Не эльф

      То, что произошло дальше, можно сравнить с типичным цветным взрывом в голове. Только взрыв этот был снаружи. Везде. Шёпот разрастался, краски с шипением гасли, фиолетовый, розовый, серый завладели зрением. Мелькали какие-то размытые пятна, тени, похожие на перекати-поле с хвостами.       — Дальше…       — Дальше…       — Дальше… — шептали, шелестели, скрипели их голоса, перемешиваясь и сливаясь.       Зверски болела голова. Что-то, шипя, как вода в огне, сдавливало виски. Руки растянуло, словно к пальцам были привязаны верёвки, не дающие ладоням сжаться.       На плечо легла чья-то твёрдая рука. «Хальвэ, Хальвэ, Хальвэ!» Звал кто-то, и Хальвэ догадалась, кто. Голос эльфийки-целительницы звучал изнутри, издалека — рука была не её. Наваждение пропало, резко, словно клинком перерубили. Она обернулась. Позади стоял Человек.

***

      Далеко не новая, обжитая одежда, вся в грязи и пыли.       Чёрные волосы.       Серые глаза, свет которых проникал глубже сердца, в самую душу.       — Приветствую вас, леди. — произнёс Человек и перевёл взгляд на эльфийский меч перемазанный кровью, валявшийся неподалёку.       Лицо его, покрытое пылью долгих лет пути, обветренное, с ещё не зажившим рубцом на скуле, не было ни старым, ни молодым. В этой черте было его сходство с эльфами, но, хотя в глазах сияла мудрость долгих лет, взгляд не был потусторонним и нездешним. В нём виделась сила, решимость, знание, бесконечная связь - связанность - с реальностью. С этим миром. По глазам же эльфа не прочитаешь его чувств.       К его поясу крепился длинный меч в чёрных ножнах, покрытых эльфийской вязью. Хальвэ разглядела рукоятку ножа, спрятанного в голенище высокого кожаного сапога. И пятна чёрной крови на другом.       — Не думал, что кто-то кроме лихолесских эльфов решится разгуливать по лесу без сопровождения. Особенно, если этот кто-то — девушка. Что привело вас сюда?       — Если я — не эльф, это ведь не значит, что у меня не может быть своих причин на разгуливание по лесу? — спросила Хальвэ, во все глаза глядя на незнакомца.       Что-то такое было в нём, отчего-то её тянуло и тянуло бросится перед ним на колени… словно у этого человека был магнит, который притянул к себе обе створки дверцы, закрывающей её сердце, насильно заставляя их распахнуться — навстречу. Вот только створки у Хальвэ были давно не смазаны и так вросли в тело, так заржавели, что открыть их вот так сразу, значило вырвать сердце с корнями. Только поэтому девушка всё ещё твёрдо стояла на ногах, испытующе, но нерешительно глядя Человеку в глаза.       — Времена тёмные, сейчас всё равно, где находишься. Нигде не безопасно…       — И всё-же — лучше держаться ближе к дому, Не-эльф. — Незнакомец усмехнулся, но тут же опять посерьезнел.       — Не у всех он сейчас есть… — Хальвэ опустила глаза.       Человек внимательно посмотрел в лицо девушке. Что он там разглядел? Хальвэ почему-то казалось, что абсолютно всё. Раздался треск. Хальвэ обернулась и успела увидеть ещё одного всадника. Лошадь под ним, выскочив из-за деревьев и ступив на почерневшую траву, вдруг резко сиганула в сторону, обратно под тень деревьев, сбросив своего седока прямо под ноги девушке. И в ужасе заржала, когда шерсть её стала покрываться сизыми пятнами. Потом лошадь свалилась на землю и трава вокруг начала медленно чернеть, на глазах рассыпаясь серым пеплом. Хальвэ перевела взгляд на всадника у себя под ногами. Это был один из эльфов. Лицо его скривилось, на глазах покрываясь тёмными пятнами.       И снова шёпот. Тихие голоса. шипение. Визг. Всё тело свело судорогой, Хальвэ чуть не повалилась на землю, успев ухватиться за плечо Человека, всё ещё стоящего рядом.       