И фарс и фарш

Фонарь гаснет с коротким щелчком, пробирающим до самого нутра. Бэк был готов к чему-то подобному. Он слышал задорные маты и крики друзей, но никакого рыка или ещё более путостороних звуков не добавилось к балагану, что успокаивало. Когда крики и топот стихли, парень решает, что пора уводить донсенов в дом. Надо уложить Марка, возможно, вырубить Лукаса. - На его месте я бы уже раз пять протрезвел! – на трясущихся ногах пытается подняться наверх Марк, цепляясь за перила. Пару часов назад он бы взлетел вверх, перемахивая через несколько ступеней за раз. Да что с ним такое? Бэк спешит поддержать малого, но Юкхей вмазывает лапищей его в стену, как бульдозер, потом перекидывая руку Марка себе через плечо, обхватывает поперёк спины и легко тащит наверх. Ли лишь безвольно перебирал ступнями в воздухе, тем не менее, крича назад: - Бэк, ты жив остался, Бэк? Бён заходит в спальню, потирая плечо и буравя взглядом переростка, который уселся под окном. - Включите кондёр, я не могу дышать. А то окно открывать – да ну его нахер, - с отдышкой просит канадец. - Да кипяточка попей, сразу отпустит. - Сам попей, глядишь, сам очухаешься! – кидает в тае-китайца пультом эксятник. Лэй тоже чуть что кипяток прописывал, Тао, впрочем, в своё время тоже, но за шиворот, и без вопросов и предупреждений. - Истина в вине, - вдруг открывает глаза Марк, хотя секунду назад был готов отрубиться. – Никто не пил. - Да, никто не пил, но, тем не менее, кто-то уклюкался! - Да нет, послушай. Никто из нас не пил проточную воду! Мы пили воду из холодильника, и старючую из чайника. Тэён пролил кофе, все остальные пили пиво, сок - всё запакованное и изготовленное хз когда. Но с сеульским водопроводом никто не стыковался. Кроме меня. Я мыл водой из-под крана губы, полоскал рот, проблевавшись. А Тэмин-хён полоскал рот минеральной водой. - А потом мы все дружно пошли в душ, не знаю как все, но я, моясь, нет-нет да нахлёбываюсь. А у нас не просто кишечное отравление, у нас какая-то мутация со светопреставлением. Думаю, для такого не то, что пить, контакта с кожей хватило бы, чтоб как-то отразилось. Но даже сыпи нет, а Тэн в душе столько провёл, что на нём должны были грибы прорасти. Единственное, что могу посоветовать – пойти тебе проблеваться ещё раз. Серьёзно. Если Тэмин так долго на ногах, то реально отрава была не в чайнике, даже если она в остальной воде. Но в любом случае, бедулька не в Тэёновских зельях. Рептилоид, блин… Пьёт свои настойки с кровью девственников, потому худеет от жирной пищи. А тут брокколи понюхаешь – и плюс пять кило! Сука. Масло он любит! – не успел он распалиться по настоящему, как ему в лодыжку вонзаются зубы. – А-а-а-а-а!!! - Ты идиот?! Отпусти его! – кидается Марк в Лукаса единственным тяжёлым предметов в досягаемости – прикроватным светильником. - А чего он на нашего хёна волну гонит?! - Какого хёна? Которому ты пальцы ломать пытался? Ой, и зря же он это сказал! Разверзлась пьяная истерика, полная самобичеваний. Про истекающего кровью Бэкхёна забыли все, кроме самого Бэкхёна, крывшего на заднем плане энтисишника на чём свет стоял. Он хромает в душ за аптечкой. Учитывая, что человеческий рот так ещё помойка, а пасть всеядного пацана из общаги тем более, легче было бы отрезать ступню по щиколотку, чем обработать. Бэкхён льёт на место укуса все, что только находит. Шипел он, шипела пенящаяся каёмочка вокруг раны. Белая пенка быстро окрашивалась в розовый, а там и в красный. Ну и клыки! Парень уже обматывал пластырем вокруг места укуса, когда вырубило свет. Тоже ожидаемо, но легче не особо становилось. Свет из окна даже не шёл, просто квадратик был менее чёрным, чем все остальное. В аптечке были маленькие ножнички, чтоб отрезать бинты и те части пластинок, откуда выдавлены таблетки. Бэк не возвращает их обратно, холодная полоска тонкого металла в ладони немножечко успокаивала, хотя толку от неё ноль. Куда