Мы с тобой в одной лодке —
Только ты, только я и голоса,
Что звучат у меня в голове,
Проклиная
И стыдя меня моими же устами,
Но ты только смеëшься в ответ
И твердишь,
Что я лучшего достоин,
Хоть и видишь, как вëсла
Валятся из рук
Моих... Знай, в одной лодке со мной
Ты утонешь, лучше брось меня
За борт,
Не бросай мне спасательный круг...
... Моро, тщетно пытавшийся настроить телевизор, был удивлëн, услышав скрежет спускающегося лифта. Но ещë сильнее он удивился, когда из лифта ему навстречу вышла Донна. — З-здравствуй! Я знал, ч-что ты придëшь! — радостно выпалил Моро. — Здравствуй, Сальваторе. Приятно видеть тебя снова (после этих слов бледное лицо водяного слегка порозовело). У меня к тебе есть дело... — начала Беневиенто. — К-какое? — Я... Хотела бы предложить тебе сделать... уборку. — Донна осторожно подбирала слова, чтобы не задеть Моро. — Я не думаю, что тебе нравится жить... Вот так. — З-зачем? — Моро смутился. — Меня всë в-вполне устраивает... З-здесь каждая п-пылинка — часть меня... — А эта слизь? — Беневиенто осторожно ткнула носком сапога в небольшое скопление зелëного желеобразного вещества у входа в лифт. — Она... занимает много места. Да и без неë в комнате было бы светлее... — Она мне с-совсем не мешает, — пробормотал Моро — Я п-привык к темноте... — Но еë слишком много, — серьëзно сказала Донна, — Особенно на потолке. Он может провалиться под еë тяжестью. А чтобы его отремонтировать, придëтся звать Карла... На самом деле Моро был бы не прочь навести дома порядок. Просто никто раньше не предлагал ему начать меняться так спокойно, без упрëков и едких замечаний в его адрес. Однажды у него сломался телевизор, и он с трудом уговорил Хайзенберга прийти к нему на помощь. Тот очень нелестно отозвался об обстановки в его жилище. Чиня телевизор, он постоянно жаловался на протекающий потолок и ещë больше злился на водяного, пытавшегося узнать, как проходит работа: "Кыш отсюда! Не лезь под руку! Чтоб ещë ты мне тут на мозги капал..." Наконец, расправившись с ящиком, он собирался было покинуть ненавистную каморку, как тут же поскользнулся в луже слизи у входа. Тогда разозлëнный инженер прикрикнул на Сальваторе: "Ты когда последний раз полы драил, Квазимода? Всë, больше ни ногой в это болото..." Также Моро вспомнил, как безуспешно пытался отнести ему на починку сломанные часы. Как Карл отреагирует на рухнувший потолок, ему даже не хотелось думать. — П-пожалуй, ты права... — Сальваторе вздохнул. — Я с-схожу за шваброй и л-лопатой... Он хотел было развернуться и пойти, как вдруг спросил: — А где Энджи? — Я оставила еë дома. Вряд ли нам понадобится еë помощь сегодня, — пошутила Донна. — Д-да уж... — Моро улыбнулся. — Хотя вчетвером б-было бы веселее... Обязанности были поровну поделены между участниками уборки. Пока Моро лопатой сбивал с потолка слизь и выносил мусор, Беневиенто вытирала пыль и мыла пол. Это было довольно трудно — в некоторых местах слой пыли был толщиной с палец, а грязь крепко въелась в щели между досками. Донна также сходила к озеру, чтобы постирать одеяло Моро. Она не брезговала такой работой. В еë доме уже давно не было слуг, и следить за порядком ей приходилось самой. Уборка помогала ей и избавиться от скуки. Кроме того, она не хотела быть похожей на высокомерную белоручку, для которой даже убрать за собой посуду — уже грязная работа. Одну такую особу она знала лично... Когда уборка была закончена, уже наступил вечер. Донна повесила выстиранное одеяло