***
Хюррем решила покончить с Нигяр-калфой именно этой ночью, чтобы сделать сюрприз Фериде. Она дождалась, пока все ее особенно пронырливые соседки уснут, осторожно, на цыпочках прошла по коридору, торопливо оглянулась, чтобы убедиться в том, что никто ничего не заметил, и нырнула за дверь. По счастливой случайности Нигяр жила именно в бывшей комнатушке Сюмбюля. Стражник, лежащий у двери, спал сном младенца и храпел храпом пьяного мужика. Хюррем хмыкнула и аккуратно сделала пару шажков к двери и бесшумно проникла в покои калфы. Как Апельсинка и ожидала, Нигяр в такое позднее время уже спала. У нее было такое счастливое лицо, что Хюррем на секунду даже стало жаль избавляться от калфы, но секунда пролетела быстро, и рыжая приступила к поискам платка. Хюррем обшарила все. Начала с сундука, который был открыт рассеянной Нигяр-калфой, потом присела на корточки и приподняла ковер. Нигяр все спала, и, казалось, пригласи сюда группу «Skillet» с концертом, она бы разве что перевернулась на другой бок. На столе - абсолютно пусто. А больше потенциальных мест для хранения платка и не было – комнатка ведь маленькая. Стиснув зубы от нахлынувшего отчаяния, Хюррем решила снова проверить содержимое сундука и вдруг запнулась о складку ковра. Падая, девушка думала только об одном: «Меньше шума!» Получилось как раз наоборот. Апельсинка упала на спину, не успев сгруппироваться. Хоть ковер и заглушил стук падающего тела Хюррем, Нигяр, которая все это время наслаждалась общением с султаном Сулейманом, который подобострастно целовал ей руки, и Ибрагимом-пашой, который с умильным выражением лица целовал ей ноги, была резко возвращена в реальный мир. Калфа открыла глаза и сначала подумала, что все еще спит. — Хюррем-хатун… — сощурилась Нигяр, а затем широко зевнула. — Что ты здесь забыла? Убирайся прочь… Ей так хотелось спать, что даже было лень вставать с кровати, и голос получился не очень-то грозным. Хюррем поднялась, потирая ушибленную спину, и уставилась на калфу. — Прости, Нигяр-калфа, но ты срочно должна мне помочь. Встань, пожалуйста, — мягко попросила рыжая. В этот момент она лихорадочно соображала, какую приемлемую ложь придумать. — Ты в своем уме, хатун? Ночь глухая! — сердито буркнула Нигяр и присела на кровати, вынув руку из-под подушки. Глаза Хюррем сверкнули, когда она увидела платок, зажатый в пальцах калфы. — У меня так голова болит, что уснуть не могу! Помоги мне, прошу тебя! — жалобно произнесла Хюррем, искоса поглядывая за вялыми движениями собеседницы. Версия так себе, но сонный человек разбираться не станет. — И поэтому ты решила разбудить меня? О Аллах-Аллах, дай мне терпения! — вздохнула Нигяр и, немного пошатываясь, встала с кровати. — Лекаршу бы будила! Она хотя бы высыпается… — На кухне никого нет, а ты ведь знаешь, что нужно выпить при головной боли! — причитала Хюррем, не обращая внимания на ее слова. — Перетерпела бы боль свою, — процедила калфа. Она накинула на себя халат и неспешно двинулась к двери. — Ладно, пойдем, чего стоишь? Все равно не отвяжешься. Виски-то хоть массировала? — Массировала, не помогает… Спасибо, Нигяр-калфа, выручила, дай Аллах тебе здоровья! — растянула губы в улыбке Хюррем, не забыв театрально схватиться за голову. — Аминь. Аллах покарает тебя, что разбудила меня, — продолжала бурчать Нигяр-калфа по дороге на кухню. Платок, как ни странно, все еще был с ней. — Дайе-хатун обязательно с утра скажу, кто вломился в мои покои. Ты кто, султанша, чтобы мне с тобой возиться? О Аллах-Аллах… Пылающий факел был совсем