку и затащить домой силой. Но она просто знала, что не может сделать этого. — Тебе лучше уйти, — посоветовал он. — Долгие проводы делают расставания больнее. — Я в любом случае с ума сойду, Шедоу! — шпионка с сердцем выкрикнула его имя, ухватывая самый сладкий последний момент, когда может обратиться к нему. — Извини. Повисло несколько секунд тяжкой, густой, мерзкой тишины. Эти секунды казались неприлично длинными. — Пока меня не будет, будь сильной, хорошо? И не пробуй меня искать, — он обернулся и посмотрел в бирюзовые глаза, хотя цвет их в темноте различить было практически невозможно. Его взгляд выражал всё душевное тепло, которое он только мог оказать вместо касаний и объятий, которые позже было бы нестерпимо вспоминать. Его голос стал совсем тихим. — Прощай, Руж. — Нет, Шедоу. До встречи. Силуэт, оставляющий за собой лишь искры от потёртых ракетных ботинок, всё отдалялся, тускло освещённый лунным светом с одной стороны и поглощённый тьмой с другой, пока совершенно не растворился в сумраке, жестоко заглотившем всё живое. Руж почти задыхалась от боли. Но ей ли, элитному агенту сильнейшей полицейской организации, не стерпеть очередное испытание? Это ещё вопрос...

***

— Ну что ж, Омега... теперь могу лишь поздравить, — голос сел от недавнего потрясения. — В команде Дарк теперь только две персоны. В лице нас с тобой. — Существует вероятность, что мы придём к положительному исходу и вернёмся к прежнему составу, — отчеканил металлический голос. — И какова же эта вероятность?.. — вопрос прозвучал без тени надежды. — Производятся вычисления. Омега загудел из-за начавшихся в нём процессах. Через несколько секунд оценивания всех влияющих на результат факторов он выдал: — Одна статысячная процента. Очевидно не обнадёживающий вывод...

***

"Его нет уже полтора года. Полтора. Грёбаных. Года. Ощущение такое, что уже три эпохи прошло. Его нигде нет. С той поры я прошла десятки и даже сотни миссий, успела попасть под пулю и получила шрам от удара ножом; Омегу успели дважды отремонтировать после серьёзных повреждений. Исчезновение этого упрямца заметили не только мы и наша организация — все со временем заметили отсутствие, и он наверняка знает об этом; уверена, он исподтишка следит за обстановкой в мире. Самую странную реакцию выдал старый добрый вездесущий Соник: пришёл в хорошем расположении духа, спросил, где опять носит "фальшивку", а узнав суть ситуации... Он так переменился в лице тогда. Кажется, я никогда не видела его таким... таким расстроенным. Отчаявшимся". Руж подключала одну сеть за другой, отчего провода, лежавшие на полу, на спинке стула, на столе и даже на её плечах и коленях спутывались в нераспутываемые узлы. Свет поисковых гаджетов нещадно жёг глаза, всё болело, невозможно было ни сидеть, ни стоять — спина и руки намертво онемевали. Хотелось лечь и не вставать — и это было бы правильным выбором. Но ни одно телесное повреждение (возможно) не было напрасно. Их побуждало происходить рваное, колотое сердце. "За всё это время не прошло и двух идущих подряд дней, чтобы я не стала искать его. Просьбу не искать я не исполню. Я не могу. Не хочу. И не собираюсь". На дисплее отображался список всех пойманных специально разработанной G.U.N. системой сигналов, имеющейся у всех сотрудников шпионского направления. Каждый из сигналов летучая мышь проверяла на источник, вид, причину возникновения и адресата. Ни один из них даже близко не напоминал тот, что мог бы дать ей хоть какие-нибудь наводки. Это против даже такой закалённой воли пускало в голову самые ужасающие мысли... "Он вообще жив ещё?.. Может, мне уже и искать некого... неоткуда получить нужный сигнал... Может, он уже в потустороннем мире смотрит на меня сверху и ждёт, пока я узнаю о его смерти и перестану совершать напрасные попытки... Нет. Нет, нет, нет! Этого не может быть, он слишком силён, слишком настойчив! Его не могли убить! Не могли! Не могли!" В горле сгущался давящий комок, глотку сжимал спазм; девушка жмурилась, закрывая рот ладонями, мотала головой, пытаясь избавиться от непотребных мыслей, резко, со взвизгом, вдыхала воздух, но ни единая слезинка не оставляла на щеке мокрой взъерошенной дорожки. Руж всё же выравнивала дыхание, выключала свет, отправлялась в кровать и тут же отрубалась там, пытаясь компенсировать затраченные силы. Она исполняла обещание быть сильной. Это было ей по плечу. ...или нет?

