Узы: Дом

      Сакура медленно плелась по улицам Конохи, заложив руки за спину. Несмотря на долгожданное пробуждение госпожи Цунаде, у куноичи оставалось паршивое настроение. Даже сейчас, на пути к любимому, Сакура не чувствовала ничего, кроме тоски.       Прошло уже два дня после возвращения из Страны Железа, но Харуно всё ещё ощущала тяготу от последних событий. Глупая ситуация с Наруто, схватка с Акацуки, ранение Карин, высвобождение Девятихвостого, правда об Итачи. Сакура всё это время чувствовала себя такой бесполезной. Она гналась за Саске, чтобы помочь ему, но в итоге только помешала, став в итоге заложницей Данзо.       Подумать только, если бы не Саске и Наруто, Сакура бы умерла… Конечно, она была благодарна парням за помощь, но её больше волновала собственная слабость. Куноичи была совершенно беспомощна в руках Данзо, даже рук не могла поднять, и тот мог делать с ней всё, что захочет. Ужасное чувство, недостойное ученицы Пятой Хокаге.       Сакура устала всё время попадать в беду и быть спасённой Наруто и Саске. Она хочет сама помогать своим сокомандникам. Она считала, что, став ученицей госпожи Цунаде, наконец-то догонит своих товарищей, но их сила росла в геометрической прогрессии, и ей никак не угнаться за ними. У неё ведь нет Шарингана или колоссальных объёмов чакры. Всё, что может Харуно — избавлять своих товарищей от синяков.       Собственная жалость напоминало о ещё одной гнетущей мысли: за что всё-таки она любит Саске? Неужели она просто девчонка, поведшаяся на крутого парня? Саске всегда восхищал её; эта его немногословность и загадочность, подчёркнутая высоким мастерством во всём и красивой внешностью, влюбляла в себя каждую девочку в Академии. Но именно этого и боялась Харуно — была ли она просто влюблена в образ Учихи или всё же любила его по-настоящему?       Сакура никогда не ставила под сомнение свои чувства, но теперь, пытаясь вспомнить все качества Саске, не могла определиться, что же её к нему тянет. Его прямолинейность? Может быть, но иногда он бывает чересчур грубоват. Его невозмутимость? Пожалуй, да, это уже больше похоже привлекательное качество. Умение Саске оставаться спокойным даже в самых стрессовых ситуациях восхищает Харуно, и всё же порой он ведёт себя даже хладнокровно, будто ему просто плевать на всё вокруг. Доброта и чувство юмора? Да какой там…       Сакура на секунду застыла на месте, когда её голову пронзила ещё одна, куда более ужасающая мысль: а любит ли Саске её? Ведь за что её любить-то? За красоту? К Учихе льнут самые красивые девушки любых деревень, многие из них красивее Харуно; почему Саске не выбрал ту же Ино — главную красавицу Конохи? Тогда, может, ему нравится характер Сакуры? Это какой? Повышенная плаксивость, сменяемая желанием врезать Наруто? Ну, не может же он восхищаться её силой — было бы чем.       С какой стороны не посмотри, Сакура с грустью сомневалась в том, что её есть хоть за что любить. Тогда почему Саске так страстно целовал её? Может, он просто видит в ней пассию на одну ночь и хочет затащить в постель? Нет, такого просто быть не может. Дело не в том, что Сакура не хотела в это верить; тогда он бы воспользовался шансом ещё в ту ночь, когда они впервые поцеловались. А вдруг он сам не разобрался в своих чувствах и думает, как бы теперь избавиться от прилипшей к нему Харуно? Ведь в неё даже влюбляться нет причин, не говоря уже об искренней любви.       Погрузившись в свои гнетущие мысли, Сакура сама не заметила, как дошла до дома Саске. По дороге она зашла в первую попавшуюся лавку, где купила немного риса, цзяоцзы и мяса, а то у бедного Саске нету ни крошки дома. Вчера, исцеляя его, она с ужасом заметила, как исхудал её и без того стройный сокомандник.       Харуно помнила, что оставила дверь открытой, так как ключ забрали джоунины при аресте, но всё же решила постучать, прежде чем врываться в квартиру Саске. После нескольких секунд тишины она постучала вновь.       «Может, спит? — подумала куноичи. — Или просто не хочет открывать?»       Не успела Сакура в очередной раз расстроиться, как ручка двери щёлкнула, а сама дверь отворилась. Вид у Саске был усталый — его и без того бледное лицо совсем лишилась каких-либо красок. Он посмотрел в лицо Сакуре, но как будто не узнал её или глядел сквозь неё. Немного прищурившись, куноичи заметила за полузакрытыми веками серые глаза.       — Привет, — легонько улыбнулась девушка.       — А, привет, Сакура, — Саске вздрогнул, будто только теперь осознал, с кем говорит.       — Я тебе тут еды принесла, чтобы ты хоть немного перекусил. — Сакура продемонстрировала пакеты с едой, но Учиха даже не посмотрел на них, только кивнул и отошёл в сторону, давая девушке дорогу. Харуно сразу же прошла на кухню, а после вернулась к Саске в прихожую. Тот неспешно закрывал дверь. — Как твоё самочувствие?       — Лучше, — тихо ответил Учиха.       — Это хорошо. Иди сюда, я ещё немного посмотрю твои раны.       Сакура взяла Учиху за холодную руку и повела за собой в гостиную. Саске покорно следовал за девушкой, будто шёл с повязкой на глазах.       Усадив сокомандника на диван, куноичи осмотрела его раны — их было не так много, самым страшным выглядело увечье на правой челюсти. Вроде, от кулака, но кожа покрылась волдырями и лёгкими трещинами, как при ударе молнии. Сакура не знала, как Учиха его получил, но оставивший его противник наверняка был настоящим монстром, раз даже Сусаноо не смогло защитить Саске. Это ранение уже подвергалось применению медицинских техник, но было настолько глубоким и сильным, что Сакура за ещё два сеанса лечения так и не смогла избавиться от шрама. Зато с третьей попытки Харуно быстро убрала почти все следы этого страшного повреждения. Быть может, какая-то отметина да останется, и то больше похожая на родимое пятно, но да ничего — шрамы украшают мужчин.       — Где у тебя ещё болит? — спросила Сакура, заканчивая с челюстью.       — Нигде…       — Саске, я же вижу, что болит. Скажи, я избавлю тебя от боли.       Учиха медленно вздохнул, осознавая бессмысленность спорить.       — Глаза.       Сакура кивнула и плавно перешла к глазам парня. Тот их зажмурил, будто предвкушая новую порцию боли, но затем расслабленно вздохнул. Саске принял менее напряжённую позу, откинувшись на спинку дивана. Наверняка, Сакура сильно облегчила ему боль.       — Лучше?       — Да… — протянуто вздохнул Учиха. — Спасибо тебе.       — Не за что, — улыбнулась девушка. — Ещё где-то болит?       — Нет, теперь мне намного лучше, — уже не таким хриплым голосом ответил Учиха.       — Хорошо, тогда сиди отдыхай, а я пока приготовлю тебе поесть.       Сакура поднялась с дивана и поспешила на кухню. Она не стала спрашивать, что он хочет больше — рис с курицей или варёные цзяоцзы, — так как уже предвкушала ответ в стиле «всё равно» или, скорее, «как тебе лучше»       Может, ей нравится стойкость Саске? Сколько она его знает, Учиха ни разу не жаловался на боль или плохое самочувствие, не закатывал истерик по пустякам. Но нельзя же прямо любить человека за такое обычное качество…       Как только боль в глазах малость утихла, Саске чуть было не уснул. Нежные руки Сакуры сильно помогли ему. Ему действительно полегчало, и, пусть глаза видели всё так же размыто, Саске стал намного лучше воспринимать происходящее, мысли прояснились.       Саске сидел в одиночестве уже пару часов, медленно приводя мысли в порядок. Наруто после тяжёлого разговора разбавил ситуацию и немного поднял Саске настроение, после чего рассказал ему о личности и планах Тоби, а потом ушёл, дабы проведать Карин. Учиха не стал задерживать друга — ему как раз стоило побыть наедине, чтобы ещё раз всё обдумать.       Саске осознал ценность связывающих его с Наруто и Сакурой уз. Он не готов пожертвовать ими, лишь бы соответствовать погибшему брату. Тогда его жизнь потеряет всякий смысл, что смерти подобно. Итачи наверняка не хотел бы этого, а Саске в первую очередь хочет почтить память брата, поступив так, как он того бы желал.       