близко, и Хюррем, наконец, решилась. Резким движением она выхватила платок из рук сонной Нигяр. — Ты что такое делаешь, а? — завопила калфа. Чары Морфея тут же спали с нее. Вернулась трезвость ума. Но это все было ненадолго. Не став дожидаться более разрушительной реакции, Хюррем метнулась к факелу и решительно поднесла руку с платком к огню. Тот за считанные секунды стал обугливаться. Хюррем думала, что калфа начнет кидаться на нее и кричать о том, какая же она сумасшедшая, но та просто застыла на месте, выжидательно глядя на девушку. — И зачем? — спросила Нигяр с удивлением. — Зачем ты жжешь мою семейную реликвию?* Кто тебя подослал? Ты считаешь, что я буду молить о пощаде, лишь бы вернуть платок? Ошибаешься. Я проживу и без него, если очень захочу. — Живи, только не в этом мире, — загадочно проговорила Хюррем. Когда пламя захватило платок в свой огненный плен полностью, девушка отбросила его на пол, оставив догорать. — Прощай, Нигяр-калфа, — улыбнулась Хюррем, и в тот же миг Нигяр пропала. Так мир изменился во второй раз.***
— А я-то думаю, куда моя любимая калфа пропала! — ахнула Алина, дослушав подробный рассказ Хюррем. — Ты большая молодец! Что дальше? — А дальше остается только Дайе-хатун, — объяснила Хюррем, — и на этом второстепенные персонажи заканчиваются. — А каких главных нам придется потом, кхм, убрать? — спросила Алина. — Валиде, — начала загибать пальцы Апельсинка, — султан Сулейман, Ибрагим, Харибже Султан… ну, и потом вернешь меня ты и вернешься, в конечном итоге, сама. Вот так. Начать стоит лучше с Ибрагима, это будет проще. — Как много работы! — тяжело вздохнула любимая наложница Повелителя. — Кто услышит, так подумает, что мы серийные убийцы. — Нужно быть осторожнее, — признала Апельсинка. — Когда будем возвращать главных, все переполошатся, и пульт в том числе. А он способен на гнусности и жестокости. — Он заправляет этим мирком, — хмыкнула Алина. — Нам все равно не избежать его возмездия. — Это точно. Завидев направляющуюся к ним девушку, Хюррем, которая хотела что-то добавить, сразу же напряглась и закрыла рот. — Чего тебе? Мы уже сделали свою работу, Дайе-хатун позволила нам отдохнуть! — прикрикнула на подошедшую особу Алина. Она узнала ее – это была девица по имени Фюлане, которая недавно разозлила Сюмбюля своим криво вышитым портретом. — Я не поэтому пришла, — сморщилась Фюлане. — Дайе-хатун просила передать тебе, что Валиде Султан распорядилась, чтобы ты, Хюррем, готовилась. — О чем ты говоришь? — не поняла Апельсинка. — Сегодня ночью ты пройдешь по Золотому Пути, вот о чем я говорю! — рассердилась девица. Ее щеки покраснели, голос стал писклявым. — Не болтай потом, что никто не предупреждал! Я пошла! Фюлане демонстративно развернулась и побежала по своим делам. А Хюррем так и осталась стоять с открытым ртом. Впрочем, Алина была удивлена не меньше. — Я пойду к Повелителю… хм… ты не обижаешься? — вдруг спросила Хюррем у застывшей Алины. — Эй, Фериде, что с тобой? — Н-н-н-ничего, — промямлила девушка. Она вдруг поняла, что ощущает внутри жжение ревности. И боль разочарования. Но как же так? Как же можно было привязаться к сериальному Сулейману всерьез? Это не входило в ее планы! — Нет, конечно, нет, Хюррем, — более твердо проговорила Алина. — Зачем мне обижаться? Я же не ставила себе цель быть единственной женщиной султана. Ему можно иметь много других девушек. Боже, как это ужасно прозвучало… — Не волнуйся, султан не станет моим рабом! — заливисто рассмеялась Хюррем. — Ты выглядишь, как рыба, выброшенная