Киприан и Иустина

Но спокойствие продолжалось недолго – вскоре в Антиохии начались гонения на христиан, а святых Киприана и Иустину заключили под стражу. Возможно, сам диавол, затаивший злобу на посрамивших его праведников, нашептал язычникам план, как оклеветать священника и игуменью. Им вменили множество обвинений, начиная от того, что они местных богов позорят, людей от родной веры отвращают, а враждебную насаждают, заканчивая прелюбодеянием, ведь злые языки утверждали, что слишком часто их видят вместе. Эти наветы, попав в уши местному правителю, заставили того принять жестокие меры. Чего только не делали обвинители для того, чтобы заставить Иустину и Киприана отречься от своей новой веры. Их пытали, побивали палками и пороли кнутами, но мучения словно не причиняли святым никакой боли. Пытки они выносили стойко и отрешенно, и не просили своих мучителей о пощаде, а лишь неустанно молились. Тогда к ним решили найти другой подход. Святых бросили в темницу, в разные камеры, чтобы лишить их возможности общаться между собой, и к каждому из них по очереди приходил верховный жрец, пытаясь хитрыми речами вернуть их к идолопоклонничеству. У Киприана он интересовался, отчего тот покинул свое прославленное дело – волхвование, почему больше не слышно о его ошеломляющих успехах в колдовстве. Но Киприан рассказал о том, как он обнаружил истинную слабость и ничтожность сатаны со всеми его бесами, и силу веры во Христа, за которую ему не жалко расстаться с жизнью. Жрец слушал своего бывшего единомышленника внимательно, но так и не нашелся, что ответить на его речи, поэтому перешел к Иустине. Он увещевал святую деву оставить затворническую жизнь и позабыть о монастыре, в таком случае он предлагал найти ей богатого мужа, с которым она была бы счастлива и не знала бы ни в чем недостатка до конца дней своих. Но Иустина и в юности не поддавалась на подобные соблазны, а теперь умудренная опытом игуменья объяснила, что сохраняет девство во имя веры, и скорее примет смерть, чем откажется от своих убеждений. Тогда для святых подготовили последнюю пытку, самую жестокую и изощренную. На площади развели большой костер, а на нем в огромном котле вскипятили воду для того, чтобы живьем сварить заключенных. Но когда их обоих связанными кинули в бурлящий и исходящий паром кипяток, им это не причинило ни малейшего вреда, словно вода была прохладной, как в роднике. - Это же самое настоящее колдовство! – воскликнул один из жрецов. – Да они ничем не лучше тех, кого так рьяно пытаются изобличать! Сейчас, сейчас… Я докажу всем, что эти колдуны – лжецы и самозванцы. Эти колдуны попросту заговорили огонь и воду, они не греют и никому не могут причинить вреда, - тогда он, во славу своих богов, бросился в котел… И сварился заживо. Другие жрецы пришли в суеверный ужас и задрожали от этого зрелища, объяснения которого было непостижимым для их умов. Не найдя ничего логичнее, чем посчитать Иустину и Киприана могущественными чародеями, они побоялись иметь с ними дело дальше и передали их в Никомидию, к тамошнему правителю поборнику христианства Клавдию и поведали ему о виденных собственными глазами чудесах. Правитель не стал церемониться с христианами, он больше не пытал их, и не увещевал отказаться от веры. Он просто приказал, не медля больше, казнить их, ведь уже никакая магия не сможет воссоединить тело с отрубленной головой. - Ну, и кого же нам казнить первым? – задумчиво протянул обвинитель, переводя взгляд с девы на мужа. - Дайте мне еще немного времени, - попросил его Киприан, - позвольте помолиться перед смертью. - Ах, неужели доблестный священник струсил? - в словах жреца сквозила злая радость. – Надеешься отсрочить час своей погибели, но он все равно настанет очень скоро. Но мужчина лишь покачал головой, горько улыбнувшись словам обвинителя. На самом деле он просто не хотел, чтобы Иустину устрашил вид смерти друга, поэтому предпочел, чтобы дева первой приняла эту казнь. И святая смиренно сложила голову на плаху, не испугавшись, но возрадовавшись тому, что очень скоро уже воссоединится со своим Небесным Женихом. Тогда судья приказал одному из стражников, сопровождавших заключенных, молодому солдату по имени Феоктист, отсечь деве голову. Юноша неуверенным движением обнажил клинок, но не торопился исполнять приказание. - Что же ты медлишь, солдат? Руби голову! - Не могу… - Что? Кому ты вздумал перечить, мальчишка?! - Не буду я мучить и убивать ни в чем не повинных христиан, - четко проговорил он. – Я многое слышал, наблюдал за этими людьми и понял, что они достойны великого почета и уважения, а не смертной кары. Их речи мудры и исполнены света, а Бог – велик и милосерден. Я не могу казнить их, ибо теперь тоже считаю себя христианином и не могу поднять оружие на своих братьев и сестер, - после такой краткой и пылкой речи Феоктист в сердцах бросил свой меч на землю. - Глупец… Так погибай же вместе с ними, и втроем отправляйтесь к своему хваленому богу. И тогда другому, менее строптивому солдату было поручено умертвить и святых, и отступника напоследок. Воину было нелегко расправиться с боевым товарищем, но он побоялся повторить его участь, поэтому не смел ослушаться приказа. Обезглавленные тела святых мучеников бросили в яму на поругание воронью и бродячим псам, но ни один зверь, ни одна птица не притронулись к ним, так и пролежали они нетленными целых шесть дней. А на седьмой их забрали проходящие странники, наслышанные о расправе, учиненной над знаменитыми во всей Антиохии святыми, и увезли в Рим, где останки были погребены с подобающими почестями. С тех самых пор смелый юноша Феоктист также был причислен к лику святых. А мученики антиохийские стали почитаться, как главные защитники от злых духов и колдовства. И каждый христианин, которого одолевают низменные страсти, и чьим разумом пытается завладеть лукавый, может призвать на помощь Киприана и Иустину, и они обязательно помогут ему.