Одуванчик

Девочки, давайте начистоту : ну кому из нас хоть раз в жизни не нравился плохой мальчик? Предупрежу вас сразу : речь не о Кёе, ведь этот Гитлер на минималках будет похуже самого плохого мальчика. Чего тянуть - поехали... Было всё это на первом году обучения в средней Намимори. Вот моя запись в дневнике за тот год : «Расскажу тебе, моя взрослая версия меня, о моей искренней, самозабвенной и чистой любви... За что он мне понравился, спросишь ты, которая я? Ну, понимаешь, он такой... Красивый, высокий... Я уверена, что ты меня отлично понимаешь! Ещё он пренебрегает мнением учителей и родителей, а оттого кажется независимым и крайне уверенным в себе. Он всегда одевается не совсем по форме и плохо учится, но я-то учусь на отлично, я его обязательно исправлю, ты не думай! Ну, правда, он много плохих слов говорит, я даже однажды слышала от Мисаки, что он нецензурными словами ругается, но я, честно говоря, этому не верю. Вот не верю и всё! Она придумала это всё, потому что он ей тоже нравится, я знаю. Да и вообще, если это правда, я думаю, что смогу его исправить, ведь я хорошая. Когда он меня заметит, я уверена, он поймёт, что учиться нужно лучше и что ругаться матом тоже плохо. У меня всё получится, нужно только подождать немного, когда он меня заметит и влюбится в меня.» Сколько мне тогда лет было? Сейчас посчитаю, секунду... Вот, тринадцать. Мне было тринадцать, а тому мальчику было четырнадцать. А Кёя, мой сосед и по совместительству лучший друг с пелёнок, учился со мной в одном классе. Не знаю как, но он (наверное, по слухам, которыми был полон класс, где весь контингент в основном состоял из таких же, как я, тринадцатилетних девочек) совершенно точно установил, что мне нравится именно Харуко Тей, и в какой-то момент я заметила, что не вижу свою любовь уже третий день. "Болеет, наверное, бедный," - думала я, грустно глядя в окно на уроке литературы и мечтая о том, как учитель поручит именно мне отнести ему домой конспекты и домашнее задание, хотя мы учимся в совершенно разных классах. - "Но любовь," - саму себя оспаривала я, паря где-то в своих грёзах, - "всё преодолеет, и сама судьба, заметив мою искреннюю, самоотверженную и чистую любовь, обязательно подарит мне случай прийти к нему. Он увидит, какая я красивая и добрая, и обязательно тоже влюбится в меня, и тогда он будет готов исправиться, и я обязательно помогу ему в этом." И весь оставшийся урок я неотрывно следила за учителем в ожидании, когда же он попросит меня сходить к болеющему. Тот стал заметно нервничать, наткнувшись на мой обычно рассеянный, а теперь наоборот, слишком пристальный взгляд, и, наверное, именно поэтому не попросил. Я, конечно, расстроилась и немного обиделась, но, честно говорю вам, совсем немного. Я решила, что судьба пока что не заметила моей искренней, самоотверженной и чистой любви, и решила любить того мальчика ещё больше. Ну, чтоб уж заметила наконец. Только на следующий день он пришёл с гипсом на правой руке. Я так за него перепугалась, что все перемены тайком за ним следила, и поэтому не успела съесть свой бенто. Ну, разве я ещё не доказала, что моя любовь самая что ни на есть искренняя, самоотверженная и чистая? Почему судьба всё ещё нас не сводит? Может, я ещё не достаточно хороша, чтобы он в меня влюбился? И я стала учиться ещё усерднее, занималась спортом и даже научилась шить и варить мисосуп, чтобы стать хорошей и примерной женой. Но однажды мне довелось увидеть, как Тей с друзьями курит за школой. Моя искренняя, самоотверженная и чистая любовь почему-то мгновенно улетучилась. Идя домой в тот вечер, я сильно на него сердилась. "Нет, курить - это уже слишком. Нет, мой дорогой, я ещё понимаю нецензурно браниться - от этого бы я тебя отучила, но курить... Не могу я его такого любить. И вообще, он сам виноват, что не заметил меня. Если бы заметил, он бы точно стал хорошим." Понятное дело, что я по юности своих лет приняла влюблённость за любовь. Так часто случается. Влюблённость возникает внезапно и так же быстро улетучивается от одного только случая, выставляющего человека в невыгодном свете. Это потому что мы влюбляемся в идеальный образ, а не в самого человека, и когда этот образ рушится реальностью, он перестаёт быть нам интересен. А через два дня он ушёл из школы. Кажется, его исключили. Если бы я была повнимательнее, то заметила бы довольную лыбу на лице своего друга. Да, кстати, как я уже успела упомянуть, мы с Хибари лучшие друзья, с детства дружим. Что поделать - мамы не разлей вода с ясельных пелёнок, так что однозначно судьба. Или приговор? Не знаю, как лучше назвать. Что-то между двумя этими вещами, короче. Да, знаю, Кёя... такая интересная личность. Себе на уме, знаете. Я никогда не питала иллюзий насчёт его буйного характера, но и не боялась его. Наверное, потому что знала, что он меня не поколотит. По крайней мере я так сильно на это надеялась, что в какой-то момент просто этому поверила. Что интересно, в детстве я сама его раз поколотила, когда он случайно своими ботинками нанёс существенный урон моему песочному замку, который