***
Этой ночью кошмаров не было, лишь чистый и ясный сон из прошлого. Это был летний праздник солнцестояния. Все деревенские уходили в леса близь горного озера, где прыгали через костёр и водили вокруг него хороводы. Его семья тоже любила этот праздник и с радостью присоединялись к празднующим. Карл помогал своей младшей сестре вплетать в косы цветы и заливисто смеялся, когда на ее вопрос «а когда мне уже будет можно одевать на праздник венок», их мама отвечала «вот когда вырастишь, тогда и оденешь». Солнце уже склонило свою голову перед луноликой красавицей, когда тепло огня ласково обнимало лица танцующих вокруг костра. Эмилия, увидев вдали хоровод, отпустила руку старшего брата и под звуки свирели, подпрыгивая побежала вперёд. Карл и дальше планировал неспешно идти с родителями, но нежная рука матери на его плече, заставила обернуться. — Тебе стоит поторопиться, Карл. Думаю она уже ждёт тебя там. — Она? И в правду, она была там. Мария, в хлопковой белой рубахе и пышным венком на копне распущенных волос, кружилась в хороводе вокруг костра. Манящими движениями рук она зазывалась к себе. И ноги сами несли его в объятия девушки. В этот момент Мария была сама на себя не похожа. Будто образы из сна и реальности смешались воедино. Карл чувствовал, как она наполняла его своим теплом, как вдыхала жизнь и тягу к ней. И лишь сгорбившиеся под деревом чёрная тень, где-то сидящая вдали от костра, вырывала волосы на своей голове и дико смотрела в сторону горящих огней.***
Мария с трудом разлепила веки и сморщила носик. «Снова эти мрачные комнаты». Не успев встать с кровати, у зеркала послышались шорохи. — Наконец-то пришла в себя! Еще одна такая выходка, и я затравлю тебя на том свете, Маришка серая мышка. Мария пропустила глупую шутку мимо ушей: — Сколько я провалялась? — Достаточно долго. Поднявшись с кровати, Мария принялась снимать бинты с шеи. Диана недовольно хмурилась и в конечном итоге не выдержала: — Ты должна написать Коралине. — Не вижу в этом никакого смысла, — спокойно ответила Мария, ощупывая идеально гладкую лебединую шею на наличие шрама. — Даже не так, ты обязана это сделать! Закон есть закон, ты сама знаешь. Коралина соберёт союзников и мы глазом моргнуть не успеем, как похороним эту секту заживо. — Никого Коралина не соберёт! — Мария взорвалось. Недавно пришедший в норму голос отдавала хрипотцой. — Что? — То! Нет у нас больше союзников. Не только ты, сестрица, лазала по кабинетам в своё время. Все письма были липовыми. Нет больше тех, кто мог бы вступиться за нас. — Куда они все делись? — Диана никак не могла поверить сестре. — Померли! Шурина Лебединского убили прям перед прошлым рождеством в особняке Лакруа. Там же все и поубивали друг друга. Как обычно, в живых остались только дети. Некого нам больше звать. — Где же тогда Коралина? — Диана выглядела растерянной. — Не знаю. Как в воду канула. — В сложившиеся ситуации это самое хреновое, что могло произойти. У тебя нет защиты, но ты продолжаешь упорно наживать себе врагов. — У меня нет врагов. — Иногда я жалею, что мы не гоняли тебя по урокам, неуч. — Только попробуй ещё раз назвать меня неучем, Диана. Особенно после того, как я, вам с Коралиной на пару, открыла по звезде, которые именно в ваши дни рождения светят ярче всего. С чего ты взяла, что у меня есть враги? — Тебе фамилия Димитреску вообще ни о чем не говорит? — Диана смотрела на сестру, как на глупого ребёнка. — Совершенно ничего, - непонимающе ответила уже успокоившиеся Мария. — Старый друг нашего дяди Густава, что когда-то воевал за крестоносцев, отдал в долг дому Димитреску большую сумму. Те, в свою очередь, не смогли по истечению времени отдать долг обратно и дядин друг их разорил. — А причём тут я? — Ты, как представительница чистокровных, снова подставила Альсину. — Она не вела себя так, будто хотела отомстить. Скорее побаивалась… — В любом случае будь осторожна, — с этими словами Диана растворилась в отражении комнаты, оставив Марию совершенно одну.***
