Обыкновенное чудо

      Кира Анатольевна Шемаханская, директор института, могущественная волшебница и просто сильная женщина, впервые в жизни не знала, что делать. Новогодняя ночь подходила к концу, члены комиссии уехали в гостиницу, но некоторые молодые чародеи продолжали праздновать. Среди этого веселья Кира чувствовала себя лишней. Она никогда не любила подобные вечера: даже свой день рождения не отмечала, — но сегодня к обычному отчуждению прибавилось чувство вины. Конечно, Алёна Санина с Иваном Пуховым приняли извинения и простили её, да и с Кивриным она помирилась, но неловкость из-за этой ситуации не пропадала.       Кира одним щелчком зажгла лампу на рабочем столе и снова прочла заявление Ивана Степановича. Мрачные мысли рождались и исчезали в голове чародейки, и даже волшебное зеркало не могло внести ясность. Оно анализирует факты, а в человеческих чувствах могут разобраться только люди.       Шемаханская вздохнула, в который раз за день задаваясь вопросом: как она позволила себе поверить Сатанееву? Любит ли она Ивана Степановича, если смогла усомниться в нём? Почему пошла на поводу у ревности? Почему не прислушалась к зеркалу? Вопросы, вопросы, вопросы. Бессмысленные и неясные, они требовали ответов и вызвали бессильные слёзы.       Чародейка приняла решение. Она сделает так, что все забудут о её чувствах, обо всей этой истории. Жизнь продолжится, всё будет хорошо. Тогда почему ей так больно? Впрочем, это не важно.       Кира Анатольевна вышла из-за стола, разожгла камин, распахнула окно и достала откуда-то горсть сухой земли. Она не заметила слёзы, упавшие на неё. Волшебница сосредоточилась, движением руки соединила стихии и прошептала заклинание на каком-то старинном языке. Стихии стали лёгким туманом, охватившим её стройную фигуру, и последней мыслью в затухающем сознании была просьба, обращённая неизвестно к кому: «Прости»…

***

      Когда посреди ночи начинает греметь гром и сверкать молния, в человеке возникает некий страх. Особенно если дело происходит в январе. Но для опытного чародея гроза зимой является признаком сильного колдовства. И, конечно, этот самый чародей догадается накрыть себя и свой дом защитой, а то мало ли на кого было направлено заклинание и какие оно будет иметь последствия.       Иван Степанович Киврин, несомненно, был опытным волшебником, поэтому, увидев всполохи за окном и молочно-белый туман, наползающий на спящий город, не замедлил сплести защитный контур. Казалось, дым проникал отовсюду, навевая смутную тревогу. Туман окружил чародея, пытаясь пройти сквозь защиту.       Киврин быстро совладал с удивлением и попробовал нейтрализовать колдовство, но все его попытки были бесплодны. Оставалось только ждать и надеяться, что щит достаточно силён.       За несколько минут Иван успел перебрать в уме возможные варианты заклинаний, дающих подобный эффект, а также понять, что на такое сильное колдовство способны исключительно маги первой величины. Члены комиссии из Москвы наверняка спят в гостинице, значит, чудеса творит Кира. Придя к этому выводу, Иван Степанович похолодел. Он прекрасно изучил характер своей любимой женщины и осознавал, что она, не разобравшись в ситуации, может создать себе неприятности.       Туман рассеялся так же внезапно, как и появился. Вместе с ним исчез и защитный контур, но тревога чародея усиливалась.       Таинственную тишину нарушил шелест бумаг на столе. Вдруг откуда-то донёсся голос, тихий и родной, просящий лишь об одном: «Прости».