Жертва

      Сердце неистово стучало в груди. Не в жутком напряжении, не в приступе неконтролируемой злобы. Но увлечённое темпом музыки и радостным предвкушением. Из-за этого, дворянину показалось, что с ним самим что-то, вдруг, стало не так. Слишком непривычным показалось это чувство, которое он последние дни разве что умело имитировал, вытягивая из памяти прежнего Лестера Морра точное внешнее воспроизведение этой эмоции на своём лице.       С Изабеллой всё было иначе. Проще и понятней. Близость к ней опьяняла, надменный тон заставлял подчиняться. Сладкий яд которой, однажды проникнув в душу, останется там навсегда. И которому невозможно сопротивляться.       Сибилла же, несмотря на всю свою красоту и статность, не провоцировала в восприятии Лестера никаких похожих ощущений. Никакого обжигающего жара, никакой бури внутри самой души дворянина. Но что-то другое, что-то невероятно сильное. Величественное. Священное. Нечто, что, как считал сам Лестер, он оставил далеко позади.       Счастье.       От любящего прикосновения матери. От похвалы произнесённой отцом. И от её бесконечной заботы.       Это не позволяло сконцентрироваться. Даже тогда, когда сестра вывела их в самый центр зала, выбрав место из которого они начнут свой танец. Оказавшись под пристальным взором сотен глаз, высматривающих в них какую-то слабость.       Подняв голову, он наконец-то смог рассмотреть ярус занятый менестрелями. Но зрение не могло сфокусироваться, а сознание заставляло его осмотреться дальше. Увидев Фернандо наблюдавшего за ними со стороны. Окружённого дворянами, среди которых был и молодой барон, с которым де Авил вёл непринуждённую беседу.       Была ли Кальта его единственным интересом?       Или же, он тоже хранит у себя дома вычурную маску?       Как и любой из дворян, окружавших их сейчас? Молодых и энергичных, тех кому достанется будущее Нова Порту. Если оно вообще когда-либо настанет. Одетых в яркие наряды, не сводящие глаз со своих прекрасных дам…       На краю зрения мелькнуло что-то алое и золотое. В один миг завладевшее всем восприятием Лестера. И повернув голову к Сибилле, он обнаружил её стоящей намного ближе, чем это было необходимо для танца. Так рядом, что он впервые за вечер ощутил тонкий аромат её цветочных духов. Она не была готова делиться его вниманием с кем-либо из зала?       Преодолев первый, почти что инстинктивный позыв, Лестер развёл руки в стороны, дабы случайно её не коснуться, тем самым нарушив строгий придворный ритуал. Сибилла же, хитро сверкнув взглядом, оказалась ещё на полшага ближе. Заботливые руки легли ему на плечо, принявшись поправлять сбившийся, украшенный родовым гербом, плащ. — Сиб… — Закрыв глаза, он взмолился, борясь с проступившей скованостью.       Но сестра ответила лишь радостной улыбкой, которую дворянин не видел, но почувствовал своей душой. И через несколько томительных, смущающих, но таких приятных мгновений, она вновь отдалилась. Предварительно, легонько щёлкнул Лестера по носу. Обратив к себе его взгляд и заставив их обоих тихо рассмеяться. — А теперь, пригласи меня на танец. — Спустя несколько, почему-то неловких, секунд напомнила она повелевающим тоном старшей сестры.       Это заставило дворянина смутиться ещё сильнее, впрочем, быстро отогнав это наваждение, Лестер отточенным движением снял с головы шляпу, взмахнул перьями и опустился в идеально выверенном поклоне. Сибилла ответила своим движением — плавно уведя ногу за ногу, слегка опустившись, и чеканно кивнула. Он протянул ей руку. Она бережно коснулась его ладони своими бархатными пальцами.       Музыка только набирала темп, давая парам прийти в себя. Уставшим уйти. И присоединившимся, занять своё место. Гальярда разительно отличалась от помпезной паваны. Быстрая и энергичная — она, общепринято, считалась любимым танцем молодёжи, давая дворянам возможность проявить свою ловкость, а дамам изящество. Однако, оставаясь традиционным придворным танцем Нова Порту, и она следовала определённым, чётко обозначенным, правилам.       