Я ангел твой и твой я грех

      Утром следующего дня Эрагон вновь направился в дом главы Эвера с самого утра. Всё навивало на него столько воспоминаний...       Рассматривая невысокие дома, ангел приятно удивлялся тому, как расширился город с момента его последнего пребывания здесь. Когда-то именно на этом месте покоились лишь многовековые слои снега, никогда не тающего, никогда не сходящего, не уступающего место тёплому ветру.       Пожалуй, остров ледяных гор станет ключевым местом в формировании глубинных, но не менее важных воспоминаний серафима. Он помнил о своём первом визите сюда.       Воспоминание Эрагона.       Просто так исчезнуть из круговорота жизни бессмертных было непозволительной роскошью, но состояние Гелии оставляло желать лучшего. Женщина сильно исхудала и лишилась аппетита, постоянно находясь в состоянии беспробудного забвения. Она провела мало времени вне разрушенного дома, но её здоровье стремительно ухудшалось, силы оставляли бессмертное, казалось бы, тело. Действительность оказалась куда более жестокой, доказывая, что и у вечных существ имеется свой предел.       Эрагон завершил свои дела, отправляясь в неизвестном для коллег направлении. Всегда стоило проверять, нет ли за ним слежки, но и здесь ангел силы проявил смекалку. Вряд ли кто-либо стал бы так сильно заморачиваться с заметанием следов. Но не Эрагон. Он всегда придерживался более продуманного плана, нежели многие другие, пускающие дела на самотёк.       Первым же делом ангел навестил заброшенный, на первый взгляд, дом в самом конце меандрической улицы, осматриваясь прежде, чем зайти. Внутри было теплее, чем на улице, но слишком хмуро и тускло. Любой свет, что издавался ярче обычной свечи, резал глаза обывателям и мог привлечь внимание извне, поэтому повсюду соблюдались тишина и полумрак. На помещение одна свеча, уныло и тускло создающая иллюзию освещения.       Сгорбленная у постели больной Луиза уже, казалось, прирастала к своему месту и деревенела, не отходя от госпожи ни на минуту. Она бросила апатичный взгляд на пришедшего, словно и не пытаясь выглядеть более бодрой. Гелия умирала, об этом говорило скорбное выражение её сухого осунувшегося лица.       Комната пропахла травами и какими-то мазями, о происхождении которых Эрагон знать не знал. Горькие отвратные на вкус чаи, которыми отпаивали единственную на сей момент Элмерс, оставшуюся живой. Да и то, последнее казалось не таким уж долгим явлением.       Несмотря на внешнюю непривлекательность дома, изнутри он выглядел более облагороженным. Здешние окрестности редко патрулировались, так как здешние поселения давно запустели. Хозяин именно этого дома давно умер, а детей у него не осталось. Некому было унаследовать скромное имение.       Чтобы здание не приманило ненужного внимания посторонних, Эрагон велел «облагородить» фасад, дабы у других даже не было желания сюда соваться. Что же касается внутреннего мира деревянного сооружения – всё было в идеальном порядке. Ни единой пылинки и даже паутинки в углу комнаты. Стены дома хорошо утеплены и не позволяли холоду и сырости проникать внутрь, на плесень и намёка не имелось.       Около окна, в которое не попадало солнечного света из-за забитых снаружи деревяшек, стояла фигура высокой девушки, что-то высматривающая снаружи сквозь узкие щели. Она до хруста кожи сжимала в руках снятые перчатки и кисть её заметно подрагивала не то от усталости, не то от напряжения.       – Мелани, ты уже вернулась с миссии? – голос ангела сил звучал ровно без напора, привлекая внимание обернувшейся девушки. Она смахнула с головы глубокий капюшон и на плечи тёмными кольцами упали завитки волос. Посмотрев сначала на женщин в другой части комнаты, а затем и на пришедшего друга, она кивнула, направляясь в его сторону.       Пара скрылась в другой комнате, плотно прикрывая за собой дверь, предостерегая посторонних от ненужной информации.       – Когда я только увидела этот дом, думала, что ударю тебя при первой же возможности. Но, должна признаться, здесь довольно недурно. Неплохой ход. Сумел иллюзорно обмануть даже меня. – девушка не растрачивала время попусту, начиная шарить по полкам древнего серванта в своих безнадёжных поисках. Она была спокойна и деловита, что не типично представительнице такого неординарного взрывного характера. Однако следует учитывать, что события кровавой поляны отложило и на неё немалый отпечаток.       – Ближе к делу. Ты нашла его? – спросил ангел, устраиваясь в одно из кресел, наблюдая за манипуляциями подруги.       – А ты не боишься, что верха узнают, кто на тебя работает, Эрагон? – Мелани победоносно сверкнула глазами, находя всё-таки графин с вином и поспешно утягивая его вместе с собой на просторный диван, на который завалилась с ногами.       Тяжёлый взгляд Эрагона не сходил с затылка дьяволицы, из-за чего она даже поёжилась, но тем не менее не утрачивая лёгкости, игриво почёсывая просверливаемое ангелом мнимое отверстие. Со смачным звуком открывая пробку, она понюхала, а затем и продегустировала напиток первым глотком, после чего облегчённо вздохнула, закидывая голову на высокий потёртый подлокотник. Плечи заметно расслабленно опустились.       – Я не смогла ничего найти. Все нитки, что вели к отступнику, оборваны. Кто-то лихо поработал над зачисткой. – ещё один глоток и облегчённый утолённой жаждой вздох. – Ты уверен, что тот, кого ты так яро подозреваешь, причастен ко всему? Он, конечно, тот ещё засранец, но…       – Всё же стоило проверить. – Юноша устало потёр пальцами переносицу, опираясь локтями о собственные колени и глядя в пол, обрамляемый бордовым ковром с узорами. – Уверен, что в падении семьи Элмерс заключён совершенно иной смысл. Это не глупое стечение обстоятельств…       Прошло ещё какое-то время прежде, чем судьба решила помочь Эрагону. Он понимал, что время утекает быстро и стремительно. И погрузился в работу настолько сильно, что это время закрутилось непрерывным волчком, который не собирался останавливаться. Мелькали дни, недели и месяцы, но время было не на его стороне.       Фидеро не даром упомянул, что найти таинственный остров удастся не каждому. Тот, кто искал его из меркантильных побуждений, наслышанный о сокровищах, охраняемых многовековым существом, не смог бы найти его ни в одной из своих жизней. И лишь нуждающийся, ищущий помощи или защиты был способен тыкнуть пальцем в небо, совершенно случайно находя нужное направление к нему.       Эрагон не сумел отыскать загадочный остров, как не пытался, каждая попытка казалась тщетной и безнадёжной, но упрямство и вера в свои силы не оставляла ангела ни на одно мгновение. Каждый раз он возвращался домой ни с чем. Фидеро дал Эрагону в начале пути лишь одну подсказку, заключённую в загадку, но последний не мог воспользоваться ею. Не мог осознать того, что скрывала в себе тайна, от чего пряталась.       Очередные сутки клонились к затмению, Эрагон неустанно двигался на север, выполняя поручение сверху. Несмотря на то, что теперь способности позволяли свершать необыкновенные чудеса для смертных, его ранг в иерархии до сих пор не позволял посвящать время на личные вопросы больше, чем на службу.       