Компромисс

      Наверное, глупо было брать с собой кардиган. Дамиано сорвал его с вешалки и даже не успел осознать, для чего он ему нужен. Парень всегда вёл себя странно, когда в порыве гнева убегал из квартиры. Откровенно говоря, даже сейчас он не был уверен, что отрез кашемира принадлежал ему, а не Джорджии. Да и плевать.       Давид знал, что она поддержит его, даже если люди снова начнут травить его за женственный образ. Джорджию мало волновало, что думали о нём папарацци, фанатки или же тысячи хейтеров, кричащих о его мнимой никчемности с экранов своих модных смартфонов. Они, как чёрная гниль, расползались по социальным сетям и изливали свой яд на известную личность. Нетрудно догадаться, что в последние годы этой личностью был Дамиано.       Временами казалось, что им не нравилось всё: его голос, манеры, излишняя мягкость движений, и даже то, как Дамиано одет… Странно, да? А ведь, по сути, какого чёрта эта заплесневелая горстка диктаторов говорила ему о том, как действовать дальше? Как проживать свою жизнь, о чём размышлять, как вести себя в обществе, что чувствовать и какие темы затрагивать в собственных текстах? Бред…       Но эти ребята были готовы на всё, лишь бы надломить стальной стержень внутри музыканта, вот только сделать это было непросто. Дамиано любил себя. Уважал родителей, девушку, едва ли не боготворил своих лучших друзей и потому никогда не позволил бы этим токсикам растоптать свою личность, вытащив наружу самые мрачные стороны его эго.       Боже, о чём он? — Давид нехотя усмехнулся.       Иногда его действительно заносило и он злился на весь белый свет. Волны едкого негатива прожигали его изнутри, загоняя в рамки пресловутой депрессии. Хотя депрессии ли? Наверное нет.       Да, он мог быть весёлым, общительным, а потом резко взять и замкнуться в себе. Увязнуть во мраке внутренних монологов и начать пропускать мысли через призму прошедшего времени. Ему нравилось оглядываться назад и смотреть как сильно он изменился. Как вырос, как возмужал, как незаметно для всех создал новую личность и выработал чёткую линию поведения. Да, он искренне восхищался этим процессом, хотя порой воспоминания и навевали на Дамиано тоску.       Посуда… Эти чёртовы две тарелки, кастрюля и чашка стали очередной причиной их ссоры. Ну глупость же, правда? Ему стоило бы просто взять и отнести их на место. Повернуть кран, смыть белоснежную пенку от Fairy и вуаля! Всё готово, но нет. Он сделал иначе, хотя видел, что с Джорджией что-то не так. Наверняка её вновь мучили спазмы, а она просто не хотела ему говорить или же в тысячный раз бессильно сжиматься от боли, потому и вспылила, нарочно выгнав парня из дома. Она предпочитала быть сильной, несмотря ни на что.       Дамиано… По сути, он мог бы легко догадаться, предотвратить эту мелкую ссору, но почему-то продолжил упрямо гнуть свою линию. Зачем? Да кто ж его знает зачем? И если бы всё в жизни было так просто: задал вопрос и тут же получил на него исчерпывающий ответ…       Пальцы сами потянулись в карман за простенькой зажигалкой, а губы смяли фильтр от дорогих сигарет. Никотин всегда привносил в жизнь Давида что-то новое, стирал ненужные грани между реальностью и его внутренними конфликтами. Едкий дым моментально выжигал боль и забирал с собой остатки чувства вины. Он считал, что так было проще. Наверное…       Плечо вдруг повело от ноющей боли и музыкант неожиданно фыркнул. Конечно же, его обжёг кардиган… Да как ему вообще пришло в голову пойти в нём, когда даже асфальт на улице плавился от жуткого зноя? Впрочем, ничего странного, в этом был весь Дамиано: в нём ловко сочетались экспрессия и чувство неприличного одиночества. В одну минуту он мог собрать вокруг себя толпы, а потом резко потухнуть и убежать, не сказав никому ни единого слова. Куда? Да одному Богу известно. — Ну и что? — раздражённо стянув с себя вещь, он накинул её на предплечье.       