Шантажисты

      Ни для кого не секрет, что Вару всегда и всё говорит прямо в лоб: будь то изощрённая ложь, или горькая правда — в обоих случаях оппоненту приходится несладко. Если вы захотите перекинуться словом с валетом, будьте готовы к тому, что вас буквально окунут в чан с кипящей кислотой — едкой и чертовски ядовитой — или изогнут над ним до боли и хруста в спине — так, что вы чудом избежите возможности в него свалиться. Как правило, Вару не допускает подобных оплошностей: отправляет своих жертв прямиком в чан смачным пинком, позволяя последний раз окинуть окружающую действительность мимолётным взглядом и осознать, что все ранее существовавшие проблемы в жизни на самом деле до одури пустяковы и незначительны, по сравнению с Вару — величайшей проблемой.       Точнее, он сам желал быть таковым. Великой проблемой. Всем проблемам проблемой — дабы раз и навсегда его запомнили.       Хорошими поступками внимания не добиться: ожоги оставляют лишь вопиющие и токсичные ситуации — согласитесь, ваши самые гнусные воспоминания необыкновенно чётки и детальны, в то время как нечто приятное — расплывчато и неестественно — такова особенность человеческого восприятия. То, что вызывает у нас бурю эмоций, непременно фиксируется в памяти. А подобные бури часто негативны.       Не исключено, что у Вару иногда возникали мысли развернуться, но исчезали столь же неожиданно, как и появлялись: например, во время издевки над одноклассником Фёдора, Димой, у которого он снова и снова просил листочек — слишком много их было вырвано, чтобы не довести дело до конца. Подобной логике он следует абсолютно всегда, однако никто её почему-то не понимает.       Клон постарался соорудить вокруг себя силовое поле, пресекая контур которого, вмиг оказываешься под своеобразным радиационным воздействием: не можешь сдвинуться с места, впитываешь токсины, словно губка, и немедленно гниёшь изнутри, пока не остаётся сил даже заставить нервные окончания отреагировать на боль… А Вару смешно. Он не понимает ваших мучений, однако расценивает умение «прожигать» — как дар божий, что позволяет управлять настроением и чувствами других. Правда, в Бога он не верит. Вару сам считает себя Богом и смеётся.       Смеётся, осознавая своё могущество. Смеётся над вашей ничтожностью. Смеётся над тем, сколько людей его запомнит. Смеётся, потому что это всё — просто до безумия, не составляет ему труда.       Зато результат за этим следует шикарный: посмеёшься над одним, обратят внимание ВСЕ.       Когда подготавливаешься к так называемой «шалости», все идеи кажутся такими прекрасными и оригинальными — гением на свет появился, не иначе, а воплощая задуманное — ещё больше удивляешься тому, как яро срабатывают эти провокации: реакция — самая лакомая их часть, вкус которой сравним лишь только с сочным кремовым пирожным, не слишком сладким, но невообразимо нежным и желанным. Пятый уже переел этих сладостей, но с каждым укусом они становятся только вкуснее, а экстаз — дольше и приятнее. Если ваши творческие порывы поддаются тревогам внутреннего критика, ощущаются как нечто банальное и неинтересное, — с вами что-то не в порядке, ибо с Вару такого никогда не происходит.       В «силовом поле», что он очертил вокруг себя, только ему хорошо. А большего и не надо. Зачем ему кто-то ещё? В карточном мире пятый уже вдоволь натерпелся соседства: ни капли личного пространства, хотя клоны давно привыкли обходиться и без него. Но несмотря на многие годы условной близости, у Вару имеются свои секреты, содержание которых может быть использовано против него — и он это отлично понимает, на то они и тайны. Тем более, врагов у него куда больше, чем друзей, чьё количество не счесть, потому что их нет. Именно поэтому клон всеми силами пытается их утаить, особенно от носа пронырливого Феликса, которому всегда и до всего есть дело.       С тех пор как клонов выпустили на свободу, в реальный мир, прошло полгода. И не успели они привыкнуть к новому месту и расселиться по комнатам, как начался глобальный делёж: полюбившаяся парням беззаботная королевская жизнь вновь обратилась в попытку ужиться с «братьями» и принять факт напрочь перечёркнутого понятия личного пространства — делили еду, спальни (по два клона на комнату по масти), учебники, одежду, даже туалет и холодильник. И как бы ни пытались они поделить имущество по-честному, всегда находились какие-то личности (а именно Вару), посягавшие на чужое, на почве чего возникало огромное множество неприятных ситуаций.       Предметом самой рьяной делёжки по праву считается ноутбук с безлимитным интернетом, вмиг вызвавший всеобщий клонский интерес. В итоге его поделили по дням недели (Габриэль не пожелал участвовать в дележе, точнее, даже о нём не знал) по порядку: в понедельник — Куромаку, вторник — Данте, среда — Феликс, четверг — Вару…       Четверг — Вару.       Этот день стал самым счастливым из всех дней недели. Самым долгожданным, милейшим.       Вставал ещё до школы (Фёдор потрудился устроить каждого в школу, несмотря на все неодобрительные возгласы и возмущения), примерно в четыре часа утра, забирался в спальню к червовым, с довольной рожей утягивал с письменного стола ноутбук и вприпрыжку летел в безлюдную гостиную, не забывая при этом хлопнуть за собой со всей силы дверью, чтобы уж наверняка разбудить Феликса и Ромео — ах, как приятно слышать маты червовых с утреца пораньше!       Вару знал, что никто всё равно не выползет из своих комнат раньше семи утра, поэтому у него была чудесная возможность насидеться в интернете в полной тишине и насмотреться мультиков. «БЛИН, я столько времени убил в карточном мире, даже не подозревая, что на свете существует такое богатство мемасов и анимированных картинок!» — еженедельная мысль, не дававшая покоя токсичному уму и эмоциям валета.

