»…И разом хлопают все двери, раненный бездельник Денег нет и не будет, каждый рубль — все на струны Твоя любовь тебя всем сердцем ненавидит Ей умней, приятней и красивей жить с чужим в своей квартире Болит, хочешь себя убить Прыжок со сцены — это временный суицид Терпеть, все смотрят и теперь Сглотни осколки и продолжи петь…» Алёна Швец
Почти ежедневные концерты, милые фотки со строгим личиком, вычурные, неудобные платья и уютные черные джинсы. Совмещать сложно, иногда даже сложнее, чем водку с пивом. Глаза не врут, а люди да. Так почему же она не может соврать прямо сейчас? Отражение в зеркале натянуто улыбается, Катерина снова пытается внушить себе, а в первую очередь другим, что она счастлива. Всматривается в коричневые глаза, похожие на грязную, застывшую кровь и видит там проблески голубого неба. Такого чистого, кристального и холодного, прямо как все ее детство. Воспоминания ударяют с новой силой, не позволяя встать с мягкой кровати, привязывая железными нитями, окроплёнными страхом. Остается лишь надеяться, что это временно и она не умрет в отеле среднего класса от своей бесхребетности и нежелания действовать. Небольшую комнату окутывает фиолетовый оттенок, в воздухе стоит навязчивый аромат сирени с дольками винограда, он щекочет нос и через рот попадает в голову, а после забивается в глотку, не давая сделать вдох. На тумбочке мирно покоится телефон, оставленный там всего минуту назад после неудачного разговора с разъярённым Тарасом. Видите ли, она опора группы и ей нельзя взять даже недельный отпуск. И его совсем не интересует, что эта опора рушится, что вся команда может совсем скоро упасть, больно ударяясь о пол, разлетаясь на безграничное количество неровных кусков, склеить которые будет сложно. Она все же поднимается с кровати, хромая, как та Марлена, из всем известной песни. Что же с ней случилось? Куда делась та Катерина, которую вдохновляло абсолютно все? От пожелтевших намокших листьев, до старый белых кед на ее тоненьких ногах. Почему ее ничего не интересует? И даже проливной дождь приносит какую-то тоску вместо былого веселья. Она пытается вылечить себя, вытянуть из лап всепоглощающей отрешенности. И доходит до самой крайней точки. Поездки в Рим. Может быть, там ее муза распустит крылья, начнет дышать полной грудью, не боясь показаться сумасшедшей, и примет косые взгляды случайных прохожих с улыбкой. Катя отрешенно достает сумку кофейного цвета из шкафа, даже не проверяет содержимое, лишь с размаху закидывает туда телефон, кошелек со сломанным замком и ключи. Улица Харькова встречает своим морозом и свежестью, маленькие капельки дождя, похожие на иглы, разбиваются о серый асфальт. Прорезающиеся сквозь бетон цветы яростно борются за жизнь, солнце выглядывает сквозь полупрозрачное марево туч, приветливо улыбаясь. Голые участки тела обдувает сильным ветром. Губы, покрытые тусклой красно-оранжевой помадой кажутся неимоверно сухими, именно поэтому Катерина постоянно их облизывает. Она щурит глаза от пыли, что летит прямо в них. Девушка, морщась от холода, сильнее натягивает черную джинсовую куртку с неимоверным количеством карманов. Катя стоит около скамейки в маленьком переулочке, на кирпичной стене красуется рисунок, сделанный баллончиками: подросток в черно-белых цветах с ярко красной береткой. Совсем недалеко от нее урна для мусора, на которой уютно расположились несколько зеленых пивных бутылок. Идеальное место, чтобы покурить втайне от кого-то. Вдалеке пробегает собака, а Катерина пристально пялится в экран мобильника, удивленная тем, что тут ловит интернет. В ту же секунду украинка почти роняет телефон, ведь гаджет начал неистово вибрировать в ее руках. Дрожащими пальцами она принимает входящий вызов, даже не прочитав имя абонента. Недолгий разговор заканчивается фразой: «Нет, мне совершенно не обидно». Но все мы знаем что ей обидно, до боли в груди и желания задушить собеседника. Так всегда, каждый раз. И виновата в этом только она. Почему в начале жизни не выдают книжечку с надписью на целую страницу «ни к кому ни за что не привязываться.» Почему она не смогла понять это за все годы жизни? Любовь — это ужасно несправедливо. Ты можешь отдавать всего себя, при этом оставляя лишь скудные ошметки своей личности, но просить что-то взамен права не имеешь. Поэтому она предпочитает любить только музыку, но и та предала ее. Обиделась, потому-что Катерина обменяла ее на месяц счастливой жизни и два поцелуя. Катя быстро забегает в маленький магазин, по все стороны окутанный деревьями, едва успев натянуть маску в крапинку. — Вот