До дома Виктории оставалась всего пара шагов, так что он даже почти успевал на их репетицию. Странно, ведь ему казалось, что прошло уже часа два, а может и больше, но, видимо, очередной монолог увлёк его сильнее, чем он ожидал. Что ж, пора было привыкнуть, вот только Давид не хотел. Он вообще ничего не хотел. Разве что, стакан сока и сутки хорошего сна, но Де Анджелис имела на него свои планы. — Где ты ходишь? Итан уже испробовал новый бассейн, а Томас… Господи, Дамиано, ты ведь всё равно меня не слушаешь, верно? — девушка театрально закатила глаза. — Чили! Похоже, ты единственная, кто всегда рад меня видеть, — засмеялся Давид, игриво подставляя щёки собаке. — Конечно, у вас же такая любовь… — Это плохо? Доброе утро, сестрёнка, — нежно чмокнув девушку в лоб, прошептал Дамиано и прошёл в комнату.       Вообще, он искренне любил Вик и потому пропускал мимо ушей почти все её колкости. Иногда ему казалось, что с Де Анджелис они были знакомы целую вечность, а может быть, даже родились в один день, хотя это было неправдой.       Впервые они встретились в школе, когда юная гитаристка искала вокалиста в рок-группу. Тогда ей было пятнадцать, или вроде того, а ему на пару лет больше. Удивительно, учитывая, что обычно для подростков разница в возрасте довольно критична, но Дамиано не заботили цифры. Виктория зацепила его своей силой, уверенностью и внутренним мятежом. Она буквально горела мечтой создать свою группу, стать звездой нового поколения и начать транслировать свои мысли в умы итальянцев.       Амбиции… Их было много. Дамиано осознал это, как только посмотрел в её голубые глаза, жирно выделенные чёрной подводкой. Хрупкая, милая, но до безумия дерзкая Де Анджелис просто не могла оставить его равнодушным. Конечно, он сразу же согласился влиться в их группу и понеслось: вечные репетиции, музыка, ссоры…       Викторию поражал голос Давида, его томная глубина, тембр… Парень был живым воплощением того, кого она хотела бы видеть в составе их бэнда, но Дамиано стал для неё самим дьяволом. Возможно, в нём по-прежнему бушевали гормоны, а может, он просто хотел привлечь к себе больше внимания. Наверное. Хотя сам он уже об этом не помнил. Однако, он чувствовал, что в тот момент, ещё мог отказаться от музыки и променять её на развитие спортивной карьеры.       Уже много лет Давид посвятил баскетболу, в котором достиг определенных высот. В глубине души он метался, не зная чему отдать предпочтение: мировой сцене, которую проще было покорить попсовыми текстами, но против которых так рьяно выступала Виктория, или же продолжить свой путь на спортивной площадке и загубить свой вокальный талант. Ему нравилось петь, но он не принимал выбор Вик, а она, в свою очередь, сходила с ума от его голоса и буквально ненавидела его за жуткий характер. Какой-то замкнутый круг.       Пожалуй, единственным, кто удерживал девушку от того, чтобы вышвырнуть вокалиста из группы был Томас. Он стал тем правильным буфером, что гасил их вечные ссоры, сглаживая между ними углы. Такой милый, заботливый парень, искренне охваченный музыкой.       Да, ему не нравились крики, но черт возьми, эти двое прекрасно справлялись с задачей. Де Анджелис выдавала невероятные соло, а Давид вытягивал ноты, о которых половине школы можно было мечтать. Но тогда не сложилось. Как бы не старался Том примирить своих лидеров, они всё равно разбежались. Только вот ненадолго. Спустя пару лет, Дамиано вернулся в состав и стал постоянным участником группы.       Конечно им обоим пришлось пойти на уступки, но за прошедшие годы они повзрослели и поняли, что буквально нуждались друг в друге. В какой-то момент, ребят стало объединять даже больше, чем рядовое сотрудничество, но они быстро расстались, поняв, что их связь не должна выходить за рамки разумного. Собственно, это и стало точкой отсчёта в их удивительной дружбе так опасно балансирующей на грани флирта и «родственных» отношений. При всех они называли друг друга «братик», «сестрёнка», однако в действительности всё было не так. — Почему задержался? — прижимаясь к груди Дамиано, спросила Виктория. Её лицо озарила улыбка, на которую парень чисто физически не смог не ответить. — Да так, небольшие проблемы, — он вновь поцеловал её в лоб и выпустил из рук Чили. — Поругались с Джо? — Нет. Не совсем. Просто… Боже, давай уже начнём репетировать!       