Cadoul meu

Моро сломя голову бежал сквозь лес. Ветки хлестали его по физиономии, ноги спотыкались о корни деревьев, но он не обращал внимания. "Только бы с ней всë было в порядке..." В голове проносились события прошедших дней... ... — Завали пасть! Признай, что проиграла! Сходи сожри что-нибудь другое! — А ну-ка тихо, дитя! Послушай взрослых. — Я дитя?! Это ты противишься решению Миранды!.. Сегодняшнее собрание не было похоже на предыдущие. Конечно, Альсина и Карл опять затеяли ссору, но на этот раз яблоком раздора стал чужак, пойманный инженером в подземельях замка Димитреску. Невысокий блондин в лëгкой куртке цвета хаки сидел в центре зала на каменном полу, закованный в цепи, и испуганно таращился на собравшихся. Но, помимо страха, в его взгляде угадывалась ненависть. Ещë бы, Альсина и Карл делили его, как шкуру неубитого медведя. Каждый стремился заполучить его, будто бы он был диковинной безделушкой, лакомым кусочком... — МОЛЧАТЬ! Крик Миранды эхом разнëсся по церкви. Все Лорды сразу притихли и повернулись к ней. — Я уже всë решила, — твëрдо произнесла она, — И говорить здесь больше не о чем. Помните, кто дал вам жизнь... В итоге судьба пленника оказалась в руках Хайзенберга. Карл натравил на него своих ликанов, и те погнали несчастного по полным ловушек подземельям... — Ты же не надеялся, что я тебя отпущу? Мне нужно развлекать Донну и Моро! — Карл повернулся в их сторону и издевательски подмигнул им. — Поэтому мы начинаем изумительный, сочащийся кровью финал!.. Но Моро был не в восторге от такой забавы. Он знал, каково это — публично терпеть унижения инженера. Не будь он названным сыном Матери Миранды, он бы точно пробежался наперегонки с оборотнями. А о Донне и говорить было нечего. Бедняжка тряслась, изо всех сил прижимая к себе Энджи. Казалось, хрупкая фарфоровая кукла не выдержит настолько крепких объятий... После собрания Сальваторе долго пытался успокоить еë. Обычно Беневиенто всегда старалась вести себя сдержанно, даже когда еë мучали воспоминания о прошлом. Но сейчас она заходилась в рыданиях, не в силах произнести ни слова. Моро никогда не доводилось видеть Донну такой. Он прижимал еë к себе, уверяя, что одна из ловушек могла не сработать или в пещере нашлась лазейка, позволившая пленнику сбежать. Сам он с трудом верил своим словам, хоть и не слышал предсмертного крика чужака... Всю дорогу до водохранилища Моро пытался отвлечь Донну разговорами, но она молчала, лишь изредка всхлипывая. Она даже не обратила внимания на то, что он почти перестал заикаться... Только когда они уже прощались у входа в мельницу, к ней вернулся дар речи. — Этот человек... Я чувствую, он оказался здесь не просто так. — дрожащим голосом прошептала Беневиенто — Это не кончится добром... На следующий день Донна пришла с тревожной вестью: погибла Альсина. Некто разгромил еë замок и перебил всех еë дочерей. — Вдруг это был тот самый чужак? — предположил Моро. Донна нахмурилась. — Мы похитили чужую дочь. Возможно, он был еë отцом. И он готов вернуть еë любой ценой... Она указала на колбу жëлтого цвета, которую Моро пристроил на ящике рядом с аквариумом. Такую колбу на последнем собрании получили все Лорды. В каждой из них находилась часть тела Избранного Дитяти, которому предстояло стать оболочкой для дочери Миранды. — Но Матерь тоже хочет вернуть свою дочь! — возразил Сальваторе. — Чужих детей не бывает. — добавил его питомец, разглядывая колбу через стенку аквариума. — Но что будет с нами? — Донна пыталась говорить спокойно, но лицо, побледневшее сильнее обычного, и трясущиеся руки выдавали еë беспокойство. — Что, если ей придëтся потерять нас, чтобы вернуть Еву? Моро задумался. — Мы следующие, Сальваторе.— продолжила Беневиенто — Вряд ли убийца решится идти к Карлу... — Он не тронет тебя! — Моро поспешил еë успокоить. — Альсина была жестокой. Но ты... — Мы обещали Матери Миранде, что будем беречь еë дочь. Альсина... — Донна осеклась. — Она... Не смогла сдержать обещание. Почему Матерь никак на это не реагирует? Моро опешил. Он никогда бы не подумал, что Миранда может быть безразличной к судьбам своих "детей". — Может, она ещë не узнала... — осторожно предположил он. — От неë ничего не скроется. Что бы не произошло, она всегда об этом узнает... Беневиенто передëрнула плечами и закрыла руками лицо. — Только не плачь, пожалуйста! — Моро тут же подбежал к ней. — Всë будет хорошо, слышишь? Девушка не ответила. В тот день она даже не попрощалась с ним... А сегодня она не пришла. Моро в несколько скачков преодолел подвесной мост, забыв, что боится высоты. Когда он увидел распахнутые ворота сада, его дурное предчувствие усилилось. Почему он был так наивен? Почему не предложил ей спрятаться? Он быстро пробежал через сад и заскочил в лифт. В другой раз он бы удивился, почему клумбы, несмотря на холод, полны цветов, и зачем здесь столько кукол — они слишком милые, чтобы быть подвешенными на деревьях... — Ну же, скорее! — нервно бормотал Сальваторе, пока лифт вëз его вверх. Казалось, кабина назло ему ползëт всë медленнее... Когда лифт остановился, Моро руками раздвинул двери и вырвался наружу. Добежав до дома, он одним прыжком взлетел на крыльцо и толкнул тяжëлую дверь особняка. — Донна! В ответ — звенящая тишина. Только ветер колышет занавески на распахнутых окнах... Моро судорожно завертел головой, осматривая фойе. Разбитая чашка в луже чая на полу. Упавший столик. Опрокинутая корзинка с рукоделием — недовязанными носками его любимого жëлтого цвета. Всë указывало на следы борьбы. Дверь в гостиную была чуть приоткрыта. Сальваторе, не раздумывая, бросился к ней. Схватившись за ручку, он дëрнул дверь на себя, вбежал в комнату... и замер. Сорванная вуаль. Свежая рана, рассекающая лицо от лба до подбородка. Остекленевшие глаза. Губы, застывшие в крике ужаса... Голова Энджи, лежащей рядом, расколота на две половины. Ручонки вывернуты из шарниров... Моро на неслушающихся ногах подходит ближе. — Д-донна? Он осторожно касается еë ладони. Кожа трескается и покрывается тëмными пятнами. Сальваторе в ужасе отдëргивает руку. Слишком поздно... В его глазах мутнеет. Что-то начинает клокотать внутри... Из его груди вырывается протяжный отчаянный вопль. Ноги перестают держать его, и он, пошатнувшись, падает на колени. Сальваторе рыдает, зажмурившись изо всех сил, чтобы не видеть, как тело Донны рассыпается в прах. Крупные слëзы пробиваются из-под морщинистых век. Срываясь со щëк, они падают на почерневшее, покрытое трещинами лицо...