С пультом по жизни

Алина не могла сдержать счастливой улыбки по пути назад. Наконец-то! Только в самых сумасшедших мечтах она могла представить это. Танцевать на празднике у самого султана! Да кто еще из России может удостоиться такой чести? Правильно, никто. «Хотя, честь ли это?» — резко остановившись, подумала девушка. Унижаться перед взрослым мужчиной не входило в ее планы. Счастье счастьем, но если падишах соблаговолит позвать ее к себе в покои? И что делать потом? Спать с ним? Читать ему стишки про луну и ясный месяц? Есть с ним фрукты и обсуждать людишек из гарема, которых она как бы еще и не знает? Ах да, была еще одна маленькая проблема. У Алины были некоторые проблемы с чувством ритма, и танцевала под любую, что спокойную, что быструю, музыку она, мягко говоря, не слишком хорошо. Это ее сильно беспокоило, и она решила поделиться своими страхами с Сюмбюлем, который направлялся вместе с ней в ее комнату, находящуюся на этаже фавориток. Они уже почти дошли до общей комнаты девушек, через которую лежал путь на этаж, но осмелевшая Алина коснулась пальцами плеча евнуха, остановилась и немного хриплым голосом произнесла: — Стойте, Сюмбюль-ага. Подождите. Вышеупомянутый Сюмбюль прекратил движение, развернулся к «хатун» и с обычным недовольным видом воскликнул: — Чего тебе, хату-у-ун? Ты же слышала, вечером пойдешь к повелителю, мне с Нигяр-калфой еще надо тебя готовить! Ты думаешь, что научить тебя всему тому, чему учат неделями, за пару мгновений можно? В один миг? Ай Аллах, дай мне терпения! — вскинул руку евнух и зацокал языком. Однако он говорил все это, старательно пряча глаза, что почему-то развеселило девушку, но она не подала виду. — Простите, ага, я должна вам сказать. Понимаете, у меня с детства проблемы с чувством ритма, под музыку я танцую плохо. Вот если бы устроить все это без музыки, ну, та часть, где я, э-э…— вновь запуталась Алина, чувствуя себя полной идиоткой. Она не умела красиво говорить, хорошо и понятно объяснять. Из-за этого она постоянно краснела перед всяким, кто после ее ряда невразумительных и часто не связанных между собой объяснений молча крутил пальцем у виска или, еще хуже, начинал громко смеяться. Евнух вдруг улыбнулся, да так широко, что девушка без особого труда и намерения узрела его сверкающий золотой зуб. «Ну вот, и этот чудик туда же». — Если ты не хочешь танцевать на празднике, то так и скажи, Алина-хатун, — не переставал улыбаться ага. — Мы подберем какую-нибудь другую, более достойную и опытную девушку… — Нет! Я хочу! — горячо воскликнула Алина. Она не собиралась сдаваться! — Просто я предупредила вас, ага, о проблеме, чтобы не было проблем, то есть, я хотела сказать, что проблема в том, что я… Евнух поглядел-поглядел на нее и засмеялся. Алине тут же захотелось его придушить. Она, значит, унижается перед ним, а он, понимаете ли, ржет, как молодая лошадь! — Ты такая милая, хатун, когда такая милая, — утирая выступившие слезы, произнес Сюмбюль-ага. — Не поняла?... В душу Алины закралось подозрительное подоз…ой. Евнух, до которого только спустя несколько секунд дошло, что он сказал, испуганно вытаращил глаза и замахал руками. — Ты не подумай, хатун, не подумай! Просто насмешила ты меня, о-о-ой, Аллахом клянусь, насмешила. Вот и не сдержался! — крикнул он запальчиво. Тем временем Алина больше не могла сдерживать смех, который бурно клокотал внутри нее, и звонко рассмеялась. Ее смех раззадорил незадачливого евнуха, не успокоившегося после предыдущего «приступа». Сначала его улыбка была совершенно обычной. Потом губы растянулись еще больше. Затем вновь увидел мир золотой зуб. А после этого ага расхохотался пуще прежнего, да так громко, что его, конечно же, услышали… Заразительный гогот Сюмбюля-аги был слышен всему гарему. Любопытные девушки из общей комнаты как всегда решили поискать приключений на свою голову и побрели всей толпой на голос, то есть, смех. И, добравшись до места действия, они имели счастье лицезреть следующую картину: корчившийся, будто в судорогах, евнух, буквально рыдал от смеха (может, это была истерика?), слезы катились у него по щекам и капали на каменный пол; та самая девушка, которую недавно самым наглым образом перевели в первый же день на этаж фавориток, вела себя почти так же, как и ее спутник. Хатун довольно ухмылялась, щурила глаза и утирала выступавшие слезы рукавами своего платья. Зрелище было одновременно и жуткое, и забавное. Но самое