Жертва

      Как и полагалось могущественному аристократу, господин де Авил принимал участие во многих процессах на Нова Порту: где-то явно и открыто, в других же незримо и через третьи руки. Дебаты в Сенате и торговые сделки в его распорядке дня соседствовали с вооружёнными конфликтами на далёких мирах и отчаянным поиском любого компромата на другие благородные семьи. Но какой из аспектов жизни графа стал причиной его смерти?       Сибилла искала ответ на этот вопрос в массивных учётных книгах, которыми были забиты несколько шкафов. Метод, несомненно, эффективный, особенно с учётом врождённой проницательности старшей сестры Лестера, однако требовал слишком больших затрат времени. К тому же, граф явно использовал какие-то особенные методы хранения и защиты самой ценной информации — методы, в которые Сибилла, по её собственному признанию, посвящена не была. Впрочем, даже так она то и дело умудрялась называть последовательность имён, дат и событий, за которые любой враг дома де Авил был бы готов заплатить весьма солидные деньги. Но явно недостаточные для того, чтобы убивать графа.       Сам Лестер занялся раскрытием тайн непосредственно кабинета, по примеру оного у своего отца ожидая найти защищённое хранилище или же записывающее устройство, следящее за любыми гостями. Обнаружить последнее было бы особенно ценно, но, в случае с графом Морр, о его существовании не знали даже самые доверенные помощники, включая начальника охраны. Если в этом кабинете есть нечто подобное, то раскрытие многих тайн не заставит себя ждать, однако, как бы тщательно не смотрел Лестер, — тайное продолжало оставаться тайным.       Макс, в свою очередь, лишь один раз молча прошёлся по кабинету, внимательно вглядываясь то в предметы интерьера, то просто куда-то в пустоту. Сибилле не нравилось его присутствие здесь, она это очень хорошо скрывала, но Лестер всё же видел её раздражение и беспокойство. Закончив со своими загадочными делами, псайкер вновь вернулся ко входу и там опустился на один из стульев, тут же приняв свой обыкновенный вид. Удалось ли ему чего-то добиться или же нет, рассказывать Макс явно не собирался. — Нужно найти Фернандо, — вернув на место очередную книгу, констатировала Сибилла. — Это будет самым эффективным методом. — Методом чего? — Он примет дела отца, начнёт разбираться в его записях и бухгалтерии. — Сибилла взглянула на брата и неловко пожала плечами. — Я уже веду большую часть его дел. А теперь в моих руках окажется всё наследие дома, и распоряжаться я им буду от имени супруга. — А он не будет против? — Фернандо сам меня об этом попросит, — проницательно посмотрев на Лестера, заверила Сибилла. — Поверь мне. — Знаешь, Сиб, я боялся, что мне придётся тебя спасать. Я бы его даже на дуэль вызвал, стоило тебе хотя бы на намекнуть на что-то… Недостойное. Но теперь-то я вижу, что ситуация строго наоборот.       Сибилла с показным коварством улыбнулась и вновь вернулась к книгам, однако, так и не взяла ни одной из них. Вместо этого, проведя пальцем по корешкам, она тихо вздохнула и замерла, уведя взгляд куда-то в сторону. — Ещё давно мама мне сказала, что ничего на свете мужчины не боятся так сильно, как умных женщин. — Это не совсем правда, — тут же поспешил ответить Лестер. — Куда сильнее мы боимся ослепительно красивых умных женщин.       Сибилла вновь обернулась, чтобы улыбнуться брату, смущённо и почти виновато, а затем, с видимым усилием и неохотой отогнав это наваждение, она в очередной раз возвратилась к книгам.       Лестер хотел сказать что-то ещё, может быть, даже намереваясь остановить эти бесплодные поиски, но на границе своего сознания он уловил странную перемену, словно резкий порыв ветра или зашедшее за грозовую тучу солнце. Бегло осмотревшись, Лестер тут же нашёл причину: Макс вдруг ожил и принялся внимательно всматриваться в дверь. Означать это могло только одно.       Виктор вошёл в кабинет открыто и явно, в сопровождении слуги — тот указал на госпожу де Авил и затем стремительно удалился, закрыв за собой дверь. Исходившая от Агента Трона аура власти подействовала на Сибиллу так, что та даже удивлённо ахнула, ненадолго прижав к себе один из гроссбухов, и лишь потом, словно опомнившись, вновь надела маску хозяйки дома. — Значит, это было здесь. — Виктор внимательно осмотрел засохшую лужу крови на полу, полностью проигнорировав как Лестера, так и Макса. — Что-то было украдено? — Простите, но вы кто? — От прежнего мягкого тона сестры не осталось и следа. — И кто вас сюда пропустил?       