Каре на дамах (История вторая)

Одним словом, я не люблю сюрпризы. Зато они меня просто обожают. Макс Фрай

Признавать, конечно, не хотелось, но врачиха была права: не стоило раньше времени рваться из дома. Устать успела, пока собиралась, а еще же ехать, но сидеть в четырех стенах тоже никакой мочи не было. Сашке она нужна, да и Аня давно без присмотра, тоже неправильно. Кубок Первого совсем уже на носу. Пусть турнир со всех сторон коммерческий и внутрироссийский, но ведь соревнование, дети хотят выигрывать, а значит готовиться нужно серьезно. Организм предательски подрагивал слабостью, поэтому за руль садиться не стала, вызвала такси. И медленно катилась по забитой пробками зимней Москве. Быстрее всего, конечно, ехать на метро, но в связи с резким потеплением ширнармасс к фигурному катанию, есть шанс до места доехать позже, чем по загруженным дорогам. С год тому назад она провела такой эксперимент, столько фотосессий на смартфоны в жизни не было, сколько за ту тридцати минутную поездку в подземке. Уж не будем уточнять, какое количество народа успело потрогать ее за разные места. Мужики, сползающие ладонями с талии на бедра доставляли особенную гамму чувств. Этери разглядывала подсвеченные улицы, серебрящийся снег, летящий мелкими звездочками через пятна фонарей, поток машин, новостройки, перемежающиеся с домами, что она помнила еще из детства. Москва была суетлива, красива, как дородная купчиха при выходе в люди, близка по духу. Город, который сделал тренера Тутберидзе тем, кем она стала. Штаты лишь раскрыли свойственную этой женщине настойчивость, трезвомыслие и умение холодно считать бонусы и прикрывать ими минусы, неизбежно существующие у любого дела, проекта, предприятия. Чему научила Америка: умению понимать, если ты не нашел в минусе плюс, то обязательно проглядишь в плюсе минус. Любой проект - комплексная сделка с нагрузкой. Даже ее чемпионки были такими проектами. Даже те, кого она любила, были этими комплексными проектами. Даже Москва - тоже комплексный проект, который нужно принять целиком, чтобы в нем жить, не сходя с ума. Такси тормозит на Ленинградском проспекте, недалеко от серо-синей коробушки спортшколы имени Жука. По сути все катки на одно лицо, только цветами и отличаются: “Хрустальный” рыже-зеленый, ЦСКА - серо-синий. Этери медленно понимается ко входу, вслушиваясь в себя, свою слабость. - Этери?- голос знакомый и, наверное, стоило думать, что его можно здесь услышать, но она не думала. Мужская рука аккуратно прижимает ее локоть. Женщина успела выучить новый запах парфюма, тоже не ожидала от себя. - Сереж, не надо трогать меня,- чуть поворачивает голову, чтобы увидеть морщинки на знакомом профиле, седые волосы, легкую улыбку, которая так похожа на Дишкину. Это на ее просьбу не трогать он улыбается. И не отпускает локтя. - Что ты тут делаешь, Тери?- в голосе удивление и тепло, как было давным давно, почему-то голоса меняются мало со временем. - Я по работе,-так поддерживаемая его рукой Этери попадает вовнутрь здания. Неожиданно тебя видеть здесь,- они проходят рука об руку мимо администраторов, наверняка вызывая любопытство: еще бы, муж Буяновой с Тутберидзе под руку. В чем можно не сомневаться, здесь неузнанной она не останется. Невольно думается, что стоило идти через служебный вход, поленилась объяснять таксисту, как сворачивать в переулки. Конспиратор из нее, скажем прямо, посредственный. И вот ведь странно, угроз больше не было, диверсий - тем более, никто их, вроде, и не искал. Возникал вопрос: о них забыли? Верилось мало. А если не забыли, то почему затихли? В этих размышлениях она почти потеряла связь с внешним миром, тем более ее перестало интересовать присутствие почти чужого мужчины рядом, пока не послышался снова его голос. - Я не стал лезть в жизнь нашей дочери без твоего согласия. Интересная формулировка очередного захода на поднадоевший разговор. А главное - вовремя. - Не время и не место,- коротко обрубает Тутберидзе. В этот момент ее огибает Аня, коротко здороваясь по пути к раздевалке. - У тебя тут правда что ли какая-то работа?