А потом всё снова стихло. И Хальвэ снова лежала на земле, не понимая, как и почему упала. Рядом опустился на колени Человек, бормоча себе под нос какие-то слова, похожие на заклинания.       — Что… что происходит?! — девушка вскочила, зажмурилась с ошалелым видом и снова распахнула глаза, подбежала к эльфу, который валялся на боку с неестественно подогнутыми руками и ногами. Протянула руку к почерневшей руке воина, но в нескольких сантиметрах остановилась. Оглянулась на Человека. — Что делать? Что это было?! — она чуть не плакала, голос дрожал и пальцы тоже.       — Так действует проклятие Серого Пепла, — тихо сказал он, оглядывая мёртвую траву, мёртвые листья и ветки, которые не шевелил даже слабый ветерок. — Мне случилось однажды попасть под него. Можно сказать, у меня на него Внутренняя Защита. — он опять усмехнулся, оглядывая свои руки. На кончиках пальцев светились сизые пятна. — Оно не действует на меня в полную силу — пояснил Человек, увидев ужас на лице Хальвэ, — Я «переболел». На всех остальных оно действует вот так… — указал на эльфа и его лошадь, а затем за спину девушки, где лежали ещё четверо.       — Кроме меня… — закончила Хальвэ. И решилась наконец дотронуться до эльфа. Ничего не произошло с ней. Лишь новая волна омерзения прокатилась от пальцев до пяток и макушки. Волосы встали дыбом. — Почему?       — Я не знаю, — просто ответил он. — К счастью, это проклятие недолговечно. Важно никого сюда не подпускать, чтобы его не разнесли по всему лесу. Иначе с ним станет по настоящему сложно справиться.       Человек подошёл к краю поляны, за которым трава снова становилась влажного бурого цвета, и осторожно выглянул из-за края, стараясь не ступить на условно здоровую землю. Обошёл поляну по кругу, нашёптывая что-то через внешний край — до Хальвэ не долетало ни звука. Там, вне поражённой проклятием земли, ветер прогнул ветки деревьев, закачались листья — но беззвучно. Потом Человек снова подошёл к девушке, сел рядом и достал трубку — Хальвэ с застывшим лицом наблюдала за ним. Повертев трубку в пальцах, он вздохнул, протёр её рукавом и сунул обратно, откуда взял.       — Что вы делаете?       — Хотел закурить. Совсем забыл, что огонь здесь тоже не горит.       — Но почему? Как действует это проклятие?       — Оно может запереть любую стихию внутри себя. А в месте, где нет ни одной стихии, не может существовать жизнь. Слабые умирают, сильные впадают в оцепенение — всем отрезан путь к воздуху, потому-что и воздух заперт внутри себя. Здесь не дует ветер, вода и земля покрываются серым пеплом, огонь вообще невозможно разжечь. Всё живое превращается в стебли, из которых выкачали воду. В этих телах нет воздуха, поэтому кожа синеет, а волосы тоже покрывает серый пепел.       — Но кто наложил это проклятие и зачем? И на кого… — на меня?       — Известно лишь одно, — Человек достал из сапога нож и задумчиво провел пальцем по лезвию, — Сегодня из замка Трандуила сбежала некая тварь, которая, скажем так, может представлять угрозу. Ты видела его? — теперь Человек смотрел Хальвэ прямо в глаза, и вопрос задал жёстко, словно хотел услышать только одно: «нет». И после этого… Она быстро отвела глаза в сторону, но Человек встал, и нож блеснул под серым солнцем в складках плаща. — Ты видела Горлума? Ты знаешь, как он сбежал?       Оружия у неё не было. Хальвэ вскочила и попятилась назад, споткнулась о камень и упала лицом в чёрную траву, которая тут же осыпалась, оставив лишь пепел на щеке. Перевернувшись на спину, она отыскала глазами лицо Человека. В нём не было ничего из того, что видела она в глазах своих врагов. Что же делать? Хальвэ снова поднялась и стала медленно отступать к краю поляны.       — Если ты выйдешь за пределы проклятой земли, перенесёшь проклятие на ни в чём не виноватых эльфов, которые стоят сейчас в нескольких метрах от тебя.       