Что такое любовь?

Зима. Снег. Хоукинс. Вы подумаете: как все эти все слова связаны? Во-первых: в Хоукинсе половину года лежит снег, во-вторых: именно сейчас в Хоукинсе зима. Я, закутавшись в теплый шарф, бодро шёл по тёмным и заснеженным улицам города. Снежинки медленно летели и мягко ложились на землю. Я улыбнулся: люблю такую погоду. Ну, не так давно полюбил, но теперь полюбил. Я раскидывал ногами снег, пока не подошёл к милому и уютному дому мисс Сперроу, нашему школьному психологу. Я постучал в дверь и психолог открыл мне дверь. Она добродушно улыбнулась и, пропуская меня в дом, проговорила: — Привет, Уилл! Ты тот раз вовремя: я испекла печеньки и сделала апельсиновый сок! Твой любимый! Я вздохнул и стянул с себя шарф, шапку, тёплую куртку, развязал ботинки и в носках прошел на кухню. Ногам тепло, в свитере тоже тепло, все было хорошо. Но это было пока. Я сел на стул и, поблагодарив, взял сок. Мисс Сперроу поставила тарелку с печеньками на середину стола и села напротив. — Так… Уилл, как дела? Стало лучше? Нет, нихрена не стало лучше. Но я не могу это сказать, поэтому, улыбнувшись, весело сказал: — Да, стало намного лучше. Я отпил немного от сока, а психолог продолжил: — Антидепрессанты помогают? Хах, если бы вы знали, что я их не пью от слова совсем, обманываю маму, брата, чтобы не пить эти чёртовы таблетки. Но я, до сих пор по-идиотски улыбаясь, сказал: — Да, помогают. — Пьёшь их по расписанию? — Конечно! Психолог взяла печенье и с хрустом откусила кусочек. — Что-нибудь помнишь про проблему, которая привела к твоей биполярной депрессии? Конечно помню. Как её забыть? Голубые глаза, рыжие, чуть кудрявые волосы. Но я читал, что на тех антидепрессантах, на которых я «сижу», теряется частично память об причине депрессии. — Помню только её имя, а так ничего, — проговорил я и понял, что мисс Сперроу ждёт от меня её имя, — её зовут… — пауза для эффекта, как будто я вспоминаю, — Макс… *** — Да ну! Почему тебе не нравится Ракета?! — Максин, надув губки, строго посмотрела на меня. — Он слишком дерзкий и буйный, — я сделал умное лицо и Макс прыснула со смеху, — мне больше нравится Грут. — Ну нееее, — Мэйфилд замахала руками, — он слишкоом скучный! Он только и говорит, что: «Я есть Грут!» Мы шли после школы. Майк с Оди убежали на поле к Дастину, Лукас за Эрикой следить в новом «Старткорт Молле». Макс не с кем было больше идти, как со мной. Хотя, вроде, мы с ней нашли общий язык… *** Всё тот же снег, который падал то мелкими, то крупными хлопьями на землю. Я все ещё сижу в доме у психолога, но она меня не спрашивает ничего. Максин Мэйфилд была… яркой, взрывной девушкой! Просто невероятной. Я взял уже третью по счету печеньку и схрумкал за два присеста. Чёрт, я слишком подозрительно себя веду. Надо принять привычную расслабленность. Мисс Сперроу ещё раз посмотрела на меня и проговорила: — Ну раз все хорошо и ты чувствуешь себя также, то можешь ко мне больше не приходить. Но! — она подняла палец верх, — не забывай пить таблетки! Я кивнул. Слишком резко, что аж подозрительно. Но мисс Сперроу не заметила и поставила свой и мой стакан из-под сока в раковину, а я направился к прихожей. Натянув куртку, шарф и, натянув до ушей шапку, я завязывал шнурки на ботинках. Покончив с ботинками, я встал и, попрощавшись с мисс Сперроу, вышел из уютной атмосферы. Снова эти белые, невзрачные хлопья. Макс любила такую погоду. Она говорила, что во время снега, дождя, можно помечтать, погрузиться в свои мысли и всякие такие штучки. Я пинал снег, проклиная эту погоду. Чёртов Билли! Нахера он разогнался на 100 километров в час?! И неудивительно, что он отделался не такими тяжелыми ранениями, как Мэйфилд. Она погибла на месте… Я увидел знакомый дом и торопливо зашагал к нему. Судя по включённому свету в гостиной, мама с Джонатаном ещё не ложились спать. Я прошмыгнул к заднему входу и тихо, чтобы они не услышали, прошёл в свою комнату. Скинув всю верхнюю одежду и повесив её в шкаф, я переоделся в домашнюю, грязную до жути футболку и в домашние клетчатые штаны. Сел около окна, снова завис. Снова вспоминаю этот день, как будто он произошёл вчера… В комнату вошла мама. — Привет, Уилл, как дела? Как встреча с психологом? Я промолчал. Я увидел в отражении окна, как мама поджала губы. — Может поешь, а то выглядишь дохлым. Да, я стал худощавым. И все из-за неё. Из-за единственного лучика света, который был в моей жизни. Но теперь его нет. Я покачал головой и мама вздохнула. — Ну ладно, зови, если понадоблюсь. Не забудь перед сном выпить таблетки! Мама вышла из комнату, я снова завис у окна. Вдруг я услышал до боли знакомый и милый голосок: — Долго будешь меня вспоминать? Я обернулся. То, что я увидел, не передать эмоциями и словами. Передо мной стояла Макс. Та самая жизнерадостная и взрывная Максин, та самая скучающая на уроках Мэйфилд. Мои губы задрожали, как и руки, в горле пересохло, в животе больновато закололо. — Макс? — прохрипел я. Мэйфилд улыбнулась и ответила: — Да, солнце, это я! *** (1) Мейклав, МУККА «Снег»