ту бутылочку, пожалуйста, — девушка уже чувствует себя пьяной и рассеянно смотрит куда-то влево. — Паспорт девушка, — голос пятидесятилетней учительницы химии. — Это комплимент? — Катерина совсем уж обнаглела, но все же вытащила предмет, подтверждающий ее возраст. — С вас триста тридцать гривен. Пакет надо? — женщина с короткими черными волосами как будто презирает ее, или Катя уже параноиком стала? — Нет, спасибо, — бурчит украинка, медленно кладя купюры на кассу, и рывком хватает свой бурбон. Забегает в отель, почти не спотыкается о тапочки, небрежно оставленные около входа в номер. Сегодня определенно лучший день, чтобы сойти с ума. Белые кеды летят в сторону мини холодильника, а куртка остаётся где-то на полу. По ту сторону окна усиливается дождь, люди спешат укрыться, а какой-то парень держит оранжевую кожанку над головой девушки и задорно смеется. Катя вертит головой, капли разлетаются в разные стороны, она и не заметила, как промокла. Белый диван манит своими мягкими подушками. Катерина охотно поддается его чарам, расслаблено садится, закидывает ногу на ногу и кое-как открывает бутылку с содержимым золотистого цвета. Она не пьет. Считает алкоголь одним из самых худших изобретений человечества. Он разрушает семьи, уничтожает людей и заставляет идти на необдуманные, часто безрассудные поступки. И еще он не вкусный. Но сейчас, почему-то, она глотает залпом не маленькую такую дозу и почти не захлёбываться Почему? Это один из тех немногочисленных вопросов, на которые у нее есть ответ. Она просто хочет показать свое внутреннее состояние, а другие способы резко ушли из головы. Девушка пристально оглядывается и своим помутневшим взглядом замечает окно без сетки, что занимает пол стены, мысленно ухмыляется. Дергает за ручку и лезет прямо на светло-голубой подоконник, свешивая ноги в смешных ярких носках. Под ней еще три этажа. Да, Кате страшно, но алкоголь уже проник в сознания, немного притупляет чувство опасности, постепенно разъедая ее личность. Увесистые капельки разбиваются о коленки, стекают по волосам, капают на телефон. Девушка делает снимок и снимает видео, крепко сжимая мобильник. Делает истории в инстаграм. Но понимает — чего-то не хватает. Поэтому заказывает ближайший билет в Рим, лететь через два дня, и дрожащими пальцами открывает личную переписку с Дамиано. — Привет, что делаешь?»…Давай в объятиях с тобой встречать одни рассветы.
И в голове звучит один из всех моих секретов:
Жизнь без тебя не может быть, её и правда нету.
Прошу, Марлена, возвращайся.
Уже становится прохладно,
Прошу, Марлена, возвращайся
Сколько ждать тебя обратно…
Прошу, Марлена, возвращайся.
На улице так холодает…
Прошу, Марлена, возвращайся,
Без тебя меня не станет…»
Måneskin — Torna a casa
Это определённо его наказание, возможно даже болезнь, но если это и так, пожалуйста, не говорите ему. Дамиано придумал Катю, придумал образ, что так прочно засел в его голове. Он думает, что знает ее. Хоть они и виделись всего несколько раз. А признание в любви было скорее авантюрой. Что-то по типу: вау, последний день, мне обязательно нужно замутить с кем-то. Ее лента в инстаграме наполнена интересными и эстетичными моментами, и ему до безумия хочется верить, что ее жизнь такая-же идеальная. Ведь она сплошная концентрация шарма. Катерина — гребаный экспонат в музее. Смотреть можно. Трогать нельзя. И он смотрит, до загляденья и потери зрения, после на некоторое время остывает. Отвлекается на музыку, группу, еду, да на что угодно. Но, когда Дамиано, вдруг, в два часа приспичит посмотреть лишь одно новое видео с ней, он снова утопает в ее глазах. И пересматривает весь контент с ее участием, часто даже не понимая язык. А выходит он из этого транса только на заднем сидении машины, когда Виктория больно тычет в него локтем. А Томас включает музыку, которая почти перекрикивает песню Go_a в его наушниках. Давид медленно вынимает устройство из уха, задевая холодную серёжку, и устремляет недовольный взгляд прямо на подругу. Виктория полностью повторяет его действия, за исключением наушников, игра в гляделки продолжается где-то около минуты, после которой они заливисто смеются. Итан быстро оглядывается с переднего сидения, а после многозначительно пялится на Томаса, пытаясь методом телепатии передать ему информацию. — Аааа, ребята, нам с Итаном надо кое-куда сгонять на две недельки, — парень нервно поправляет свои блондинистые локоны и чуть-чуть прикусывает губу. — Две недели, Томас? Две недели! Ты что ли забыл, что нам песню записывать, — девушка зло смотрит на гитариста