Дамиано явно уходил от ответа и Вик решила не лезть. В конце концов, они с Джорджией уже взрослые люди и наверняка смогли бы найти общий язык. Без неё. Без её «важных» советов. Во всяком случае, за годы их отношений, ребята ещё ни разу не ругались серьёзно, а их редкие стычки ведь ничего, по сути, не значили. Ну поцапались слегка, ну бывает. — Смотри, кто пришел! — выплывая из кухни, прокричал Том. — Перестань! Я задержался на десять минут, — улыбаясь, протянул Дамиано.       В душе он всегда огорчался, когда куда-то опаздывал. Особенно, если на него рассчитывали близкие люди. Не то, чтобы это вгоняло музыканта в депрессию, но ощущение какой-то странной вины всё равно присутствовало под тонкими ребрами и периодически пронзало загорелую грудь. — Доброе утро, а мы уже начали без тебя, но ты же не злишься?       Итан был, как всегда, милым. Одному Богу известно, как этот добрейший ребенок оказался в их группе, ведь остальные ребята были довольно дерзкими и, временами, жестокими в своих словах и суждениях. Разве что Томас слегка выбивался из стаи, предпочитая уйти с головой в создание музыки.       А вот Итан был совсем не таким. Дамиано всегда восхищался его большими глазами, с преступно длинными, почти что кукольными ресницами, и немного смущенной, хотя и мягкой улыбкой. А уж чего стоили его невероятные волосы… Кажется, сама Виктория завидовала ударнику, когда тот эффектно тряс ими за установкой, врываясь прядями в искрящийся ритм.       Похоже, сама судьба свела Итана с ними, ведь он был единственным, кто отозвался на объявление Вик на Facebook. Он пришел вечером, когда ребята уже готовились расходиться, но увидев в дверях робкого паренька, тут же возобновили прогон.       Такой стройный, высокий, будто затравленный кем-то мальчишка, довольно ловко управлялся с внушительной установкой, выбивая звук из медных тарелок, а после уверенно заполнял пустоты чёткими барабанными партиями.       Конечно, с годами он возмужал, стал на редкость красивым мужчиной с тёплой улыбкой и рельефным полотном мышц. Сейчас все девчонки сходили с ума от его невинного взгляда и вороха тёмных волос. Да что там, каждая вторая из них мечтала увидеть его в роли своего бойфренда и он это знал. Дамиано даже слегка завидовал парню, но только по-доброму, без каких-либо претензий. — Эй, Дами, ты как? — тонкие пальцы ударника щёлкнули в паре метров от его лица. — Всё в порядке? О чём-то задумался? — Всё отлично. Просто решил, что ты очень красивый.       Итан заметно смутился. Его щеки залились краской, но он всё же не смог сдержать чувств и улыбнулся. — Дурак… — Нет, я серьёзно!       И Давид не шутил. Он не считал постыдным говорить комплименты тем, кто их действительно заслужил. И плевать был это парень или незнакомая девушка. Если Дамиано испытывал к человеку эмоции, то зачем их было скрывать? Тем более, когда эти эмоции были приятными.       Конечно, подобные суждения не раз направляли агрессию на самого музыканта, да и плевать. Дамиано знал, что тёплые слова или же, ношение женской одежды не убивали в нем всё мужское и не делали его кем-то плохим. Он ведь был честен по отношению к остальным и явно не переступал грани разумного, тогда к чему эти крики? — Боже, Итан, ты засмущался! — дружелюбно засмеялась Виктория. — Да пошли вы!       Копна чёрных волос пролетела в сантиметре от лица Дамиано и оставила на его щеке след от воды. Оказалось приятно, хотя Итан рассчитывал на противоположный эффект. Иногда он и правда походил на молодого зверька, которого почти что пугали мимолётные знаки внимания. Хотя подобные слова часто звучали в отношении абсолютно всех участников группы, но почему-то именно от Дамиано комплименты воспринимались иначе. Может быть, потому что он давно создал себе образ нахального лидера с задатками ярого обольстителя. Кто знает. Чертовщина какая-то. — Ну вот, ты снова обиделся. Итан, прости! Я не хотел, правда! Дамиано ринулся в сад, но ладонь Томаса неожиданно легла на его пальцы. — Забудь, это же Итан. Давай лучше, я сыграю мелодию, которую мы придумали с Вик! Тебе точно понравится.       