Наруто и камень из за котрого он чуть не сдох.

В воскресенье утром дядя Верон выглядел утомленным и немного больным, но зато счастливым. — По воскресеньям — никакой почты, — громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. — Сегодня — никаких чертовых писем… Он не успел договорить, как что-то засвистело в дымоходе и ударило дядю Верона по затылку. В следующую секунду из камина со скоростью пули вылетели тридцать или даже сорок писем. Дурсли инстинктивно пригнулись, и письма просвистели у них над головами, а Наруто подпрыгнул, пытаясь ухватить хотя бы одно из них. — Вон! ВОН! — Дядя Верон поймал Наруто в воздухе, потащил к двери и вышвырнул в коридор. Затем из комнаты выбежали тетя Петунья и Дадли, закрывая руками лица, за ними выскочил дядя Верон, захлопнув за собой дверь. Слышно было, как в комнату продолжают падать письма, они стучали по полу и стенам, отлетая от них рикошетом. — Ну всё, — значимо и весомо произнес дядя Верон. Он старался говорить спокойно, хотя на самом деле нервно выщипывал из усов целые пучки волос. — Через пять минут я жду вас здесь — готовы к отъезду. Мы уезжаем, так что быстро соберите необходимые вещи — и никаких возражений! Он сошёл с ума. Решил для себя Наруто. Наруто даже стало стыдно, ведь если бы это письма ему не приходили, всё было бы как раньше. Но он тут же себя одёрнул, если бы он дал мне письмо прочитать сразу, ничего и не было бы. Он твёрдо решил, что его позиция правильна и пытался понять, куда они едут. — Сбить их со следа… сбить их со следа, — всякий раз бормотал дядя Верон. Они ехали целый день, не сделав ни единой остановки для того, чтобы хоть что-нибудь перекусить. Когда стемнело, Дадли начал скулить. У него в жизни не было такого плохого дня. Он был голоден, он пропустил пять телевизионных программ, которые собирался посмотреть, и он никогда еще не делал таких долгих перерывов между компьютерными сражениями с пришельцами и чудовищами. Но стоило Наруто на него посмотреть, Дадли тут же успокоился и замолчал. Наконец дядя Верон притормозил у мрачной гостиницы на окраине большого города. Дадли и Наруто выделили одну комнату на двоих — в ней были две двуспальные кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. — Госпади, упаси мою душу — Взмолился Наруто и лёг спать. На завтрак им подали заплесневелые кукурузные хлопья и кусочки поджаренного хлеба с кислыми консервированными помидорами. Но не успели они съесть этот нехитрый завтрак, как к столу подошла хозяйка гостиницы. — Я извиняюсь, но нет ли среди вас мистера Н. Узумаки? Тут для него письма принесли, целую сотню. Они там у меня, у стойки портье. Она протянула им конверт, на котором зелеными чернилами было написано: «Мистеру Н. Узумаки, город Коукворт, гостиница „У железной дороги“, комната 17». Наруто попытался схватить письмо, но дядя Верон ударил его по руке. Хозяйка гостиницы застыла, ничего не понимая. — Я их заберу, — сказал дядя Верон, быстро вставая из-за стола и удаляясь вслед за хозяйкой. — Дорогой, не лучше ли нам будет вернуться? — робко поинтересовалась тетя Петунья спустя несколько часов, но дядя Верон, похоже, ее не слышал. Никто не знал, куда именно они едут. Дядя Верон завез их в чащу леса, вылез из машины, огляделся, потряс головой, сел обратно, и они снова двинулись в путь. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки. — Папа сошел с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как днем дядя Верон оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез. — Сегодня понедельник, — запричитал он. — Сегодня вечером показывают шоу великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились где-нибудь, где есть телевизор. «Значит, сегодня понедельник», — подумал про себя Наруто, вспоминая кое о чем. Если сегодня был понедельник — а в этом Дадли можно было доверять, он всегда знал, какой сегодня день, благодаря телевизионной программе, — значит, завтра, во вторник, Наруто исполнится одиннадцать лет. Конечно, нельзя сказать, что у него были веселые дни рождения, — например, в прошлом году Дурсли подарили ему вешалку для куртки и пару старых носков дяди Верона. Так что и в этом году от дня рождения ничего особенного ждать не стоило. Но все же не каждую неделю тебе исполняется одиннадцать. Дядя Верон вернулся к машине, по лицу его блуждала непонятная улыбка. В руках он держал длинный сверток, и когда тетя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего не ответил. — Я нашел превосходное место! — объявил дядя Верон. — Пошли! Все вон из машины! На улице было очень холодно. Дядя Верон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить. Понятно, что ни о каком телевизоре не могло быть и речи. — Сегодня вечером обещают шторм! — радостно сообщил дядя Верон, хлопнув в ладоши. — А этот джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку. Кое-как, с горем пополам они доплыли до страшного маленького дома. Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до них никто не доберется, так что писем больше не будет. Наруто в глубине души был с ним согласен, хотя его эта мысль совершенно не радовала. Как только стемнело, начался шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Вероном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Наруто пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом. У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его рука выскользнула из-под одеяла и повисла над полом, Наруто увидел, что через десять минут ему исполнится одиннадцать лет. Он лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая его день рождения, и спрашивал себя, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше его интересовало, где сейчас был тот, кто посылал ему письма. До начала следующего дня оставалось пять минут. Наруто отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело. Ему хотелось верить, что крыша домика выдержит атаку дождя и ветра и не провалится внутрь, хотя, возможно, так стало бы теплее — все равно хуже, чем сейчас, быть уже не могло. Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Наруто подумал, что, когда они вернутся на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что ему удастся стащить хотя бы одно. Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до Наруто донесся громкий треск — наверное, это упал в море большой камень. Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять…три секунды… две… одна… БУМ! Хижина задрожала, Наруто резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто?