Практическая Марсианология: Мыши-полиглоты.

      Чарли знала, что она умна.       Даже не так.       Мисс Девидсон убеждённо считала уровень своего интеллекта значительно выше среднего, и не без оснований — такой прогрессивный технический склад ума был редкостью для женщины её молодого возраста. Изобретательность и неординарность в инженерных решениях, вкупе с продвинутыми навыками, легко компенсировали ей пробелы в незаконченном профильном образовании. Это позволяло механику самостоятельно — и вполне приемлемо — кормить себя, а также длительное время содержать автомастерскую и гараж в условиях грубой Чикагской конкуренции.       Чарли знала, что она умна.       … если не брать во внимание те особенные дни, когда она чувствовала себя клинической идиоткой. Великорослые марсианские герои, явившиеся в скучный бытовой мир Шарлин и превратившие его в футуристский артхаус, помимо своих обычных героических дел, с самой первой минуты занимались тем, что поочередно провоцировали в её голове эпизоды когнитивного коллапса. Ну или не совсем — скорее, она сама умудрялась выставлять себя перед ними глупее, чем была, и это даже обиднее. Вообще, мыши делали много всего. Активно участвовали в экономической жизни местного плутаркийского оккупанта, на регулярной основе нанося ему личные визиты и многомиллионный материальный ущерб в соотношении один к одному. Спасали её от Чумазоида и других туполобых наёмников Лимбургера с этими их хрупкими костями. Демонстрировали воистину внеземные грани маскулинности и сексизма. Позволяли ей изучать невероятные в своей крутости инопланетные байки с искусственным интеллектом и заниматься их текущим ремонтом. Разносили вхлам скудный интерьер её гаража фана ради. Ежедневно поглощали невозможное для земных желудков количество фастфуда и корневого пива. Слушали рок-музыку на максимальной громкости, а ещё много разговаривали с ней и друг с другом. Постоянно. Они были теми мышами, которые не терпят тишины. Мышами, которые не молчат.       … к слову, о тех самых днях «низкого IQ».       — Почему я так хорошо вас понимаю? Этот вопрос вырвался у неё спонтанно и неожиданно одним мирным (не путать с тихим) выходным вечером, примерно через две или три недели после их с ребятами нетривиального знакомства. Лучше поздно, чем никогда, считала Чарли… и это было дочерта поздно. Выражение лиц мышей сделалось таким, словно упомянутый языковой барьер таки возник, при чем, только что, буквально секунду назад. Троттл, оказавшийся из троицы ближе всех, растерянно повернулся к ней всем корпусом.       — Что ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовался марсианский лидер, по-привычке забирая на себя роль тактичного парламентёра. Двое же его братьев, хлёстко подёргивая концами гибких хвостов, неубедительно изобразили отсутствие интереса и продолжили свою баталию в баскетбол на закрытой площадке за «Последним Шансом» (мыши всегда соревновались друг с другом с таким исключительным усердием, словно бы главным призом должен был стать её, Чарли, микроинфаркт). Её любопытство необъяснимо их напугало, хотя механик и раньше проявляла подобный интерес. Шарлин в раздрае нахмурилась и закусила нижнюю губу. Она понимала, что если смутится и отступит, то этот глупый несвоевременный вопрос так и останется висеть в воздухе между ней и байкерами, неизбежно понижая для них уровень её восхваленного выше интеллектуального развития. Поддаваясь внезапно воцарившейся нервозной атмосфере, Чарли обхватила себя руками под грудью, но тему мужественно не замяла. В конце концов, однажды марсианским гостям придётся смириться с тем, что они выбрали себе в друзья самого неподготовленного и некомпетентного земного контактёра.       — Я имею в виду язык, — навскидку начала она, — Не все люди на Земле пристойно говорят по-английски. Так вышло, что в разных… областях планеты распространены разные языки, и мы сами порой друг друга не понимаем. А вы трое словно родились в Иллинойсе. Вы знаете даже местный слэнг. Как это возможно? — девушка, подбадривая себя, убрала за ухо длинную прядь упавших на лицо волос и продолжила немного увереннее, — Вы изучали язык по нашим фильмам? Песням? На Марсе есть учебники? — Чарли вопросительно выгнула брови, — Лингвистические курсы? К концу её короткой тирады парни, казалось, расслабленно выдохнули, оставив Девидсон со странным впечатлением, будто она только что, с повязкой на глазах, обошла стороной какое-то минное поле. Троттл поднял свою массивную ладонь к затылку и вздыбил короткую рыжую шерсть, тихо рассмеявшись.       — Ну, кое-где на Марсе популярны фильмы с вашего спутникового телевидения, конечно, и песни, но… На самом деле, мы пока толком не знаем английского языка, детка-Чарли, — мягко ответил байкер, удивляя её этой стремительной сменой коллективного настроения. Ей еще предстояло разобраться с их синхронным испугом, но явно в другой раз, — И тем более не знаем… слэнга. Достаточно того, что его знаешь ты. Мы используем твои слова, и если вдруг ты захочешь поговорить с нами на каком-то еще языке, мы подстроимся со временем, это несложно. Ты все равно будешь нас понимать, когда будешь слышать, а мы будем понимать тебя, — спокойный и уверенный тон его голоса звучал до странного убедительно, хотя нёс Троттл, на её взгляд, полнейшую ахинею. Очень по-инопланетному, кстати. Какое-то время Чарли просто стояла напротив него, осоловело разглядывая своё искаженное отражение в зеркальных линзах его очков. Это был один из упомянутых моментов её интеллектуального ступора. Ей лучше начать свыкаться, чтобы не получить нервный тик к концу этого года. Но, когда прошла первая оторопь, где-то на границе сознания вспыхнула несмелая, любопытная догадка. Чарли перевела неуверенный взгляд с лица марсианина выше, на торчащие меж крупными ушами тонкие прямые антенны. Она знала, что эти… специфические части их тела связаны с мозгом напрямую и отвечают за полезные в бою сверхчувства, а также за передачу мыслей. Троттл, явно довольный её проницательностью, блеснул в улыбке удлинёнными белоснежными резцами и кивнул.       — Оу, — на выдохе произнесла механик и рассеяно потёрла пальцем тонкий подбородок. Картина становилась чуть более ясной, — Как это работает?       — Как радио, — смеющийся голос Винсента послышался неожиданно близко к её уху. Как оказалось, альбинос перехватывал мяч, летевший в сторону Чарли рикошетом от стены, — Настраиваешься на какую нибудь красотку, обожающую крутых мачо-байкеров, и ловишь её восхищенные волны, как музыку, — пока механик в испуге вспоминала, как дышать, Винни красивой волной перекатил пойманный мяч от ладони одной руки к пальцам другой. Парень задрал подбородок вверх и самым возмутительным образом ей подмигнул, — Коммуникабельность по-Марсиански, дорогая, — панк обогнул зло разрумянившуюся девушку, опасно приблизившись, но так и не коснулся её. Уже в следующую секунду он втиснулся в пространство между Чарли и Троттлом, ловко, почти грациозно избежал подножки от последнего и в два рывка оказался на другом конце площадки. Рыжий, казалось, смолчал что-то из особенно грубого и совсем-не-знакомого им Чикагского слэнга, махнув на гиперактивного брата рукой.       — Он болван, но он прав. В пояснениях мышь был лаконичен. Троттл воздержался от долгих ремарок на тему сложности марсианской нейробиологии, упомянув исключительно значимые моменты и позволив землянке самостоятельно заполнить оставшиеся пробелы её собственными представлениями о телепатии. Таким решением остались довольны они оба. В конце концов, люди здорово отставали в этом вопросе от разумных гуманоидов с других планет, и парень сознательно не хотел указывать на это Чарли. Даже косвенно. Это могло её унизить. А еще длительный ликбез отвлекал его от игры с братьями в их садистическую форму баскетбола, и он рисковал не сделать ни единого броска до того, как Винни и Модо схлопнут очередной мяч, как спелую дыню.       С того вечера общение с мышами начало восприниматься Чарли не так, как общение с другими… ну… людьми. Нюансы, бессознательно игнорируемые ранее, выступили, наконец, на передний план. Строение марсианских челюстей и нетипичный прикус играли свою роль в формировании очень характерного акцента, отдалённо напоминающего северобританский диалект. Создавалось впечатление, что во время разговора мыши поджимали кончик языка к зубам (так и было), скрадывая глухие звуки, но губы успешно спасали артикуляцию. Парней было приятно слушать. Особенно колоритно звучал Модо с этим его глубоким басом и подчеркнутой воспитанностью. Контакт, в основе которого лежали в большей степени продвинутые ментальные способности марсиан, многое упрощал, а их телепатия казалась Чарли удобной альтернативой динамического перевода. Лексикон байкеров стремительно пополнялся заимствованиями из того, что Троттл назвал псионическим информационным полем. Мысленный шаблон людей был для мышей так же