Диаваль нёс его сквозь тысячи облаков навстречу новой миссии, которую он должен был закончить в непомерно сжатые сроки. И несмотря на то, что каждое задание в конце концов оборачивалось успехом, на сердце ангела скребли кошки. Он давно привык полагаться лишь на себя, постоянно добивался желаемого в несколько мощных гребков, даже если цель казалась недостижимо далеко. Но повсеместно с тем сталкивался с провальной мыслью о том, что не всесилен. В чём-то когда-то и где-то он не сможет помочь всем. Где-то всегда будет что-то непостижимое, недоступное.       Он всем сердцем желал помочь Гелии, вытащить её из цепкой костлявой хватки смерти, но осуществить этот план было не так просто, как казалось на первый взгляд.       Милонег искал панацею для жены много веков, в конце концов попавшись на крючок отступника. Возможно это была безнадёга, не исключено и то, что тот негодяй просто обвёл Элмерс вокруг пальца. Даже самые сильные и непобедимые имеют свои слабости, свою червоточину.       Эрагон остановился на одном из парящих островов, чтобы отдохнуть и поспать перед дальнейшими перелётами. Тогда он даже не подозревал насколько близко находился к цели. Кутаясь в плотный материал своей накидки, ангел погрузился в глубокий сон, пристраиваясь под одним из деревьев. Свежий воздух быстро убаюкал его, а нагрузившаяся усталость просто не оставляла другого выхода, как поддаться временному забвению.       Засыпал Эрагон без особых размышлений просто потому, что сильно устал и хотел спать. И он просто отключился.       Ангел не знал, сколько было отведено ему времени на отдых и сколько прошло с момента такого сладостного забытья. Но ему отчётливо показалось, что он вот-вот только что прикрыл глаза и буквально сразу же его минутную радость решили нарушить. Что-то влажное, обдувающее горячим воздухом утыкалось ему в лицо. Лишь через силу разлепив слипающиеся обратно веки, Эрагон увидел морду Диаваля, что так усердно нарушал его спокойствие.       Лишь сейчас пришло ощущение дикого холода, сковывающего всё тело. Оно оказывало практически парализующий эффект. Юноша присел на месте, осматриваясь и уже через мгновение сон как рукой сняло – он широко распахнул глаза.       Вся зелень острова планомерно покрывалась ледяной коркой, при этом даже не успевая погаснуть и увянуть. Эрагон пропустил тот момент, когда температура просто опустилась ниже нуля, остужая парящий остров и превращая его в одну цельную снежную глыбу.       Диаваль, что так старательно будил хозяина, не отходил от него, озираясь по сторонам с нескрываемой паникой и заметной напряжённостью. Он фыркал и недоверчиво сверкал клыками, в его глазах отражался практически первобытный страх.       Поднялся сильный ветер, принося с собой снежные хлопья, похожие на заледеневшие дождевые капли, которые без особой осторожности острыми углами царапали и распарывали кожу. Только сейчас Эрагон осознал, насколько сильно продрог - даже онемели ноги. На месте бывшего костра красовались лишь ледышки поленьев, намёка на огонь даже и не присутствовало. Иней, покрывающий всё вокруг с отчётливым холодным хрустом, планомерно двигался в сторону единственных живых душ, замыкаясь вокруг них, с каждой секундой сужая круг. Эрагон в две секунды оказался на верном друге, который сразу же воспарил в небеса.       Со стороны это казалось чем-то неестественным и завораживающим, но в тот же момент приходило осознание опасности, в которой они находились до сих пор. За время своей жизни Эрагон ни разу не видел ничего подобного и не знал причины подобного проявления.       На достигнутом стихия не остановилась. Постепенно клочок острова, со стороны напоминающий ледяную скульптуру, пошёл широкими трещинами и отколовшиеся боковые куски мгновенно полетели книзу, словно внезапно вспоминая о существующих законах физики. Если бы не Диаваль, скорее всего Эрагон бы стал одной из ледяных скульптур этого острова и уже летел бы вниз ледяной глыбой кому-нибудь на голову. Совсем скоро от лоскута земли ничего не осталось, он полностью разрушился, рассыпаясь в осколки.       Ангел с ужасом наблюдал за предоставленным зрелищем, как заворожённый, не в силах оторвать своего взгляда или хотя бы отвлечься... Но стоило ему слегка обернуться, как на глаза попалось огромное нечто, окутанное призрачными вихрями ледяного ветра. Это нечто превышало разрушенный остров в несколько десятков раз. Метели бились и зверствовали, как ненормальные, словно желая затащить в свои просторы всё живое, чтобы захватить, прожевать и вбросить перемолотые остатки в своё нутро.       Бушующие ветры поднимали такие снежные бураны, что из-за них весь остров казался одним огромным клочком неуправляемого ледяного хаоса, в котором столкнулось несколько противоречащих стихий. Древние высокие горы даже не были видны из-за ерепенящейся непогоды. Остров ревел и содрогался в своей адской агонии, словно призывая на помощь и в то же время отталкивая своей недоступностью.       Всё вокруг выло и захлёбывалось собственными стонами и воплями, перемалывая огромной завертью многовековые снега, как будто пытаясь сточить ими вышки статных неприступных гор.       Диаваль недоверчиво косился на своего хозяина, примерно предполагая, что адекватный бессмертный сюда не сунется. Однако учитывая те последние годы, что им приходилось путешествовать вместе, даже дракон уже привык к тому, что если есть где самое пекло, то именно туда они и сунутся. Порой самые необдуманные на первый взгляд поступки были на самом деле тщательно отработанным планом. Почти всегда… Но не сейчас.       Самый эпицентр творящегося светопреставления противоречиво манил Эрагона, как запретный плод в саду Шепфа. И он несомненно направился именно туда. Остров распахнул свою пасть, как неимоверно огромная белая акула, проглатывая маленьких существ, словно ничтожных букашек.       Ворвались они на его территории быстро, подобно стремительной пуле, однако преодолеть границу острова было не самой сложной из задач. Внутри чужеземной атмосферы приходилось не сладко. Из глубин снегов вырастали огромные вихри, мало напоминающие безобидные метели. Полноценными ураганами они расшвыривали всё вокруг, одновременно с тем затягивая это обратно.       По мере приближения Эрагон ощущал, как немеют от холода пальцы и не помогает справиться с холодом даже природа бессмертного. Дракон жалобно фыркал, но летел вперёд, маневрируя меж буранами, чтобы не попасть в неприятности. До определённого момента…       В одно мгновение раздался громогласный рык, словно небо разверзлось от грома. Окутанные снежными туманами скалы загремели чужим грозным воплем, от которого всё внутри похолодело.       Единственная осечка, отвлечение и непрошеных гостей сбивает один из буйствующих вихрей. Бессмертных растрепало в стороны, как тряпичных кукол, словно нарочно отрывая друг от друга.       Сильный удар, ещё один и снова, и снова. Словно Эрагона хватали то за руки, то за ноги и хорошенько прикладывали от одного камня к другому. Удары сыпались на его тело градом, а крылья неспособны были восстановить равновесие. После такой природной мясорубки могло показаться, что если он и выживет, то живого места на теле точно не останется.       