сушиться на изогнутой трубе печки-буржуйки. Моро наконец-то настроил телевизор, и они смогли посмотреть один эпизод сериала, после чего ящик снова начал барахлить. Сидя за столом, они делились впечатлениями от серии — вернее, делился только Сальваторе, а Донна молча слушала его, изредка кивая головой. В какой-то момент Моро заметил, что уже третий раз подряд рассказывает одну и ту же теорию о случайном прохожем, появившемся в кадре на секунду в конце серии. Нужно было найти другую тему... — А... Почему ты прячешь лицо? — неожиданно для себя спросил он. — Чтобы люди не плакали, глядя на меня, — на удивление спокойно ответила Беневиенто. — Ты думаешь, что ты некрасивая? — Нет, дело в другом... — Ты не посмеялась надо мной вчера, — всë смелее говорил Моро, — И я не буду смеяться! Тебе незачем прятаться от меня! Просто... Просто ты можешь посмотреть на меня, а я — нет... Это немного... Нечестно. — Ты совсем перестал заикаться... — П-правда? — замялся Сальваторе. — Ой... Опять н-начал... Д онназадумалась. Моро слишком прост и наивен, чтобы догадаться об истинной причине, по которой она скрывает лицо. Может, всë-таки стоит... — Так и быть. Беневиенто медленным движением руки убрала вуаль, постепенно открывая взору Сальваторе черты своего лица. Глаз цвета охры с вкраплением ярко-зелëного. Тонкий прямой нос, аккуратные губы. Пряди чëрных волос, обрамляющие бледный овал лица... Взгляд Моро задержался на странной опухоли на месте правого глаза. Кожа на этом участке лица приобрела коричневато-красный оттенок. Под наслоившимися друг на друга волдырями пробивались тонкие щупальца... — Каду, — Донна предугадала вопрос Моро, — Он выступил на лице после операции... Но каду больше не интересовал Сальваторе. Его внимание было приковано к единственному глазу девушки. Еë взгляд, казалось, вобрал в себя все людские страдания... Видя, как на глаза Сальваторе наворачиваются слëзы, Донна тихо проговорила: — Вот почему я ношу вуаль. Не хочу, чтобы люди жалели меня... — Ты... Прекрасна... — прошептал Моро. — А каду... Да что каду? — вдруг воскликнул он. — Ты посмотри, во что Я превратился! Я глупый, уродливый, интаф... Финфан... Тифнан... — Инфантильный? — осторожно подсказала Донна. — Да... Глупый, уродливый, винтванильный толстяк! Так К-карл говорит... — смущëнно добавил Моро, снова начав заикаться, но тут же продолжил с новой силой: — А ты... Ты п-прекрасна! И сердце у тебя прекрасное! Самое д-доброе на свете! Я... Я н-не достоин тебя... — Ты такой забавный, — с улыбкой сказала Донна. — И пожалуйста, не верь Карлу. Ты достоин всего самого лучшего... С. слабо улыбнулся в ответ. — Уже поздно. Я думаю, мне пора. — Донна встала из-за стола. — А тебе стоит начать готовиться ко сну. Ты хорошо поработал сегодня и заслужил отдых. — Ты п-пожелаешь мне спокойной ночи? — вдруг спросил Моро. — Конечно, Сальваторе, — ответила Беневиенто. Моро поудобнее устроился в кровати. Донна сняла высохшее одеяло с печной трубы и заботливо укрыла его. Пододвинув к к кровати табурет, она села у изголовья. Моро почувствовал, как еë рука гладит его по голове... Что-то сжалось внутри него, но в ту же секунду по всему телу начало разливаться приятное, живое тепло. Сальваторе захотелось забыть обо всëм и позволить теплу овладеть им. Он постепенно проваливался в сон... ... Донна осторожно встала и медленно, стараясь не скрипеть половицами, прошла к выходу. На пороге она обернулась и негромко сказала: — Спокойной ночи, cadoul meu*.