Как и в случае с паваной, танцующие почти не касались один другого, ограничиваясь прикосновениями к ладоням. Исключительно в небольшом ряде случаев дозволялось нечто большее, но и там близость продолжалась не больше нескольких ударов сердца, разогнанного темпом музыки и интенсивностью движений. В добавок к этому, аристократия танцевала гальярду со шпагами, а потому, чеканным жестом подперев бок, тем самым не давая клинку мешать движению, Лестер встал к Сибилле вполоборота. Она так же подготовилась к началу, свободной рукой подобрав пышный подол своего платья, дабы тот не сковывал её движений. И словно бы спасая его от ног брата, догадку о чём подтвердила появившаяся игривая ухмылка.       Её дыхание изменилось, став быстрее и глубже. Их пальцы мягко касались друг друга, не переставая двигаться, плавно скользя, ведомые самым светлым и радостным из чувств.       Флейта взяла нужную ноту.       В один миг, зал наполнился синхронным топотом десятков сапог. И шагнув назад, Лестер потянул Сибиллу за собой. Главная особенность гальярды — то как пары двигаются по залу. Не вальяжно вышагивая, как в случае с паваной, но совершая быстрые прыжки, живо переминаясь с ноги на ногу. Эти движения, разумеется, не могли не отразиться на эмоциях, а потому, уже через пару оборотов, зал наполнился задорным смехом и искренними улыбками.       Выпустив её руку, он позволил себе заботливо прикоснуться к её спине, поддерживая во время прохода и пропуская вперёд, затем повторив это же движение и в обратную сторону. Пальцы Сибиллы коснулись его локтя. Её взгляд засиял ярче любых звёзд.       Быстрый оборот, выполненный в небольшом прыжке — гул вновь разом прокатился по помещению. Шаг вперёд и их ладони ненадолго встретились в хлопке. Ещё оборот, ещё хлопок. И только теперь гальярда началась по-настоящему.       Более не сдерживаемые близостью своих дам, дворяне, ловкими движениями ног, наполнили зал синхронным топотом, перебившим собой даже звучание музыки. Энергично переступая с ноги на ногу, совершая небольшие прыжки. При этом, выдерживая строго выверенное положение корпуса и рук, продолжая удерживать на месте свои шпаги. На этот всплеск эмоций, таких ярких и полных куража, их спутницы отвечали изяществом, двигаясь плавно и элегантно, изгибаясь подобно молодым деревьям на ветру. Не останавливаясь. И одаривая самыми манящими улыбками.       Но флейта задала новый темп. И пары вновь пришли в движение. Закружившись в хороводе, почти касаясь локтей во время проходов. Несколько оборотов, хлопок, и вот они начали своё вращение в противоположную сторону. Осторожно коснувшись ладони Сибиллы, он провёл её вперёд. Выпустив, придержал за спину, когда она выполнила несколько своих быстрых движений, двигаясь грациозным скользящим шагом.       Сейчас, можно было ненадолго перевести дыхание. Заняв торжественную, величественную позу, пока она, теперь уже подобрав юбку обеими руками, совершает сольные прыжки и обороты, кружась в танце совершенно не сдерживая захватившую её душу радость.       Роскошный сад, вышитый золотом на её платье, ожил. Наполнившись жизнью, придя в движение. Подхваченный ласковым, тёплым и мягким ветром. Обволакивающе коснувшегося сердца Лестера. Завладевший им. И увлекая за собой, унёс его сознание куда-то за горизонт, в прекрасные дали, пределы которых никогда не знали ни горя, ни печали.       Решительный шаг вперёд и, опять подхватив её ладонь, они закружились вместе. Ведомые музыкой и быстрым биением своих сердец. Ненадолго расставаясь, для того чтобы вновь и вновь испытывать искреннюю радость встречи. Однако, неумолимо, как само время, приближался момент, который до этого всегда наполнял душу Лестер томительной сладостью… Всегда, но не сейчас.       Он не хотел выпускать её. Не хотел терять её. Ибо сейчас, она стала всем, что было в его сознании и душе.       То, как Сибилла выпорхнула в сторону отразилось почти что физической болью. Прикоснувшись к чужим рукам. И подарив незнакомым глазам свою улыбку.       Знакомая ладонь властно подхватила его пальцы.       