В какой-то момент Эрагону подумалось, что это конец. Как глупо… Однако сознание оставило его прежде чем он успел подумать что-то ещё…       Сколько он пробыл в туманной дремоте – Эрагон не знал. Сознание возвращалось в купе с головной болью от набитых шишек, которые отдавались болезненной трелью. Юноша почувствовал мягкие касания к своему лицу. Прохладные нежные подушечки пальцев приятно охлаждали сбитую кожу, освобождая от болезненных пыток.       Он открыл глаза, и мутная поволока застелила весь обзор туманным поприщем. Лишь постепенно появившийся перед ним образ нарисовал тонкой лёгкой кистью знакомое женское лицо.       Действия мягкие и степенные, нежные, как бархат на ощупь. Она заботливо лечила раны на его лице, словно раскрашивая лицо невидимыми чернилами.       Только теперь ангел осознал, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Всё тело в жутком онемении, а где-то на горизонте загораются лучи солнечного света. Он обрамляет образ Айви, которая почти нежно улыбалась ему, пробуждая его ото сна. Она сияла, словно реальное воплощение святой девы.       – Просыпайся. Не то замёрзнешь… - шепнула она, но он не услышал слов, лишь счёл текст по чувственным губам, расплывающимся в улыбке. Эрагон зажмурился, затем вновь открыл глаза.       Солнечный свет, скользящий вдоль горизонта, исчез, прихватив с собой и девушку, сменяясь маловыразительным дымчатым небом. Ангел очнулся с тягостной мигренью, практически похороненный в снегу. Метели и буйства прекратились, но холод не прошёл. Парализовав тело, как сильнодействующий яд, он лишь оттягивал момент скоротечной кончины.       Тот ли это остров, о котором слагали легенды и грезили многие бессмертные? Или лишь очередной отшельник, пожирающий всё живое на своём пути?       Эрагон нашёл в себе силы растормошиться, откопаться и приподняться. Тело ломило и выкручивало, но способностей противостоять этой слабости хватало. Юноша осмотрелся в поисках Диаваля, слегка покачиваясь из стороны в сторону, от острой напоминающей о себе боли хватаясь за рёбра. Друга поблизости было не видать. Лишь снежные холмы, простирающиеся по всей территории острова, высокомерно смотрели на него с высоты своего величия.       Ангел взмыл в небеса, осматриваясь, изучая окрестности. Крыло болезненно свело, и он стал падать ниц. Спасли лишь всё те же сугробы. Однако от встречи с твёрдым настом, который неохотно поддался, разрушаясь и впиваясь краями в тело бессмертного, новый спектр эмоций распустился по всему телу бутоном свежих мук. Не до травм, но весьма и весьма болезненно. Этот остров нёс одни лишь страдания и боль, непонятно, тот ли это остров вообще.       Тихо, да глухо, всё дышит смурным одиночеством. Нередко из-за продувных потоков создавалось ощущение, что остров дышит, словно живой неприветливый хозяин.       Эрагон, немного оправившись, прошёлся вдоль сугробов, порой проваливаясь по колено под серебристые покровы. Он ходил в поисках Диаваля несколько часов, пока не начало темнеть. При текущих погодных условиях и его ослабленном состоянии можно стать очередной жертвой бесчувственного ледяного монстра.       В горах нашлась небольшая пещера, куда и направился ангел. Как только свет вернётся этому миру, он непременно продолжит поиски, но пока идти на ощупь – не самое умное дело. Эрагон не знал, что ещё мог таить в себе этот кусок жестокой земли.       Разожжённый костёр понемногу возвращал силы вместе с теплом в тело бессмертного и надежду на то, что завтра всё же наступит новый день. Ангел осмотрелся вокруг, замечая в глубине чернеющей пропасти открывающегося вглубь тоннеля что-то неярко поблёскивающее. Любопытство порок многих, Эрагон же решился не теряться в догадках. То могло быть как безобидное место, так и обителью новых неприятностей. И лучше уж он сам проверит, коим оно является, нежели это проверят на нём, когда прикорнёт отдохнуть.       И какого же было удивление увидеть здесь подобие пещеры самых настоящих сокровищ, какие только встречались в природе. От маленького источника света самодельного факела, имеющиеся в глубине прохода многогранные солевые кристаллы взыграли множеством красок, мгновенно обрамляя тоннель чудесным светом. В пещере стало так светло, что даже не верилось глазам. От вечных морозов и холода здесь образовывались возможно не одно столетие столь чудесные наросты, которые теперь поражали взор своей исключительностью и красотой.       Где-то за углом послышался шорох и глухое мычание. Эрагон осторожно направился вдоль невысокого обмёрзшего прохода, вглядываясь в встревожившее его сердце место. Повсюду мерцали кристаллы, позволяя осмотреть все прелести создания природы, а в частности её творческие задатки. Местами красовались застывшие в падении крохотные водопады меж могущественных каменных стен. Вода застыла прямо в моменте своего падения, не отрываясь от общего потока, вытекающего из-под камней. Кристаллы по мере приближения света продолжали переливаться с завидной многогранностью, оказывая гостю чуть больший приветливый приём, нежели весь остров в целом.       Подходя к источнику шума, Эрагон вскинул брови, изумлённо осматривая представленную взору картину. В небольшой нише, скрытой в стене от глаз непрошеных свидетелей, лежал Диаваль. Он спал глубоким сном, свернувшись в калачик, лишь изредка издавая непонятные звуки. Немногочисленные телодвижения в основном были из-за снующих вокруг него небывалой необычности жуков.       Маленькие коротконожки, больше напоминающие божьих коровок, но размером с пол-ладони, с блестящими панцирями на спинах, залазили на своего гостя, заполняя собой виднеющиеся на его теле ранки. И Эрагон готов был начать смахивать их, поначалу восприняв обычными паразитами, но дружелюбные создания сами бросались в рассыпную, оставляя за собой полностью излеченный участок тела. После их ухода уже виднелись и свежие нарастающие на тех местах чешуйки, которых животное было лишено во время неудачного, по всей видимости, падения.       Маленьких помощников не смущал приход Эрагона, они продолжали шерстить по чёрному существу, залечивая раны. И работали они так слаженно, словно являлись одним разрозненным на мелкие частички механизмом.       Ангел присел на корточки перед своим боевым товарищем, приближаясь тихонько, словно боясь спугнуть здешних обитателей. Аккуратно упираясь рукой о землю, он протянул руку к морде Диаваля, который сонно приоткрыл усталые глаза.       – Ну как ты, друг мой? Прости, я снова втянул нас в очередную авантюру. – Эрагон искренне обрадовался тому, что друг жив и очень скоро судя по всему оправится. Диаваль в ответ лишь хмуро фыркнул, но всем своим видом показал, что ожидал подобного и что не сердится. Он покорно подставил свою морду под ладонь хозяина, вбирая в себя приятную ему теплоту ладони бессмертного. Лишь после этого он расслабленно прикрыл глаза, возвращая широкую морду на сложенные перед собой лапы.       Так они и нашли друг друга. Диаваль немного выпрямился, подпуская к себе хозяина. Эрагон устроился рядом с ним, осторожно опираясь о него спиной и прикорнув у бока товарища, облегчённо опуская крылья так, что верный друг оказался под ними, согреваемый чужим теплом. Диаваль скучающе наблюдал за тем, как семенящие вокруг жучки постепенно разбегаются, выполнив свой хозяйский долг гостеприимства. Лишь несколько из них взлезли на ладонь Эрагона, мягко и плавно передвигаясь вверх по руке, цепляясь маленькими лапками за ткань его одеяний. И лишь миновав его плечо, перепрыгнули на крыло, скрываясь в пушистом оперении. Очень скоро Эрагон ощутил такое расслабляющее тепло, которое исходило от крыла по всему телу, что невольно веки сами собой и прикрылись.       