Per aspera ad?

Вообще Лена ее удивила, конечно. Мало того, что не прилипла к Олегу, наехала на нее, хотя обычно прикидывалась овечкой, так еще и успела напиться по пути на дачу Дубровской. И напиться до настолько невменяемого состояния, что пришлось отправлять ее спать до прибытия именинницы. Да и Брагин не пошел ее укладывать. Этому удивилась еще и Эмма: — Брагин, че это с тобой? — Ниче, погода хорошая. — Девушка в беде, — он подумал, что Луспарян издевается, и посмотрел на нее грозным взглядом, но анестезиолог говорила абсолютно серьезно. — Иди помоги. Олег отвел глаза и наткнулся на Марину, которая разглядывала его с очень странным выражением лица: — А это не моя девушка, — сказал негромко, но так, чтобы Нарочинская тоже услышала. — Пусть другие помогают. — Уже? — усмехнулась Эмма, но он смотрел только на Марину. — Да и заснуть пьяненьким — легкая задача, справится. Нарочинская стала заваривать чай, и Олег криво усмехнулся. Луспарян отследила его взгляд: — Брагин, ты неисправим.

***

Марина очень хотела напиться. Но уподобляться Лене не желала, да и ослабленный гриппом и лекарствами организм мог не выдержать знакомых доз. Поэтому Нарочинская весь праздник сидела трезвая и грустная. Впрочем, грусть была следствием совсем других причин. Праздник шел своим чередом, но Марина никак не могла включиться в него — постоянно отвлекалась на собственные мысли. В какой-то момент Михалева спустилась в зал, а Брагин и Эмма куда-то исчезли. И это тоже добавляло переживаний. Затем Эмма вернулась уже в одиночестве. А Марина, решив отдохнуть от пропахшего алкоголем помещения, оделась и вышла на крыльцо. На крыльце обнаружился Олег. Он курил и Нарочинскую не заметил. Мужчина показался ей каким-то перевернутым, но спрашивать о поводе Марина не имела права. Кто она ему? Бывшая любовница. У него даже на этом празднике их несколько. Но обозначить свое присутствие стоило: — Дашь сигаретку? Он даже не возмутился, что после тяжелого протекания болезни не стоит курить. Точно что-то случилось. Беспокойство на душе Нарочинской стремительно нарастало. Курили в тишине, а потом Олег неожиданно спросил: — Как ты? Как папа? — Без изменений оба, — она заглянула ему в лицо и ужаснулась от количества боли в темных глазах. — Ты как? — все-таки спросила. Не удержалась. Он улыбнулся, но глаза оставались печальными: — Нормально. Марина покачала головой и грустно усмехнулась. Чего она хотела, спрашивается… Через несколько минут его хриплый голос прозвучал набатом: — Эмма в Америку уезжает и Тамару с собой забирает. Нарочинская вздрогнула и подняла на мужчину глаза. Олега ломало во все стороны и рвало на части, и это скрыть он уже не мог. Во всяком случае от нее. Женщина легонько прикоснулась к его руке: — Ты можешь как-то это изменить? Брагин крепко затянулся и резко, через паузу, выдохнул: — Нет. Марина осторожно погладила его по плечу: — Мне жаль, — в двух словах было столько сочувствия, что сердце Олега пропустило удар. — Мне тоже, — мужчина повернулся к Нарочинской лицом и изучил ее с ног до головы. — Ничего не хочешь мне сказать? Вопрос застал врасплох. Марина несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем произнести хоть что-то: — А должна? — Брагин пожал плечами, и она продолжила. — Это все равно ничего не изменит. — А если изменит? — Нарочинская отрицательно помотала головой, но Олег стоял на своем. — Почему? Марина улыбнулась правым уголком рта: — Я качусь в бездну, Брагин, и это уже никак не изменить, — сама не знала, зачем в этом сознается. И, главное, кому! Хотя, если честно, больше было и некому. Такое отчаяние послышалось в ее голосе, что Олегу стало не по себе. Он протянул руку и погладил Нарочинскую по щеке: — Давай катиться вместе. Марина усмехнулась: — Как долго? До новой юбки? Одно ее замечание разрушило те тоненькие нити, что успели образоваться во время их непростого разговора. Брагин убрал ладонь, выкинул сигарету и застегнул молнию на куртке Нарочинской до конца: — Застегнись, замерзнешь. И ушел в дом. Один.

