Коллектор

Солнышко, цветик, ветерок и птички. Если бы время можно отмотать, то я бы остановил его на моменте, когда выпускался из школы. Почему? А потому что, солнышко, цветик, ветерок и птички. Звон колоколов, первоклашку берет выпускник, сажает её себе на плечи и его даже не забирают в ментовку. Какое хорошее время, этот ваш «первый звонок». Жаль я на нем был не с новеньким рюкзачком, а с пакетом в руках. Зато было весело… первые пять классов. *** — Да уж, — спершись локтями о перила и приподняв очки, глаза сами сузились. В них попал красивый вид, который открывался из многоэтажного здания. Огоньки оживляли этот город. Ночь больше не казалась такой тёмной. — это конечно не Самара, не Мальдивы, и не Дубаи, но… то же ничего… а хотя… — Джон, забирай, — человек в белом костюме с вкраплениями золота. Фиолетовый воротник и тростью, которая украшена бриллиантом. Он как бы намекал, «Я богат». И не просто богат, а сказочно богат! Да только никто не посмеет его грабануть. Не только из-за охраны, но и из-за простого, но одновременно с этим очень незаметного факта. Он не сразу кидается в глаза, даже, скажу честно сперва я подумал: «мои глаза меня обманывают», но это было правдой. Мой Босс, невероятно добрый души человек. А как мы все знаем, хорошего человека должно быть много. Два метра не только жира, но и сильных как стальной канат мышц. Их не видно за слоем жира. Кастет, который тот поспешно снимал, был весь в крови. — Раскололся? — натянув очки назад, я, зашагав в приемную. Не сложно догадаться, там сидя на кортанах дела решались по-пацански. — Не твоего ума дело, я приказал тебя убрать тело, — сурово возвестил Кингпин, вытирая руки. — А куда? — Думай сам, или так и хочешь просидеть в шестерках? Печаль отразилась на моем лице. Слова: «Опять работать» вырвались вместе с долгим выдохом. Эта его «мотивация» уже в печенке сидит. Хочешь повышение — думай сам, хочешь спросить что-то — думай сам, не знаешь, как замять дело с грузовиком — думай сам. Так, а нахрена ты мне тогда нужен?! Босс нашелся тут. Последние дни я вообще думать не перестаю. Это фирменное издевательство над всеми не мысленными и мысленными законами. Я вообще-то секретарь, а не человек на все случаи жизни. Мне вот, ещё смену охраной отпахать надо, а мне тут труп приписали. Куда мне его девать? На дачу, как раньше? Так у меня нет дачи. Труп был упакован в полиэтилен и взят на свой гроб. Согнувшись под тяжестью очередного авторитета, я понял, что чем выше тот стоит по иерархии, тем у него больше жирка под пузом. Зайдя в лифт, я нажал первый этаж и с тридцатого, спуск был долгим. В лифте играла надоедливая и зацикленная музыка. Тун-Тус-Тук. Что-то вроде… Циферблат остановился на отметке «25», этаж явно не первый. Двери открылись, а ко мне в лифт зашла девушка. Кого-то она мне напоминала. Знакомое лицо быстро отвело от меня взгляд немного вправо, там на плече лежал труп в пакете. Она приоткрыла рот и явно хотела со мной побазарить, да только смелости не хватило. Опустив голову к ногам, она мелкими, но очень быстрыми шажочками вошла и развернулась ко мне спиной. «Смутилась моей ауры? Хм.» Довольно улыбнувшись, она подняла мне настроение. Мы продолжили спускаться вниз. На двадцать первом этаже, к нам так же заглянул некий офисный клерк. Кларк Клерк. Худенький, щупленький, такой, что любое дуновение заставит того пережить ужасную бурю. Нервно поправив свои круглые очки, он встал вровень с девушкой. Он ещё и дрожит. Совсем какой-то хилый. — Апчи! — девушка чихнула. Парень, не ответил, че заполучил мой пристальный взгляд. Жаль я смотрел в его затылок. — Ты как, мать, здорова? Смотри мне тут, заразы не надо. — Простите! — пискнув как некий птенчик на лапку которого наступили, она кивнула и вышла. «Ей на пятнадцатый?» Дверь закрылась, и музыка продолжилась. В лифте осталось ровно трое. Как же много люди работают, а я думал один тут занятый на двадцать четыре часа. А вот, какие работящие сотрудницы. Такими и гордиться не жаль. А вот парень впереди. Клерк, каким он предоставляет во всяких рекламах да телешоу. Идёт домой, весь болезненный какой-то. Опускались мы не очень-то и стремительно. Долго и несколько скучно. Не начинать же мне с мёртвым говорить. Открыв рот, тот выдал «Э» и закрылся назад. Поболтали называется. Чёт, меня шарахаются. Я может и гоповатый