Всю неделю Мария отходила от вечера в доме Димитреску. Голос понемногу возвращал былую бархатность. Все дни она проводила в компании Герцога, читая книги вслух и дрессируй коней. Диана прибила бы ее на месте, если узнала, чем она занимается. А чем она занималась? Да ничем полезным! Вечерами они с сестрой обсуждали все то, что узнавала Диана. Миранда покинула дворец на неопределенное время, оставив ответственной Альсину. Это не сулило ничего хорошего. Временами, Диана подозрительно хмурилась в сторону Марии, но на все вопросы просто отмахивалась. День бы закончился так же, как и все предыдущие, если бы Мария, возвращаясь по коридору в свои комнаты не услышала звуки музыки. «Лунный свет» Дебюсси лился из приоткрытых дверей, заманивая девушку в свои сети. В сети умелого мастера, что сидел в этот момент в кресле, наслаждаясь музыкой и кубинской сигарой. Мария, словно бабочка, летящая на яркие огни, угодила в паутину. Карл был максимально расслаблен, от того казался ещё опасней. Дверь за девушкой защелкнулась на замок, чем вызвала целую волну мурашек, разносящих по телу холод. «Нельзя ему показать, что мне страшно» — мигало ярко-красным в голове Марии. — С чудесным выздоровлением, — Карл, вальяжно заняв собой все кресло, ухмылялся в дымящую сигару. — Благодарю, — девушка мелкими шажками совращала расстояние между ними. — Надеюсь, ты подумала, чем именно будешь благодарить, — указав на работающий патефон, Гейзенберг расставил ноги. Выводить Марию из себя становилось приятней, чем доводить ее до оргазма в кошмарах, в которых она приходила. После хороводов у костра, Гейзенберг потерял интерес к страстным ублажениям Марии. Все это время она был под ним, на нем, но была пустой и безжизненной, будто куклой. И только в тот вечер она была живой и настоящей. Тяжело было признать самому себе, что она уже не была на поверхности, а проникала внутрь, всасываясь в кожу, грозясь добраться до вен. Мария в этот момент уже была совсем рядом. Подходя почти вплотную, девушка опустилась на колени, устраиваясь между его ног, нервно облизывая губы. Одной рукой она поглаживала мужскую ногу, а второй нырнула в декольте. За секунду Мария выудила оттуда нож для вскрытия письма, который стащила у Альсины, и замахнулась над его пахом. Гейзенберг точным ударом выбил нож и повалил девушку на пол, выронив дымящую сигару. Мария брыкалась, пытаясь выбраться, пока Карл не прижался коленом меж ее ног. Такого эффекта он не ожидал. Мария озверела. Сосуды в глазах лопались один за одним, наливая глаза кровью. Взвыв дикой фурией, она двинула его по животу. От сильного удара Карл инстинктивно задрал голову, и как раз вовремя. Девушка обнажила ряд белых зубов и клыков, пытаясь вцепиться в его лицо. Гейзенберг только сильнее прижал ее вышедшее из-под контроля тело, но Мария вцепилась клыками в его плечо. Вдруг двери выбили служанки, слетевшиеся на крик. Мария разжала челюсть, будто просыпаясь от кошмара. Непонимающе глянула на Карла и обмякла на полу. Служанки толкались в проходе, не решаясь подойти или закрыть за собой дверь. Одна из особо смелых пыталась его окликнуть, но Гейзенберг уже не слышал этого. — Матерь Миранда будет в ярости… — никак не унималась служанка. Гейзенберг всеми фибрами чувствовал, как затянутая Мирандой невидимая петля, затягивалась на шее все туже и туже. Служанки не уйдут, а Мария не станет просить его остаться. Сейчас она казалась ему такой слабой и уязвимой. И перед тем как уйти, он коротко бросил: «Ты ничего не должна». Служанки хотели было подойти и помочь девушке встать, но Мария спокойно их остановила: — Оставьте меня одну. Как только двери закрылись, девушка сжалась подле кресла, в котором ещё недавно сидел Гейзенберг, и разревелась. Груз эмоций оказался неподъёмным.