Со стороны Саске было неправильным и стремиться к уничтожению того, за что Итачи отдал свою жизнь. Если он уничтожит деревню, всё, через что прошёл Итачи, окажется напрасным. Это последнее, чего хочет Саске.       И всё же он не готов простить жителей Конохи. Он не может простить их за то, что они спровоцировали клан Учиха на заговор, а потом использовали Итачи, как расходник, чтобы спасти собственные шкуры. Оставлять всё просто так казалось Саске недостойным. Ему нужно искупление за убийство Итачи и собственную глупость. Раньше ему казалось, что получить искупление можно только наказав жителей Конохи, но Итачи бы этого не хотел. И что же ему делать? Как искупить старые грехи, не совершив при этом новых?       Саске хотел бы поскорее разобраться сам в своих мыслях, дабы больше не опускаться в глазах Наруто и, не дай боже, Сакуры. Он испытал колоссальный стыд перед своим другом и теперь не может себе позволить пасть в глазах любимой девушки.       Эх, понять бы, что двигало Итачи, что заставило его пожертвовать собой ради Деревни Скрытого Листа; тогда, быть может, Саске понял бы, что теперь стоит делать ему.       Взглянуть бы на мир глазами брата…       Саске вынырнул из мыслей о брате, услышав, как куноичи, копошась на его кухне, что-то напевает себе под нос. Подумать только, он был почти готов убить Сакуру. Сакуру, которая пришла к нему после того, как он бросил её ради мести. Сакуру, которая вылечила его и теперь тратила своё драгоценное время на приготовление ему ужина. За последнее Учиха был ей особо благодарен — последний перекус он сделал по пути на Собрание Каге, когда Хеби забежали в какой-то городок. Живот громко заурчал.       Саске прислушивался к тому, как Сакура колдовала на его кухне, и бесконечно жалел об утраченном зрении. Теперь он может лишь представлять себе её прекрасное лицо, утончённую фигуру, ослепляющую улыбку. Хотя он всё равно не смог бы посмотреть ей в глаза после того, как почти попытался её убить.       Не в силах больше довольствоваться одними только представлениями, Саске поднялся с дивана и осторожно поплёлся на кухню.       Сакура быстренько разогрела воду в большой кастрюле, которая у Саске, благо, оказалась, и бросила в неё все цзяоцзы, что были в упаковке. Дома она часто помогала маме в готовке, да и сама она любит покомандовать на кухне, поэтому вновь погрузилась в мысли за довольно рутинным процессом, тихонько напевая.       Саске редко проявляет свои чувства, однако всегда готов заступиться за друзей. Хотя Наруто также в любую секунду поможет, даже когда не просят, но он не вызывает у Сакуры тех чувств, что Саске… Харуно, чтоб тебя! Дожилась до сравнивания Наруто и Саске! Почему-то захотелось выместить злобу на себя именно на желтоволосом Узумаки.       Сакура помешивала цзяоцзы столовой ложкой, когда почувствовала, что её кто-то обхватил руками сзади. Вспомнились грубые прикосновения Данзо, держащего её в заложниках. Куноичи вздрогнула и вскрикнула от удивления, развернулась и нечаянно зарядила Саске в висок горячей ложкой. Учиха, тихо прошипев, отступил и выпустил Сакуру из объятий, растирая ушибленное место.       — О господи, Саске, прости! — Сакура не находила себе место. Она бросила на стол ложку и тут же принялась лечить висок. Повезло хоть, что удар нанесён плашмя, а не краем, не то Саске пришлось ой как не сладко. Хотя и получить горячей ложкой по голове так или иначе сладким не покажется. — Скажи, сильно болит?..       — Да не очень, — невесело усмехнулся Саске, глядя в пол. — Удар был скорее неожиданный…       — Ты меня сильно напугал! Почему ты пришёл? Тебе что-то нужно?       — Да, — тихо прошептал, а потом взглянул своим потерянным взглядом в глаза Сакуры. — Я понял, что мне нужна ты.       Прежде чем рот куноичи дёрнулся в попытке хоть как-то ответить на такое заявление, Саске накрыл его своими губами. Сакура застыла в шоке, прервав технику. Пару секунд она ещё находилась в оцепенении, но потом немедленно ответила на поцелуй Саске, обвив руки вокруг его шеи.       