***

День был бы однозначно неполным, если бы не случилась катастрофа. Ближе к ночи у соседа загорелась баня. По крикам прибежавших за помощью людей стало понятно, что в помещении может находиться человек. Марина не успела сообразить, что нужно делать, как Брагин рванул на соседний участок. За ним метнулись и все остальные. Нарочинская только и заметила силуэт, скрывшийся в полыхающей бане. — Олееег!!! Она бездумно рванула следом и не сразу поняла, почему не может сдвинуться с места. На ней всем телом повисла именинница: — Маринка, успокойся!.. Слышишь меня? — Дубровская увидела, что Нарочинская ни черта не соображает, и начала трясти ее за плечи. — Марина! Ты ему ничем не поможешь! — о том, почему нейрохирург так переживает за хирурга, регистратор не думала. — Брагин выберется, слышишь? — А если нет?!.. — Пойдем тушить огонь с остальными, пользы больше будет. Следом за Брагиным в помещение полезли Ян и Костик. На последнего почти сразу свалилась балка, пришлось его оттаскивать. К счастью, Лазарев сильно не пострадал, максимум — отделался сотрясением и ушибами. Минуты тянулись мучительно долго и, по ощущениям, превратились в часы. Марина не подозревала даже, что умеет так бояться. Ей казалось, что стук ее сердца слышен в самой Москве. Когда Олег и Ян вытащили пьяного соседа, который не только остался невредим, но даже не понял, что произошло, Нарочинская почувствовала, что ноги не слушаются. Она не могла сделать ни шагу. А на Брагина тем временем кинулась Михалева: — Олежек!.. Он отодвинул Лену чисто механически, даже не посмотрев на нее. Наверное, и не понял, кто конкретно и зачем учинил ему преграду. Глазами быстро нашел Марину. Олег не знал до этого, почудился ему истошный крик Нарочинской или нет. Но сейчас, поймав ее взгляд, полный ужаса, мужчина понял, что ему не послышалось. На негнущихся ногах Брагин подошел к Марине, и она тут же вцепилась пальцами ему в куртку. А потом, словно не осознавая, что Олег уже здесь и не пострадал, начала сумбурно ощупывать его голову, шею, руки и тело. — Я в порядке, — ответил на немой вопрос, наплевал на все и крепко обнял, жадно вдыхая запах ее волос. Нарочинская дрожала, и эта дрожь передалась ему. — Все, все, все, — успокаивающе прошептал Брагин. Она, наконец, разомкнула губы, и он увидел, что нижняя прокушена до крови. — Ты с ума сошел! — Есть немного. Как тебя увидел — так сразу, — Олег очаровательно улыбнулся, но на Марину это не подействовало. — Зачем ты туда полез один? А если бы… Он приложил палец к ее губам: — Тихо, все, это уже позади, Мариш. — Я тебя убью когда-нибудь, — эмоционально пообещала Нарочинская, снова закусила губу и покачала головой. Брагин опять погладил ее по щеке: — Умереть от твоей руки — честь для меня. — Брааагин, — на большее, чем нервный смешок, Марину не хватило. — Я за него. Женщина уткнулась лицом ему в грудь, а мужчина стал осыпать поцелуями ее волосы: — Ты от меня больше никуда не денешься, усекла? — Что, опять одежду мне намочишь? — пробурчала Марина ему в шею. — Наручниками тебя прикую. Нарочинская вскинула голову: — Надеюсь, не к батарее? — К себе, — Олег вновь показал ямочки на щеках. Марина сделала вид, будто раздумывает над предложением, после чего хитро улыбнулась: — Черт с тобой, уговорил. Изумленный гул окружающих, истерику Михалевой и слова Нины о том, что, кажется, появился повод продолжить банкет, они оба уже не слышали.