Искра в темноте. Дьявольское наследие

Когда Елена, заканчивала мыть посуду в кухне, оставив ненадолго девочек в гостиной, поняла, что в квартиру кто-то вошел, то она не думала, а действовала. Схватила кинжал из мягких ножен, что были спрятаны под ее домашними брюками, купленные через интернет, и тихо пошла в комнату, стараясь унять быстро колотящееся сердце, чтобы не выдать себя вампиру. В том, что в ее дом пробрался клыкастый, она не сомневалась. Ее инстинкты еще не разу ее не подводили, и, когда Елена, быстро оценив обстановку, и поняв, что Роза в безопасности, заметила склонившегося над колыбелью с Солой мужчину, она поняла, что и в этот раз они ее не подвели. От него просто исходила странная нечеловеческая энергия, которую Елена чувствовала лишь от нелюдей. Она быстро пересекла разделяющее их пространство и ударила незнакомца в спину, мимоходом подумав, что спина-то какая-то знакомая. Да и светлые слегка вьющиеся волосы тоже. И рост… Но Елена быстро отогнала эти мысли, и не почувствовала себя виноватой за это нападение. Даже если это был человек, в чем она лично сомневалась, ей не было бы жаль. В ее дом проникли, и хотели коснуться ее ребенка!.. Так что она в праве… — Клаус? — в ужасе вдохнула она, когда незнакомец вскрикнул и резко к ней обернулся. Черт, и это и впрямь был гребаный Клаус! Все такой же горячий мудак, но с горящими сейчас желтизной глазами в окружение сетки вздувшихся вен под вокруг них, которые были полны ярости и злобы. Этакая смесь вампира и оборотня была в его глазах. При виде них в ее голове мелькнула несколько истерично-удивленная мысль: «Так вон оно что в нем пробудила моя кровь». А потом он попытался что-то сказать, сделать шаг в ее сторону, но упал. Сначала на колени, а потом и вовсе завалился на бок. Его глаза, вновь ставший нормальными (и такими похожими на глаза Солы!), хотя и мутными, закатились, и гибрид вырубился. Или умер. Его кожа слегка посерела, хотя и не так сильно, как у мертвых вампиров, но все же. Елена моргнула, и посмотрела сначала на кинжал (который таки сработал против вампиров!) в своих руках, а потом перевела взгляд на упавшего ей под ноги Первородного. Самое старейшее и сильнейшее существо в мире... ...просто валялось у ее ног. Впрочем, он уже не первый. Помниться некогда у ее ног уже валялся Элайджа, так же сраженный от ее руки. Она еще раз моргнула, и экспериментально пнула гибрида ногой. Слегка и по руке, чтобы удостоверится, что он и впрямь сейчас не реагирует не на какие раздражители, и поняв, что ответа нет, она перешагнула через него и подошла к дочери, чтобы убедится, что с ней все в порядке. К счастью, с Солой было все хорошо, как и с Розой, к которой Елена так же быстро подошла, чтобы проверить ее на предмет ран или еще чего. Но хотя обе девочки были здоровы, только Сола начала капризничать, что и не удивительно, ведь она должна уже спать, а вот с Еленой все было плохо. Она была в ужасе от того, что из всех вампиров, с которыми она могла столкнулась спустя столько времени, оказался, не кто иной, как Клаус. Более того, ее пугало то, что столкнулась она с ним тогда, когда он нависал над кроваткой ее дочери. От мысли, что он может знать о том, что Сола его, Елену, аж, затрясло, и вновь оглянувшись на тело, она решила, что плевать на Криса и все прочее. Она уезжает отсюда и немедленно. То, что таким образом, Елена ступала на скользкую дорожку вечной беготни, как некогда ее далекая прабабка Кэтрин, она даже не думала. Девушка просто хотела уйти отсюда и все. Собралась Елена буквально за секунды. Хотя бы потому, что аварийная сумка для нее и сумка для девочек была собрана еще в первую неделю их прибытия сюда. Она переодела Розу и Солу, ежесекундно поглядывая на неподвижного Клауса, переобулась сама в удобные сапоги, накинула пальто поверх домашней одежды, и положив Солу в другую переноску, которую Елена купила, на всякий случай, подняла на руки Розу, и вылетела из квартиры так стремительно, будто за ней гналась стая чертей. Или один гибрид.