Ясные голубые глаза, не спрашивая его мнения или разрешения, вторглись в разум Лестера. Чувственные губы исказились в поразительной смеси насмешки и воздушного поцелуя. Из комфортного отдыха у домашнего очага, дворянин вдруг оказался выброшен в жерло пробуждающегося вулкана.       Они совершили один оборот. Второй. Необычное платье Изабеллы размывало её образ. Превращая её, в восприятии Лестера, в силу стихии. Которой невозможно сопротивляться. Ещё оборот. Сейчас, принцесса оказалась чуть ближе. Её развивающаяся мантилья, шлейфом тянущаяся за дочерью вице-короля, почти коснулась лица Лестера.       Его ладонь скользнула чуть дальше, на краткий миг дотронувшись до её локтя. Через невесомую ткань ощущая тепло её тела. Ощущая аромат, заставивший его голову наклониться к Изабелле. В абсурдной надежде поймать прикосновение её губ. Но затем, сверкнув своими смеющимися глазами, она отдалилась продолжив своё движение.       Сердце, кажется, остановилось. И пытаясь восстановить дыхание, Лестер встретился с очередной знакомой парой глаз. Это была одна из тех дворянок, что столкнулись с ним у предсказателя. Неловкость и смущение сковали их обоих, а пальцы так и не посмели коснуться друг друга, в последний момент нерешительно замерев в воздухе. Несколько оборотов наполненных неловкими попытками заглянуть друг другу в глаза. Робкая улыбка, когда она шагнула дальше.       Последовало мягкое касание к локтю, и Сибилла опять оказалась перед ним. Одним своим любящим взглядом вернув Лестеру душевное равновесие. Чуть отступив назад, они поклонились друг другу, прежде чем вновь окунуться в нахлынувшую волну задора. Гремя сапогами, кружась и никого не замечая вокруг.       Однако, из-за своей особенности, гальярда не может продолжаться так же долго, как павана. Ноги начали уставать, дыхание, захваченное неконтролируемой радостью, окончательно сбилось, а спина взмокла от проступившего пота. И в тот момент, когда эти ощущения грозились стать слишком заметными — флейта взяла последнюю ноту.       Тяжело дыша, Сибилла благодарно кивнула своему брату, тот ответил на её жест очередным взмахом шляпой и, наконец, позволил себе поправить волосы, сбившиеся ещё в начале танца. Сестра, улыбнувшись, быстрым движением одёрнула своё платье. — Выйдем на воздух?       Лестер отреагировал согласным кивком и, мягко взяв сестру под руку, повёл её к выходу из зала. Поймав на себе внимательный взгляд Фернандо, неотрывно следившего за ними напротяжении всего танца.       Они воспользовались одним из боковых проходов, на который указала Сибилла. И пройдя через тёмный коридор, по всей видимости не предназначенный для посещения гостями, они оказались в стороне от главного входа. На небольшой смотровой площадке, обращённой во внутренний двор королевской резиденции. Где сейчас не было никого кроме них двоих. А потому, едва остановившись у ограждения, Сибилла, наконец-то, разрешила самой себе обеими ладонями обвить руку брата и устало прижаться к его плечу.       За время проведённое внутри, солнце практически успело зайти за горизонт, оставив после себя напоминание лишь в виде протяжённой алой полосы на небосводе. С другой же стороны, начали проглядывать звёзды, холодные, но прекрасные. Впрочем, совершенно не сравнимые со старшей сестрой, затмевающей собой любые чудеса природы и богатства мира. — Сиб? — Подняв ладонь, Лестер ласково дотронулся до её шёлковых прядей, отчего пальцы Сибиллы ещё крепче сжались на его руке. — Всё хорошо. — Всё ещё пытаясь восстановить дыхание, тихо отозвалась она. — Только… Устала. — Ты хорошо танцевала. — А ты опять забыл про поклон. — Иронично улыбнувшись, уколола она. Он неловко пожал плечами и опустив руку мягко сжал одну из её ладоней. — Слишком гордый? — Слишком много думаешь. — Вот уж не ожидал, что ты будешь кого-то в таком упрекать. — Дурак. — Беззлобно прошептала она и прижалась к нему ещё сильнее.       