практичнее взять нож с кухни, но так будет только страшнее - в потёмках он скорее ранит своих. Лучше уже и вовсе безоружным. - Парни? – чего они затихли? Лукас схаракирился, а Марк помер от горя? Точно придётся брать Минхо и Чанёля, и думается Бёну, что после этого Тэёну останется либо отстреливаться, либо застрелиться. И что-то помимо молчания было ещё, что-то смущало в этой потемневшей комнате, но парень не мог ухватить это за хвост. - Он вырубился! – спешит сказать Марк, когда хён отворяет дверь. - Что, прям сам? - А ты думаешь, Тёэн забился под плинтус где-то здесь? - Нет, я думаю о том, как ты колол арбузы кулаком. - Мне не нравится, что так много знаешь. - А как мне не нравится твой угрожающий тон, когда мы с тобой один на один. - Больно ты боязливый для лидера. - Больно ты охреневший для хубэ. Сейчас позову Сухо, махаться будем. Он и до армии у нас за дедовщину отвечал. - А Чанёль за бабовщину? - Эй! - Тебе эй, а нас Тэён на уши поднял и к ногтю чуть не приставил. - Пардон, труселя верности раздавал или проповеди о воздержании читал? - Нет, но профилактически проклял, и тантрические пиздюлины раздал, куда ж без них. Мол, гуляете – гуляйте, но никаких обещаний, отношений и фоток, чтоб нигде не всплыло, и не пришлось башку пеплом сыпать. - А моральная стороны вопроса его не интересовала, только скандал и палево? - В мораль он никогда и не верил. Точнее, не верит, что в нёё верят, отдавая на откуп желающим, и сосредотачиваясь на более приземлённом. Говорит, страх перед кнутом лучше в узде держит. Тем более что от нас всего и требуется – не вешать лапшу на уши. - Блядуете значит, но с честными глазами. - Ну чего же, не все. Доён в отношениях, и не рыпается по чужим юбкам. - Не поверишь, но Чанёль тоже особо не трындел, мы сами охренели…. Ну, когда узнали о девушке, а не о ходульках. Как бы ситуация диаметрально противоположная, а суть-то та же, прикинь. - Я слышу какие-то нотки наезда, - щурится Марк. – Но у нас вообще и времени особого нет. - Так и он по пути между делами. - А остальные? - А сами? Это были бы феерические и напряжённые гляделки, да только нихрена не видно. А потом и Лукаса тошнит начало. - Так, я вливаю в него воду. - Из чайника? - Из крана! – пытается нащупать того в темноте Бэкхён, идя на звук. Нащупал, получил хлёсткую пощёчину. – Что за?! - А я не знаю, что ты там нащупал. Он у нас, вообще-то, мальчик из приличной гонконгской семьи, а не это вот всё. - А смотрю, тебе полегчало. - Я из интернациональной группы, где почти две дюжины мужиков! Я из подргруппы, которая выглядит как вечная экскурсия у дошкольников, и где у Джисона и Ченлэ одна клетка мозга на двоих, да и ту оставляют на хранение Джемину, и это всё в веренице бесконечных камбэков – меня в принципе только вечные срачи в тонусе да при пульсе держат, блять! - Вам бы прокапаться всем. Святой водой, - Бэк находит телефон и освещает комнату фонариком. Задница ползущего в коридор Лукаса скрывается за дверью. - Его уже раз третий выворачивает, не? Он уже выплюнуть должен был больше, чем положил. - А сам-то куда пополз? - Присоединяться. Может, и правда, полегчает, если прочищу желудок. - Клизму не предлагаю, мы не близки. - И тут у меня возникают вопросы, чем вы с друзьями занимаетесь…, - делает большие глаза Марк, идя к двери. Несколько шагов, а как его мотало! Бэк спешит подхватить его, думая какую перепалку затеять ещё, лишь бы их голоса не смолкали. Марку тоже страшно, или только он здесь такой трусишка? Ему было стыдно за то, что боялся больше за себя, а не за парней, которые сейчас там, в ночи одни. Вода в чайнике воняла так, что странно, что от неё не померли. Тут вообще ни соль добавлять не надо было, ни вообще пить, просто внюхнуть. - А может Лулу дать – клин клином вышибет? Бэк сначала не врубился, причём тут Лухан и где его искать, а потом раздуплил. - Или его вмажет с тройной силой. Может он так последний