Финал

Евровидение было для нее адской сказкой. Сначала все идеально, софиты греют, а внимание публики восхищает, но после среди тысяч вдохновляющих отзывов ты начинаешь замечать недовольных всем: твоими выступлениями, твоим видом, твоей жизнью и, наконец, твоим голосом. — И это уродство будет представлять страну? — Песня блядская, да еще и девка нихуя петь не умеет. — Кто за них голосовал? — Мужики еще норм, но солистке с её умением говорить остается только работа на трассе, да и там она отбросом будет. — Было круто, когда они молчали. — Поздравляю! Украина впервые не пройдет в финал. — Надеюсь, эта сука сдохнет. — Это мужик или телка? — Украинская песня не выиграет! — Она че даже улыбнуться не может? А когда она поняла, что на них польется волна оскорблений, если они провалятся — то знатно так испугалась. Сейчас они могут позволить себе общаться с конкурентами, играть в теннис, веселиться и покупать кофе в кофейне, название которой она никогда не вымолвит. Но если они, упаси боже, займут последнее место, то их заплюют, убьют, растерзают и закопают где-то в глуши музыкальной индустрии, пытаясь забыть, что группа принимала участие в Евровидении. И во всей этой поистине адской сказке она умудрилась поцеловать до жути страстного итальянца. Молодец, Катя, просто молодец. Будет, что детям рассказать.

— Скоро финал, — Итан сидел на единственном мягком кресле в гримёрке. — И мы обязательно выиграем, — Давид, танцуя, подошел к столу, эффектно взял воду, покачивая бутылку.  — А может, в холл выйдем? Там Швейцария репетирует, — Виктория оперлась о кресло барабанщика. — Снова? С таким упорством они выиграют, ну или, вероятнее, займут второе место после нас, — Томас лежал на мягком диванчике и без остановки смотрел в телефон. — И после Украины, — твердым голосом сказал Дамиано, сосредоточено рассматривая содержимое прозрачной бутылки. — Мы уже поняли, что Украина лучшая, — Де Анджелис сделала многозначительный жест бровями и хихикнула. — Во всех планах — добавил Томас, откладывая телефон покоится под мягкой красной подушкой. — Ну, раз вы так хотите, мы можем зайти к ним в гримерку, — лицо Итана не выражало совершенно никаких эмоций. — А они точно там? — Давид всячески пытался сдержать улыбку, крутя пушистую кисточку в руках. -Скорее всего, — гитарист пожал плечами, с высоты дивана рассматривая узоры на маленьком, пушистом сером коврике. — Можно заодно трансляцию записать! — Виктория медленно перебирала черные, как смоль, волосы Итана. — Ай, Вик! — насколько понял Дамиано, девушка вырвала у барабанщика одну или две волосинки. — Так, все, мы идем в гримёрку украинцев и, может, по дороге Швейцарца послушаем, — солист с размаху бросил кисточку на стол и, идя к двери, поманил группу рукой. — За тобой хоть на край света, дорогой, — Томас первый встал с дивана и энергично последовал за Давидом. — Поддерживаю Томаса. Стоп! Подождите! Я телефон с зарядки сниму, —  Виктория побежала к розетке, на ходу успев зацепиться о край ковра, едва не упав, и продемонстрировав свету порцию отборных итальянских матов. Волосы девушки растрепались, чёрные мини шорты в обтяжку из блестящего материала почти порвались, темно кровавые босоножки на скользкой подошве мешали подняться, а футболка цвета темной розы едва доставала до пупка, руки украшали черные браслеты. — Виктория, живи! — Дамиано быстрым движением направился к девушке, изображая на лице притворный ужас. — Ни минуты без происшествий, мне это определенно нравится, — улыбнулся Томас. — Если Вик все же выжила, то, может быть, пойдём в гримерку Украины? — Итан поднялся со стула и подошел к гитаристу. — Да-да, идем, — Дамиано потащил потрёпанную Викторию за локоть к двери. — Альбом! — девушка, быстро сняв телефон с зарядки, побежала к черному туалетному столику и, открыв второй по очереди шкафчик, достала оттуда альбом с диском непонятного цвета. — Я подписываю! — солист перехватил предмет на лету. — Я дарю, я и подписываю, — разъяренная бас-гитаристка попыталась отобрать альбом, при этом впиваясь своими не особо длинными ногтями в ладонь парня. — Девочки, не спорьте, вы обе достаточно красивы, — не смешно пошутил Томас, стараясь разрядить обстановку. — Дамиано подписывает, а Виктория дарит, иначе мы уж точно не успеем, — Итан закрыл глаза, громко вздыхая. — Хорошо, мамочка! — Виктория все же забирает диск из рук Давида, который отвлекся на Итана. — Подписываю я! — солист забирает альбом обратно у девушки, которая и не сопротивляется. — Зато дарю я! — Виктория высовывает язык. — Ей богу! Маленькие дети, — Томас опирается на плечо Итана. — Ну все, идём. — Дамиано напряженно выводит линии, под основной надписью оставляя две крошечные буквы, свои имя и фамилию, ну и небольшое сердечко в углу. С Катериной хочется встретиться просто неимоверно. Спустившись на первый этаж, они через дверь прошли в довольно людный холл. Представители разных стран общались, обменивались фотками, некоторые номерами телефонов. Хоть большинство успели это сделать вчера, или еще раньше. В большой комнате царила атмосфера студенческого кафе. Зеленые обои и полы из коричневого дерева казались слишком темными и старинными после почти полностью белых коридоров. На кофейных столиках покоилось сумки и другие вещи пребывающих здесь: ноутбуки, блокноты, еда, наушники и так дальше. Бежевые диваны безбожно тянули к себе в объятия, не давая право на выбор. Стены украшали флажки и постеры, по углам стояло два стола для игры в настольный теннис. Тут находилось большинство гримёрок, за редкими исключениями. Над каждыми дверями висела табличка с аккуратно написанными названиями стран и маленьким флагом снизу. Бортики таблички могли служить магнитом и многие этим пользовались. Вот, например, кто-то из делегации Франции повесил на нее брелок в виде Эйфелевой башни, очень символично. Так как репетиция-концерт представителя Швейцарии закончилась, группа сразу же пошла дарить альбом Украине, в надежде, что они все же находятся в гримёрке. Дверь Go_a находилась в самом конце, ближе к окну. Виктория подбежала первая и с размаху постучала в нее.