я строила минут пятнадцать. Маленький Хибари вёл себя как настоящий мужчина : подождал, когда меня отпустит, а потом доломал моё песочное сооружение. А так мы хорошие друзья, мы даже соседи. Если бы наши окна были друг напротив друга, я бы точно решила, что это судьба. Я ужасный фаталист, извините. Но моё окно выходило на улицу, а его - хотя тоже на улицу, но на другую. Тем не менее, виделись мы по нескольку раз в день, причём не только в стенах школы. Из-за маминой дружбы все семейные праздники (и наши, и их) праздновались у нас дома, а в обычные дни меня часто посылали к ним то за тем, то за другим, то с чем-нибудь... Ну, там, знаете, вишнëвый рулет, например, мама испечёт, и я гонцом в соседний дом с этим рулетом... А потом обратно с заявкой на рецепт, и туда-сюда с этим листочком, на котором мелким маминым почерком написана инструкция по приготовлению и всевозможные кулинарные пояснения. На мои резоны, что уже двадцать первый век на дворе и что для подобных случаев проще использовать телефон, обе женщины как-то по-струшечьи ласково отмахивались и говорили, что, мол, несподручно. Хибари тоже иногда выпадало быть почтальоном или доставщиком. Надо сказать, что в социальной сфере ему точно работать не стоит - неприветливый он немного. Папа у меня жил в военном поселении недалеко от Намимори. Он там новобранцев тренировал, поэтому приезжал к нам только на выходные. В семье очень нехватало мужских рук, и Хибари иногда добровольно (но чаще всё-таки не очень) отправлялся нам помочь со всякими делами и был, как мы уже сказали, у мамы на посылках. До сих пор поражаюсь, как он на всё это соглашался. Исполнял сыновий долг, стало быть. Ещё бывало, что я просила его помочь мне с дурацкой математикой, или он, подавив свою неимоверную гордость и так же неимоверно скупясь на слова и эмоции, спрашивал что-нибудь по сочинениям, которые называл "галиматьёй" и которые поэтому у него никогда не выходили. Но все наши разговоры, проведённое вместе время, прогулки до дома, вечера за домашкой - всё это было как-то очень естественно, ненапряжённо и принималось как должное. Мне рядом с ним было на удивление спокойно. Наверное, это потому, что я никогда не воспринимала его как своего потенциального жениха. Не вытанцовывалось в моей голове, что этот замкнутый, по-страшному сильный человек когда-нибудь станет мне самым дорогим на земле. К тому же, он мне друг. Какой из него муж? Поэтому, кстати, в силу прожитых рядом годов, ни меня, ни его особо не волновало, в чём я появлюсь - в школьной форме ли, в домашней одежде, в пижаме или в платье.  Однако когда Кёя принял пост Главы Дисциплинарного Комитета, (то есть установил в нашей школе диктат, негласно провозглашая формой своего правления тоталитаризм), я никогда не пользовалась своим положением друга и исправно ходила по форме, не нарушая устава. Только однажды произошёл неприятный случай : я не обнаружила в своём шкафчике сменки. Украл ли кто или по ошибке взял - я поняла, что если Хибари найдёт этого человека, то несчастному будет самый настоящий камикарос, или по-простонародному трындец. Не потому, что я ему дорога, а потому что это нарушение школьных правил. Поэтому, нактнувшись на втором этаже на вопросительно-требовательный взгляд, я спешно стала генерировать в мозгу идеи, почему я сегодня без сменной обуви. Врать у меня, как правило, вообще не получается, но в этот раз вышло довольно неплохо, по-моему : - Видишь ли, я вчера забыла, - я запнулась и как можно скорее поправилась, - то есть забрала её домой - постирать, а сегодня вот, - я снова неловко запнулась, - забрала... Ой, то есть забыла взять обратно. - Я тушевалась, а Хибари, слушая мои оправдательные речи, неодобрительно молчал. - Такая растяпа, - глупо улыбнулась я и не менее глупо засмеялась. Видимо, получилось относительно натурально : Кёя нахмурился, слёту сделал пометку в журнале, что я сегодня не по форме, и спокойно сказал : - Если завтра придёшь без сменной обуви, будешь топтаться у школьных ворот весь день. - Конечно, - легко согласилась я, про себя думая : "Ага, счаз, буду топтаться! Домой я пойду!" Тот, видимо, угадав мои мысли, заметил : - Помяни моё слово. Я знала, что он не шутит, поэтому пришлось соображать, как сказать об этом маме. Ведь если она узнает, что у меня украли сменку, она все уши его маме прожужжит, что вот, мол, сын твой не следит за порядком в школе. Та искренне ужаснётся и конечно же пойдёт жужжать в уши Кёе, что вот, мол, почему ты не следишь за порядком в школе и почему твоя подруга должна страдать из-за твоей безответственности. - "Ой, как он на меня сердиться за это будет..." - Я мысленно покачала головой и твёрдо решила наплести маме, что мою сменку съела собака. Мама у меня такой же одуванчик, как и я, поэтому она легко мне поверила, хотя когда я врала, то краснела как мак. Мама оставила мне деньги, а сама ушла в гости. Надеюсь, она не прожужжит там всем уши о том, что сейчас в городе развелось много собак и что нужно беречь сменку. Так или иначе, мне пришлось идти за обувью одной. Так вот как становятся взрослыми.