Плевать. Сакуре плевать на взвешивание всех «За» и «Против», хороших и плохих сторон любимого. Она знала — она любит его. Любит не за что-то, а вопреки всему. Просто любит всего Саске, со всеми его преимуществами и недостатками. Да, могут существовать парни получше него, но они ей не нужны. Сакуре нужен только Саске.       Саске целовал её, зарывшись пальцами одной руки в её волосы, а другой поглаживая её талию. Его прикосновения были нежными, но настойчивыми, как будто он хотел лучше изучить её таким образом. То же самое можно сказать и про сам поцелуй. Он был не требовательным, даже не сказать, что очень страстным, и всё же Сакуру накрыла горячая волна непередаваемых ощущений.       Куноичи потеряла счёт времени, наслаждаясь временем с любимым. До неё только теперь дошло — они только вдвоём. Впервые они могут посвятить время только друг другу, забыв о тревогах мира шиноби хоть на одну ночь.       Однако Саске в какой-то момент отстранился. Его дыхание долго плавило губы Харуно, прежде чем он открыл глаза и посмотрел на неё.       — Сакура… — нежно проговорил он, нежно коснувшись лбом её лба, и Сакура перестала слышать абсолютно всё, кроме его голоса. — Я люблю тебя.       — Саске… я тебя тоже люблю, — только и выдавила она из себя, сдерживая слёзы счастья. — Хочешь… я сегодня ночью останусь?..       Сакура с опаской задала этот вопрос. Она была ещё девственницей, хотя считала себя уже достаточно взрослой для первого сексуального опыта. Но не посчитает ли Саске её легкодоступной или озабоченной? Он не спешил отвечать. Неужто раздумывал, как бы поделикатнее отказать?       — Я очень хочу этого, — прошептал он ей в ухо, от чего тело Харуно ещё сильнее обмякло. — Но я не могу сегодня остаться с тобой.       Куноичи почувствовала себя проткнутой Чидори, а потом разбитой на миллион осколков. Хоть Учиха и сказал «не могу», Сакура чувствовала, что он имел ввиду «не хочу»       — Я хочу сегодня… отдохнуть, — вдогонку пояснил Саске, будто почувствовав волнения Сакуры. — К тому же, я хочу видеть тебя, когда мы вместе сделаем это.       Видеть… Худшие опасения Сакуры подтвердились. Куноичи слегка отпрянула и заглянула в лицо любимому.       — Саске, твои глаза…       — Всё в порядке, я сам виноват, — отмахнулся Учиха, натянув на лицо грустную ухмылку. — Не надо было так долго поддерживать Сусаноо…       — Ты… видишь хоть что-нибудь?       — Могу только цвета различать, да и то с трудом, — нехотя ответил он.       — Неужели ничего нельзя больше сделать? — с нарастающей грустью спросила куноичи. Она не могла поверить, что её любимый получил такую серьёзную травму. Слепота, неспособность любоваться красотами этого мира, беспомощность в бою. Сам Саске, правда, выглядел не таким расстроенным этим фактом.       — Есть один вариант. — Саске замолчал, всем видом давая понять, что не хочет продолжать эту тему. — Кипит.       Сакура недоумённо уставилась на любимого, будто очнувшись. Только теперь до неё стало доноситься бульканье кипящей воды. Чёрт, она же помешать забыла! Быстренько прикрутив огонь, Сакура тут помешала ложкой слипшиеся цзяоцзы.       — Не смешно! — крикнула она хихикающему Саске, хотя у самой уголки рта невольно лезли вверх. Кто же мог подумать, что куноичи, каждый день рискующая жизнью, вот так просто возьмёт и забудет о каких-то пельменях?       Можно сказать, сбылась мечта Харуно. Она на кухне рядом с Саске, готовит ему обед, пока он с улыбкой за ней наблюдает, а главной проблемой здесь и сейчас является забытая кастрюля. Они теперь действительно выглядят, как парень и девушка. С абсолютно нормальными отношениями, без глобальных проблем вроде войны или безумных врагов.       К Сакуре вернулся её оптимизм. Она была уверена, что с этих пор всё будет намного лучше. А будущие незначительные проблемы она встретит плечом к плечу со своим любимым.       — Сначала Хирузен, теперь Данзо. Нас становится всё меньше, Кохару, — грустно говорил Хомура, делая лёгкий глоток чая. — Не беспокоишься о том, что костлявая придёт и за нами?       — Никто не знает, какая судьба уготована шиноби. Меня больше беспокоит то, что Данзо прямо у нас под носом предал Коноху, а мы его ещё выгораживали перед Цунаде, — честно ответила Кохару, беря чашку из рук молодого слуги.       Старейшины Листа Кохару и Хомура засиделись в Резиденции Хокаге, заполняя документы в своём кабинете. Целый день они провели впустую, отправляя запросы Даймё, готовясь к его прибытию и разбираясь с прочей бюрократией по поводу назначения Шестого Хокаге. Теперь, когда Цунаде проснулась и вскоре продолжит свою деятельность на посту Пятой Хокаге, Какаши не должен замещать её. Вместо этого нужно сообщить новость всем союзным деревням, Даймё прочих стран, жителям Конохи, привести в порядок кабинет для работы Хокаге, подготовить всё к отбытию Цунаде в Кумогакуре и это ещё не полный список. Бумажная волокита обеспечена старейшинам до утра, так что поздним вечером они сделали перерыв, попросив прислугу заварить им чай.       — И всё же это большая потеря, — настаивал Хомура, ставя пустую чашку на стол. — Данзо пусть и действовал беспринципно и самопроизвольно, но я считаю, что он был верен Листу. По крайней мере, он сам верил в пользу своих действий для Конохи.       — Так или иначе, он теперь мёртв. Его попытка наложить Гендзюцу на участника мирных переговоров едва не бросила тень на весь Скрытый Лист. Возможно, и хорошо, что удалось переложить всю вину на его одного.       — Разве можем мы его судить за страх того, что судьба Конохи окажется в руках Каге другой деревни?       — Страх поглощает, Хомура. Паранойя Данзо зашла слишком далеко.       — А как нам быть с его убийцей? — серьёзно спросил советник, вновь беря в руки заполненную чашку.       Кохару бросила быстрый взгляд на слугу. У молодого шатена самого безобидного вида был совершенно незаинтересованный взгляд. Весь вечер он сосредоточено заполнял пустые чашки на столе, даже не глядя на своих работодателей. Мальчику хорошо платили за то, чтобы он не разглашал услышанное в данной комнате. Да он и не выглядит болтуном. Напротив, скромная мышка, которая едва ли и разговор начнёт первая. При нём можно обсуждать любые вещи.       — Ты имеешь что-то против Саске? — спросила она, отставляя чашку и жестом прося слугу о добавке. Тот, видно, витая в облаках, не сразу обратил на неё внимание, но после поспешил наполнить её чашку.       — Данзо должен был предстать перед судом, как любой преступник, но Саске наплевал на правила и убил его. Он убил члена руководства Листа, Кохару!       — Данзо предал Скрытый Лист, его участь была уже понятная. Не будем же мы наказывать мальчика за убийство предателя.       — Но когда Саске решил убить Данзо? Он погнался за ним в Страну Железа ещё до того, как появились весомые доказательства сотрудничества Данзо с Кабуто. Я не требую наказания, а скорее ответов: что заставило Саске убить Данзо?       — Как он сам говорил, Данзо сам пытался убить его. Око за око, надо полагать. — Увидев, что её чашка уже практически полная, Кохару потянулась за ней, жестом показывая слуге «достаточно», но он не спешил убирать чайник.       — Ах, ну да, он же Учиха, прощать у них не принято.       Мальчик-слуга внезапно выпустил крышку фарфорового чайника из рук, и кипяток вылился прямо на руку Кохару. Советница сразу убрала руку, прошипев сквозь зубы.       — Ты что творишь, кретин?! — рявкнула она на мальчика. Кричать было не в её стиле, да и мальчик явно не заслуживал такого грубого отношения, но боль слишком сильно разозлила старейшину.       — О господи, простите меня, пожалуйста! Я не знаю, как так получилось… — дрожащим голосом пробормотал мальчик, отложив чайник на стол и достав полотенце. Он хотел помочь советнице вытереться, но та жестом остановила его.       — Ты свободен, — безразлично сообщила она, выхватывая полотенце. Юноша застыл на месте, будто вот-вот расплачется.       — Ты что, оглох?! Не слышал, что сказала тебе советница?! — вступился Хомура, указав слуге на дверь. Тот в страхе поспешил покинуть помещение. — Вот наберут же олухов… Сильно болит?       — Пустяки, — отмахнулась Кохару, вытирая рукав. — Мы оба получали ожоги пострашнее, когда служили в отряде Второго.       — Надо будет найти слугу посмышлёнее, — не унимался советник, допивая свой чай. — Вернёмся к Саске. Нам нужно разобраться в его ситуации.       — Ладно, вызовем мальчика на допрос через пару дней, но сначала дай ему отдохнуть. Какаши сказал, что он сильно ранен после Собрания. — Кохару сделала осторожный глоток чая, отложив полотенце.       — Что-то ты действительно слишком сильно жалеешь мальчишку Учиху.       — Удивляйся, сколько влезет, но я сумела сохранить хоть немного эмоций за долгую жизнь ниндзя. Мне искренне жаль его, Хомура. Мальчик уже в семь лет получил психологическую травму, и в этом есть доля нашей вины. Поверь мы Хирузену, у нас был бы шанс остановить переворот, не уничтожив клан Учиха.       — Жизнь шиноби — бесконечное преодоление трудностей. Ради блага Конохи мы порой должны кем-то жертвовать. Кто-то гибнет, как члены клана Учиха, кто-то становится жертвой обстоятельств, как Саске. Мы не можем оплакивать или даже жалеть каждого, Коха…       Хомура осёкся, будто подавился. Кохару подняла глаза на друга и увидела, что тот застыл, как статуя, едва успев положить чашку на стол. Его замороженный взгляд всё ещё отражал удивление. Советница не сразу поняла, что к чему, но потом и сама почувствовала, как движения становятся всё тяжелее и тяжелее, и теперь она даже не в силах голову повернуть. Чашка выскользнула из её рук, содержимое пролилось на юбку советницы, но жара она не почувствовала. Вскоре Кохару почувствовала, что каждый вздох давался ей со всё большим трудом.       Старейшины ещё добрые несколько минут сидели бездвижно, пытаясь издать хотя бы какой-то стон в надежде, что кто-то будет проходить рядом и услышит их, но даже язык отказывался повиноваться. В конце концов, кто-то всё же в комнату вошёл, но с таким положением головы Кохару не разглядела кто именно. Незнакомец влил во рты старейшин содержимое каких-то двух пузырьков, и они сразу вернули себе контроль над телами.       Откашлявшись, Кохару подняла взгляд и увидела того самого слугу. Его внешность оставалась неизменной, и всё же советница теперь будто смотрела на другого человека. В его пустом взгляде теперь читалось сухое безразличие.       — Мальчик? Что всё это…       — В ваших чашках находился яд Великой Белой Змеи, — холодно пояснил юноша. — Он полностью парализует тело, при этом вообще не имеет вкуса. В пузырьках, которые я вам дал, лекарство от части симптомов, но не само противоядие. Яд всё ещё течёт по вашим жилам. Когда он доберётся до сердца, вы умрёте. — Слуга достал из кармана ещё два пузырька. — Здесь настоящее противоядие, и его вы получите, как только ответите на мои вопросы.       — Да как ты вообще смеешь! — взорвался Хомура, едва не вскочив на ноги. Остановило его ни то действие яда, ни то осознание ситуации. — Ты…       — Если вы попытаетесь что-либо предпринять или позвать на помощь — я тут же исчезну отсюда с помощью пространственно-временной техники. Противоядие вы не получите и вскоре умрёте. Так что в ваших же интересах вести спокойную беседу.       Кохару взглянула в глаза человека, выдававшего себя за прислугу, и не увидела в них блефа.       — Кто ты?.. — лишь спросила она, хотя уже знала ответ.       Мальчик снял Технику Перевоплощения, и под образовавшейся дымкой оказался красивый брюнет в кимоно.       — Учиха Саске… — прохрипел Хомура. — За такое тебя вновь объявят нукенином!       — О нашем разговоре никто и не узнает, достопочтимые старейшины. Хотя это зависит от вас. Так же, как и ваши жизни.       Кохару сглотнула. Старейшина верила, что Учиха запросто лишит их жизни, стоит ему только лишний повод дать. Оставалось только надеяться, что он сдержит слово и действительно даст им противоядие.       Саске медленно наклонился к старейшинам.       — Для начала, расскажите мне всё о перевороте Учиха.