***

Это была заброшенная, забытая, крайне неухоженная, но ещё вполне работоспособная база, построенная в одном из самых неожиданных мест: внутри отдалённого от общей цивилизации холма. Здесь полицией раньше производились шпионские и передаточные операции, перебрасывалась коллегам выясненная информация, восстанавливалась оборванная связь. Сейчас двое Дарков находились здесь для несколько иной цели. Раньше кроме установления собственной радиоцели здесь перебивались и обнаруживались чужие — во всех уголках света. Таким образом выслеживались преступники и предсказывались их действия. Стальные стены, за столько лет беспорядочно "украшенные" ржавыми потоками и местами даже покрытые мхом, вызывали отвращение и давили на разум своим холодом. Неприятно. Но выбора не было. — Не то, не то... — Руж недовольно глядела на по-старому оформленный огромный экран. — Какие-то телефонные звонки, рация... Бред. Всё безуспешно. При всей обезнадёженности и при всём отчаянии мышка продолжала дальше рыться в сведениях о каждом возникшем импульсе; надежда могла умереть только вместе с ним. А о его смерти узнать ещё, хвала небесам, не пришлось... Прошло около часа. Вдруг в отдалении от всех сгустков и отдельных сигналов возник ещё один. Он находился в лесистой местности, там, где вообще не было и намёка на освоение и модернизацию местности, в поистине диких местах; отличался от других частотой, и, что главное — был очень коротким. Он всего с секунду неустойчиво продержался в поле и тут же исчез. Информация о нём привлекла обоих Дарков, но разочаровала, не дав ценных соображений. Всё бы ничего! Через пару секунд взору открылись несколько новых мощных импульсов, что пугало — шифрованных. Они были надёжно скрыты от общего информационного поля, из-за чего обыкновенные вышки не улавливали их, зато специальная радиотехника (пусть и несколько устаревшая) вытягивала даже такие шифры. Источники этих возмутителей с неестественно стремительной скоростью направлялись к источнику предыдущей волны. Угрожающе стремительной. Такие сигналы принадлежали не кому иному, как их главному противнику. — Производится оценка. Последние зашифрованные сигналы принадлежат врагу, представляющему угрозу. Возникший перед ними сигнал нечёткий и кратковременный. Существует вероятность, что он является целью наших поисков. — Вероятность просто существует и ничего не делает, Омега, а я чувствую. Это Шедоу, и никто, кроме как он. Он непредсказуем, и поэтому это точно он. — Каковы наши дальнейшие действия? — Искать его, какие наши действия! Срочно искать, иначе это убьёт его... Я чувствую. Уж не знаю, как там у вас, роботов, а у меня лично плохое предчувствие. Пиши координаты. Стальной участник команды (на данный момент — дуэта) стал списывать информацию о сигналах и их местоположении на подготовленную для этого внутреннюю карту памяти. Однако продолжил говорить: — Если это не Шедоу, поиски будут напрасны, а средства, затраченные на них, бессмысленны и убыточны. Ты уверена в своём решении или проанализируешь его снова? — Ничего я не буду анализировать! — шпионка едва сдерживалась от крика из-за волнения. — На кону его жизнь. Я найду, как компенсировать затраты, поверь, я найду! Но потерять его — это не только для нас моральное горе, это потеря для всего мира как утраченная Совершенная Форма Жизни. И как мне компенсировать эти затраты, как ты думаешь? Информация была списана. Спустя несколько мгновений давящую тишину с дребезжанием низковольтных запылённых электропанелей нарушил металлический грохот величественных шагов бронированного робота и частый стук каблуков о сталь, а затем и связь с главной крепостью. Если у кого и оставались сомнения, то точно не у них...