чужд, как и социальная культура, но они быстро адаптировались. Особенно, благодаря дружбе с Чарли. Никто не требовал от землянки аккуратности в терминах. Ей не приходилось задумываться, а знают ли её инопланетные хвостатые друзья то или иное слово. Даже эвфемизмы девушки не вызывали у байкеров особых затруднений в понимании, если при этом в её собственной голове возникали четкие и конкретные представления того, о чем она говорит. С поправкой на межпланетные различия, конечно. Парни с лёгкостью опознавали знакомые для себя объекты и понятия из её мыслеобразов, а затем накладывали их звучание на собственную привычную им языковую матрицу и воспроизводили вслух. Это превращало изучение языка любой разумной расы в плёвое для них дело, как, впрочем, и всё остальное, за что они брались.       Мыши-байкеры-снайперы-экстремалы-полиглоты. Имбовая напасть для Лоуренса Лимбургера.       *****       Грузные деревянные ящики, обнаруженные ими три минуты и семь этажей назад, абсолютно не вписывались в общий педантично-прилизанный интерьер Limburger Plaza своим простоватым милитаристским видом. Чарли пребывала под впечатлением. Не каждый день видишь столько боевого рексита в одном месте.       — Поверить не могу, что жирный вонючка оставил свой склад взрывчатки совершенно без охраны, — Ракета резво несла своих наездников вверх по лестничному пролёту, и вибрация заметно сказывалась на дикции белого марсианина.       — Те лысые идиоты с пушками не в счет? — громко поинтересовался замыкающий процессию Модо. Винс коротко рассмеялся.       — Я их не заметил. Девушка лишь закатила глаза к пляшущему для неё в тряске потолку. Удивительно, как красный спорт-байк умудрялся так легко вывозить их троих: её, самого Винни и его раздутое, гипертрофированное самомнение. Эго этого парня могло заслонить собой Солнце с парой приближенных планет, и в последнее время механик всё чаще обнаруживала себя раздраженной этим. Из всех шумных инопланетных бедствий, свалившихся на голову Шарлин, Винсент был самым… непостижимым и неконтролируемым. Он, будучи истинным адреналиновым наркоманом, регулярно подвергал себя чрезмерному риску, отмахиваясь от здравомыслия, так, словно имел в запасе неограниченное количество жизней, и восторженно бравировал этим. Хвастун умудрялся исключительно неуместно отвешивать комплименты — не только ей — фривольно и неоднозначно шутить — не только с ней — а ещё совершенно по-хозяйски распускать хвост, спешивая её с байка перед опасными заварушками. И совсем не хотелось думать, что он всерьёз, по-настоящему флиртовал. Не только с ней.       — Тогда попробуй заметить прострел в задней раме. Тебя едва не подбили, умник, — её едкий комментарий прозвучал не слишком отчётливо на фоне общего шума и рёва трёх мотоциклетных двигателей. Если альбинос и услышал, то вида не подал:       — Как думаете, что плутаркийский выродок задумал на этот раз? Два дня назад здесь не было столько динамита. Тройка байков свернула с лестницы на этаж и двинулась по знакомой «накатанной» дорожке к лаборатории Карбункула. Палтус, очевидно, страдал от тревожного расстройства и не любил реорганизаций, а потому каждый раз отстраивал свой злодейский офис по одной и той же схеме, не меняя месторасположения помещений и их стиля. Впрочем, насколько бы привычно не обнаруживались двери, мыши всё равно бодро их игнорировали, предпочитая собственные дизайнерские решения с большими дырами в потолках и стенах.       — Не знаю, братья, — с задержкой ответил Троттл, только что проделав одну такую арку для проезда прямо в кирпичной кладке, — Но даже если нам не удастся это выяснить, предлагаю утилизировать нашу находку, чтобы никто из дуболомов сыр-рыбы на ней случайно не подорвался.       — Мог и не предлагать, — хмыкнул поровнявшийся с ним Модо, — Моя пушистая серая мамочка всегда говорила: безопасность превыше всего.       — Уйдём со спецэффектами, всё, как я люблю. Видишь, дорогая, мотопрогулки с марсианскими мышами бывают очень увлекательными. Ни один земной парень не устроит тебе такого свидания! — в подтверждение ли его слов, или нет, но в паре этажей ниже, под их колёсами, очень характерно и недвусмысленно загрохотало. Видимо, за гостями снарядили, наконец, вооруженную погоню. Хвост Винсента, и без того плотно обёрнутый вокруг талии Чарли, рефлекторно сжался еще крепче и потянул девушку вперёд, ближе к нему.       — Оперу я люблю больше, — фыркнула она, почти уткнувшись лицом в спину лихача.       — Тоска.       — Искусство, Винни.       — Скукота.       — Поторопимся, — оборвал их марсианский лидер.       В прошлый раз, во время внеочередного визита в «L.P.», мыши умудрились почти полностью разворотить высокотехнологичную злодейскую лабораторию, и заодно разнести по запчастям панель управления местной телепортационной капсулы. Той самой, с помощью которой Лимбургер привлекал на свою сторону межгалактических наёмников за плутаркийские кредиты. Это был тот редкий случай, когда скорость оказалась поспешностью и сыграла с байкерами злую шутку: сначала взорвали, а после подумали. Пришлось, вопреки всем рискам, брать с собой земную подругу и возвращаться в нетипично уцелевший вражеский небоскрёб спустя пару дней.       — Постарайся отсоединить и вытащить из телепортационного модуля геолокатор, Чарли, — напомнил ей Троттл, — Надеюсь, он не слишком пострадал из-за нас, и ты сможешь его починить. Это важный девайс.       — С его помощью мы, наконец, наладим радиосвязь с Марсианскими борцами за свободу, — воодушевлённо подхватил за ним Модо, — Не терпится переговорить с Огоньком. Шарлин повернулась в сторону здоровяка, насколько ей позволяла поза. В условиях информационного голода и полного отсутствия новостей с фронта родной планеты, серый объяснимо нервничал, хоть и старался не подавать вида в силу сдержанности темперамента. Девидсон знала, что Модо оставил дома семью, и его желание обмениваться весточками с Марсом было для неё предельно понятным.       — Я сделаю всё, что смогу. Ожидаемо, Винни сразу же заявил, что она, крошка-Чарли, может починить абсолютно всё, что угодно, и девушка вновь возвела зелёные горе-очи вверх, но прокомментировать это никак не успела — они въехали в лабораторию. Большая часть того, что происходило после, осталась в её памяти калейдоскопом смазанных событий и неприятных ощущений. Было безмерно ярко и шумно, стремительно начавшийся бой ударил сразу по нескольким органам чувств. Мысленно возвращаясь к этим моментам потом, Чарли так и не сумела вспомнить, когда именно Винсент успел сбросить её с байка на холодный кафельный пол, о который девушка больно приложилась худым плечом. Просто в какой-то момент она, дезориентированная, обнаружила себя лежащей на боку в десяти шагах от полуразваленной телепортационной капсулы. В это же время Ракета, уходящая из-под массивного обстрела, уже описывала эллипс по округлой хромированной стене, нагло игнорируя законы земной гравитации. Чарли осторожно приподнялась, опираясь на ладони, и осмотрелась. В полу, в самом центре огромного лабораторного помещения, зияла свежая, еще дымящаяся воронка — видимо, кто-то бросил взрывное устройство прямо им с Винни под колёса. Вот почему в её ушах сейчас так нудно гудело. Головорезы ждали их появления, чтобы вручить гостей в заботливые и, так сказать, кроткие руки хозяина башни. Больше мёртвыми, чем живыми. Карбункула среди них видно не было. Мыши-байкеры, само собой, сориентировались куда быстрее, чем она, и теперь уверенно правили бал, весьма кстати забирая на себя всё бандитское внимание. Они выводили из плотного боевого строя охранников Лимбургера по одному бритоголовому звену и оставляли для Чарли свободную дорогу к портационному модулю. Стараясь не терять драгоценного времени, девушка подобралась к установке и присела возле неё, прикидывая, с чего следует начать, чтобы отсоединение вышло аккуратным, и не повредило геолокатор ещё сильнее. Пульт управления телепортом выглядел одновременно футуристично и обветшало. Он представлял собой вытянутый ассиметричный каркас, к которому по полу змеились канаты из проводов: некоторые из них были с руку в обхвате, другие закручивались гибкими тонкими лианами и обворачивали толстую подставку петлями. На маленьком плоском мониторчике в три ряда бежали сверху вниз неизвестные символы зелёного и красного цветов. Громоздкая и безвкусная внеземная конструкция. Она бы спроектировала иначе — тоньше и изящнее. Чарли сняла с панели развороченную крышку. До неё доносились звуки боя мышей с охранниками лаборатории и с подоспевшей к ним бандитской подмогой: взрывы и выстрелы, ёмкие указания Троттла, высокие возгласы Винни и звонкие удары стального протеза Модо. Вся эта громкая и разномастная какофония здорово отвлекала механика от её непростой задачи, а потому, в попытке абстрагироваться от шума и сосредоточиться, Дэвидсон упустила приближающуюся опасность. Едва уловив характерное, ни с чем не сравнимое зловоние, она дёрнулась было, но грубо ткнувшееся в затылок дуло плутаркийского бластера заставило землянку послушно замереть. В тот же миг в лаборатории стало по-недоброму тихо.       — Это становится какой-то паршивой традицией, — проговорила девушка, распрямляясь в пояснице и медленно поднимаясь.       — Не могу с этим не согласиться, милая леди, — отозвался булькающий голос Лимбургера за её спиной, и холод инопланетного оружия сместился вниз по её шее, а после чувствительно вжался меж лопаток, — Признаться, я ждал ваших хвостатых приятелей немного позже, их визит несколько выбивается из моего рабочего графика. А Вам, мисс Девидсон, и вовсе не следовало здесь появляться.       — Не смогла отказать друзьям, — с вызовом произнесла она, игнорируя тычок бластера и не поднимая рук, как от неё требовалось, — Тебе это слово, конечно, непонятно.       — Не смогли отказать… — задумчиво послышалось в ответ, будто в рыбьем мозгу пришельца и в самом деле происходила какая-то сложная мыслительная работа. Внезапно Лимбургер сделался крайне довольным, — Напротив, я прекрасно понимаю. Несправедливо с моей стороны обвинять Вас в пособничестве гадким грызунам, ведь у Вас совсем нет выбора. Бедняжка, — его тон прозвучал до странного сочувствующим, почти заботливым. Между тем, массивная мужская рука крепко сжала её предплечье, жестко пресекая любые попытки к бегству, — Слабому и неразвитому человеческому мозгу бывает трудно противостоять такому регулярному ментальному внушению. Зря Вы связались с марсианскими телепатами, милая. Ох как зря. Смысл сказанного им заставил Чарли ненадолго растерять все гневные и язвительные слова. Заминка оказалась унизительно заметной.       — О чём ты говоришь? — тихо, едва шевеля губами переспросила она. И тут же распалилась, — Ты что, просто несёшь какой-то бред? — девушка яро обернулась в сторону плутарика, мгновенно пожалев об этом. Вонь из его пасти усилилась десятикратно, — С чего я должна тебя слушать?       — Вам и не позволят меня слушать, мисс Девидсон, — мерзко разулыбался он. С такого близкого расстояния его складчатая силиконовая маска смотрелась ещё более искусственной, а от того особенно антипатичной, — Берегите голову…       — Не заговаривай ей зубы своим враньём, ты, плутаркийское отродье, — голос Модо звенел от плохо сдерживаемой злости. Байкеры выстроились в линию, сохраняя обзор на лабораторию и отрезая толстяку дорогу к выходу, — Отпусти даму, и я покажу тебе, что это значит — зря связываться с марсианами.       — Как грубо, — деловито парировал Лимбургер, — Вы слишком увлечены насилием, мои хвостатые недруги. Я всего лишь защищаю себя и своё скромное жилище от незваных гостей. А теперь опустите оружие и сдавайтесь, иначе я сделаю вашей ручной землянке крайне… неприятно. Будет обидно, если такая красавица…       — Это хоть раз сработало? — бесцеремонно перебила его Чарли, намеренно повышая голос, — Ты постоянно берешь меня в заложницы и пытаешься диктовать свои условия. Я спрашиваю тебя, это сработало хотя бы один раз? Почему ты ничему не учишься? Из заплывшего горла плутарика послышался изумлённый рыхлый хрип, а его широкие ноздри хищно затрепетали. Лимбургер замешкался в своём возмущении, возвращая к самоуверенной пленнице внимание, и его секундного отвлечения хватило, чтобы мыши запустили каскад спасательных мероприятий. Байкеры действовали отлажено и очень, очень быстро. Шарлин всё чаще казалось, что в особенно опасные моменты мысли троицы сливались в единое и неразрывное сознание, так нативно ребята друг друга понимали и страховали. Лаконичные команды Троттла ровным голосом без интонаций, беглые обмены взглядами, плавающее напряжение в мышцах, едва различимые перемены в мимике — со стороны процесс был почти незаметным, но на деле — чертовски насыщенным информацией. Эти тонкости снова и снова указывали Чарли на разницу в межпланетных военных стратегиях, тактиках ведения боя… в навыках и опыте, в конце концов. Им понадобилось меньше полуминуты. Исход был предрешён. Серый марсианин, с коротким победным кличем, на полной скорости байка смял плутаркийца за её спиной одним мощным движением стальной руки. Он свалил жирдяя с ног, протащил спиной несколько метров по разбитому кафельному полу и негуманно впечатал в стену, как желейную антистресс-игрушку. Остатки охраны, не успевшие дополучить свою порцию рокерского задора ранее, теперь лежали разбросанными по лабораторному периметру в неудобных позах, постанывая о профессиональных рисках и медицинской страховке. Едва Лимбургер, не без помощи Модо, выпустил её запястье, Чарли гибко пригнулась к телепортационному модулю. Более не церемонясь, она с усилием выдрала геолокатор из клубка окружающих его проводов, оставив опаленные обрывки слабо искрить.       — Рыбий мозг не способен ничему учиться, — ревущая Ракета, взвизгнув шинами, остановилась в шаге от неё, — Он слишком часто сотрясается. От Винни палило жаром и самоуверенностью, но дышал он ощутимо глубже обычного. Организм марсианина был на порядок массивнее и выносливее человеческого, однако было видно, что Винс уже устал, и держался скорее на смеси адреналина и упрямства. Парень протянул к ней руку с приглашающе раскрытой ладонью, и Девидсон придержала на ней взгляд чудь дольше нужного. … ручная землянка… Мог ли Лимбургер, исключительно из злого умысла, сказать нечто правдивое? Их дружба. Их забота. Их помощь. … Их бесконечная борьба и опасность, которой мыши подвергали Чарли на регулярной основе в условиях её оглохшего и онемевшего инстинкта самосохранения. С ними храбрость возводилась в абсолют. Уберечь бы голову. Это она? Это похоже на неё? Шарлин искала в себе сомнения. Винс, разглядывающий её вполоборота, едва заметно щурился и не торопил. Искала и не находила. С задержкой, продлившейся едва дольше пяти секунд, девушка ухватилась за его руку своей, и марсианин тут же сжал её пальцы в молчаливом ободрении. Он импульсивно притянул Чарли к себе, едва не лишив равновесия, собственнически обвил её гибким хвостом, сдавив ребра чуть ниже груди, и усадил на байк позади себя.       — Уезжаем, дорогая. Держи наш сувенир покрепче, прокатимся с ветерком! Их-ха! Она едва успела прижать к себе добытый геолокатор, когда мотоцикл сорвался с места и стремительно набрал скорость. Обратно ехали идентичным маршрутом, но спуск по лестнице вышел настолько быстрым и плавным, что Чарли едва успевала отсчитывать пролёты. Мозг механика, кристально ясный из-за всплеска адреналина, бегло фиксировал видимые повреждения на марсианских байках. А также параллельно припоминал, что покинуть Limburger Plaza ребята собирались с некоторыми спецэффектами, имеющими прямое отношение к динамитному складу на средних этажах. Там-то они вскоре и оказались, и в этот раз возле контейнеров действительно не наблюдалось ни единого охранника. Как благоразумно со стороны тупоголового Чумазоида.       — Модо, Винни, когда я скажу «взрывайте»…       — Ты уже сказал это, брат! — прервал лидера альбинос, метко швырнувший пылающий алым патрон в сторону крупного скопления военных ящиков. Троттл изобретательно, но беззлобно выругался — «выжженная долина между ушей», как метафора глупости, прозвучало особенно красочно. Более не переговариваясь, мыши перевели двигатели в реактивный режим, значительно ускоряясь. Наружная зеркальная стена сменилась большой простреленной дырой, и тройка мотоциклов покинула башню Лимбургера обычным для марсианских рокеров способом. Чарли неосознанно задержала дыхание. Знакомое до зуда в затылке чувство: свободный полет, теплый Чикагский воздух и вид стремительно приближающегося городского асфальта. Несколько секунд она могла думать только восклицательными знаками — к падению с высоты, даже к регулярному, привыкнуть не так легко, как кажется. Но надолго аттракцион не затянулся. Приземление вышло техничным и мягким, а еще сопровождалось восторженным возгласом её ненормального гонщика, в спину которого Девидсон инстинктивно вжалась, обхватив его свободной рукой поперёк крепкого торса. В такие моменты она особенно остро ощущала, сколько в этом парне грубой, животной силы, как слаженно работают напряженные мышцы при сложных манёврах. Винни увёл их в крутой поворот и почти уложил Ракету на бок, умело меняя траекторию и не теряя скорости. Его братья не отставали и в половину корпуса. Позади прогремела серия цепных взрывов, и, по традиции, взлетела на воздух частная плутаркийская недвижимость. Плотный столп гари и бетонной пыли какое-то время преследовал их, подбираясь к задним колёсам, но вскоре отстал, оседая и расползаясь непроглядным серым маревом по безлюдным окрестным улочкам. Была в этом разрушении своя особенная, диковатая эстетика.       — Никогда не надоест! — Винс смеялся в голос, — Честное слово, это никогда мне не надоест! Никто не взялся с ним спорить.       *****       Шарлин стянула с рук более неподдающиеся очистке рабочие перчатки и метким броском отправила их в железную урну у стенда для поверки генераторов. Она почти закончила с «пост-геройской» починкой мотоциклов на сегодня. Оставалось лишь освежить слой краски на Ракете Винсента в месте залатанной пробоины, так, чтобы белошерстый критикан оценил — задача не из простых. Боже храни этого симпатичного нарциссического эгоцентрика, ему не помешал бы запасной ангел-хранитель. Сегодня сквозную дыру получила укреплённая, между прочим, рама его байка, и чёрт бы с ней — её можно запаять. Но что, если завтра нечто аналогичное произойдет с его пустой марсианской головой? Несносный, хвастливый, самодовольный… … Девидсон обречённо выдохнула. Раздражение, как же. Она уже слишком занята мыслью о том, что не может влюбиться в него, а потому не будет ничего удивительного, если она кончит тем, что влюбится.       Троттл, изъявивший желание составить ей компанию и помочь, дозревал до разговора какое-то время, прежде чем, наконец, развернуться на байке задом наперёд для лучшего обзора. Он прочистил горло, привлекая к себе её внимание и отвлекая от размышлений.       — Для глубокого погружения в чужой разум нужен тактильный контакт с антеннами, — прямо и без вступительной подводки начал он, указывая пальцем чуть выше своего лба. У этой части марсианского тела было, разумеется, правильное анатомическое название — фронтальные ганглии. Но для Чарли мыши произносили слово «антенны», как самый простой и понятный ей термин. Они не любили усложнять, — Я использовал этот приём один единственный раз, чтобы показать тебе историю Марсианской войны с Плутариками. Мне пришлось это сделать, потому что мы нуждались в тебе, детка-Чарли, и сейчас нуждаемся. Рассказ занял бы слишком много времени и звучал бы странно, а я хотел, чтобы ты нам поверила, — байкер не выглядел виноватым. Скорее, утомлённым и немного раздосадованным, — Простое псионическое поле не позволяет так полно обмениваться мыслями и воспоминания, оно слишком слабое для этого. Мы не можем понять, о чем ты думаешь, если ты не размышляешь вслух. И не можем ничего… — рыжий замялся, очевидно, подбирая в своём новом лексиконе более подходящее слово, — внушить. Это так не работает. Честное слово, детка, мы никогда не пытались тобой манипулировать. Чарли осторожно присела на край захламлённой столешницы токарного станка, оказываясь с Троттлом лицом к лицу. «… — Почему я так хорошо вас понимаю?» Теперь ей было ясно, отчего этот вопрос так напряг ребят ранее: оказывается, всё это время мыши боялись обвинений в самовольном вторжении в её ментальные границы. По их мнению, Чарли так мало в этом разбиралась, что легко могла придти к неправильным выводам и испугаться принуждения. Могла решить, что понимает их, потому что мысли ей навязывают. Вот оно что. Девидсон слабо улыбнулась. … Но это в системе ценностей Лоуренса Лимбургера не находилось места для уважения, приятельства и добровольной взаимопомощи. Механик же никогда не рассматривала свою связь с мышами с озвученного плутарикийцем ракурса, вероятно, потому что с самого начала относилась к новым друзьям-телепатам с полным принятием и почти иррациональной симпатией. Они, конечно, были самым феноменальным явлением в Чикаго, но в это явление Чарли нырнула с головой по своей воле. Это она точно знала.       — Я тебе верю. Для Троттла её доверие было очевидным: вопреки смуте, которую попытался посеять меж ними вонючий сырный карась, Чарли подала Винни руку, села на его байк и вернулась с марсианами в «Последний Шанс». И после она не выставила троицу за ворота с пожеланием никогда не встречаться на её тернистом жизненном пути, а сразу же взялась за починку пострадавших мотоциклов. Но услышать это от неё самой было исключительно важным и приятным. Рыжий благодарно прищурился в её сторону. Всё таки мыши выбрали себе в друзья на редкость компетентного земного контактёра.       — Но в космосе есть расы, для которых внушать свои мысли другим — не проблема, так ведь? — спокойно поинтересовалась девушка, отмечая, что разговоры о сверхспособностях с пришельцами в её гараже окончательно стали бытовыми. Парень коротко и утвердительно кивнул.       — В культуре многих народов это считается очень невежливым. На некоторых планетах — гнусным и отвратительным. Агрессивным даже. На Марсе свои мысли насильно насаживают разве что выродки из варварских пёсьих общин в Большом Сирте. Они мародёры и работорговцы, очень примитивные, вербалика у них почти не в ходу. Но ты права, есть и высокоразвитые расы с сильной псионикой, которые внушением не брезгуют, — Троттл скрестил руки на широкой груди. Всё в его позе выдавало осуждение, — Многие сатурнийцы. Некоторые кланы венерян, — рыжий презрительно дёрнул верхней губой, обнажив белые резцы, — Да и сами плутаркийцы пользуются этим подлым приёмом, чтобы проворачивать свои грязные делишки во время первых интервенций. Так эти отбросы и заполучили в свои скользкие руки наш с братьями дом.       — Это объясняет огромные доходы Лимбургера буквально из воздуха здесь, в Чикаго, и лояльность к нему властей. Выходит, мерзкий слизняк сможет выходить сухим из воды вечно. Оказывается, она, по-незнанию, всё это время здорово недооценивала опасность местного плутарика не только для ресурсов её планеты, но и для её собственного разума. Вот дерьмо. Чарли устало склонила голову к плечу и тихо застонала, не находя в себе энергии выразить досаду эмоциональнее. Этот бесконечный день дожимал из неё остатки сил, но ради Винни она хотела продержаться еще какое-то время. То есть, ради байка Винни, конечно. Ради байка.       — Вечно не сможет, — возразил Троттл. За его желтыми очками ярко и недобро сверкнуло, — Мы поймаем эту тухлую рыбу за жабры и заставим заплатить за его преступления на Марсе и на Земле. Я тебе обещаю. Девушка медленно вернула к нему взгляд. Эта инопланетная троица просто органически не умела сдаваться. Они превращали в разрушительный файт даже свои редкие стратегические отступления. И уж тем более не везло кому-то из врагов слабоумно оказываться под колёсами их мотоциклов, когда ребята входили в раж во время боя. Чарли вспомнила сегодняшний вид рассыпающегося, как карточный домик, небоскрёба Limburger Plaza, и тихо рассмеялась, кажется, впервые за вечер.       — Звучит обнадёживающе. Марсианин символически протянул к ней сжатый кулак, и Чарли аккуратно отбила в ответ своим, принимая его обещание.       — Плохие мысли портят хорошие нервы, детка, — с лёгким намёком на философию произнёс он, — Всё будет отлично. Она с этим согласилась.       — Завтра утром я попробую реанимировать геолокатор и приладить его к нашей спутниковой антенне. Посмотрим, что из этого выйдет. Самой любопытно. Чуда, на её взгляд, могло и не случиться, но задача была очень нетривиальной и захватывающе интересной. Радио-связь между Марсом и её маленьким Чикагским гаражом. Неудачники из NASA сгрызли бы от зависти свой огромный Хаббл.       — В любом случае, мы будем благодарны тебе, Чарли, — широким движением Троттл развёл в стороны руки и свёл лопатки, звучно потягиваясь, затем взмахнул хвостом и быстро соскользнул со своего байка, — Не слышу своих братьев уже десять минут, это дурной знак. Надо бы их проверить. Чарли покачала головой. В этом контексте «тихие мыши» пахли сюрреализмом. Вероятно, все борцы с красной планеты такие, не только эти трое: шумовые гранаты в руках, а в венах кровь из густого бензина. И вероятно, каждому из этих троих было, о ком скучать. Рыжий почти было ушел, когда девушка его всё же окликнула, порывисто решившись на новое любопытство.       — Если завтра всё получится… у вас ведь есть кто-то важный, с кем захочется связаться в первую очередь? Там, на Марсе, — она ритмично простучала тонкими перепачканными пальцами по металлической столешнице, пряча за этим свою нервозность, — Кто-то из близких. Семья, может быть, возлюбленная? У тебя… и у Винни? Троттл, ненадолго остановившийся возле выхода, странно хмыкнул. Мышь обернулся к ней с лёгкой и, как ей показалось, понимающей улыбкой. Для Чарли вдруг стало очевидным: ему вовсе необязательно быть марсианским телепатом со сверхчувствительными антеннами, прижатыми к её голове, чтобы прочитать мысли. Прямо сейчас они ярким ксеноном светились на её румяном человеческом лице.       — У меня есть, — подтвердил рыжий, — возлюбленная. Про большую семью здоровяка Модо ты и сама знаешь, — он уверенно потянул на себя металлическую ручку, открывая поскрипывающую дверь автомастерской, — А вот Винсент теперь предпочитает настраивать своё радио на твои волны, — и вышел, оставив механика в её восхитительном, оглушающем чувстве неловкости. Девушка крепко зажмурилась и низко опустила голову, завесив пунцовеющие щеки длинными каштановыми волосами. Ах. Еще один такой день…       — Что ж, Шарлин Девидсон, — со вздохом капитулировала она, — возможно, ты действительно не так умна, как ты считаешь.