- удивляется Сергей, провожая чемпионку России взглядом. - Естественно,- кивает Этери,- у нас договоренности с Тарасовой. - Кто бы мог подумать, что у вас выйдет такая любовь и не для журналов, а взаправду,- усмехается мужчина. - У нас не любовь, а деловое сотрудничество. Вполне взаимовыгодное,- они стоят в этом коридоре уже лицом к лицу, но женскую руку высокий седой человек так и не отпускает. Даня уже раз видел похожую картину с участием этих двоих. На стоянке, когда вызволял из мало приятного общества заболевшую Этери. Сейчас его женщина снова была белой и нездоровой, а тот же неприятный верзила нависал над ней, что-то говоря. Глейхенгауз сделал еще несколько шагов и расслышал слова: - Если бы, Тери, эта сколопендра разглядела тебя раньше для взаимовыгодного сотрудничества, наша дочь росла бы в полной семье. Даниил Маркович видит, как запрокидывается назад голова Этери и из груди вырывается звонкий смех. И он знает, что так она смеется нечасто и это недобрый знак. - Буянов, я никогда не думала, что в мире фигурного катания и около Татьяна Анатольевна руководит процессами разводов и бракосочетаний! Моя дочь выросла, как ты выразился “в неполной семье”, потому что мужчина, который мог бы стать ее отцом, сделал выбор в пользу другой семьи. И да, Сереж - это не наша дочь, не твоя дочь, а моя, только моя! У тебя есть твой ребенок, надеюсь, ты ему оказался хорошим отцом! Но все это к моей семье и моему ребенку никакого отношения не имеет! И наконец-то женщина стряхивает со своего локтя чужую руку, поворачивается, чтобы продолжить дорогу, и видит лицо Дани. Странное лицо. - Ты почему не дома?- задает вопрос хореограф, а потом долго смотрит на собеседника своей женщины. - Надоело мне дома!- оправдывается Этери. В спину прилетает: - Этот, я так понимаю, часть твоей семьи? Отвечать она не собирается, но это и не нужно, Даниил Маркович аккуратно приобнимает даму за талию и совершенно спокойно произносит: - Да. Тихонько бредут по коридору и Глейхенгауз ворчит: - Мне Анечка говорит, что ты в коридоре с кем-то разговариваешь, думал, девочка напутала! Это что за самоуправство? Врач сказала, что лежать надо неделю из дома не выходить! А ты мало того, что нарушаешь запреты, так еще и одна по городу... - Дань, ну я же не за рулем, я на такси приехала,- слабо оправдывается Этери. Его нотации - повод разозлиться, что он лезет не в свое дело, а вместо этого в душу вкрадывается покой и умиротворение, ощущение защиты и заботы. - Значит так,- назидает Глейхенгауз,- будешь сидеть рядом с Татьяной Анатольевной. По льду не скакать, на девочек не орать из-за бортика. Тихая, спокойная. Ты еще на больничном! - Дань, ну, и зачем я сюда приехала, если в работе участвовать не буду?!- пытается отвоевать себе свободы его дама. - Затем, что ты вредина, которой дома никак не сидится!- констатирует мужчина. Толчок в двери ведущие к катку. И мир обретает цельность и смысл. Аня в черном тренировочном костюме, Сережа рядом, Юля кружится у бортика, о чем-то беседуя с Татьяной Анатольевной. Из неожиданных элементов высокий спортивный мужчина рядом с Тарасовой. - Это что за шкаф?- кивает Тутберидзе в сторону незнакомца. - А!- Даня усмехается,- это охрана от медиа-магната молодой матери. Между прочим, Серега к нему ревнует, потому что теперь не надо своих девочек сопровождать, так он всем недоволен к концу тренировки. Героизма в жизни Дуду стало не хватать. Этери присаживается на стул рядом с Тарасовой и усмехается про себя: примерит роль консультанта, надо же будет чем-то заниматься, когда шарахнет восемьдесят, чтобы не скучать. Даме справа точно не скучно, но ей-то орать не запретили, и понукает она бедную Щербакову в хвост и в гриву. От беспомощных Аниных взглядов и резкого голоса рядом становится так забавно, что блондинка подпирает рукой подбородок и погружается в происходящее, будто в три-д фильм. Какое-то время даже вмешиваться не хочется. Уж очень увлекательное кино. А то они Этери считают суровым тренером, да у Тарасовой спортсменов от перегрузов тошнило на тренировке. И это танцоры!