хмель из себя сливает, чего рисковать и портить всё? Марк корчится над раковиной, и вдруг его накрывает жуткой судорогой. Тут слишком темно, чтоб увидеть, не прорастают ли споры в его коже? Может, другим опасно находиться рядом с ним? - Эй, приятель, приятель! – Бэк хватает его, поддерживая под туловище, не давая парню рухнуть на пол. – Не смей меня бросать здесь одного, слышишь, козлина?! Хён мог удержать младшего на руках, но решил, что тому лучше лечь, потому сполз на пол, облокотив энситишку об себя. Когда Марка отпускает, он хрипло ржёт: - Сорян, конечно, но какой от меня теперь прок? Живой я ещё хуже, чем дохлый – буду обузой, если придётся делать ноги. - Лулу твой потащит, уронит, отстанет, сам добьёт, придавив – не мои бедушки. Но раньше времени – не смей склеивать ласты, мне тебя Тэёну сдавать на руки, - Бэк сам не понял, с чего это он разоткровенничался. Может, проще было пойти всей гурьбой? Ждать оказалось тоже страшно. Что делать, есть Марк впадёт в кому? Глупо было надеяться, что Лукас от такого форс-мажора протрезвеет и выдаст что-то годное. Да хоть бы просто протрезвел. Бэк словно превратился в женщину из неблагополучной семьи – заперт в доме с больным ребёнком и здоровенным, бухим мужиком. Сплошные нервы и никакой мобильности. Закрыв глаза, Бэкхён прислонился затылком о кухонную тумбу, как несколько часов ранее. Только тогда было хорошо, был голос Тэён-нуны в трубке и полное неведение о происходящем через дорогу. А сейчас Марк лежал у него на коленях и дрожал. Хён перебирал спутанные волосы донсена. Где же это солнце? Марка убаюкивали движения Бэка, даже жуткое ощущение качки прошло. Но полная тишина и темнота давила, если бы не прикосновения хёна, он бы решил что уже в гробу. - Тили-тили-бом, закрой глаза скорее… - Что? – отвлекается от мыслей Бэкхён. - Колыбельная, что научили русские фанатки. Правда, текст я пофиксил немного, чтоб в рифму на корейском ложился, но смысл не изменён. - Жги. Интересно от тебя услышать песню, а не речитатив. -Тили-тили-бом. Закрой глаза скорее...Кто-то ходит за окном, и стучится в двери… «Что?», - сон, который уже начал подбираться к Бёну, а главное чувство, что всё может обойтись, мигом улетучились. -Тили-тили-бом! Кричит ночная птица. Он уже пробрался в дом, к тем, кому не спится... Бэку стоило усилий не лягнуть больного. Это его от отравления так перекосило? Он такой крипотой раньше не занимался. По крайней мере, при посторонних, а что там творится у них за дверьми общаги… - Чувак, ты чего? - Подходящая песня, не находишь? У Бэка волосы на затылке шевелились. Лучше бы с Лукаса за ручку держал – когда человек блюёт, то говорить не может. А когда Марк начал исходиться смехом, волосы у Бэкхёна не то, что зашевелились, они поседели. Сам эксовец оцепенел, не зная, что делать – успокаивать, дать отвести истерику, или бежать, ведь они не знают, что то за твари в городе, и какая финальная стадия отравления? Может, то вовсе не неведомая хтонь бродит, а сами каматозники? Они ведь чернеют, вполне могут слиться с затемненной местностью. Сейчас не было даже луны. Бэк с самого начала был зол на Кая, что тот выбрал тащиться в этот суицидальный забег, вместо того, чтоб остаться с другом. Тэмина и благородство он выбрал, приключения на жопу захотел. Он вообще думал, каково остаться с больным, хорошо, что не откровенно умирающим товарищем? Каково будет смотреть, как человек – незнакомец или пацан, который только что не рос на твоих глазах, - начинает биться в агонии, когда некому будет обратиться, позвонить, позвать на помощь, да просто знать, что в этом кошмаре ты один живой и растерянный. И это ещё никто не подумал, что пьяный, ничего не соображающий Юкхей мог решить тоже пойти на встречу интересностям, и как бы этого переростка Бёну останавливать? А теперь снисходит озарение, что опасность может быть не во вне, а внутри, рядом, буквально на руках. Бэку