Обыкновенное чудо

      В просторных коридорах НУИНУ царило оживление. Начальники лабораторий, заместители и некоторые магистры спешили на первый в этом году Учёный совет. Даже говорящий кот с важным видом прошествовал в конференц-зал. Удивление Киврина, Саниной, Коврова и Брыля вызвало появление уволенного Аполлона Митрофановича Сатанеева, который вёл себя как ни в чём не бывало.       Иван Степанович не желал присутствовать на этом мероприятии, но выбора у него не было. К тому же необходимо было узнать у Киры причины её ночного колдовства. За ходом совещания Иван не следил, подмечая про себя изменения, произошедшие с Шемаханской за те три дня, в которые с ней не виделся.       Алёна Санина, Виктор Ковров и Фома Брыль, также успевший защититься во время странной грозы, внимательно наблюдали за своими начальниками. Они не могли не заметить волнение и заинтересованность во взгляде, брошенном Кивриным на Шемаханскую, и решили поговорить с заместителем по науке.       В самом начале Учёного совета Алёна порывалась во что-нибудь превратить Сатанеева, но друзьям удалось сдержать её. Впрочем, вопросы вызвало поведение остальных магистров и докторов наук, которые почему-то никак не отреагировали на появление Аполлона Митрофановича.

***

      Лаборатория Абсолютных Неожиданностей, а точнее крытая оранжерея возле неё, всегда была одним из самых тихих мест в институте, поэтому там и решили провести стихийное собрание по обнаружению новогоднего колдовства. Брыля отправили за Кивриным, а Санина и Ковров оплели помещение специальным заклятием, не позволяющим подслушать секретные разговоры.       — Тебя только за смертью посылать! — возмутился Витька, когда через полтора часа в оранжерее появился Фома. — Киврин-то где?       — С-сейчас п-придёт, — икая, ответил Брыль.       — До обеда ещё два часа, а он уже где-то выпил, — негодовал Ковров, но в его голосе читалось восхищение. Алёна, вздохнув, привела Фому Остаповича в приличный вид и вовремя это сделала, потому что рядом с ней тут же материализовался заместитель директора по науке.       — Иван Степанович, — бросилась к нему Санина, — что случилось с Кирой Анатольевной? — Брыль и Ковров кивнули в знак согласия.       — На вас не подействовало, — то ли спросил, то ли утвердил Киврин. Магистры переглянулись, и Фома задал вопрос, мгновенно разрядивший напряжённую обстановку: — А на вас?       Иван Степанович усмехнулся, пожал плечами и ответил: — Когда гроза началась, я был дома и успел защититься. А вы?       — Я на кухню вышла — воды попить, — объяснила Алёна, — увидела туман и поставила щит на всю квартиру.       — Мы, — Ковров показал на себя и Брыля, — экспериментировали в зале, где был контур, поглощающий магию. Да, в праздник. Когда время было, тогда и экспериментировали! — ответил на вопросительные взгляды он. — А теперь, может быть, объясните, что произошло?       — Я и сам-то мало знаю. Гроза, туман, а через день никто не помнит о том, что произошло на Новый год, — вздохнул Киврин. — Я уверен, что колдовала Кира…       — Ты прррав, — раздался голос откуда-то сверху. Чародеи вздрогнули, огляделись по сторонам и обнаружили кота Василия, наблюдавшего за ними с ветки одной из пальм.       — Ты как сюда пробрался?! — вспыхнул Фома. — Витя, как вы вообще оранжерею контуром оплетали?       — Молчи уж, — хмыкнул магистр, — на эту наглую морду никакая магия не действует.       — Васенька, значит, ты всё помнишь? — с надеждой поинтересовалась Алëна. Василий с какой-то оскорблëнной гордостью фыркнул и кивнул головой. — Ты нам поможешь?       — А вы мне отпуск в мяурррте орррганизуете? — хитро спросил кот, глядя на Киврина.       — Организуем, — пообещал Ковров, а Иван Степанович добавил:       — И премию выпишем. Как лучшему сотруднику.       — Тогда договорррились, — довольно промурлыкал кот.