***

Клаус медленно приходил в себя. Ему показалось, что он где-то в отдаление слышал женские крики, и какие-то голоса, а в его кармане настойчиво вибрировал телефон, но попытка пошевелится была провальной. Его конечности были невероятно тяжелыми, веки налились свинцом, а спина горела так, будто ее облили кислотой. Попытка вспомнить, что случилось тоже была сначала болезненной и бесполезной, а потом, как яркая вспышка в его голове, пронеслись обрывки воспоминаний о том, что произошло. Он пришел к Камилле, чтобы стереть ей память и заставить уехать… …зов… …запахи… …проникновение в квартиру кузины Ками… …девочка… А потом… …еще одна девочка! То странное дитя с личиком херувима и его глазами, к которому взывал его волк и считал своим, и… …Елена Гилберт… Живая. Живой двойник!.. …который воткнул ему нож в спину! Дерзкая девица! Последняя мысль, как ни странно, вызвала прилив злости, адреналина, и невольного восхищения. Впрочем, конкретно с этим двойником, это было уже не в первый раз. Елена Гилберт определенно была двойником особенным, и не только потому, что именно она сняла его проклятие, и при этом выжила, хотя и не должна была. Более того, она определенно все еще была человеком. Она была куда более храбрая, чем Катерина, и готовая принести себя в жертву ради близких. Ох, какую она ему принесла жертву. И не только на алтаре, чтобы он стал наконец гибридом. Нет. За час до того, чтобы спасти свою тетку, которую Клаус хотел обратить и убить, как агнца. Ох, ну как она была хороша. Ему даже стало жаль ее убивать. Всего на миг, но жаль. Хотя бы потому, что еще не одна Петрова не смотрела на него с таким огнем в глазах. Пусть пламя было пропитано ненавистью, пусть там была ярость, но оно была ярким и опаляющий. Таким, каким он хотел, чтобы его обжигало тысячу лет назад. Чтобы темно-карие глаза Татии хоть как-то горели, смотря на него. Но у той Петровой искры только при виде Элайджы сверкали в темных омутах, как и в глазах Катерины, хотя и не столь яркие. А потом ему стало все равно. Пока не пришла Елена Гилберт. Двойник, который, как он думал, не должен существовать, и который явно любил совершать невозможное. Например, ставить его в тупик. В ночь, перед жертвоприношением, он уж точно не ожидал ее увидеть, и уж точно не думал, что она согласится переспать с ним, чтобы спасти тетку. Тут по его ушам вновь резанул чей-то вопль, и Клаус наконец смог распахнуть глаза. Перед ним предстала та самая гостиная, вид на которую было последним, что он запомнил, но сейчас она явно было куда как более пустая, чем в прошлый раз. Клаус сосредоточился, и понял, что не только гостиная пуста, но и вся квартира. Ни двойника, ни девочек. Гибрид сердито застонал, и хотел было ударить кулаком об пол, понимая, что та вновь сбежала, но даже на это сил не было. И чтобы даже сесть, ему понадобилась почти десять минут. — Ммм, — выдал Клаус, и поморщился, когда ударился обо что-то затылком, и горящей спиной, приняв вертикальное положение, и медленно повернув голову. Колыбель. Он ударился о колыбель, при виде, которой, зная, что она пуста, его волк горестно завыл в глубине разума, и, Клаус, едва и сам, не стал ему вторить вслух. Ведь пропажа этого странного ребенка вызывала в нем разочарование куда как более сильное, чем пропажа двойника, или… да вообще что-либо потерянное им за последние… века. Мужчина поднял руку и схватил край лавандового одеяла, которое все еще висело на краю кроватки, и медленно стянул его. Клаус поднес его к носу, и сделал вдох, понимая, что это был именно он. Аромат, что его привел сюда. Запах молока, что удивительно, леса, и что еще такое, что просто… ощущалось как дом. «Как стая», — инстинктивно подумал Клаус, впервые столь внимательно прислушиваясь к своему волку. Хотя, казалось бы, откуда ему знать, что это такое? Эта стая? Ведь он может и родился оборотнем, но не жил среди волков. Он не знал их повадок или поведения, кроме как того, что они не контролируют себя во время полнолуния, и они живут общиной даже порой в ущерб себе. Да, даже Хейли куда лучше понимала оборотней, чем он. Но он хотел узнать. Пытался уже с гибридами, но из-за порченной крови Катерины, которая оказалась недостаточно сильной, чтобы сделать полностью подчиненных ему полукровок, ничего не вышло. Ему было больно и обидно, что они передали его, но Клаус пережил это. Но… Этот ребенок был иным. Он знал, что он важен, и он должен был его найти во чтобы то не стало. Или будет жалеть всю жизнь. Он должен был это сделать, хотя бы, чтобы узнать почему у девчонки его глаза. И почему она была с… Еленой Гилберт. Глаза Клауса вдруг широко распахнулись, когда его озарила невероятная и невозможная догадка. Впрочем… Как показала практика не такая уж и не невозможная. — Черт! — рыкнул он и ударив кулаком по полу, наконец встал на ноги. Перед глазами все плыло, спина невыносимо болела, но ярость предавала ему сил, ведь если он прав… Да поможет бог тому, кто захочет его остановить!

***

Далеко Клаус не ушел. Едва он покинул квартиру, как тут же замер, услышав, как из-за двери Ками, раздавались крики. Ее крики. Он был абсолютно уверен, что это были крики именно блондинки, и, не раздумывая ни секунды, ворвался в квартиру, где его ждал неприятный сюрприз. Камилла, держащаяся за голову, бледная и прерывисто дышащая, сидя на полу гостиной, а перед ней стояла с вытянутой рукой Давина Клэр собственной персоной с застывшим за ее плечом перепуганным… — …Джошуа! — притворно-доброжелательно воскликнул Клаус и развел руки в стороны. — Я так понимаю, ты более не друг мне. Марсель уже успел поработать, или… — он указал пальцем на девчонку-подростка, в которой бурлило слишком много магии, и мрачно добавил: — …ведьмочка? Хмм? Давина храбро вскинула подбородок и вышла вперед. — Уходи, — уверенно сказала она. — Камиллу ты больше мучить не будешь. А если не уйдешь… Но прежде, чем она успела договорить, или что-то сделать, Клаус сломал шею Джошуа, вырубил Давину, после чего присел перед Ками, которая испугано отшатнулась назад. Это его ранило, но не настолько сильно, как могло бы. — Ты уедешь, — твердо сказал гибрид, схватив ее подбородок и смотря прямо ей в глаза. — Уедешь и забудешь все, что здесь видела и слышала. Он прищурился, и по его губам распалась хитрая усмешка. — Но для начала ты поведаешь мне о своей кузине и ее подопечных. Камилла слабо кивнула головой, и хриплым голосом начала вещать о том, что в последние месяцы делал его двойник, прячась в Новом Орлеане, буквально у него по носом в компании своих… дочерей. Одной приемной, а другой… а другой родной. Двух месяцев отроду, и рожденной через девять месяцев после того, как его проклятие пало. Через девять месяцев после той ночи, когда он наконец вкусил кровь и ощутил тепло плоти Петровой.