хотелось бы, чтоб последние минуту были наполнены воспоминаниями и чувствами к Тэён, чтоб они были полны хоть тени покоя, но вместо этого ощущал бесконечную злость на Чонина. Это как вилкой по стеклу. Надо скинуть Марка, но он не переставал смеяться. Смех в ночи всегда не всегда лучшее, что можно услышать. Перед его глазами стояла картинка, что вот ребята возвращаются, заходят в тёмную кухню, и видят его - сидящего на полу, замершего и окоченевшего, с распахнутыми глазами и вырванным внутренностями. Смиренно ждущего своей кончины. А ещё Бэк вдруг понял, что не хочет помирать трусом. Никто об этом всё равно не узнает, но нет уж. Уж лучше пусть последней будет злость, даже раздражение, но не страх. Он начинает раздавать младшему оплеухи. - Приходи в себя, больничный кончился! – возможно ему сейчас отгрызут руку, возможно Марк ответит и не своим голосом, кто знает. Но вместо этого всё стихает, всё растворяется в пространстве. Бэку страшно включать фонарик, но его воображение снова рисует другой, холодный, голубой свет фонаря, который, быть может, раздобудет где-то Тэён, по пути домой. Тому-то всё равно, какой трупешник будет поджидать его на кухне, но Бёну было принципиально важно, чтоб его глаза не были испугано зажмурены, как у ребёнка уповающего на то, что если не смотреть, то он невидим. Хотя, разве не детское ли надеяться на то, что в последний момент его лицо будет не испугано, при виде того, во что превратился Марк, а удивлено? Но Марк был как Марк, бледный, и тяжело дышащий. - Ты как? - Спасибо, попустило. Давай найдём того бухарика, отзвонимся ребятам, а потом на радио? Чего там с Кидой. К Киде у Бэка было особая неприязнь, если не сказать больше. Сидели бы на месте ровно, но вот вам повод проявить благородство. Может быть, не рвани Тэмин за ней, то и Тэёна как-нибудь придавили, уломали, и все бы сидели здесь смирно. Он снова тащит Марка наверх, хочет пройтись по радиоприёмнику молотком. Где Тэён вообще этот раритет выдрал? Воспринял буквально речь о том, что они Мстители SM, и пошёл по свалкам шариться, как Питер Паркер? Где тогда шутера? На шуточной жеребьёвке Тэёну вообще Чёрная Вдова выпада. Прежде чем зайти в комнату, парни заворачивают в ванную, чтоб глянуть в глаза тому, кто позорил имя Алой Ведьмы, доставшееся при том же распределении. Но Лукаса не было. - В окно, что ли скинулся? - И закрыл за собой? Не мечтай в пустую, малой, не мечтай. - Я не малой! Нет, Юкхей скинулся на кровать. Лёг на бочок и похрапывал. - Накой он такой здоровый? – возвращённый на место ночник горел за гонконгцем, превращая его силуэт в сплошную тёмную маску, возвещающуюся над низкой кроватью как хребет причудливых гор. - Милейшее чудовище. - Даже не вздумай его целовать, - Бэк на цыпочках подходит к ночнику, выключая. А потом разворачивает Марка обратно - лучше звонить из гостиной, чтоб не будить лихо. - Надо было радио взять. И внизу не хочу сидеть. Бэк сам хотел бы быть как можно выше от земли. В идеале – быть на самолёте, летящем к Тэён. - Радио не несёт никакой смысловой нагрузки, - и голос дикторши Бёна подбешивал. Он понимал, что по сути она вообще ни причём, с дурной-то головой донсенов, но страха и одиночества парня это не умаляло. И это он не говорит о том, насколько сама по себе вторящая и вторящая фраза в мёртвой эфире жутко звучит. Будто Кида – последняя выжившая. Именно выжившая, а не оставшаяся в сознании. И что скоро неведомый монстр явится за оставшимся, явится за ними – незримо, бесшумно, исподтишка. То ли дело пьяный Лукас. У того всё по честному, в открытую, практически с выходом «цыганочки». Парни даже ступить на пол первого этажа не успели, как из хозяйской спальни раздаётся крик. - Пристрелить бы его, чтоб не мучился! - Чонина своего стреляй, а нашу каланчу не трогай! Дурное, но родное, - идёт в оборону Марк. В комнате темень страшная, как в землю закопанная, так ещё и крохотная, что