Cadoul meu

... Почувствовав, что Моро вполне успокоился, Донна сказала: — Думаю, нам пора домой. Я могу проводить тебя, если хочешь. — Д-давай, — согласился Сальваторе. Стараясь выглядеть как можно менее неуклюжим, он встал со ступеньки и взял под мышку аквариум, потеплее укутав его в шарф. Беневиенто подхватила Энджи на руки, и они вместе направились к выходу. Две фигуры неспеша идут по главной деревенской улице. Одетые в тëмное, они идеально вписываются в мрачный, унылый пейзаж. Поздняя осень... Донна любила это время — такое же печальное и загадочное, как она сама. Серое, как небо, разрезаемое ветвями деревьев, будто трещинами. Белое, как снег, островками лежащий на ветхих крышах. Чëрное, как не успевшая ещë замëрзнуть грязь, в которой вязли еë аккуратные башмачки... Но она не боялась испачкаться. Она с беспокойством смотрела на босые ноги Моро — худые, обтянутые бледной сероватой кожей, покрытой волдырями и нарывами. Впрочем, он вряд ли думал о том, что может замëрзнуть и простудиться. Подобные болезни были не страшны водяному, привыкшему к холоду и сырости. Ему не хотелось любоваться видами деревни, как Донна. Он понуро брëл рядом, глядя под ноги невидящими глазами, и изредка всхлипывал. Чтобы Моро стало хоть немного теплее, девушка взяла его за руку. Почувствовав прикосновение, тот вздрогнул и чуть не уронил аквариум. Руку словно свело, пальцы сжались в кулак, но секунду спустя напряжение ослабло. Сальваторе несмело сжал еë ладонь... ... Моро долго подбирал слова для прощания, стоя у входа в мельницу. Наконец он всë же решился заговорить. — Спасибо, что проводила меня, — сказал он, с трудом заставляя себя не прятать взгляд. И тут же, неожиданно для себя, добавил: — Ты м-могла бы остаться с нами на чай... — он похлопал рукой аквариум. — Втроëм к-как-то веселее... — он посмотрел на куклу. — Вчетвером... Моро неловко засмеялся, внутренне ругая себя за такую просьбу. Ни один здравомыслящий человек не захотел бы провести даже минуту у него в гостях... — Почему бы и нет? — ответила Донна. — П-правда? — Моро не верил своим ушам. Она просто взяла и согласилась? Нет, это какая-то шутка... Но Беневиенто снова кивнула. — Т-тогда чего же мы ждëм? Пойдëмте! — плохо скрывая волнение, обрадовался Сальваторе — Д-дамы вперëд! — он сделал шаг в сторону, уступая Донне проход, и чуть не соскользнул с крыльца. — Осторожнее! — она бросилась к нему, протягивая руку. — Всë в порядке! — стараясь говорить как можно непринуждëннее, успокоил еë Моро — Ты п-проходи, проходи... Донна переступила порог мельницы. Моро вошëл следом и провëл еë к лифту. — Д-добро пожаловать в мою скромную обитель! — всë так же нарочито уверенно объявил Сальваторе, когда они уже спустились под землю и вышли из лифта. — После вас! П-проходи, не стесняйся... Пройдя за Донной в комнату, он сразу же поставил аквариум на ящик возле кровати. Затем, быстро убрав со стола дневник, свечу и письменные принадлежности, Моро ладонью смахнул сор со столешницы. — Присаживайся... — он пододвинул к столу единственный стул со спинкой, который был у него дома. — Я пока з-затоплю печку и п-принесу воды... Моро направился к печке-буржуйке, стоявшей в самом конце тесной комнатушки. Беневиенто осторожно устроилась на стуле. Тот скрипнул, качнулся, но выдержал сравнительно небольшой вес девушки. Закончив возиться с печью, Сальваторе схватил ведëрко и пошëл к выходу. — Схожу к к-колодцу. Я быстро! Одна нога здесь, другая — там! — пообещал он. — Ты тут осмотрись пока... Б-будь как дома! — добавил Моро, хотя прекрасно понимал, что такому нежному созданию вряд ли будет так же комфортно, как дома, в его сырой