Томас взял в руки гитару и уже в следующий миг, комнату заполнила музыка, которая стала медленно нарастать, а после вновь, не спеша, растворяться в пространстве. Дамиано нравилась сама суть, сама зарисовка, но всё же она казалась сырой, словно не было в ней того привычного духа, словно эта музыка принадлежала не им. Странное чувство, но он не мог ничего с этим поделать.       В голове вновь возник образ злосчастных тарелок, которые он оставил на кухне. Ему вдруг до жути захотелось вернуться домой, помочь Джорджии, успокоить её, чуть сильнее обнять… — Что думаешь? По-моему, круто!       Глаза Томаса заблестели и Дамиано не решился погасить этот блеск своим безразличным — «нормально». Он вообще не смог бы расстроить ни одного из участников группы, разбив чужие мечты ничего незначащим взглядом. Обычно, они вместе дорабатывали идеи, превращая их в восхищенное «вау»! , но сегодня был другой случай.       Дамиано искренне пытался собраться и выдать хоть что-то похожее на работу. Его бессменная муза, Марлена, которая всегда была рядом с ним, сейчас почему-то отчаянно старалась исчезнуть.       Такое случалось и раньше, когда их безымянная группа выступала на улицах Рима, в надежде снискать хоть каплю внимания от прохожих, бросающих на них пустой взгляд. Конечно, иногда всё происходило иначе, и на их выступлении собирались десятки туристов, которые хлопали в ладоши и подпевали Давиду. Кто-то даже активно заигрывал с Вик, за что однажды отхватил от вокалиста по полной, а потом была пожилая синьора, которая постоянно вызывала полицию, когда Дамиано брал слишком высокие ноты, а ещё… Он улыбнулся. — Я же говорил, что это потрясно! — Томас казался ему абсолютно счастливым. — Конечно, — парень коснулся пальцами его светлых волос. — Тебе не нравится, правда? — Вик словно видела Давида насквозь. — Я этого не говорил. — Ты вообще ничего не говорил с момента, как вошёл в дом. Комплименты Итану не в счёт.       Девушка рухнула на диван и обвила руками торс Дамиано. Он приобнял её, привычно чмокнув в макушку. Откуда-то позади возник Итан и положил голову на волосы парня. Длинные пальцы Давида легли ему на плечо, мягко сжав расслабленный бицепс.       Они всегда были неосознанно близкими — поддерживали друг друга, когда кому-то из них было плохо, подолгу молчали, наполняя сердца уютным теплом, а потом играли чудесную музыку, которая уносила их боль подальше отсюда. — Это всё из-за ссоры с Джорджией, да? — Вик… — Я просто хочу, чтобы ты знал — мы всегда на твоей стороне. Что бы ни случилось, ты всё равно будешь нашим любимым засранцем. Честно.       Дамиано весело рассмеялся. Эта девушка могла убедить его в чем угодно, не прилагая ко всему особых усилий. Достаточно было её мягкого взгляда и какой-то несущественной чуши, которую она обычно несла, чтобы нарушить молчание. Затем Томас привычно подхватывал Вик и предлагал им всем выпить, а Итан смотрел на ребят не мигая, и потом медленно расплывался в улыбке.       Собственно, Дамиано этого было достаточно. В такие моменты он ощущал себя нужным и самым счастливым мужчиной на свете. Друзья любили его и он всегда отвечал им взаимностью. А все эти мимолётные глупости решались одним лишь усилием воли. Точно, именно сейчас его и нужно было использовать. — Вы не сильно обидетесь, если мы продолжим репетицию завтра? — Нисколько.       Дамиано расслабленно улыбнулся и, обняв каждого из ребят, направился к выходу.       Дорога домой заняла куда меньше времени, чему он ожидал. Взлетев по лестнице вверх, он оказался в квартире. С небольшой кухни доносился аромат свежего кофе, а тихий, металлический звук говорил о том, что Джорджия была там.       Быстро скинув в прихожей надоевшие туфли, он распахнул дверь. — Уже вернулся? Так быстро? — не оборачиваясь, спросила Солери.       Её потерянный взгляд блуждал по глянцевой полоске плиты, на которой стояла турка с приготовленным кофе. Кожа Джорджии была слишком бледной, а под глазами залегли небольшие круги. Видимо, она плакала, но сейчас уже выглядела довольно прилично.       Дамиано медленно подошёл к ней и, обняв со спины, прошептал: — Вернулся. А ещё я купил нам посудомоечную машину. Прости меня, хорошо?       Джорджия не спеша обернулась и, чмокнув Дамиано в плечо, рассмеялась: — Будешь кофе? — Конечно. Сейчас разолью, — Давид многозначительно фыркнул и направился к шкафу…