подтип человека обычного, но чувства мои ранить может каждый. Воняет? Да вроде нет. На лице ничего нет. Шрам только на брови и вроде как нравился девушкам. Ну, когда в последний раз спрашивал… Когда же это было? Давно… Первый этаж. Он приветствовал меня всеми почестями и папарациями. Как было бы неловко, я тут с мешком трупа на плече, а меня на фото для обложки Форбс снимают. Гляди не успел бы я сказать «Пиндосы» как меня бы обратно на нары закинули бы. Первым выбежал Клерк. Его шаг в полтора раза превышал обычный… бег. Видимо по утрам занимается спортивной ходьбой. Худенький да ловкий. За ним, пошел и я. Не спеша, оглядываясь по сторонам, совсем не напряженно. На первом этаже было не так и много людей. Девушка на ресепшене и мой напарник-охранник, который устало кивнул мне. Махнув тому рукой, я дошел к выходу. — Нихуя не вижу, — очки которые защищают от солнца, мешали. А что я хотел, чтобы они мне подсвечивали что-то? Дальше началось то, чего я точно не ожидал. Тело в мешке начало оживать. Не, оно двигалось! Что-то начав чикать и мыкать, тело внезапно вскричало от боли. Почему? Так я его откинул на землю. А нахера он мне тут такой? — Зомби… Таких мне не доводилось мочить. Так ведь, сначала, я решил поглядеть на этого «жмурика который выжил». Тем более, что труп кроме как звуков, больше не выдавал возможную жизнь. Хотелось мне на зомби поглядеть, ну не каждый же день выдаётся такая возможность. Отворив сезам мешка на стяжках, я тут же отпрыгнул. Звук стал чётче, да ещё и громче. — Давай зараза, нападай нечисть! — проведя некоторые кульбиты для запугивания и сеяние неуверенности в рядах противника, по-простому «понты», я начал подходить. Он не двигался. Как-то неестественно. Как там в фильмах про зомби? Они восстают с земли… или же этот типчик вирус? С этой мыслью я прикрылся рукавам. Этого должно хватить. В мешке был трупик, а нет, не трупик. Почти полностью целый человек. Ещё живой. — Что ж тебя не добили? — ткнув в него пальцем, было сложно не заметить трудное положение этого белого воротничка. Точнее от таким казался. Наверняка Босс какой-то корпорации, которая больше не его. Челюсть несколько вытянута, выбита, опухшая. Говорить ему и вправду сложно. Глаза закрыты, они такие же большие как мой кулак. Скрутив его обратно в мешок, зашёл назад в здание. — Даров, я тут хотел спросить, — в будку к своему напарнику, я зашёл без стука. — ох, у тебя тут девушка, привет, девушка охранника. Она была ко мне спиной, и вместе они целовались. Работать не хочу, хочу любить, да? — Ладно, я пойду, не буду мешать, — картинно вздохнув, я вышел назад. Зашагал в лифт, откуда начал подниматься на высший этаж. На плече у меня мычал тру… живой парень, а куда его девать… даже не знаю. Я не знаю куда деть мёртвого, не то что живого. В детдом нельзя, уже слишком большой. — Ты чем же так насолил Боссу? — не ответили. Какой у меня молчаливый собеседник. — знаешь, я очень даже рад, что ты жив… не скажу, что ты будешь этому рад, но, во всем надо искать позитивные моменты. Вот, к примеру, я. Человек простой, паренёк со двора, без гроша в кармане, попал в чужую страну и сейчас коплю на билетик. Сначала я был в панике, думал: «Все, пропал!» Но ведь нет, все не так плохо, как казалось в первый день. Во второй я попал за решётку… но он тоже был неплох. А дальше как по маслу пошло. Поправив того, я услышал его нытье. Всхлипы очень сильно выделялись на фоне его бубнёные. — Оу, тебя так тронул мой рассказ? Не волнуйся, ещё месяцев три, у меня появятся деньги, я вернусь назад к родным, и возможно даже заживу на полную! Куплю несколько ларьков и буду вести небольшой бизнес. Братки помогут и дальше… — вздохнув, рука потянулась перекреститься, так сильно я был взволнован, не накаркать беду было сложнее всего. — дальше будет хорошо. М, ну как тебе? Дальше плачешь? Не за меня значит боишься. А вот и этаж главного. Зайдя на него, мне потребовалось около тридцати секунд, чтобы пройти к вратам. Это были не простые двери. — Чего тебе? Ты почему не отнес труп? — хмурые брови встрепенулись. Кингпин сидел в своем кресле и медленно, потягивал сигару. Рядом стоял стакан виски, который был уже наполовину выпит. — Я вот, — уложив пакет с человеком, я открыл его. — принес его. Он ещё жив. Глаза амбала нехорошо блеснули. То ли от алкоголя, то ли от