каморке... Перешагнув порог, он обернулся и попросил: — И п-пожалуйста, последи за печкой... Донна кивнула, и он направился к лифту. Беневиенто решила не терять времени даром и осмотреть комнату. Жилище водяного имело вид недлинного Г-образного коридора. Стены и пол были отделаны досками, почерневшими от времени и сырости. Деревяшки были уложены неровно, так что вероятность споткнуться о торчащий над полом край доски была достаточно высока. Щели между ними были заполнены грязью. Напротив стола у стены стояла металлическая койка, наспех заправленная потрëпанным лоскутным одеялом. Под ней валялся ботинок с оторванной подошвой. Интересно, как давно Моро перестал носить обувь? Над кроватью была прибита книжная полка, заставленная пыльными томами. Наверное, Моро любил читать в прошлом, но сейчас он точно не прикасается к книгам. Слева от кровати в углу стоял телевизор на низеньком столике. К нему был приставлен кривой, грубо сколоченный табурет. Возможно, Сальваторе смастерил его сам. На нëм стояла тарелка с крошками сыра. Единственным источником света в каморке, помимо печки, была керосиновая лампа, подвешенная за крюк к потолку. Скопления слизи и кораллообразных наростов на потолке и в углах затрудняли распространение света. На комоде справа от стола стояли выцветшие фотографии в рамочках. На одной из них был изображëн пожилой мужчина с длинными тëмными волосами, одетый в белый халат. Его глаза почему-то были замазаны чернилами. Над столом на стене висел огромный портрет Матери Миранды — единственная вещь в комнате, на которой не было пыли. Глаза Миранды грозно сверкали из-под маски. Казалось, она была недовольна таким беспорядком в комнате "сына"... — А вот и я! Как и говорил: одна нога з-здесь, д-другая — там! — на пороге снова показался Сальваторе. Поставив ведро на пол, он ушëл в скрытую за углом часть комнаты. Через минуту он появился с небольшим металлическим чайником в руках. — П-подожди немного... Сейчас я п-поставлю чайник... Любой другой человек на месте Донны не смог бы наблюдать за его приготовлениями без смеха. Сначала он чуть не разлил воду, пытаясь наполнить чайник. Затем он чуть не поставил на плиту аквариум. Рыба-мутант отреагировала на это замечанием о том, что уха, конечно, куда питательнее чая, но ей бы не хотелось жертвовать собой ради вкусного и полезного обеда в первый же день своей жизни. Смущëнный Моро убрал стеклянную посудину на место. Поставив наконец чайник на плиту, он принялся накрывать на стол. Из ящика комода он достал две белые фарфоровые чашки. — Берегу на всякий случай... Вдруг кто-нибудь всë же заглянет на огонëк... — объяснил он, широко улыбнувшись во весь полный кривых зубов рот. Сходив туда, где несколько минут назад искал чайник, Моро вернулся с большой головой сыра, завëрнутой в бумагу. На упаковке красовалось улыбающееся лицо пухлого человечка с витиеватой надписью по кругу: "cumpăraţi astăzi - vei fi plini până mâine"*. — П-попробуй, не пожалеешь! — приговаривал Моро, нарезая сыр. — У Герцога л-лучший сыр во всей д-деревне... Вскоре чайник дал о себе знать громким свистком, и Сальааторе побежал к печке. Потушив огонь, он забрал чайник и засеменил обратно к столу. Порывшись в комоде, Моро добыл пыльную круглую коробочку с заваркой. Он щедро насыпал чëрного порошка в чайник и закрыл крышку. Подождав ещë пять минут, Моро собрался разливать чай. — Давай я помогу! — предложила Донна, вставая из-за стола. — Н-нет! Я сам! — ответил Сальваторе, пытаясь придать своему голосу уверенности и твëрдости. — Ты мой г-гость! Беневиенто села обратно, решив не возражать ему. Держа чайник дрожащими руками, Моро разливал по чашкам