Сон был плотным, как льняное покрывало. Эрагон готов был поклясться, что тело сковывало похожим покрывалом, тесно сдавливая кожу на руках и ногах, вбирая в себя всю его боль за пережитое неудачное путешествие. Темнота вокруг практически успокаивала, не внушала страха и недоверия, позволяла отдохнуть. Но постепенно она начала испаряться, уступая место появляющемуся из неоткуда свету. Свет этот не от солнца и не от пламени свечи. Нечто белоснежное, слепящее, холодное, как бессмертная ледяная глыба.       Эрагон прищурился, не сумев раскрыть глаза, пряча лицо в ладонях. Свет был болезненным, не щадящим чужих глаз. Ангел знал, что происходит это не наяву, совсем не наяву, но попытки проснуться казались такими же тщетными, как и выпутаться из плотного подобия покрывала, сковывающего его тело.       Ещё тревожней на сердце стало от острого касания чего-то массивного к подбородку. Эрагон, словно ведомый, приподнял голову по велению чьей-то силы, тихонько и постепенно приоткрывая глаза. А потом уже и не было ни надобности, ни желания закрывать их обратно.       Поразительно огромное существо, которое могло бы сравниться своими габаритами, наверное, со всей столицей цитадели, глядело на него своими большими глазами, налитыми янтарём и перечёркнутые вертикальным узким зрачком. И это были не тупые ядовитые глаза глупого пресмыкающегося. В этих глазах вмещалась вся суть бытия, эти глаза видели, как рождались и умирали целиком миры, они были полны мудрости.       Эрагон не мог оторвать поражённого взгляда, полного интереса и едва ощутимого благоговения.       – Мою обитель не хотят оставить в покое даже спустя столько веков. – голос этот звучал громко и внушительно, не напоминая своей тональностью и частотой ни одного из слышимых Эрагоном. Существо грузно вздохнуло и от этого дыхания, казалось, могли содрогнуться все планеты, сойти со своих орбит и забиться в лихорадочном рассинхронизационном танце.       Только теперь ангел мог оторваться от тех самых глаз, что приковали к себе с первого же мгновения их встречи. Громадная драконья голова с двумя массивными разветвлёнными рогами на самой макушке смотрелась устрашающе. От удлинённой морды длинными массивными кнутами развивались по велению хозяина два массивных уса, не подчиняющиеся даже дуновению ветра. Широкие ноздри раздувались в неспокойных вздохах существа и обдавали ангела холодным воздухом.       – Назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должен растерзать тебя сию же минуту, вторженец. – явно скверное настроение хозяина острова, коим уж точно являлся этот призрак, вместе с неприязнью к незнакомцу отражалось в каждой черточке массивного необъятного тела, в желтых неприязненных отливах глаз, в опасно накреняющейся над бессмертным огромной пасти, из которой показывались словно заточенные кинжалы острые клыки. Их было так много, что ровные ряды оттенка слоновой кости казались чем-то и страшным, и прекрасным одновременно.       Эрагон, отмирая и приходя в себя окончательно, осознал одну элементарную суть: в мире бессмертных всё возможно. Даже, казалось бы, сон может оказаться просто игрой многолетнего существа, решившего посмотреть на того, кто так нагло заявился на его территорию без разрешения.       – Я не смею заявлять о важной расстановке дел, о великий. И не смог бы привести хотя бы одного весомого аргумента, чтобы оправдать свой визит. Прошу прощения за столь резкое и грубое вмешательство на твои земли. - глубоко поклонился, после чего вновь взглянул на властелина.       – Думаешь, что красивые речи помогут сохранить тебе жизнь? – в тоне дракона послышалась издёвка и он осклабился.       – Нет, вовсе нет. – Эрагон расслабленно улыбнулся, лишний раз любуясь красотой и величием представшего перед ним создания. – Но, раз ты позволил найти этот остров, отчасти сам позволил мне здесь находиться.       – Бессмертные самонадеянные, к тому же ненадёжные и хрупкие, как китайский фарфор, хоть и твердят, что неуязвимы. Ты был почти при смерти, когда упал к подножию моих гор. И я с любопытством наблюдал, очнёшься ты или нет. Но, как погляжу, у тебя сильный дух и воля. – Дракон слегка развернул голову, рассматривая чужака с другого ракурса. - Ваш создатель сделал ангелов по-своему безупречными, но вы такие же уязвимые, как и другие существа этого мира.       – Ваш? Хочешь сказать, что ты не создание Шепфа? – удивлённо спросил Эрагон, невольно окидывая взглядом змееподобное изогнутое тело, обрамлённое тысячами или даже миллионами белоснежных чешуек, что сияли сейчас подобно снегу на солнце.       – Удивлён? – задался ироничным вопросом повелитель, разражаясь коротким смехом, сотрясающим горы. Янтарные злые глаза вернулись на ничтожного в сравнении с ним бессмертного. Когтистые лапы с тремя пальцами то сжимались, то разжимались в то время, как массивный раздвоенный хвост маневрировал с неимоверной плавной грацией в воздухе, позволяя тем самым удерживаться на лету. Этот дракон не имел крыльев, но с лёгкостью парил над землёй, освещая её подобно упавшей с неба звезде.       – Ваш создатель не так уж и велик, как может показаться. И не всё способен контролировать, оттого неугодные ему получают пожизненную ссылку подальше к краю мира, где их не увидят и не услышат. Я же иной случай. И сам предпочитаю не пускать к себе чужаков.       – Почему ты рассказываешь мне это? – задался вполне справедливым вопросом юноша, на что существо вновь рассмеялось, разворачиваясь к нему другим глазом и словно только сейчас проявляя малейший интерес.       – Потому как я чувствую, насколько сильна твоя преданность ему. Довольно забавно видеть реакцию на подобное тех, кто так сильно привязан к создателю. Здесь не царят его законы. Я здесь царь и, если надо, божество! Оттого ты так замерзаешь, не способный согреться лишь силой мысли.       Дракон перекатился как в водных просторах по воздуху, в очередной раз мощно захлестнув двумя хвостами, пристально взирая на гостя. И только теперь ангел смог уловить среди бесчисленного множества кристально белых чешуек, обрамляющих всё его тело, одну маленькую чёрную выемку. Не было похоже, что чешуя потемнела, на том месте зияла пустота, почерневшая без недостающего фрагмента. И тут в голове сами собой зазвучали слова Фидеро – его единственная подсказка к раскрытию тайны о хозяине гор.       Один единственный свиток, хранящийся не одно столетие в запрещённом крыле библиотеки цитадели, свидетельствовал о существовании дракона, о котором слагали легенды и сказания. Изображения дракона в нём не было, но была одна единственная загадка, отгадка которой становилась ключом к нему. Все практически забыли о том, что он и вправду мог существовать, однако одно единственное писание о могущественном существе не позволяло усомниться в достоверности его бытия.       – Дай то, что другой бы дать не смог. Белые снега жестоки, но также они и одиноки. В единстве есть определённый смысл, найди пропажу и верни. – Эрагон произнёс наизусть изученные строки, внимательно наблюдая за реакцией дракона, зрачки которого резко расширились, как по магии, становясь округлыми лишь на несколько секунд, а затем вновь сужаясь до вертикальной иголки, становясь постепенно рубиновыми.       – Отсутствующий фрагмент! Найди пропажу и верни… - рассуждал вслух юноша, цепляясь за свои догадки между тем находясь под пристальным взором. – Речь о чешуйке, так?       Дракон продолжал сканировать недоверчивым взглядом, но настроение шутить у него вовсе пропало.       – Мне нужно найти твою чешую и тогда… - Изначальное окаменение сменилось решимостью к действиям. И когда дракон уже хотел усомниться в продуктивности их беседы, юноша продолжил, – Ты потерял её не сам. Что произошло с тобой?       – Думаешь, что я стану рассказывать тебе обо всём лишь из желания утолить твоё скупое любопытство? – недовольно спросило существо, недобро сверкая клыками. Эрагон же глубоко вздохнул, решив оставить эту тему.       – Дай подсказку, где искать её.       – Если бы я знал, нашёл бы уже давно. Увы, время потеряно. И её не вернуть.       – А как же магические насекомые в твоих пещерах?       – Они не способны воссоздать нечто уникальное. В этой чешуе таится много силы, но только...       – В её единстве… - закончил Эрагон, ловя на себе удовлетворённый взгляд.       – Мне как-то сказали, что придёт бессмертный род благородный, чтобы помочь мне. Однако повода доверять вам не вижу и бессмысленно топтать мою землю я не позволю.       – Позволь помочь тебе, повелитель.       – Зови меня Клеон, бессмертный. – Спокойно ответил дракон, сужая глаза. – Вряд ли ты сможешь помочь. Эта чешуя была утеряна много веков назад. Я искал её, её искали и другие. Однако нет даже жалкого следа её пребывания в этом мире.       Эрагон глубоко задумался, замолкая. Клеон не торопил юношу, лишь безучастно паря в воздухе со скучающим видом. Кажется, вернуть пропажу он уже и не надеялся, ведь это была изжитая долгими годами тема, приносящая лишь печаль и некую долю скорби.       – Клеон, знаешь ли ты, что ангелы сил тем и известны среди смертных, что способны творить чудеса? – Эрагон мягко улыбнулся, ступив на шаг вперёд. Дракон не дрогнул духом, оставаясь на своём месте, пытаясь просканировать нового знакомого, уловить ход его мыслей.       Ангел подошёл к нему ближе, а дракон пускай и без энтузиазма, но опустился на снег, ожидая дальнейших действий бессмертного. Не было сомнений, что он мог раздавить Эрагона, как жалкую букашку, но не спешил действовать. Похоже, что он позволял попытаться лишь из любопытства, вызванного долгими годами одиночества.       – Ты уничтожаешь острова, вбирая их силу? – спросил ангел, минуя уже не один метр пространства, до сих пор двигаясь к виднеющейся чёрной отметине. Клеон же неопределённо хмыкнул. Само собой, для существования такой громадины - и речь об острове – необходима энергия. Если покровитель слаб – ему нужно где-то пополнять запасы. Потому Эрагон и смел предположить, что таким образом Клеон компенсировал свои затраты силы из-за отсутствия единства всей чешуи, которая и являлась основным её источником.       Миновав огромное расстояние, ангел подошёл к месту отсутствующей чешуйки. Потемневшая выемка выглядела обычно, не было следов заражения, но судя по всему дракон испытывал ни мало неудобств из-за оставленной боевой раны. Эрагон провёл ладонью по плотной коже, дракон остался непоколебим, безучастно наблюдая за его действиями.       Тогда Эрагон поднёс ладонь к оперению крыльев и, словно по велению его мыслей, по светлым перьям спустились маленькие жучки, что исцелили до этого Диаваля. Они закружились друг за другом, мягко опускаясь и цепляясь за ладонь ангела своими маленькими лапками.       – То, что ты создал – это прекрасно. Я не знаю, что произошло, Клеон, но прошлое остаётся в прошлом. Нам нужно жить дальше. – Спокойно обратился Эрагон к своему могучему собеседнику.       – Уж не жизни ли ты меня намереваешься учить, сопляк? – нахмурился дракон, явно не тронутый трепетом момента. Но в ответ на невежество Эрагон лишь иронично усмехнулся, накрывая мягко ладонью сидящих на руке жучков. Так, чтобы сохранить им жизнь, не раздавить. Меж двух ладоней рождался мягкий свет, обрамляемый оттенками розового и голубого. Тёплый чарующий свет, который постепенно начал приобретать форму, расти и шириться. Эрагон был сконцентрирован, напрягаясь всем телом, чтобы не выпустить из внимания ни единой детали. Он создавал какую-то светящуюся хрустальную пластину, что переливалась тысячей искр. Она росла и полнилась, приобретая всё более обтекаемую форму.       Вокруг ангела поднимался ветер, вздымающий волосы. Клеон не без изумления рассматривал творящееся волшебство, слегка придвигая свою морду и рассматривая то, что получалось. Замечая, с какой сложностью тому давалось чаровство, Клеон взмахнул хвостом, рассекая словно плетью воздух и из самого неба, открывшегося над их головами, в переплетение рук ангела ударил луч яркого света, слепящий всё вокруг. Эрагон уже не был способен видеть того, что творилось вокруг, прикрывая глаза и до последнего выдавая всю имеющуюся в нём энергию. Признаться, помощь Клеона подарила ему надежду, что он всё же сможет завершить начатое. Свечение постепенно отступало, глубоко впитываясь в то, что создал бессмертный.       Уже на исходе сил он присел на месте, пытаясь восстановить дыхание. Трепетно сжимая в руках готовый дар для Клеона, Эрагон осознал, что сил у него практически не осталось. Дракон же, разрываемый любопытством, взглянул на то, что держал ангел. Идеально выгравированная словно из хрусталя пластина с плавными переливами, какими обладали панцири на спинах верных помощников острова.       – Вот… Теперь ты можешь стать таким, как прежде. – Практически с облегчением произнёс Эрагон, чувствуя, как по спине градом течёт пот, пропитав полностью одежду. Бессилие давило его с новой непреодолимой силой, прижимая к земле. Потому из последней оставшейся в нём воли он приподнялся и прислонил хамелеоновую чешуйку к виднеющейся чёрной выемке. Полость меж чешуек была закрыта обновой, идеально схожей с остальными. Прелесть её заключалась в том, что, оказавшись среди светлых белоснежных пластин она мгновенно окрасилась в точно такой же цвет, лишь изредка скромно отливая своим благородством перламутрового цвета. Но тем не менее, стоило этому произойти, как мир снова заполнился ярким светом, окружающим дракона.       Эрагон осел на месте, наблюдая за игрой света. Огромное тело светилось подобно яркому солнцу, поэтому смотреть на него было не так уж просто. Ангел попросту прищурился, закрывая лицо рукой. А когда свет стих, он тихонько отодвинул ладонь от глаз, замечая перед собой высокого юношу в белоснежных одеяниях с короткими волосами цвета цветущей лаванды. К такому его жизнь не готовила явно, Фидеро тоже вряд ли знал о второй грани повелителя гор. Однако теперь Эрагон и вправду готов был потерять сознание, сделай хоть ещё один шаг куда-либо.       Юноша, обернувшийся к Эрагону, был изумлён не меньше своего спасителя, рассматривая свои руки в белых кожаных перчатках.       Реальное время.       Вечером Эрагон вернулся чуть раньше назначенного времени, так как хотел присутствовать на рождественском ужине в кругу семьи. Гелия тоже стала ему родной за прошедшие годы.       