***

В один из таких великолепных четвергов пятый, лениво развалившись на диване, в одних лишь майке и шортах, что-то увлечённо смотрел по ноутбуку, не обращая внимания на окружающую действительность. Хотя стоило бы. Ведь случилось нечто, чего Вару страшился больше огня: — Вару, ты что, смотришь «Май литтл пони»?! — вышеупомянутый не сразу понял, чей это голос — преисполненный ехидства и вместе с тем явного изумления; его обладатель едва ли не перешёл с шёпота на восторженный крик, готовый вот-вот разразиться заразительным смехом…       Феликс.       Блять.       Вару машинально долбанул по крышке ноутбука рукой, чтобы раз и навсегда стереть следы Рэйнбоу Дэш с экрана. Несколько раз уже происходили похожие ситуации, но он успевал выключить компьютер ещё до казуса: случайно появлявшиеся в гостиной клоны упускали даже тот факт, что пятый находится в гостиной — так уж оперативны были его действия. Как же он не заметил Феликса и его пропажи из червовой спальни? Что он вообще делает здесь в четыре часа утра?       Несколько секунд Вару, просто глядел в противоположную стену, не мигая, нервно прижимая грехоподобную вещицу к груди. Судорожно перебирая в уме способы решения проблемы: «Что ответить?», «БЛЯТЬ!», «ЧТО ОН ВООБЩЕ ТУТ ДЕЛАЕТ?», «Этого не должно было произойти!», «Я пошлю его нахуй!», «БЛЯТЬ!», «Я же теперь вообще ничего не докажу, он всё сам видел!», «А может он и не видел ничего, просто пошутил?», «Так не шутят!», «Ой, блять, я сдохнуть хочу нахуй…», «Ударю его ноутом по башке — сразу всё забудет», «Тогда все на крики прибегут.», «А когда очнётся, он же отомстит по-любому… Точно расскажет», «И раскричится ещё потом. Оно мне надо?», «А может просто дураком прикинуться, сказать, что я мемы листал?»; Вару пребывал в полнейшем шоке, не в силах ни сказать ни слова, в то время как Феликс, стоя где-то в стороне кухни, хихикал в кулак. От сдержанного смеха четвёртый как-то странно подавился: будто бы что-то застряло в горле. Вару уловил неладное и обернулся: Феликс, скрючившись в углу кухни (кухня и гостиная были соединены аркой), пытается откашляться и отсмеяться, держа в обеих руках несколько фантиков и обёртку от сникерса. Сжав всё это недоразумение в кулак, то ли от желания скрыть, то ли от боли, он нещадно бил себя по грудной клетке и, наконец, восстановил дыхание. Клоны встретились взглядами. Вару нашёл способ избежать подкола: усмехнувшись, он показал пальцем на выпавшую из рук Феликса обёртку, пестрящую кристалликами слюней и шоколада: — А ты, значит, с утра решил конфет нажраться?       Феликс явно хотел как-то возразить, но вместо этого густо покраснел. Теперь настала очередь Вару смеяться: он так и сделал. По причине того, что они оба оказались в незавидной ситуации, клон старался хохотать вполсилы, дабы никого не разбудить и не сделать обстановку ещё более неловкой. — Э-э… У меня вообще-то экзамен сегодня, я очень переживаю и… — начал было оправдываться Феликс, попутно засовывая фантики в мусорное ведро, но пятый поспешил его перебить: — Так вот куда все конфеты вечно деваются! — истерично и нервно, ничто иное как защитная реакция: Вару пытался окончательно сменить тему, переводя все стрелки на червового, в надежде, что инцидент с радужными лошадками невзначай замнётся. Феликс же подстроился и тоже стал защищаться, приправляя реплики ядовитой ухмылкой: — А ты разве их не берёшь? — пауза, — Ну, под поняшек. Чтобы веселее смотрелось.       «Гандон» — прошипел Вару, но не вслух. Главное — не показывать своей слабости. Однако было уже поздно: лицо пятого скривилось, брови встали домиком… — Ой, да ладно. Я не ем конфеты: не хочу стать таким же жирным, как ты, — беседа потихоньку начинала превращаться в настоящую перепалку. Феликс в ответ на оскорбление досадно оскалился, еле сдерживаясь, чтобы не врезать обидчику: — Спасибо! — он демонстративно поклонился, снял красный тапок с левой ноги и, чуть прикрикнув, запулил им прямо в Вару, но тот успел опустить голову — снаряд пролетел над диваном и ударился об стенку, ту самую, которую буквально минуту назад дырявил взглядом пиковый валет. Он, в свою очередь, оценивающе оглядел бедный побитый тапок и вновь повернулся к собеседнику, саркастически покачав головой: — Я же мог и умереть. — Я был бы очень рад. — Это ты сейчас так говоришь. Я бы, например, разрыдался, — Вару протянул последнюю фразу тихо, явно заглушая эмоции. Феликс же немного поменялся в лице, и грустно улыбнулся: — Оу, Вару, ты бы расстроился, если бы я умер? Я бы тоже зарыдал, если бы умер ты, просто с языка сорвалось, прости пожалуйста! — четвертый сдвинулся с места и поспешил к пиковому, желая крепко обнять. — Ты тут вообще причём? Я себя имел в виду! — Вару привстал и развёл руками, еле слышно хмыкнув, — Если бы я умер, было бы грустно, согласись? — Феликс скорчил пофигистическое лицо, полное разочарования и боли, снова наклонился, молча снял уже второй тапок и запалил его в пятого — на этот раз не промахнулся.