ор Лукаса заполняет её всю, и хрен поймёшь, где именно этот вредитель засел. - Тихо! – перекрикивает младшего вокалом Бэкхён, а потом до него доходит, что если это не алкотельца в крови вопят, а Лукаса просто уже кто-то жрёт не чавкая. – Я кину в тебя Марком сейчас! – и тут уже он не уточнял, в Юкхея или в нечисть. Лукас моментально заткнул рупор, чтоб через секунду же выдать: - Почему Джонни заговорил голосом Бэкхёна-хёна? - Это Бэкхён-хён, он просто использует чикагские лайфхаки. - Смотрю, в вашей общаге бывало всякое. - На всё говорим «будем», а потом бывает всё…, - грустно икает Хван. - Это у вас мантра такая или что? - Жизненная закономерность, - шарится Марк в поисках телефона. - Рыбоньки-и-и! – плачет Юкхей, возвращая мемберов к сути проблемы. У Марка всё внутри холодеет. Он, конечно, любил быть прав, но не с такими же доказательствами! Бэк включает фонарик на телефоне. Лукас сидел, прислонившись лицом к аквариуму, в котором плавали Киви, Дынька и Персик. Вот уже действительно истина в вине – всякое случалось, особенно с такими придурками. Эпилептический припадок у рыб – дело страшное. А ещё страшнее будет реакция Тэёна, когда узнает. Он же идёт по пути Матери Драконов: только у той единственные дети, которые у него будут – это драконы, а у Тэёна - рыбы да улитки. - Марк, Марк! – начал трясти младшего Бэк. – Успокойся. У тебя сейчас самого пена изо рта пойдёт. - Мы должны были за ними присмотреть! Что есть проще рыб?! – охренеть на хозяйстве остался. - Кактус. - Не, кактус это очень-очень больно. Аквариумом тоже, но им кидаться сложно. - Мы просто великами друг друга били, - Бэка всё больше интересовала общага 127 и Вейви. - Так, Лу… Нет, Бэкхён, дуй вниз, я уже не дойду. Нужна кастрюля и вода из холодоса. Будем спасать. - Они же замёрзнут! – волнуется Лукас. - Тогда просто на суп пойдут, - спешно разворачивается Бэк - осуждение во взглядах энситишек было так велико, что заметно и в темноте. За окнами было ещё темнее, чтоб разглядеть кружащие вокруг дома тени. Весь район погас окончательно, дома, как боязненно зажмурились. Но настоящие чудовища не перестают видеть тебя, когда ты не видишь их. В последнем с края доме всё ещё теплилась и пульсировала настоящая жизнь. Взмыленный Бэк несётся наверх спасать рыб и психику Тивая, не замечая просачивающийся под входную дверь дымок. Наверху Лукас в свете фонарики вылавливал лапищами рыбок. У Марка дыхание было не лучше, чем у этих рыб, вытащенных на воздух. Бэк спешно заливает кастрюлю водой, и Лукас осторожно, словно стеклянную, кладёт живность внутрь. - А что с улитками? Сдохли или спят? – кивает старший на домик. - Да нет, вон жрут, - кинул мимоходом Марк, дотянувшись, наконец, до радио. - Не включай, прошу! - У нас нет другой связи с наружным миром, а ребят дёргать не хочу. А вот Бэк попросту не хотел знать от мемберов, что там, не хотел знать, что они видят. Голос Ту-Эм всё вторил, от него веяло какой-то неизбежностью. Динамики были не особо громкими, не мешая Бёну наконец уловить то, что это так смущало. Дразнящие хвосты сами послушно ложатся в его ладонь. Кондиционер продолжал работать. Он охлаждал комнату с тихим урчанием, что Бэк слышал, придя из ванны в спальню. Лампы пожухли, но электричество продолжало гудеть в жилах дома. - Э, ты чо, псина?! – тратит последние силы на возмущения Марк. На его телефоне погас фонарик. Это не обесточенье города, что-то попросту пожирает свет, кусочек за кусочком. С тошнотой Бэкхён понимает, что надо было идти с остальными. - Чуете? – вдруг говорит Лукас. – У меня мурашки дыбом встали… - И меня лапками щекочут… Бэка перебивает хрип Марка: - А чую я скорую катастрофу, - его начинает страшно колбасить, припадок повторяется вновь. - Да выключи ты это сраное радио! Лукас послушно крутит колёсико, но по ошибке лишь прибавляет громкости. Марк делает такой судорожный вздох, словно он только что вынырнул, плывя