жëлто-зеленоватую жидкость, боясь даже дышать, чтобы случайно не пролить хотя бы каплю. Донна старалась держаться спокойно, чтобы не нервировать беднягу лишний раз. Закончив, Моро отставил чайник в сторону, утëр рукой вспотевший лоб и приземлился на табурет. Тот угрожающе скрипнул, но выдержал. Повисла напряжëнная пауза. Моро осторожно отхлебнул немного чая, украдкой поглядывая на Донну. С чего бы начать разговор? Спросить о еë хобби? Но ему и так было известно, что она делает кукол. О любимом фильме? А что, если она не любит смотреть кино? О книгах? Моро не брал в руки книг уже несколько лет... А вдруг он опять случайно напомнит ей о чëм-то плохом? Нет, ему определëнно не стоит начинать разговор первым... — Тебе, наверное, скучно здесь одному? Голос Беневиенто прозвучал тихо, но для Сальваторе, погружëнного в размышления, он оказался как гром среди ясного неба. От неожиданности он чуть не опрокинул чашку с горячим чаем себе на колени. — Извини... — Всë х-хорошо, — Моро отставил чашку. — Я п-просто задумался... Т-ты хотела о чëм-то спросить? Она повторила свой вопрос. — Б-бывает... Иногда сам с собой разговариваю, чтобы с-совсем с ума не сойти... — Я с Энджи разговариваю. Она, конечно, не отвечает, но... Хороший собеседник — прежде всего, хороший слушатель, а не болтун. — Болтун — находка для шпиона. Поэтому ешьте пирог с грибами, а язык держите за зубами, — задумчиво изрекло существо в аквариуме. Моро засмеялся. Всë-таки Карл был прав: у "говорящей кишки" было чувство юмора. Ему даже показалось, что Донна смеëтся вместе с ним... — Мы с ней иногда фильмы смотрим... — Ф-фильмы? — оживился Сальваторе. — У тебя есть т-телевизор? — Не совсем... Кинопроектор, — ответила Донна, — Отец всегда ставил кино по субботам... Еë руки снова задрожали, и она замолкла и опустила голову. — Опять? Н-не вспоминай, пожалуйста! Не надо в-вспоминать из-за меня! — испугался Моро. — Неважно... И не вини себя. — с нарочитой бодростью в голосе попыталась утешить его Беневиенто. — Ты ведь тоже любишь смотреть фильмы, верно? Какой у тебя самый любимый? — "Забранный сном"... Это ц-целый сериал. Его постоянно по телевизору показывают. Только его и п-показывают... — смущëнно ответил Моро — Он д-довольно старый... Но всë ещë хороший! — Не слышала о таком... Можешь рассказать поподробнее? —Тебе п-правда интересно? Донна кивнула. Радостный Сальваторе принялся пересказывать сюжет, во всех подробностях расписывать характеры персонажей, причëм не только главных, но и второ- и даже третьестпенных, подкрепляя рассказ своими теориями и жалобами на то, что пятый сезон не выходит уже десять с лишним лет... *** — Т-ты не стесняйся, з-заходи ещë! — говорил Моро, ведя Донну к лифту. — М-может быть, мне удастся настроить т-телевизор, и я покажу тебе п-парочку серий... Так... А ты сможешь сама п-подняться наверх? — Думаю, да... — Н-нужно всего лишь потянуть рычаг вверх, и лифт п-поднимет тебя... — Я умею пользоваться лифтом. У меня дома он тоже есть... — Н-ну вот и з-здорово! Тогда не буду м-мешать... Увидимся!.. Моро неловко улыбнулся. Ему хотелось верить, что Донна заглянет к нему ещë раз, но тихий, ехидный голосок в голове шептал, что она вряд ли вернëтся... — Прощай, Сальваторе. — Беневиенто потянула за рычаг, и лифт пополз вверх... Какое-то время Моро смотрел в шахту, провожая лифт глазами, потом решил вернуться в свою каморку. Убирая чашки со стола, он заметил, что Донна не притронулась ни к чаю, ни к сыру. Но его это мало расстраивало. Он снова и снова повторял про себя собственное имя. "Саль-ва-торе..." И не важно, что имя не делает его уникальным. Она была первой, кто назвал его так.