на берег. — Так же тухло? — попыталась пошутить Алина. — В общих чертах, — вынесла вердикт рыжая. — Ладно, забудем пока об этом, — Алина попыталась сменить тему. — Дайе-хатун, с чем она не расстается? — С тростью своей, — хмыкнула Хюррем и дернула уголками губ. — Попробуй сжечь ее. Веселье-то какое устроишь! — То, что она использует ее для ходьбы, не значит, что именно трость является сокровенной вещью! Нет, тут что-то другое… — задумалась Алина. Слежка за Дайе-хатун не дала результата. Желаемый предмет так и не был найден до вечера, как хотелось Алине и Хюррем, что очень расстроило их обеих. — Дайе – крепкий орешек, — сделала вывод Хюррем. На ней уже было прекрасное желтое платье, то самое, от которого млела большая половина аудитории сериала и Алина в том числе. Выглядела Апельсинка как никогда превосходно, и, признаться, затмевала своей красотой нашу Фериде. Алина же чувствовала себя подавленной. Она старательно пыталась заглушить в себе грызущую ее изнутри чувства, но это было сложно. Как только девушка увидела сияющую Хюррем в самом прекрасном платье из сериала, то сразу поняла, что отныне султан даже не посмотрит на нее саму. «Хоть где-то все должно пойти по канону, Хюррем и Сулейман должны быть вместе!», — упрекнула себя Алина, но удушающие мысли продолжали лезть в голову. Девушка получила уникальную возможность проводить Хюррем до дверей в покои Повелителя. Когда процессия остановилась, Дайе-хатун махнула рукой, давая понять стражнику, чтобы тот оповестил султана. Взгляд Алины непроизвольно задержался на пальцах женщины. На большом пальце – пусто. На указательном – кольцо с красным камнем. На среднем – снова пусто. На безымянном… Деревянное кольцо! Совершенно обычное, без каких-либо гравировок. И что-то подсказывало Алине, что неспроста оно сделано из дерева. Пока стражник ходил просить разрешения войти для Хюррем, Алина решилась на глупость: авось повезет. — Дайе-хатун, — заискивающе улыбаясь, начала она. — Какое красивое у вас кольцо! — Хочешь такое, Фериде-хатун? Понравилось? Неужто совсем не балует тебя Повелитель? — поинтересовалась Дайе. Она скрутила с указательного пальца кольцо с алевшим камнем и вложила его в руку Алины. — На, бери. — Нет-нет, что вы! — опешила Алина от такой щедрости. Повелитель-то баловал, но... Дайе-хатун не жаль для нее такого дорогого, наверное, украшения! — Мне бы хватило того, деревянного, что у вас на безымянном пальце. Дайе-хатун невольно опустила взгляд. — Нет, Фериде-хатун, — покачала головой она. — Это кольцо мне дороже всех драгоценностей мира. Довольствуйся той милостью, что тебе оказывают, не проси меньшего. — Благодарю вас, Дайе-хатун! — искренне произнесла Алина. Щедрость этой женщины повергла ее в шок. И с чего это вдруг она такими ценностями разбрасывается? Плюс в этой ситуации был один. Важная для Дайе-хатун вещь найдена. Хюррем одобрительно посмотрела на Алину и едва заметно кивнула. В тот же момент вернулся стражник и пригласил войти Хюррем. — Удачи, — выдавила из себя улыбку Алина. Хюррем гордо вскинула голову и вошла в покои султана Сулеймана. Двери за ней захлопнулись. — Пойдем со мной, — позвала Дайе. Она уверенным шагом пошла к покоям Ибрагима-паши. — Поможешь. — Как прикажете, Дайе-хатун, — склонила голову Алина. Играть в дерзкую девчонку, которая отказывается повиноваться, уже не хотелось. Знать, зачем нужно идти к Ибрагиму – тоже. Хотелось уснуть, проснуться в своей уютной комнате, начать радоваться нормальной жизни и навсегда забыть, наконец, про сериал «Великолепный век».