ужасное должно было произойти впереди. Стражник, с каменным лицом стоящий рядом с рыдающими от смеха чудаками, вдруг, склонившись, завопил страшным голосом: — Внимание, султан Сулейман Хан! Услышав эти слова, Сюмбюль чуть ли не завопил от страха, но вместо вопля ужаса у него получилось немного истеричное «Иииии!!!». Алина поняла: вот он, шанс встретить самого султана Сулеймана. Она понимала всю серьезность момента, всю ответственность, лежащую на ней… Сулейман вместе с незабвенным Ибрагимом (которого, наблюдая за его поведением в сериале, Алина мстительно называла Заразой), у которого на лице было написано искреннее недоумение, словно в замедленной съемке начал приближаться к напряженно хихикающему Сюмбюлю, напрасно сдерживающим смех, и Алине, которая была не в лучшем положении, ибо сдерживать такие эмоции вообще не умела. И когда султан проходил мимо этой чудесной компании, то девушка не сдержалась и прыснула. Ибрагим обернулся и посмотрел на нее, как на сумасшедшую. «Ну и лицо у тебя сейчас, Зараза, знал бы ты, какой ты все-таки изменник!» — невольно подумала девушка и, не контролируя себя, демонически расхохоталась. Громко расхохоталась. Султан даже не обратил внимания, наверное, все-таки на одно ухо он был глуховат, потому что на смех такого рода не отреагировать было невозможно. Ибрагим, видя всю нелепость ситуации, неловко улыбнулся и уже повернулся обратно к своему повелителю, как Сюмбюль-ага начал судорожно закрывать рот ладонями. - Ииии! Ииииииии, пхахаххххх… Ииииии! Алина теперь смеялась во всю глотку. Она не понимала, что на нее нашло. Это точно была самая натуральная истерика. Она пережила так много за эти дни, что ее хохот не был удивителен: эмоции нашли выход наружу. Но вот только султан этого вряд ли смог бы понять. Наконец-то он соизволил услышать. Он стремительно развернулся к злостным нарушителям порядка и грозно потребовал: — А ну, объяснитесь! Сюмбюль, что на неуважение к правителю мира? — П-п-повелитель, я просто…— начал евнух, понемногу успокаиваясь. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула, закрыла и вновь открыла глаза, успокаиваясь. Затем, едва забыв о самом главном, поклонилась, хоть формально ее этому еще не учили. Должна же она проявить уважение! На нее сурово глядел султан Османской империи и несколько смущенно поглядывал бедняга Ибрагимушка. — Мы не хотели вас обидеть, повелитель, — не поднимая глаз, дрожащим голосом произнес Сюмбюль. — Мы с Алиной-хатун шли готовиться к празднику, устроенному для вас, повелитель. Она новенькая, только вчера прибыла в гарем, еще не знает правил приличия… — Откуда ты, хатун? — резко перебил его султан. — Судя по имени, ты родилась явно не здесь. Да и подобная дерзость редка для наших земель! «Вот. Проницательный нашелся на мою голову». — Нет, повелитель, я отсюда, — поспешно ответила Алина, боясь, что падишах начнет докапываться до истины. Но ему, кажется, было все равно. Однако следующие слова выбили девушку из колеи и едва не заставили визжать от радости. — Сюмбюль-ага, хорошенько займись подготовкой праздника. Хочу, чтобы все прошло хорошо. Алина-хатун, зайдешь ко мне после. С этими словами он небрежно вытащил из кармана фиолетовый платок и протянул его ошарашенной девушке. «Так сразу?! Да что это с ними всеми? Не хочу считать себя какой-то особенной!» Сулейман с едва заметным прищуром разглядывал, то хмурил, то поднимал брови в своей обычной манере. Честно говоря, актер, исполняющий роль Сулеймана всегда нравился девушке, но все-таки было странно ощущать себя будто на съемочной площадке. И вдруг будто кто-то нажал на паузу. Все персонажи замерли. Сулейман остался стоять с протянутой рукой, у Ибрагима был такой вид, будто его мутит, а Сюмбюль в удивлении открыл рот. Алина не поняла, что происходит. Она сначала помахала руками перед лицом застывшего султана, показала язык Ибрагиму и по-свойски похлопала по плечу Сюмбюля. Но они так и остались стоять, будто время остановилось для них. Алина отчетливо почувствовала чужое присутствие и резко обернулась. Взгляд ее упал на каменный пол. На нем лежал тот самый пульт, перенесший ее в мир сериала «Великолепный век»... Рядом лежал маленький кусочек пергамента, на котором чисто по-русски было начертано: Ты станешь избранной. ________________________________________________________ Прошу прощения за сухую главу, вдохновение сегодня не решилось меня посетить. Извиняйте, господа-товарищи :с