последние метры вообще без запаса. - Юк, переодевайся! Минутная слабость уже оставила Бёна, и он хотел было возразить, что никто никуда не идёт, но потом снова поворачивается в сторону работающего кондиционера. Не им решать. И если уж драпать, хорошо бы не в трусах и тапках. Горка вещей так и валялась на матрасе, и Бэк быстро находит отданную ранее толстовку, и вместо своих облипочных джинсят надевает спортивные штаны. Он с удовольствие скидывает стрёмную чёрную кофту в уродскую точечку. Пока горела воображаемая спичка, Бэк и Юкхей переодеваются. Если пару часов назад второй запутался в лямках майки-алкоголички, то сейчас надел свою одежду, справившись со всеми застежками без заминки. Вдвоём они помогают одеться Марку. А потом Бэк вспоминает о радио, сбавляя звук до нуля. А может и специально не выключал – эта жуть подгоняла при одевании. В этом момент звонят все три телефона. «Ну, трое из четырёх живы», - всё думал об одном лидер. У него телефон был на беззвучном, у Марка стандартная заводская мелодия, у Лукаса на каждом мембере стояла своя песня, и именно на Тэне тихая мелодия, его же сингла, в клипе на который снимался сам Лукас. Марк не может даже провести кружок на зелёное поле, так его скрутило. Судорога свела настолько, что парень вот-вот раздавит свой же телефон. Забив на входящие, парни припадают к нему, не зная как помочь. Но канадец упрямо выдавливает, сквозь сжатые зубы: - Валите отсюда. - Угомонись. - Вал-лите! Марк смотрит в сторону, Лукас решает, что это продолжение припадка, но Бэк хватает его руку и направляет её в сторону дверного прохода, освещая светом телефонного фонарика. Сначала они не увидели ничего, кромё черного зёва коридора, но потом клубящиеся пары, как видимый газ, начали искажать прямоугольный проём. Марк уже не мог издать ничего громче стонов, Лукас, судя по всему, начал трезветь и рассудил, что криками дым не прогнать, посему хранил гробовое молчание. А Бэкхён просто оцепенел. А нет, не протрезвел… Юкхей швыряет радиоприёмником в нечто. Корпус достойно переносит падение, а от удара звук значительно подскакивает. И судя по всему, переключается волна, потому что вместо голоса Киды, парни слышат симфонический металл. И вдруг, нежданно-негаданно, наконец, им везёт. Чудище спешит смыться, утаскивая свои эфемерные щупальца во тьму и тишину. - Я что, настолько пьян? - А я настолько в горячке? – возвращает контроль над своим телом Ли. Бэк ничего не спрашивал вслух, но про себя задался вопросом – сработается ли он в дуэте с Тэном? Потому что сначала он грохнет эти два балласта, потом убьёт Кая за то, что бросил, а затем ТэТэ, придумавших эту срань со спасительной операцией. Тэн протестовал, Тэн хороший, Тэн адекватный, с ним Бэк работать будет! Бэк идёт по пути Бритвы Оккама – если эта тварь свинтила в момент, когда заиграли Найтвиш, то именно это и нужно использовать как щит. После такой хтони уже не по волосам плачут, лишь бы голову не сняли – никаких поисков подходящий обуви, хенним приказывает хватать телефоны и сгоняет всех вниз. - Там дементоры! – упирается Юкхей. - У нас патронус, - поднимает парень над головой радио, которое ещё минуту назад было ему ненавистным. Если радио накроется, нечисть из гостиной снова переметнётся в спальню. По пути радио тоже может заглохнуть, но помирать, пытаясь добраться до друзей всё ж таки приятней. Всучив Марку приёмник, Бэк в одно рыло ведёт его к выходу. Лукас догоняет с опозданием, покопошившись сначала в комнате, потом в прихожей. Но знал бы, что будет дальше, остался б там навсегда. Внешний мир поражает их не меньше, чем людей вышедших из бункера спустя десять лет. И надо сказать, эти десять лет они не зря под землёй прятались. Если бы не более холодный и свежий воздух, они бы решили, что всё ещё в доме Тэёна. Сплошная тьма вышибала последнюю связь с реальностью, пугая больше чем то, что в ней обитало. Разум спасла еле заметная