Он словно раздумывал, что с ней делать. Ну почему её так к нему тянуло? Хальвэ оглянулась на неповреждённую землю. Там никого не было. Но что если это правда? Если она и вправду перенесёт проклятие на невинных… Нет. Надо дождаться, пока проклятие перестанет действовать. Мало что-ли жизней было отдано за её единственную? Теперь и она отдаст свою за чужие. В конце концов, погибнуть от руки этого Человека будет намного лучше, чем умереть после удара отравленным орочьим ятаганом… Она остановилась и снова посмотрела в глаза Человеку.       А он убрал нож обратно в голенище. Снова сел на землю. Опять вытянул трубку, осмотрел её, захохотал и перевёл смеющиеся глаза на остолбеневшую Хальвэ.       — Спрошу по-другому: ты видела маленькое костлявое существо, всё время называющее себя Горлумом, когда оно удирало отсюда? — на этот раз голос Человека звучал мягко.       — Да, видела… — Хальвэ не знала что и думать.       — А что было потом?       — Я… погналась за ним и орками, а потом кто-то проклял это место. И я… не успела. Только я не знаю, кто наслал проклятие.       — В Лихолесье сейчас живет множество страшных созданий — шпионов властелина и просто тёмных тварей. Кто именно это сделал, не так уж важно. Главное, как. Чаще всего используют стрелы или камни, пущенные из рогаток или катапульт. Проклятие, заключённое в стрелу или камень, начинает действовать после удара о цель. Чтобы убрать отдельную цель, живое существо — проклятие насылают, просто дотронувшись до него. Ты была отдельной целью, и объяснить, почему они не смогли проклясть только тебя, не затрагивая их собственное место обитания, я не могу. Тем более, что такая мелкая цель, как один единственный воин, вообще не должна была их волновать. Орки справлялись бы не намного дольше…       — Почему вы не убили меня, как собирались? — Хальвэ уткнула взгляд в покрытые сажей ладони.       — Я не хотел убивать. Мне нужно было лишь убедиться, что ты не представляешь угрозы. Любой, кто считает своим врагом Тёмного Властелина, должен проверять каждого встречного. И устранять тех, кто переметнулся на его сторону. Ничего другого нам не остаётся.       Ничего другого… Хальвэ вспомнила, как стояла на коленях на горе трупов в погибающей деревне, и жизнь медленно уходила из неё. И другое воспоминание, пришедшее лишь сейчас — тогда она этого не почувствовала. Чьи-то руки вытянули её из лужи крови, чьё-то теплое дыхание согрело, а сильная лошадь унесла от смерти. Выбор есть всегда. И вместо того чтобы убивать каждого, кто показался тебе подозрительным, можно же хоть раз довериться своей душе, той её чистой части, что всегда живёт в горячем сердце и сжимается, стоит увидеть горящих коней, сожжённые дома и детские слёзы. И глядя на умирающую девушку, вынести её с поля битвы лишь потому, что нельзя оставить там какую хочешь чёрную и обгоревшую живую душу. Так ли поступил тот, кто спас её от смерти? Или не было тогда в его поступке чистой души, в которой Хальвэ так нуждалась? И… может ли это быть — она, Хальвэ, которая замкнула и заперла своё сердце на множество засовов, оказалась человечнее, чем все окружающие её люди? Чем этот Человек, сидящий напротив… Нет, нельзя о таком думать. Лучше быть открытой книгой, где все страницы на виду, чем оставить сердце омерзительным червякам боли и обиды. Чем ждать, пока запертые чувства сожрут изнутри…       — Я Хальвэ из Рохана. А как ваше имя?       Она вложила в эти слова всю свою надежду, всю светлую душу и приотворила дверцу, что скрывала сердце… надеясь, желая услышать такой же ответ. И получить подтверждение своих отчаянно вырвавшихся на свободу мыслей.       — Арагорн. Дун адан. Час нашей встречи…