Теперь Виктор взглянул на Лестера, но не ища поддержки или подсказки, что, в общем-то, для него было бы странно. Вместо этого, взгляд был оценивающий, изучающий — причин сам Лестер понять не мог, и от этого ему стало не по себе. — Я тот, на чьи вопросы вы будете отвечать честно и открыто. — Взгляд холодных зелёных глаз Виктора ожесточился и вновь вернулся к Сибилле, а из внутреннего кармана мундира мужчина отточенным жестом выхватил золотой знак. Знак Арбитрес. — Так, как если бы эти вопросы звучали из уст самого Императора.       Виктор несколько мгновений внимательно всматривался в лицо госпожи де Авил, пока, наконец, не разглядел что-то, понятное лишь ему, а затем, ухмыльнувшись, вернул знак на место.       Будь ты высокородным дворянином или же последним закабалённым крестьянином, появление арбитра всегда было плохим знамением: не важно, подозревают тебя в чём-то или нет, они выступали в роли жерновов судьбы, способных за одно мгновение превратить любого в ничто. И уж тем более это относилось к проводящим расследования Судьям, встреча с которыми была предвестником значительных и — практически всегда — отрицательных перемен в жизни.       Сибилла попыталась сохранить самообладание, но скопившиеся за последнее время потрясения не позволили ей твёрдо устоять на ногах, из-за чего она оступилась и, не выпуская из рук книгу, упёрлась в один из шкафов. Маска слетела, и за ней оказалась испуганная девушка, в оцепенении замершая перед судьбой. Этого Лестеру хватило, чтобы он, игнорируя Виктора, быстро приблизился к сестре и мягко дотронулся до её плеча, вырывая из плена страхов. — Обычно, — размеренным и нарочито спокойным тоном начал Виктор, — нас не интересуют политические игры местных элит, равно как и те преступления, которые они совершают против своих местных законов. Взяточничество, убийства, вопросы наследования — это не касается Лекс Империалис, а значит, не касается и нас.       Сибилла смогла восстановить сбившееся дыхание, и даже взгляд её с испуганного сменился на просто удивлённый, однако ответить Виктору она пока так и не смогла, или просто не посмела. Вместо этого, наконец, опустила книгу на стол и освободившимися ладонями крепче сжала руку брата. Лишь после заметила, что Лестер выглядит на удивление спокойным, и его взволнованность вызвана её состоянием, а не появлением незваного гостя.       Виктор продолжал: — Я, как и ваш брат, подозреваю, что данное убийство может иметь далеко идущие последствия. Может быть, даже нарушающие интересы Адептус Терра.       На немой вопрос Сибиллы тут же последовал уверенный кивок Лестера. Впрочем, ей от этого легче не стало, наоборот, дворянин чувствовал, как в Сибилле начинает закипать непонимание. И следом — неприятие того, что родной брат привлёк к внутренним семейным делам не просто посторонних, но самих Арбитров. Доверие Сибиллы к одному из самых близких ей людей начало рваться и исходить шрамами, причиняя боль обоим Моррам. — Это не значит, что мы немедленно начнём расследование этого дела, — продолжал Виктор, не обращая внимания на вспыхнувшие между братом и сестрой молчаливые эмоции, — оно всё ещё лежит в плоскости ваших законов и традиций. Но я считаю необходимым самому разобраться в происходящем. Чтобы не упустить момент, когда наше вмешательство всё же может потребоваться. — Я… Я немногое знаю, — наконец тихо выдохнула Сибилла.       Виктор вновь жёстко ухмыльнулся, а затем — нет, не смягчился, но просто увёл взгляд в сторону, позволив Сибилле, наконец, вздохнуть полной грудью и ещё крепче прижаться к Лестеру, словно пытавшейся таким образом сдержать разрастающуюся между ними пропасть. — Что-то было украдено? — терпеливым тоном повторил вопрос Виктор: привилегия, которой, как понимал Лестер, удостаивались очень немногие. — Нет. Из того, что я знаю, нет. — Здесь много крови — его убили холодным оружием? — Да, но не шпагой. — Сибилла постепенно приходила в себя. — Капитан стражи сказал, что было восемь ударов коротким клинком.       Нахмурившись, Виктор сделал несколько шагов по направлению к пятну крови — его взгляд скользил с одного кресла на другое, а затем остановился на большом письменном столе. — После убийства здесь было больше беспорядка. — Верно, — просто кивнула Сибилла. — И никто ничего не слышал? Ни криков? Ни звуков борьбы? — Всё так.       Агент Трона отрицательно мотнул головой и, сложив за спиной руки, по дуге обошёл место убийства. А затем вдруг обернулся к псайкеру, всё так же сидящему у входа. — А что скажешь ты?       Словно ожидавший именно этой команды, Макс поднялся со своего места и, также обойдя пятно засохшей крови, прошёл дальше по комнате, остановившись лишь у самого письменного стола, оказавшись не более чем в паре шагов от брата с сестрой. После чего он вдруг пригнулся, наклонился вбок и принялся что-то вытаскивать из-под шкафа. Мгновения напряжённого ожидания — и вот в руке псайкера показалась… Аквила. — Ей здесь не место, — совершенно точно повторил он мысль, промелькнувшую в голове Лестера.       