Стоило ему приблизиться к дому, как чуткий слух сразу же уловил знакомые мелодии фортепиано, что стояло в общем зале. Неспешно проходя в дом, он запер за собой дверь, сбрасывая на пороге высокие сапоги и избавляясь от утеплённого плаща, ведомый аппетитными ароматами и чарующей мелодией.       Правильно подобранные аккорды дарили очевидным слушателям непревзойдённое удовольствие. Длинные пальцы мягко ложились на клавиши, а пристальный взгляд малахитовых глаз блуждал по заранее подготовленному альбому с нотами.       Эрагон остановился в дверях, замечая у панорамного окна сидящую за инструментом девушку, которая и воспроизводила столь чудесную музыку. Классика бессмертна. Как же великолепно и иронично одновременно, что создатели подобных шедевров – люди.       Смертные создания, чей век невелик. Лишённый слуха композитор слагал одну к другой ноты так проникновенно и изящно, создавая в реальности то, что не смог бы написать ни один из способных слышать. Словно сама муза Нера направляла его руки в создании столь необычайных шедевров. Порой те, кто считался слишком уязвимым или неполноценным среди смертных, оказывался куда более чутким к заботе свыше, к своим ангелам-хранителям.       И теперь Айви, его Айви играет созданное смертными произведение с прямой, изящной осанкой. Красиво, проникновенно, атмосферно. Порой очень быстро, ловко перенося изящные пальчики, а порой медленно и гладко, словно лаская инструмент.       Элмерс степенно смотрела на своё новое детище, укоряя темп, при этом не скрывая от остальных, как сильно менялось выражение лица. От долгой печали и тоски к всепрощающей любви. Всё настолько чарующее и проникновенно-одинокое, словно отображающее те долгие годы, что она оставалась одна, когда ей приходилось самой заботиться о собственной защите.       Айви прикрыла глаза, уже наизусть воспроизводя мелодию, играя довольно быстро и ловко. Её пальчики манёвренно скользили по клавишам, и порой она чуть склонялась к инструменту.       Отчего-то представшее зрелище отражалось каждым движением женских пальчиков в груди, в самом сердце серафима. Он неустанно наблюдал за ней, словно не замечая ничего вокруг. Весь мир отдалился от них на неопределённое расстояние, утопая в симфонии, ранее слышимой Эрагону. Следом за ней шёл вальс, красивый и ритмичный, как часовой маятник.       Невольно унося ангела во времена, когда Айви была уже не так мала, на балу они станцевали прямо на балконе, в стороне ото всех, от чужих взглядов. Отчего-то мелодия напомнила Эрагону именно то произведение, лившееся из зала даже сквозь закрытые ставни стеклянных дверей.       Айви закончила, мягко касаясь клавиш фортепиано в последний раз. Она приоткрыла глаза, только сейчас замечая своего слушателя. Эрагон улыбнулся, встречаемый её изумлённым смущённым взором.       – Я уже и забыл, что ты умеешь. – Сказал он, подходя к ней. Девушка обескуражено опустила взор, кивнув.       – Я давно не играла. Поражена тому, как ещё сумела запомнить что-то. – Айви приподнялась с места, поправляя подол просторного платья, лишний раз привлекая к себе внимание собеседника, который и без того не был способен налюбоваться ею.       – Ужин совсем скоро. Элеонора и мама попросили сыграть им. – Элмерс оправдалась, скрывая краснеющие щёки, а затем попыталась улизнуть на кухню, но ангел перехватил её, награждая за столь приятную ностальгию прикосновением к тыльной стороне женской ладони. Жест, полный тепла и нежности, из-за чего щёки запылали пуще прежнего.       – И всё-таки озеро желаний прекратило своё действие. Ты уже не столь смела. – Эрагон решил шуточно подкольнуть девушку, на что щёки Элмерс зарделись ещё больше, и она укоризненно покосилась в его сторону.       – Возможно… - пробурчала она, отнимая свою руку и отворачиваясь на пол оборота. – И спасибо, что лишний раз решил напомнить об этом.       Да, возможно Айви и не была теперь столь настойчива, как под действием чудо-источника, но в их взаимоотношениях однозначно были подвижки, и весьма кардинальные.       – Если ты будешь всегда так на это реагировать, то не смогу удержаться и впредь. – Усмехнулся мужчина, наконец, отпуская свою даму сердца на кухню.       Рождественский ужин прошёл в кругу семьи очень уютно и по-особенному празднично. На следующее утро Эрагона уже не отпустили к главе поселения, оставляя дома.       Вечером, когда трапеза завершалась, они все вместе сидели в гостиной за чашечкой чая. Эрагон рассказывал невероятные истории про свои приключения. Айви слушала внимательней остальных, ведь многое для неё звучало впервые. Элеонора и Гелия же хитро переглядывались, когда парочка вступала в нешуточные дебаты. Конечно же, юная особа не упустила шанса даже попытаться оспорить некоторые аспекты, веселя тем самым оппонента, который нарочно вносил больше красок в некоторые рассказы.

***

      Горящие поленья резво потрескивали в огне, покрываясь всё новыми и новыми искрами, переливаясь подобно драгоценной чешуе, выкованной из самого сердца пламени. Именно благодаря ему в помещении становилось немного уютней, теплей и даже на сердце спокойней. Айви ширкнула носом, понимая, что даже пуховое одеяло не способно вернуть тепло тела. Она продрогла до мозга костей и дрожала от холода, а влажные волосы, завёрнутые полотенцем в своеобразное подобие чалмы, своими маленькими пронырливыми отростками льнули и приклеивались к шее.       Эрагон, нашедший ещё несколько покрывал в спальне, положил их рядом с юной особой, начиная манёвренно обматывать и без того не малый кокон, в котором находилась брюнетка.       – Ты действительно собрался закутать меня во всё это? – скептично вздёрнула бровь девушка, глядя, как за вторым и третьим покрывалом он берётся уже и за четвёртое. Наверное, только женский голос, разрезавший тишину, отрезвил бессмертного, который делал всё на автомате, глубоко погрузившись в пучину своих раздумий. Шок Айви прошёл не сразу, но она знала и видела, что Эрагон тоже промок до нитки.       – Тебе нужно сменить одежду! Сейчас же! – выстраиваемый с таким трепетом кокон вокруг девушки разрушился под её активными брыканиями. Юная особа запуталась в полах перекрученного одеяла, ныряя вперёд носом. Лишь решительная подстраховка ангела предотвратила фиаско… вот уж в который раз…       – Неугомонная! Хотя бы минуту можешь не пытаться навредить себе? – раздражённо сорвалось с его губ, когда Эрагон схватил девушку, находящуюся в одной лишь светлой рубашке, которая немного согревала кожу и отчётливо напоминала, чьей являлась, судя по размеру и приятному оттенку аромата. – Ты можешь хотя бы раз сделать так, как я тебе говорю?       Элмерс насупилась, понимая свою ошибку, но отступать было уже поздно. Если она не выскажется, то он так и будет носиться с ней, как курица-наседка, позабыв о собственном благополучии.       – Дурак! Ты сам мокрый! Если не сменишь одежду – простудишься! – строго сказала она, вкладывая в голос как можно больше стали. Однако её аргументы не впечатлили мужчину, который лишь сильней нахмурился.       – Со мной всё будет нормально. Сейчас переоденусь. Только закутайся. Вода подогреется, выпьем чаю. – он старался звучать спокойней, но в голосе по-прежнему проступали нотки досады.       