***

      Феликс любил сладости и ненавидел долго обходиться без них, искренне веря, что они помогают справляться со стрессом и плохим настроением.       Если ты прибежишь за пониманием и поддержкой к четвёртому, он предложит тебе носовой платок, некрепкий чай и вкусную шоколадку — станет легче. Феликс и сам присоединится к чаепитию, разберёт проблему по кусочкам, поймёт и успокоит: он умеет оказывать поддержку — дайте ему волю и клон станет твоим персональным психологом.       Однако, когда всё же приходится меняться ролями, Феликс не поддастся на попытки его успокоить, как бы хорошо собеседник не владел искусством усмирения. Нет, он не похож на Вару: позволяет к себе подступиться, ведёт себя крайне открыто и эмоционально — но велика вероятность, что своими порывами помочь четвёртому, оппонент только вызовет у него отвращение и станет объектом вымещения гнева.       Так всегда происходит: сначала Феликс убивается и страдает, потом злится. А чуть позже ему станет жутко стыдно, и он извинится. К такому можно привыкнуть.

***

      Сегодня у Феликса пересдача ОГЭ по математике, которую он не понимает.       Сегодня он не спал всю ночь, потому что сильно переживал.       И сегодня он с утра пошёл закидываться конфетами в надежде, что они ему помогут.       Ничего подобного.       Он даже не считал, сколько сладостей съел, не то что соизволить порешать математику.       Феликс и Вару сидели на диване, нездорово красные и отрешенные: оба пытались подобрать способ оправдаться перед друг другом под мелодию неловкого молчания.       Пятый всё ещё прижимал к себе ноутбук, прожигал взглядом свои голые колени: они были покрыты сплошняком синяками, казалось, что это их естественный цвет. «Откуда они только берутся?» — подумал клон и впал в пучину забытия, вспоминая, где же их себе заработал… — ТАК! Мне надоело молчать! — прервал гробовую тишину Вару и вскочил на середину комнаты, все ещё не выпуская из рук заветный агрегат. Феликса передёрнуло от неожиданности, и он поднял глаза на брата, продолжавшего свою речь: — Давай просто сойдёмся на том, что ничего не видели и будем жить НОРМАЛЬНОЙ, спокойной жизнью. Согласен? Я уверен, что… — Вообще-то нет.       Феликс скрестил руки на груди, откинувшись на спинку дивана. Он решил подбить Вару его же оружием: ехидно взглянув на пикового валета, изменившегося в лице, четвёртый явно дал понять, что так просто не отступится: намечается шантаж. Возможно, если бы Феликс тогда согласился, события могли бы развернуться иначе… — Я хочу выдвинуть тебе условия: ты… Э-э… О! Прекращаешь свои издевки, начинаешь относиться ко всем с уважением и любовью, ходишь со мной на благотворительные форумы и становишься абсолютно другим человеком, а я не рассказываю никому про «Май литтл пони»! — червовый валет победно закинул правую ногу на левую, попутно наблюдая за бровями Вару, с каждым условием поднимавшимися всё выше и выше.       