и, перегибаясь сквозь Дамиано, тычет пальцем прямо в его лицо. Волосы девушки закрывают пол-лица и щекочут нос. — Ну… — Томас рассредоточено рассматривает свои ногти. — Ну ладно он, но от тебя, Итан, я такого не ожидала. Все же в один голос утверждают, что ты голос разума в нашей команде! — Виктория разводит руки в разные стороны и укоризненно смотрит на Итана, но на крик не переходит. — Да чего ты так, позже песню запишем, — Дамиано отодвигает волосы девушки со своего лица и, наконец-то, может нормально посмотреть на парней, которые смотрят на него как на ангела, сошедшего с небес. — Ну, я тогда тоже забью на планы группы и поеду, допустим, в Данию, да, в Данию, — Виктория обиженно отодвигается от Томаса. — А я в Украину, — солист достает телефон и снова всовывает наушники в уши.Момент Х
«…Больше всего я хочу прийти к тебе и лечь рядом. И знать, что у нас есть завтра…»
Мацуо Монро
Высокие фонари освещают теплую римскую улицу, в воздухе витает аромат ускользающего лета. До вылета осталось всего полтора часа. День-два и он увидится с Катериной. Эта мысль греет душу и одновременно ускоряет сердце, перемещая ток по венам. Он потягивает коктейль из трубочки, медленно садясь на липкую скамейку в почти пустом парке. Вытягивает телефон из кармана и решает проверить сообщения в Инстаграме. Сообщение Катерины высвечивается почти первым. Он жмурится и глубоко вдыхает в себя запах дерева неподалеку. Руки трясутся, а голова, кажется, скоро расколется. Это момент, который он ждал так давно, и на который у него никак не хватало смелости. Нет, он не прочитает, ему слишком страшно, поэтому сначала он посмотрит ее истории. Милая фотка около какого-то знака, несколько рисунков, один даже с ним, короткое видео с едой. Ничего необычного, хотя стоп, погодите… Вид на город с четвертого этажа, а ее ноги свисают с подоконника. Наполовину пустая бутылка бурбона периодически влезает в кадр. Странно, крайне странно, особенно, если учесть, что она вроде не пьет. Хотя ее опасное местонахождение беспокоило его намного больше. Так, самый глубокий вдох, и он читает сообщения Кати. — Привет, что делаешь? — Привет, жду самолета. Дамиано хотел сделать приезд в Киев сюрпризом, но в честь такого события решил все-же сообщить свои планы девушке. Следующие минут десять Давид с надеждой ждал ее ответа, но после добрался к аэропорту. Телефон пришлось выключить. Полет начался, маска одета, улыбка с лица не сползает.Момент Х-2
Какая это роскошь — в любую минуту иметь возможность обнять любимого человека…
Сесилия Ахерн
В Киеве светло и идет дождь. Такое редко бывает. Но сегодня день особенный. Вчера Катя перессорилась со всеми из группы и семьи. А сегодня она сильно втягивает кофе с шоколадом из розовой трубочки и напряжённо кусает губы, спеша к аэропорту. Всю вчерашнюю ночь она была в мыслях и слезах. А вдруг ее ограбят, убьют, изнасилуют? Или, с ее везением, все и сразу, не важно в каком порядке. А может она так и не сможет увидеться с Дамиано? Так, ладно, надо успокоиться. Надо уже садится в самолет, поэтому во всемирную паутину зайти не получится. Ещё чуть-чуть и она сможет летать, чуть-чуть. Полет начался.Финал чьих-то ожиданий
День в Риме ощутился как час. Катерина приехала в восемь утра по Киевскому времени, еле заселилась в отель, быстро перекусила какими-то италийскими чипсами и легла спать. Проснувшись утром, она чувствовала себя убитой, но после чашки сока из мини бара Катерина возродилась. Через час, одевшись в молочный сарафан с белыми кляксами, девушка пошла изучать город. Бабочки в животе, размерами выигрывали у мамонтов, ее буквально разрывало от нетерпения. Сев на белую, почти серую скамейку, Катерина полезла в телефон. -Привет, жду самолета. Это ее природная невезучесть, определенно. Она летела три тысячи километров с хвостиком ради этого итальянца и музы. Первый куда-то слинял, а вторая похоже собрала чемоданы и последовала его примеру. — А я в Риме, — Катерина сфотографировалась на фоне какой-то надписи на итальянском языке. Через три минуты ей пришел ответ: — А я в Киеве, — Дамиано также отправил фотку на фоне «Сільпо»*. — Вау, зачем приехал? — С тобой увидится. — Я, кстати, тоже. Ты сам или с друзьями? — Сам, а ты? — Одна. — Это смешно или грустно? — Что-то посередине. — Не хочешь в Киев? — Видно не судьба нам встретится. Не судьба — эта фраза идеально описывает их отношения, которых нет. Два совершенно не связанных между собою человека, которые верят в силу вселенской любви. Хотя мы сами творим свою историю, также как сами создаем свои отношения… Конец.