А причиной всему была элементарно неудачная прогулка до домика на отшибе, который был одинокой обителью Эрагона. Он мечтал когда-нибудь поселиться здесь и дожить остаток жизни в спокойствии и уединении. Однако этот момент откладывался на долгие годы, а теперь та идея была и вовсе призрачной, практически неосуществимой.       По дороге к дому Элмерс умудрилась провалиться в озеро. Поэтому Эрагону в очередной раз пришлось спасать её безнадёжную тушку. Не утонула, но полностью промокла и наглоталась воды. Вот уж точно везде проблемы себе отыщет. В местах вечной мерзлоты эта особа умудрилась наступить именно там, где был совсем худой слой льда… это ж надо…       Айви пошла на компромисс, забирая с дивана одно из одеял и накидывая на плечи, демонстрируя это мужчине, на что последний лишь устало вздохнул, обречённо покачав головой.       Девушка скучающе отвела взор в сторону, снедаемая собственным упрямством. Но и её друг был тем ещё жестоковыйным, не идущим на поводу у других. Айви подошла к мужчине почти вплотную, привлекая к себе внимание. Должно быть, ему сейчас также холодно, как и ей, когда её вызволили из плена холодной воды. Мягкосердечие отозвалось в душе чем-то болезненным, и девушка как можно мягче стала прикасаться к нему, расстегивая пуговицы на влажной рубашке. Всё приходилось брать в свои руки, всё…       Однако если в начале она просто хотела избавиться от мокрой одежды, то заметив ответную реакцию в голове возникли совсем иные, даже постыдные мысли. Девушка осознала, что не нормально вот так желать кого-то, но ничего не могла с собой поделать. Такова природа, таковы её желания теперь.       – Айви… - голос мужчины был нарочито спокойным, однако судя по взгляду и сбившемуся дыханию бессмертный не был так уж безмятежен, каким пытался показаться.       – Ты упрямый, но я и в этом тебя переплюну. – заявила Элмерс, быстро расправляясь с пуговицами, глядя ему в глаза. Она не хотела упустить не единого шанса насладиться всеми возможными изменениями на его лице. Вот и сжались губы, слегка дёрнулся их уголок, зрачки заметно расширялись.       И она уступила бы своему эгоизму место, если бы не понимала, насколько сейчас ему должно быть некомфортно. Девушка мягко провела пальцами вдоль линий ключиц, снимая рубашку с его плеч, плавно опуская её и оставляя расправленной на спинке стула. Вниманием овладело сильное подтянутое тело. Влажная кожа так и манила прильнуть к ней губами.       Тем временем одеяло соскользнуло с плеч Айви, опускаясь на пол. Щёки мгновенно обжёг румянец и ей уже не казалось, что этот остров такой уж холодный. Сейчас ей было жарко, но девушка терпеливо продолжала свои действия. Поднимая со стола один из приготовленных комплектов полотенец, она обернула мужские плечи, накрывая махровым материалом светлые волосы. Нежно массировала его голову сквозь мягкую ткань. Затем плавно провела по его коже, снимая излишки влаги, ощущая, как под её руками напрягаются и без того прекрасные мышцы. Айви закусила губу, подрумянившись ещё сильней, опуская руки к поясу мужских брюк. Единственная плотная пуговица быстро поддалась, поощряя настойчивость, в воздухе раздался отчётливый звук расстегивающейся молнии. Но в определённый момент Эрагон остановил, перехватывая подрагивающую от напряжения ладонь. Всё его тело сейчас казалось одной мощной скалой напряжения. И навиваемое спокойствие давалось не так просто...       – Не отталкивай меня и на этот раз. – жалобно взмолилась девушка, глядя ему в глаза и не находя в них отголоски своей просьбы. Эрагон стоял молчаливым прекрасным изваянием, поднимая в её душе волну негодования.       Прежде чем Айви успела возразить, он накрыл девичьи губы своими. Долгий терпкий, как огненный напиток, поцелуй, пламенный, обжигающий. Эрагон сократил между ними расстояние, притягивая к себе девушку, которая покорно ответила взаимностью. Он прижал ладонь к её затылку, притесняя к себе ещё сильней - поцелуй стал более глубоким и чувственным. Кажется, у Айви закружилась от этого голова. Мягкая, податливая, такая желанная.       Они не успели опомниться, как уже оказались на расстеленном одеяле, забросанном покрывалами, в которые так бережливо пытался закутать Айви мужчина. Пара лишь в рваных порывах страсти скидывала всё лишнее, мешающее, обременяющее, не дающее достигнуть поставленной цели.       Айви прикрыла лицо ладонью, чтобы стыдливо не выдать срывающиеся с губ звуки от горячих и таких приятных прикосновений Эрагона. Она буквально трепетала от каждого нового поцелуя, от каждого соприкосновения их тел.       Мужская рубашка, что так целомудренно прикрывала тело брюнетки, податливо раскрыла ему все скрытые ранее прелести. И Айви чувствовала, что ей уже не просто жарко – она горит и полыхает, как и пламя в камине, рядом с которым они придаются своим желаниям.       Эрагон замер лишь на мгновение, нависая над ней и любуясь красотой женского тела. Как же она хороша, как симпатична, как смущена. Он первый раз проводит ладонью по мягкой вздымающейся груди, задевая пальцем чувствительный ореол, из-за чего тут же слышится стон. Тихий, тщательно скрываемый чужой стеснительностью.       – Я хочу слышать тебя, Айви. – шепнул он, отнимая руки от её лица и распростирая по обе стороны от головы, вдавливая запястья в пол, томительно вглядываясь в зеленоватую радужку. Его светлые волосы растекаясь по плечам, спадают вниз, кончиками щекоча нежную женскую кожу. Это так приятно...       Айви же продолжает терзать свои губы, искусывая их до муки, боли, страдания. Эрагон, замечая это, снисходительно и покровительственно улыбается, перехватывая сначала нижнюю губу, затем верхнюю, ласково проводя по ним языком, не позволяя ей больше так сильно нервничать. И от этого чарующего соприкосновения Элмерс начинает немного расслабляться, она доверяет ему, хочет его ласки, хочет ощутить ещё больше нежности.       Девушка тяжело дышит, трепетно и растерянно смотря на него глазами, полными смятения и одновременного желания. Прикованная его руками, она ощущает уязвимость, какую не позволила бы застать кому-либо другому.       Эрагон, налюбовавшись своей редкостной изящности картиной, опустился чуть ниже под пристальным взором девушки, впиваясь в её грудь губами. И всё в мире уходит на второй план. Она трепещет, горит и пылает. Она желает его также сильно, как и он её. Уже в этот момент Эрагон прильнул к ней всем телом, позволяя ощутить своё желание, показать, насколько она нужна ему. А девушка, пускай и стыдливо, но разводит колени, позволяя ему оказаться ближе, горячее, плотнее. Он выпускает её руки и обхватывает изящное тело ладонями, обнимая и притягивая к себе ещё ближе, хотя, казалось бы, куда ещё ближе?       Айви мягко поглаживает его сильные руки, плечи, обхватывая широкую спину. Она целует его, временами даже покусывая, разжигая в нём ещё большее пламя.       Они сливаются в поцелуях, лаская друг друга осторожно, словно боясь развеять иллюзию, от которой не хотели отказываться. Эрагон мягко и плавно изучал её изгибы, порой слишком долго останавливаясь на её груди. Лаская попеременно то одну грудь, то другую, он припадал к ним губами, из-за чего помещение вновь и вновь наполнялось звучными стонами девушки. Она гладила его сильную подтянутую грудь, изучая контуры проступающего торса пальчиками, чувствуя, как под прикосновениями зарождается множество мурашек. Сил терпеть муки ожидания не было, и она коснулась его лица, приподнимая к себе.       – Эрагон… Прошу тебя. – шепнула девушка, мягко потираясь об него, явно намекая на то, чего ей сейчас так хотелось. Мужчина же перехватил её ладонь, мазнув поцелуем и лишь затем опуская руки на женские бёдра. И с того момента, когда он коснулся самого сокровенного, Элмерс уже не могла думать абсолютно ни о чём, кроме него. Она вздрагивала каждый раз, когда мужчина манёвренно ласкал её, осыпая тело жаркими поцелуями, сводил с ума одними лишь движениями пальцев.       С первым осторожным толчком мир перевернулся с ног на голову, а из глаз метнулись искры. Эрагон закинул женскую ножку себе на бедро, опускаясь к невинному лицу и целуя её, пытаясь отвлечь от минутного страдания. Мужчина что-то шептал, отвлекал и повторял свои действия, мягко, плавно, позволяя привыкнуть. Постепенно болезненные спазмы прошли, оставляя за собой лишь бледный след, о котором Айви уже и не думала. Ощущение их связи, полного единения…. И долгожданное чувство наслаждения.       Они слились в едином танце страсти, наполненном любовью и нежностью. Девушка неумело пыталась и здесь проявить себя, на что Эрагон лишь мягко улыбался, целуя её в очередной раз и поддразнивая, что и здесь он её всему научит. Айви уже не могла сдерживать стонов, которые рвались наружу с каждым новым глубоким толчком. Она полыхала, окрылённая небывалым спектром чувств и эмоций. И она была счастлива, что доверилась именно Эрагону.       Ритмичные движения позволяли паре насладиться друг другом. Девушка обхватила плечи Эрагона, целуя его вновь и вновь. А мужчина продолжал двигаться, придерживаясь за бёдра юной особы. Не было сил отрицать того, что и он этого хотел уже давно. В конце концов они уже не просто старые добрые знакомые, у них постоянно появляется влечение друг к другу.       Когда они дошли до пика, эйфория накрыла с головой. Пара замерла в объятьях друг друга, после чего расслабленно опустилась на одеяло. Эрагон нащупал лежащее рядом покрывало, накрывая им девушку и пристраиваясь рядом. Айви же тщательно бдила за тем, чтобы мужчина тоже не был обделён теплом. И так они пролежали некоторое время, восстанавливая дыхание и успокаивая сердца. Элмерс лёжа на боку рассматривала общий интерьер комнаты, а Эрагон обнимал её, лежа сзади. Молчание после криков и стонов, заполняющих пространство до этого, звучало сейчас необычайно волшебно.       – Расскажи мне про хранителя гор. – попросила девушка, удивляя Эрагона внезапно вспыхнувшим интересом.       – Это и вправду то, о чём ты желаешь сейчас поговорить? – он поцеловал её в шею, отчего юная особа поёжилась, ощущая возникающие на коже мурашки. Кажется, теперь она и вправду не сможет выбросить Эрагона из своей головы, он закоренился в ней окончательно. А после всего произошедшего она уже не представляла жизнь вдалеке от него.       – Хранителя гор зовут Клеон. – начал рассказ мужчина, подпирая голову рукой, согнутой в локте. Девушка плавно развернулась под одеялом к нему лицом. И Эрагон подумал в тот момент, что ничего более красивого не видел в своей жизни.       – Как интересно… Клеон. Совсем, как одного из сыновей Бога-шута. – подметила Айви, с нетерпением ожидая продолжения.       – Им был создан этот остров. И поначалу он доверял бессмертным, не подозревая, что его доброта и гостеприимство обернутся против него. Наслышанные о неимоверной мощи хранителя, на остров заявились бессмертные, которые захотели завладеть сокровищами. Они и предположить не могли, что все драгоценности и чешуя дракона носили свою силу лишь здесь, на этой земле. За пределами острова магические способности растворялись призрачной дымкой. Ослеплённые жаждой наживы, они всё же сумели высечь одну единственную чешуйку из большинства, но она тут же потеряла свою ценность, когда они покинули остров. Кристаллы, что были добыты из здешних пещер, попросту растаяли. Клеон был настолько сильно зол и опечален таким ударом в спину, что наложил на остров заклятье. С тех пор никто не мог найти это место. Тот, кто носил в душе хоть каплю тьмы, никогда бы не ступил на земли хозяина гор. Сюда мог попасть лишь отчаявшийся, нуждающийся в помощи и защите...       – Как же это удалось сделать тебе, Эрагон? – Айви уже полностью развернулась к нему, укладываясь на мужское плечо головой и рисуя какие-то узоры на его груди пальчиком.       – Сам не знаю… - пожал плечами Эрагон, на самом деле примерно предполагая причину. – Но тем не менее он принял меня, позволил излечить свои раны и отправил призрачную тень вместе со мной в дом, где я скрывал ото всех твою мать.       – Ты сделал невозможное. Я очень благодарна тебе за это. – Айви улыбнулась, целуя его в щёку, а затем и подбородок.       – Не увлекайся, Айви. Я же не железный. - вовремя остановил её мужчина, понимая, что из-за новых заигрываний девушки у него снова начинает закипать кровь.       – Для серафима ты слишком ненасытный и порочный. - Элмерс не знала, откуда появилось столько смелости дразнить его. Но и мужчина не оставил последнее слово за ней, вновь нависая над ней с хищной ухмылкой.       – Потому что рядом ты. Ты мой самый тяжкий грех, Айви. - он взглянул в горящие глаза девушки, ощущая, как она поглаживает его спину. Это было до невозможности приятно.       – Некрасиво спирать всё на невинную девушку. - парировала она прежде, чем её прервали поцелуем. Айви обняла Эрагона, притягивая ближе к себе.       Эта ночь была долгой, но для пары она показалась слишком короткой. Пожалуй, эти мгновения навсегда останутся самыми запоминающимися в их жизни.       Многое сегодня не было упомянуто Эрагоном. То, что он создал чешую сам, что восстановил силы хранителя гор и попросил об услуге. То, что именно благодаря ему на этом загадочном острове появились первые поселенцы, одной из которых была Гелия. Воздух солевых пещер позволил женщине избавиться от её недуга, но был здесь и свой минус. Клеон сразу предупредил, что остров - не панацея ото всего. И что стоит больному покинуть это место, как болезнь вновь начнёт прогрессировать. Потому здесь и был создан небольшой городок. Правило чистоты и непорочности души никто не отменял, поэтому этот небольшой городок и стал, пожалуй, самым безопасным во всём мире.       Когда Айви уже тихонько посапывала под боком, Эрагон молча рассматривал деревянный потолок. Тепло женской ручки на его обнажённой груди... Он и вправду позволил себе соблазниться, упиваться ею. Рядом с девушкой было тепло и уютно, хоть порой она и создавала проблемы. Эрагон предполагал, что рано или поздно есть вероятность сближения, но никак не мог подумать, что сама Айви станет одержима этими мыслями. А потому сдерживаться было не так-то просто.       Уже давно ему не было так хорошо, так приятно. Давно он не позволял себе желать кого-то настолько сильно, чтобы поступиться собственными принципами.       Но она... она сводила с ума, вынуждала сбросить маску безразличия и хладнокровности, манила, цепляла...       Он просто хотел быть рядом, хотел, чтобы она не переставала улыбаться и хотел, чтобы чёрное пятно на их прошлом рано или поздно было приглушено светлыми оттенками, ждущими их в будущем.