Пятый молча положил ноутбук на кофейный столик, располагавшийся перед диваном, направился к лестнице, ведущей на второй этаж, бросив: — Я пошёл будить Куромаку. — Что? Зачем? — Жаловаться, что ты сожрал все конфеты в доме, — начинает подниматься по ступенькам, голос уходит куда-то вверх. Феликс вмиг вскакивает и подбегает к валету с необыкновенно бешеной скоростью, перескочив через несколько ступенек: Вару даже на секунду показалось, что червовый телепортировался. — Какого хрена?! — запыхаясь, жёлтый хватает пикового за запястье, не давая тому сдвинуться с места: пытается высвободиться, но ничего не выходит — слишком сильно сжали руку. — В твоих требованиях не было запрета на рассказы о сладостях! Я что, не имею права пожаловаться? Мы живём вместе, умей делиться! — Вару наконец высвобождает руку из слегка ослабленной хватки — Феликс растерялся, пытаясь как-то исправить ситуацию: — Ну, Вару… Не надо, пожалуйста… — вышеупомянутый даже не обернулся, уверенной поступью направляясь к комнате трефовых, — Может, найдём компромисс? Что ты хочешь за молчание?       Звучит заманчиво! Зелёный ядовито улыбнулся, хихикнул и грациозно развернулся назад: — Вот это я и хотел услышать! — соорудив из рук «замочек», Вару мечтательно покачался из стороны в сторону: — Раз ты сам начал эту игру, я, так уж и быть, присоединюсь! — будто с барского плеча скинул шубу. Феликс закатил глаза, а пиковый продолжил: — Давай выдвинем равнозначные условия. Мои таковы: во-первых, ты меня сегодня с утра вообще не видел, не слышал и даже обо мне не думал, — Вару сделал секундную паузу, позволяя слушателю переварить сказанное — тот кивнул: — Во-вторых, ты поможешь мне в одной авантюре, хе-хе, про которую я пока ничего не скажу! — валет как-то подозрительно хихикнул, а сладкоежке оставалось только пребывать в замешательстве и в лёгком недовольстве от услышанного: — В-третьих, в течение двух недель ты делаешь за меня все домашние обязанности и прислуживаешь мне… — НЕ прислуживаю. — Ладно, не прислуживаешь.       Феликс с облегчением выдохнул: — Надеюсь, это всё? — А ты хочешь ещё? — хихикнул Вару и демонстративно задумался, якобы подыскивая новое требование для червового валета. Феликс гневно замахал руками: — Не хочу! Теперь я: итак, ты ничего не говоришь про сладости — сойдёмся на том, что тебя действительно здесь не было, и ты меня не видел, — каждое слово Феликс будто бы подчёркивал и утяжелял, исправляя свою давнюю ошибку, — Далее: я всё же настаиваю на том, чтобы ты прекратил свои издевки, начал относиться ко всем с уважением и любовью, как я говорил ранее, на… — он задумался, — На месяц. — Тогда и убираешься за меня месяц. — Ладно, две недели.       Вару утвердительно кивнул. Видимо, он был довольно опытен в такого рода сделках: слишком уж уверенны и последовательны были его действия. Валет, несмотря на свою весьма сомнительную натуру, в самом деле старался заключить «контракт» максимально по-честному, что слегка удивило четвертого. Нужен был ещё третий пункт договора с его стороны, чтобы условия действительно стали равнозначны. Феликса, конечно, не утешал тот факт, что ему придётся помогать брату в какой-то афере, но делать нечего: может, это будет весело? — Э-э… О! И ещё: ты пойдёшь со мной завтра убираться на кладбище. — Фу, блять. Серьёзно? — Пойдёшь со мной в качестве напарника волонтёра, — провозгласил Феликс с миловидной улыбкой, словно просьба совсем ничего из себя не представляла, и была абсолютно обыденна. Вару брезгливо скривился и недовольно прорычал, протягивая руку блондину: — Принимаю твои условия. — Взаимно!       Они пожали друг другу руки.