чего-то нехорошего. Улыбка прицепилась к нему и не сулила ничего хорошего. Он отложил сигару и потер ладони, словно недавно выиграл джек-пот. — Оставь его здесь, если он ещё жив, значит, может ещё что-то полезное выдать, — у Босса всегда такие кровавые методы. Жестокие и беспринципные. К чему применять их к такому слабому телом человеку? Уверен, он если бы и хотел что-то сказать, да не скажет, поскольку челюсть вывихнута. Не знаю, как он так далеко зашёл в своих начинаниях, но смотря на него, мне бы хотелось повторить. А почему бы и нет? — Да, босс, — оставив того парня на едине с боссом, я практически одномоментно поднял картону на которой писало «Раунд 2». Метафорично конечно, но поднял. Может выглядит все это неприятно. Низменно и мерзко. «А нельзя ли без этого всего?» Вот вопрос, который уже всплывал у меня в голове. Четкие братки мне пояснили все, ещё в шестом классе. Как и почему, сами отпали за ненадобностью. Зачем это, когда сверху есть Царь-батюшка, который все сделает. Не задавай глупых вопросов, мелкий, иначе далеко ходить не получиться. Если я не стану своим я стану чужим. Таковы правила. Таковы они были у меня на родине, таковы остались и здесь в чужой стране. Люди вроде как разные, а правила для всех одни. Какая же не пруха. Даже здесь я не первый. *** — Я ему, босс да, босс конечно, босс все неприемлемо, босс пожалуйста, а он мне что? Убирайся вон, пшёл отсюда! Я ему не роботом каким-то нанимался. Так нельзя же, я человек и имею права, чувства и ценности. Никто меня не понимает, только ты Зализ, только ты, — голова упала в руки. Я хотел выпить, да только на рабочем месте пить нельзя. — был бы ты женщиной… — Воу, вот это конечно, было лишним, как по мне, — осторожно отряхнувшись, он оперся на ладонь и устремился вдаль. — ты не думал к психологу сходить? — К тому мозгоправу? Ты шутишь? Моих семечек не будет в кабинете того злого врача. Он просто расколупает мои раны, которые найдёт, а найдет он много. — От чего же, он выслушает, проанализирует, посоветует, сам подумай, в твоей жизни появилось слишком много переменных, слишком много всего на голову упало, я диву даюсь, как ты ещё не сорвался, — так, я ведь уже был за решеткой, выходит сорвался все-таки. — Да фуфло все это. Мне поговорить надо, с человеком пообщаться, отвлечься от суеты. — В последние дни ты только и жалуешься на своего босса и судьбу, не похоже, что ты будешь кого-то слушать, — Зализ перевел свой взгляд от вида шумного города на меня. — я не спорю, может тебе и надо кому вылить душу, но старшой, так дела не делаются. — Ишь чего удумал, понятиям батюшку учить, — фыркнув, я так же поднял голову. Тот «пыфкнул» и вернулся к тому, с чего начал. Смотреть вдаль. Туда за кварталы, в бездушные стены и асфальт. Они не расскажут ни о чем. Не поведают о прошлом, не завьют в шторм. Их не волную я, они все сами по себе, такие твердые и крепкие. А в этих клетках живут люди, такие же как сами клетки, внутри которых пламя. Мне вспомнилось то место. Красивое и зелёное. Та степь, откуда не посмотришь, везде зелень и глаз не нарадуется. Прекрасное место, в котором тихо, нет машин, ревущих на весь город, нет людей, в головах которых одни мысли. Там тихо, там нет людей, проблем и денег. Куда не кинешь взгляд, растений мало. А как ещё, город то, огромный. Эта рукотворная машина, в которой нет месту зеленой суете. Только в парк бежи, там твое убежище. — Сколько тебе ещё копить на билет? — Да, уже накопил. Я ведь уже сколько? Почти полгода тут, проживаю без определенного места жительства. — Да, много чего прошло за это время… — Вот нихера, я моргнуть не успел как полгода пролетело. — Это все потому что, твоя работа однообразна, есть такой эффект, когда мозг не запоминает повторяющиеся действия, только важнейшие, — поучительно, словно препод по физике, он начал махать пальцем. — И снова не угадал, я помню все то дерьмо, которое прошел, и поверь, рассказываю я твоему неокрепшему уму, далеко не всё из своей жизни, — его пыл несколько померился, и от раскрепощенного тот вернулся назад, к более привычному. — И чего это я «неокрепший»? Обидно знаешь… — А потому что тебе всего шестнадцать, я в твои года был старше, — Зализ носом утыкался мне в грудь. То есть практически на голову ниже. — Ты же понимаешь, что такое в принципе невозможно? — Возможно, поверь.