Семья – это навсегда.

Ванда ведет их на север. Они летают часами, пока ужас и паранойя, бьющие в ее груди, не утихнут, и мальчики не начнут ныть, прося еды, уборной, передышки от ледяного холодного воздуха. Ванда слишком сосредоточена на том, чтобы удержать их всех в воздухе, чтобы сражаться. Когда они, наконец, приземляются, Ванда не совсем понимает, где они находятся, знает только то, что они очень далеко от Вествью. Здесь есть и голубое озеро, и горы, усыпанные снегом, и темно-зеленая листва. Это не похоже ни на одно место, где когда-либо жила Ванда, и именно поэтому она решает, что это идеальное место — изолированное, новое. Безопасное. Она оставляет мальчиков на берегу озера, и они ворчат, когда она велит им оставаться на месте. «Но мама…» — протестует Билли, ее маленький помощник, и Томми, несмотря на очевидную усталость, оживляется при мысли о том, чтобы помочь ей. Она только качает головой. «Оставайтесь здесь, пока я не удостоверюсь, что тут безопасно. Я серьезно — никаких блужданий, никаких исследований». Лицо Билли грустнеет, и Томми надувается. Ванда вздыхает, чувствуя, как сжимается ее сердце. Они столько всего пережили. Она столько всего им устроила, не может об этом не думать. Она и ее собственный эгоизм. Но это, это она сделает для них. Дом, безопасный и далекий от тех, кто будет использовать их, экспериментировать над ними, превращать их в оружие, как это сделали с ней. Она отворачивается, сдерживая слезы, Она не позволит увидеть их своим сыновьям. «Оставайся здесь», — говорит она в последний раз и снова поднимается в воздух. Ее руки изнемогают от многочасового напряжения, и Ванда чувствует, как голод и усталость давят на ее тело, пределы того, что ее тело может подпитывать себя магией, становятся все более очевидными, чем дольше она летит, но она не обращает на это внимания. Она почти закончила. Они почти безопасны. Она летает повсюду, осматривая каждый дюйм маленькой долины, примостившийся на склоне небольшой горы, и как только она убеждается, что там нет ничего враждебного (там почти ничего нет, только несколько птиц и мелких млекопитающих и больше деревьев, чем она хочет сосчитать), она начинает плести магическую сеть. Красный свет распространяется за ней, как след кометы. Это совсем не похоже на Хекс, никаких нестабильных изменений реальности, просто защитный купол, который поможет им укрыться и предупредит ее, если кто-то попытается пройти установленный ею периметр. Закончив, она приземляется в безопасном месте подальше от мальчиков, протягивает руки и притягивает к себе магию. Стены возводятся сами. Под ее сапогами появляется твердый пол. Постепенно формируется дом, маленькая хижина, созданная только из ее собственного разума; коричневое дерево, крепкие полы, спальня для мальчиков рядом с ее собственной. Маленькая кухня, крыльцо, где они вместе могут наблюдать закат, если вид подходящий. Он сильно отличается от дома в Вествью, который она построила с горем. Этот дом она строит с любовью. Когда она, наконец, довольна, она берет мальчиков и заводит их внутрь. «Он наш?» — говорит Билли, широко раскрыв глаза. Их усталость на мгновение сменяется возбуждением, и Томми зигзагами проносится по дому, точно клякса из голубых полос, которые Ванда старается не считать такими же, как у Пьетро. «Наш дом», — утверждает она, смахивая волосы Билли с его глаз, и он опирается на ее руку, сонный и уверенный, что ничто в мире не может быть ужасным, пока радом с ним его мама. «Это так круто!» — Томми восклицает, как только он останавливается рядом с ней. «Мы остаемся?» — мягко спрашивает Билли. Ванда целует его в голову, запечатлевая в памяти запах его волос. «Это реально», — говорит она себе, пытаясь поверить в это, чтобы сделать это реальным. Они настоящие. «Мы остаемся», — шепчет она и берет их за руки, чтобы впервые уложить в постель без Вижена рядом с ней.