Дешёвая нательная латунная аквила, массово отштампованная на мануфакторуме миллионным тиражом. Ей точно не место среди золота, серебра, мрамора и дорогих сортов дерева — она была слишком дешёвой и неказистой даже для домовой прислуги. Мог ли убийца её здесь оставить? — А ещё она…       Так и не закончив фразу, Макс передал аквилу подошедшему Виктору, который одним взглядом показал, что понял, о чём говорил псайкер. Подержав аквилу на ладони, словно выверяя вес, Виктор сжал её в кулаке и, закрыв глаза, для чего-то поднёс к уху, после чего согласно кивнул и вернул находку Максу. Тот так же сперва крепко сжал её в руке, а затем, уже осторожно, одними пальцами дотронулся до места на своём камзоле, за которым прятался кинжал милосердия псайканы. — Это пси-фокус. Совершенно точно это он. — Пси-фокус? — не выдержав, вмешался Лестер, на что Виктор вместо ожидаемого сурового взгляда ответил лишь снисходительной усмешкой. — Это предмет, помогающий концентрироваться при контакте с имматериумом. На самом деле, это не более чем ментальный трюк, уловка, но, даже зная это, сознанию большинства псайкеров намного проще применять свои силы с ним, чем без него. — В доме нет ни одного псайкера, — тихо прошептала Сибилла. — И господин Гонсало точно не был одним из них. — Если взывать к силам часто и неумело, они начинают просачиваться в наш с вами мир, — продолжил наставление Виктор, — отравляя собой всё вокруг. Разнося порчу. Она липнет в том числе и к предметам. — И особенно к этому, — закончил мысль Лестер, кивнув на аквилу. — Правильно. И дело в том, что ни один уважающий себя псайкер ни за что на свете не расстанется с подобной безделушкой… Что делает её нахождение здесь ещё более любопытным. — Словно что-то вспомнив, Виктор вновь обернулся к подчинённому: — Кстати, об этом — Макс, будь добр, прояви себя с лучшей стороны. — Я ещё не… — Это приказ.       Ответом был лишь покорный взгляд и тяжёлый вздох. Сжав пси-фокус в ладонях, Макс сперва мучительно нахмурился, а затем, что-то прокряхтев, принялся мерно вышагивать кругами по комнате, вызвав очередную ухмылку на лице Виктора. — Мне страшно.       Голос сестры мгновенно переключил внимание Лестера с того, за чем он наблюдал с интересом, на ту, кого он всей душой хотел оберегать. Его участие в происходящем и, в особенности, та роль, которую ему назначил Виктор, уже успели принести столько боли бедной Сибилле, что Лестер уже не знал, как сможет жить дальше. Из того, кому она могла довериться всегда и во всём, её младший брат вдруг превратился в незнакомца с неясными мотивами и очень опасными знакомствами — постепенное осознание этого отравляло её подобно яду. — Ты ещё веришь моим словам? — тихо спросил Лестер. — Всегда, — с силой последней надежды выдохнула Сибилла. — Тогда доверься мне. Всё наладится.       Она слабо улыбнулась и прижалась щекой к плечу брата, но спокойствие так и не успело наступить: как и Сибилла, Лестер почувствовал поток холода, пробравшего его до костей, а затем, как душу будто бы окунули во что-то зловещее и неправильное. — Тупая девка!       Макс вдруг вздрогнул, замер, вздрогнул вновь — а затем его рука наотмашь метнула аквилу так, что та пролетела перед самым лицом Лестера, ударилась о край одного шкафа и залетела за другой, остановившись ровно там, где её и нашёл псайкер. Последовал рёв, который едва ли можно было назвать человеческим, и Макс, схватившись за лицо, рухнул на пол, а по его ладоням заструилась кровь.       Сибилла в панике спряталась за брата, но тот, с ужасом для самого себя, понял, что сохраняет поразительное спокойствие — так же, как и Виктор, который даже позволил себе одобрительно улыбнуться. Это осознание почему-то отозвалось противной горечью. — Макс, ты ещё с нами? — Да, господин, — почти что прошипел псайкер. — Ну, молодец. Приходи в себя, потом я заберу тебя у Лестера. — Виктор обернулся к последнему и поощрительно кивнул, явно по достоинству оценив неожиданно пробудившееся в том хладнокровие. — Вам нужно будет уехать вдвоём, точно так же, как и прибыли, а моё присутствие здесь больше не требуется. — Виктор наклонился чуть вбок. — Прощайте, госпожа де Авил, искренне желаю вам, чтобы это была последняя наша встреча.       Обернувшись, Лестер застал сестру измотанной, испуганной и измученной, находящейся в одном шаге от срыва. От спокойной, размеренной и обстоятельной Сибиллы не осталось и следа — лишь страх, тревога и паника. Не найдя ничего, что можно было бы сказать, Лестер смог лишь обнять её так бережно и крепко, как только позволяло собственное текущее состояние. А Сибилла, истратив последние силы, не сдержалась и заплакала, словно испуганная маленькая девочка.       Ещё никогда в жизни Лестер не ненавидел себя настолько сильно.