Глупо звать на помощь.

Дождь колотит в прогнившие стены хлева, стоящего в поле, Но его заглушают звуки хриплого кашля. На сырой соломе, под кучей тряпья Лежит женщина с бледным и изможденным лицом. Рядом - мальчишка, растрепанный оборванец, С взглядом голодным, как у маленького волчонка. Он понимает, что маме уже не помогут, Глупо звать на помощь. Так же глупо, как было когда вели на костёр отца, Деревенского знахаря. Мальчик сжимает кулаки, погружаясь в воспоминания. Он не в силах об этом думать, и не может не думать. Год назад языки пламени взметнулись над родной деревней, И сквозь их треск он услышал голос отца в последний раз. Он кричал от боли, взывая к жене и сыну, Пока из дома выносили всё их скромное имущество, После чего заявили мальчику с матерью, Чтобы убирались прочь. Год прошёл в скитаниях и лишениях. И теперь мать, лёжа в чьём-то старом хлеву, умирает. Мальчик видит, как взгляд у неё окончательно гаснет, А холодная рука, поднявшаяся было чтобы погладить его по щеке, Безвольно падает обратно на солому. "Не плачь обо мне, сынок", - шепчет она Побелевшими губами, перепачканными кровью. После этого следует ещё несколько хриплых вздохов, И в тишине незаметно наступает смерть. Дождь продолжает стучать по стенам и крыше. Мальчик выходит из-под навеса. Слёз нет, только горькое осознание, что он больше никому не нужен. Вдалеке, на холме, виднеется силуэт мельницы. Может, там он на что-нибудь пригодится?