Катя подпрыгнула от шока, когда в гримёрку завалилась вся группа Måneskin. Виктория, взбалмошная девушка с русыми волосами, держала в руках телефон, явно что-то снимая. Самый милый из них, Томас, кажется, обворожительно улыбался, облокотившись о шкаф. Длинноволосый парень, самый спокойный из самых сумасшедших, Итан, ровно стоял, показывая ряд белоснежных зубов. Дамиано, этого имени уже хватает, чтобы описать ее эмоции. Этот чертов итальянец смотрел прямо ей в глаза, нагло лыбясь. До вчерашнего дня она знала, или думала, что знала, об Италии три факта. Первый — Италия имеет форму чобітка*. Спасибо за столь полезную информацию учительнице истории. Второй — пицца, там все едят пиццу, ну или это стереотип. Третий — итальянцы натуры крайне любвеобильные. Ну как минимум один точно. Любвеобильность любвеобильностью, но как, простите, можно пихать свой язык в глотку почти незнакомому человеку, даже если ему это очень понравилось? И даже если после этого поцелуя она послушала все его песни и пересмотрела целый океан фоток. Невыносимо. И как она теперь ему в глаза посмотрит? Сплошная головная боль. А завтра, мать твою, финал! — А научите нас петь вашу песню? — Дамиано всячески пытался посмотреть в глаза Катерине, которая все время уводила взгляд в пол, стены и потолок, куда угодно, лишь бы не встретится с его карим взором. — Она безумно классная и вы тоже! — поспешно добавила Виктория, незаметно кладя диск на стол, и передавая камеру Томасу. — Нам очень понравилось. А особенно момент, где Катя смотрит в камеру, просто шикарно. — Спасибо, спасибо, — Игорь стоял за спиной девушки, но даже он как-то не очень помогал с переводом. — Так научите? — Виктория сгорала с нетерпения. Следующие минут десять Катя старалась не рассмеяться от того, как Давид выговаривал слово заплетися и не умереть от многозначительно взгляда солиста, который так и говорил: — А помнишь, как я тебя вчера к стенке прижимал, и ты при этом краснела, ахала и охала. Не помнишь, а я помню. Хочешь, можем повторить, вот прямо тут на столе. Но еще больше ее пугало то, что она реально хотела повторить. Еще раз почувствовать его запах вблизи, облизать каждый участок его губ. И позволить себе расслабиться в его горячих объятиях. А может она просто все придумала, и он уже давно забыл про их случайный поцелуй, а этот взгляд не значит совершенно ничего. А когда Виктория с гордостью в голосе вручила им диск с песней итальянской группы, то Катерина вцепилась в эту возможность, как утопающий цепляется за спасательный круг. И со всей силы обняла взъерошенную, как птенец девушку, только чтобы снова не встретиться с его взглядом полным всех чувств мира. Бас-гитаристка явно не ожидала такой огромной радости от обычного диска, но не расстроилась и сразу же сама укрепила объятия, думая, какая это девушка милая. — Спасибо, — тихо шепнула Катя. — Да не за что, — Виктория улыбнулась самой обворожительной улыбкой из всего своего арсенала. Девушки раскрепили объятия только через минуты две. А приблизительно через сто двадцать секунд, когда все уже начали расходиться, Катя услышала над своим ухом такой громкий шепот. — Мы можем поговорить наедине?