разница между землёй и небом, но она были слишком мала, чтоб избавить парней от дезориентации, они будто лишились заодно и тела. Если бы не свет ещё сохранившихся огней в далёком-далёком городе, Бэк бы съехал с катушек, не сходя с места. Жёлтые светлячки в глазницах небоскребов были единственным светлым пятном в этом аду. Но они далеко, а здесь, рядом, ни окон, ни фонарей, ни луны, даже звёзды отвернулись. Говорят, свет от погасшей звезды идёт годами, столетиями, миллионами лет, и каждую ночь мы видим отзвук давно умерших звёзд. Видимо всё, от них не осталось даже этого. Они и сами будто в могиле, весь город превратился в склеп. Так стоило ли зарываться глубже? - Это не я с вами, а вы со мной, - надвигается сзади на парней, похлеще чем стихийное бедствие, Лукас, дёргая за руку Марка, а Бэкхёна поволокло следом. Что за навигатор был в этой шпале, видимо, радиовышке у парня не только рост – пока что он ни разу не врезался ни в столб, ни в дерево, ни в дом. Бэк мог включить фонарик но не стал, Юкхей шёл и шёл, нечего было сбивать. - Что это булькает?! - Я не мог их оставить там одних! – прижимает к себе кастрюлю Лукас. - Но улиток ты, я так думаю, ты оставил. Тот как в столб врезался. - Мы должны вернуться! - НЕТ!!! - Им там хорошо, они там в безопасности, пусть рыбки будут под наблюдением, - Марк не стал говорить, что рыбам тут хуже, а то точно придётся возвращаться. Они еле уговорили парня двигаться дальше. И доходят до перекрёстка, что обеспечил полноценную психологическую травму их мемберам ранее. Клаксон гудел не переставая до сих пор, но что не менее важно – фары продолжали гореть, ударяя по глазам, уже привыкшим к темноте. - Свет в конце тоннеля, мля, - шипит Бэкхён. Марк же делает тише радио, чтоб уши рвало что-то одно. А потом они замечают главное. - О Боже… Лукас начинает считать, да только вслух. - Прекрати! Бэк понимает, что рано или поздно Ли присоединится к этой горе тел. Что руководствовало самим Марком – проецирование на себя или просто жалость, но он растерянно крутиться на месте, наконец, подняв глаза на хёна: - Мы их так и оставим? - Нам тебе бы помочь. - Пока они не поднялись и не вцепились в нас, можно игнорить, - пожимает плечами Лукас. А вот о таком повороте Марк даже и не подумал. - Так, ты таким не станешь! – хватает его за лицо Бэкхён. – До сих пор же не стал, да? Лукас смотрел туда, где рассеивался свет фар. В ореол света твари не заступали, стоя рядышком за его краем. Краем мира, того или этого. В любом случае, это островок отдыха. - Нельзя же чтоб целый город вымер, так не бывает, не бывает! - Марк, с тобой всё будет хорошо! - Я не о себе спрашиваю, а за них. - Твой телефон звонит, - Бэку нечего ответить, он просто хочет соскочить. - Да? – прижимает трубку к уху парень, но взгляда от эксовца не открывает. - Какого вы трубку не берёте?! - Мы были слишком заняты выживаем! – орёт в ответ Марк. Бэк отмечает про себя, что парень будто бы даже стал меньше сутулиться, словно один только голос хёна придавал сил. - Что за шум? - Вы на улице? – слышен голос Тэна, видимо там парни поставили на громкую, решив не жадничать, как Марк. - Нас выкурили. - Их достали тоже! – кричит Тэён, видимо, кто-то был поодаль. - Значит и вы с дементором познакомились? – а это Тэмин. - Да почти поцеловался с ним. Блин! Они, кажется, боятся шума. - Мы уже сами поняли… Как ты? – Тэён вкладывает в голос всё тепло, что было. - Нормально. А вы? - Потряхивает, но все целы. - Они все целы, - передаёт эксятнику Марк, а потом снова зажимает одно ухо, чтоб лучше слышать, - Слышь, вы тоже шли по такой темнотени? - Нет, было светлее, а сейчас за нами шлейфом гаснет всё. Вы идёте за нами по пятам? - На ощупь, как в «Ночи нет конца». - Хоть нет ветра. - Хоть мы не истерики, как главный герой. Тут слышен какой-то шорох на той стороне, Марк за эти пару секунд не по-детски напрягся, но потом слышит вопль Кая: - КАК ПОЖИВАЕТ ЭТА СТАРАЯ СВОЛОЧЬ?!! - Х-хичоль-хён?! – нехило охреневает Марк, а вместе с ним и Бён: - А этот-то откуда взялся?! Хотя не мудрено, зараза заразу не берёт. Бён даже не знал радоваться или опасаться такому дополнения. - Малой, ты чо, бессмертный?! «Да я одной ногой уже там!». - Он когда узнает, как ты его назвал – тебе точно кабздец! Кишины не добьют, а он раскатает! - Это ты его так назвал! - Я вообще о Бэкхёне своём говорил. - Оу… Хён, короч, ты - старая сволочь. - Ты чо, бессмертный?! – Бэкхён уже не выдерживает и отвешивает Марку подзатыльник. Тому много сейчас не надо, и он моментально теряет равновесие, падая хёну прямо на руки. – Прости, но мне надо было, тоже меня пойми… Спроси, где они. - Где вы? - Летим к станции, падайте на хвост. Чего? – судя по всему, кто-то подшушукивает коррективы. – Тэмин говорит, чтоб вы держались света. По идее если построите маршрут, то можете его придерживаться, чуть делая крюки, идя, где светло. - Как-то справимся. - Дай сюда, - Бэк отжимает телефон у больного. – Это я. Единственный адекват, среди вас, козлов. Молитесь, чтоб нечисть достала вас раньше, чем я. - Отбой, - хором говорят парни на той стороне, скидывая. - Вот же ж!... Э, а где?! Пока они чесали языками, СюйСи был занят делом. Его с самого начала привлекла карета скорой помощи, словно бутылка пива и правда открыла третий глаз. Забравшись внутрь, парень видит водителя, двух фельдшерок, пациентку и вторую каталку, что не менее ценное – фонарь. Большой, прямоугольный, не меньше приёмника, с таким и в шахту можно спуститься, и сайлент-хильских мокриц давить. Одним словом, фонарь выглядел так, будто его делала «Нокиа». Открыв машину изнутри, Лукас выкатывает скарб. Одна из фар начала активно подмигивать, а потом и вовсе погасла. Юкхей хочет свиснуть, но нихрена не выходит, и потому просто кричит: - Эй! Лодка подана! – раскладывает он каталку, выталкивая на свет. Судя по тому, что пока он был в сумраке, его никто за жопу не цапнул, твари боятся именно шума, свет им до лампочки. - Он серьёзно? - Мне пофиг, даже если в конце он разрубит меня зеркалами. Я хочу лечь, - плетётся Марк на встречу, с каждым шагом всё с большим трудом удерживая себя в вертикальном положении. - Беру свои слова обратно, ты молодец, - одобрительно кивает Бэк гонконгцу, хлопая по плечу, пока Марк взбирался на каталку. - Нет, не так, - Лукас поднимает донсена, удерживая в полусидящем, полулежащем виде. – Хён, садись и подопри его. - Ты что удумал? - В супермаркете бывал? До Бёна начинает допирать. Но чёрт с ним, ему нравится! Он заскакивает на каталку, не зная как лучше: развести ноги, чтоб свисали с краев, или протянуть их вперёд. Но когда он приваливает к себе Марка, то просто сгибает ноги, умостив их по бокам от младшего, куда помещалось. Когда они уселись, Лукас ремнями прикрепляет ноги Марка к каталке, потом по просьбе Бэка, обхватывает ремнями и его в районе пояса, но главное – обматывает ремнями фонарь, который установил в ногах Марка, на самом-самом краю. У них будет своя фара. Радио крепко держал Ли в своих ослабевших ручках. - Погнали! – разбежавшись, Вон отталкивается, держа ногу на «козлах». Он специально сказал парням сесть ближе к «носовой» части. Бэк думал, что он таким образом расчищает место и для себя, но Лу просто хотел создать противовес, чтоб не перевернуть каталку. - Погоди, мы что, сели в тачку с нетрезвым водителем? - Это вы нетрезвые, а не я. - Почему это мы?! - Ну, вы же раздваиваетесь. - Чего?! Странно, что по иронии судьбу из радио верещали не AC/DC. Бэкхён обхватив одной рукой Марка, второй сжимал телефон с навигатором, чей голос было сложно слышать из-за радио. Походу, тут реально один единственный маршрут. Свет в конце тоннеля, свет в конце тоннеля… Обычно он изображает конец пути, но нет, они сидели в этом поезде, и мчались в недра, не представляя, что их ждёт на самых дальних из станций.