Улыбнувшись, счастливо и беззаботно, Лестер хотел было как-то защитить свою нарушенную честь, но стоило ему повернуться как его остановил поднявшийся порыв холодного ветра. Грустное напоминание о том, что приятные летние дни подходят к концу. Замерев на мгновение, и почувствовав как сестра вздрогнула из-за потока воздуха ударившего её по спине, он свободной рукой расстегнул плащ и одним плавным движением опустил его ей на плечи.       Это простое действие заставила Сибиллу поднять к нему взгляд, наполненный искренней благодарностью, но затем… Одна из её ладоней коснулась чёрного бархата. Её пальцы, бережно и аккуратно, прошлись по гербу, вышитом серебряной нитью. Её глаза потускнели и поникнув головой она вновь упёрлась в плечо младшего брата. — Сиб? — Напряжение разлилось по её телу, а дыхание задрожало. — Что… Что случилось, Сиб?       Её ладонь сжала плащ, потянув его на себя. Закутываясь в него, в какому-то бессознательном жесте. Пробуждая в сердце дворянина жгучую боль, от медленно подступающего осознания того, что только что произошло. — Я… — Её голос дрогнул и надломился, так что Лестер, ведомый одними пробившимися наружу эмоциями, вновь дотронулся ладонью к её золотым волосам. — Я пыталась научиться вас ненавидеть. За то как родители поступили со мной. — Сиб…       В ответ на его полный сострадания выдох, она лишь бесконтрольно задрожала. — Так было бы проще перенести… Всё это. Я надеялась стать такой, какой окружающие меня и видели. Холодной, безэмоциональной и расчётливой. Но… Как бы сильно я не рыдала по ночам, как больно мне бы не было… Я не смогла. — Сиб…       Повернувшись, Лестер заботливо обхватил её обеими руками и она охотно угодила в его объятия. На краткий миг, он заметил её глаза — влажные и блестящие, но сестра поспешила спрятать их от него. — Я так сильно люблю вас. — И мы тебя, Сиб. — Я так скучаю. Это… Это не описать словами. Эту… Боль. Представь Лес, просто представь, что однажды ты забудешь день, когда последний раз слышал пение Кальты. Или её смех. — Сиб…       Озвученное ей представить было невозможно. Ибо это было что-то немыслимое. Как если бы погасли все звёзды. И весь мир, в одночасье, опустился в непереносимый холод. Наклонившись, он ещё крепче обнял сестру и прижался щекой к её лбу. — Прости нас, Сиб. — Вы… Вы ни в чём не виноваты. Это ясно как день. — Её частое дыхание обожгло его шею, но, дрогнув, дворянин вдруг сердцем почувствовал её преданную любящую улыбку. — Это естественный ход вещей, Лес. А я — всего лишь наивная глупая девочка, неспособная осознать этого. Поверившая в сказку. — Мы любим тебя, Сиб. — Я знаю, Лес, я знаю. Я чувствую. И никогда не забываю. Только… Кроме любви в мире есть и другие вещи. Жестокие и неприятные. Они не отменяют друг друга, не существуют в гармонии и равновесии… Они просто есть, Лес. И необходимо научиться это принимать. — Я люблю тебя, Сиб. — Я знаю.       На миг напрягшись чуть сильнее, она отвела голову назад, тем самым почти вырываясь из его объятий. Обратив к его тревожному, сострадательному взгляду уверенный свет своих проницательных янтарных глаз. Но её губы всё ещё дрожали, изображая то улыбку, то невыносимую скорбь. — Я тоже люблю тебя.       Тёплая ладонь нежно дотронулась до его щеки, мягко поведя пальцами. Одним прикосновением выражая любовь и преданность сильнее, чем это возможно при помощи любых слов, на любом языке. — Не тревожься за меня, Лес. Я смогла найти в себе точку внутреннего равновесия. И только сейчас… Рядом с тобой, позволила себе оступиться. — Может быть, это не было ошибкой? — Такое проявление слабости? — Доверия.       Через миг, улыбка одержала верх. И опустив голову, она вновь закуталась в его объятия. Её дыхание выровнялось, перестав безвольно дрожать, пусть и оставаясь всё таким же быстрым. И чуть промедлив, она едва уловимо потянулась, а после прильнула к Лестеру так, словно намеревалась раствориться в его заботе. — Я на руках тебя вынесу из самой чёрный среди чёрных дыр. — Тихо прошептал дворянин, повторяя данное им обещание. — И всё что мне нужно — твоё разрешение на это. — Лес… — Сжав пальцы, она ещё крепче обхватила его плечи, как если бы они были последним уступом перед бескрайней пропастью. — Как же сильно я скучала по тебе.