Любимый цвет.

Молодой газон приятно щекочет ступни, когда становишься на него босиком. Выйдя из минивэна, девушка мягко потянула затёкшие мышцы и жадно вдохнула кристально чистый воздух. Я вышел за ней. Всё тело задеревенело, хотелось двигаться. Рептилоид бросил фрисби, и Турал напергонки с Лёхой бросился за ярко-фиолетовым диском. Усатый относил вещи в дом со стеклянной верандой, Масаев потянулся, а Макар стал жаловаться на всё подряд голосом из видео про аннигиляторную пушку. — Ну что, шашлык? — Рустам сдивнул очки на кончик носа, окидывая нас всех взглядом. — Звучит вкусно, — хохтнул Тамби, потерев ладонями, и тут же достал из багажника сумку-холодильник. Мы прошли к беседке с мангалом, и только Турал, забыв про фрисби, сидел в кусте крыжовника, перебирая по-детски аккуратно и внимательно крупные ягоды. Илья, отбиваясь от советов Щербакова, который параллельно подключал колонку, разводил костёр настолько умело, что я и вправду подумал, что он живёт в лесу. Саидохмедов разливал вино по стаканам. — Не рано ли? — спросил режиссёр. — Не, не рано, одну ж бутылочку, а поиом сок, — отмахнулся тот и продолжил шуточную перапалку с Тамби. Алёна потягивала вино, наблюдая за друзьями. Но опять, наверное, думает о своём, далёком. Заметив, что я наблюдаю за ней, Костюк похлопала по скамье около себя. Я, улыбнувшись, сел рядом, и мы долго смотрели в глаза друг другу. Глаза — зеркало души, вдруг вспомнил я. Я никогда не мог понять человеческую душу по глазам и её в том числе. Либо это под силу только психологам, либо зеленоглазые действительно ведьмы. Но глаза, глаза Алёны!.. Большие, яркие, пронзительные, искренние. — Надо нарехать овощи, — решительно сказала она, щёлкнув мне пальцем по носу. Я почувствовал укол обиды — я тут о глазах её думаю, а она про сраные овощи! — Ну что, девчонки и мальчишки, — Макар продолжил говорить тонким голосом, — жарить-то что будем? — Думаю, сосиски, — начала блондинка, и все разом посмотрели на неё, — они готовятся быстро — и крылья, а мясо с картошкой на вечер. — Дело говорит, — Рустам поднял руку со стаканом. Тамби предложил выпить за это.

***

Вечер наступил как-то быстро. Мы даже не успели разложить вещи, а только поссориться где чья спальня да сходиьь на речку. На речке Лёха чуть не утонул. И Турал бы чуть не утонул, но его просто в воду не пустили. Щербака спасали все вместе, хоть от илистой воды воротило. — Там, — Лёша, задыхаясь и схватившись драматично за сердце, сидел на коряге, обернутый в полотенце, — там така-а-ая кракозябра плавала, вы б видели… — Эта? — я кивнул на черный пакет, прибившийся к берегу. — А, блин, внатуре кракозябра, — заметил Саидохмедов. — Смотрите, ёж! — заверещал Туральчик. Раздолось синхронное мужское «Где ёж?!» Теперь верещала от смеха Лёля. Вернулись домой мы ближе к закату, и сразу Илья стал разводить огонь, надевая на шампур сочное мясо. Лёша включал подборку песен, которые мы накидали в беседу, но слишком громкие пропускал — все были уставшие, громко петь не хотелось, — и вечер становился уютным. Мы с Алёной сидели с разных сторон стола. Поймав на себе взгляд, она коротко улыбнулась.

У меня есть три футболки, две гитары, пара кед И песен эдак под сорокет, На болванку в «резаке» я тебе их запишу И подпишу там в уголке Свой дурацкий псевдоним на иностранном языке…

— А Эмир и Лёля женяться хочýт, — вставил Турал. Все замолчали, вопросительно на него глядя. — Ну или как там правильно?

У меня есть хитрый план пол гитару тебе спеть, Затащить тебя в постель, Завести с тобой детей и прожить с тобой всю жизнь. Соглашайся, не робей.

— Ну чё, — Макар опёрся рукой о стол, — женяться хочúте? — Такой формулировки даже Лёха не понял, — вставил Рептилоид. Тамби, смеясь, закрыл лицо руками, а Костюк смущённо отвернулась. Я встал и, подойдя к девушке, протянул ей руку. Она безоговорочно и послушно встала, с интересом наблюдая, что же будет дальше.

Я зову тебя с собой в тыщу разных городов, В тамбуры всех поездов, На плацкарты, и в СВ, и в наш загородный дом, Он пока что не готов, но он будет сто пудов.

Алёна, сведя брови, вопросительно и ожидающей смотрела на меня, как и все здесь присутствующие. Блондинка встала, сжимая мою ладонь. Я поправил прядь её волос: — Ну, про свадьбу я не обещаю в ближайшие дни, но…

Будут вписки с раскладушками в однушке, Будут люксы, где три комнаты и два душа, Будут южные пляжи и полярная стужа — много чего будет…

— Но точно ты будешь моей женой, я буду твоим мужем, — я поцеловал её в висок. Обнял и закружил в простом лагерном медляке. Весь мой смысл в твоих глазах;

Когда я вижу его, мне нравится…

— Плюс зелёный мой любимый цвет, зелёный мой любимый, — я заглянул ей в глаза. Она трогательно плакала. Адёна потянулась к моим губам.